Мир в ореховой скорлупке

Магнус Мартинссон сбежал. Курт приехал той же ночью, он не мог поверить своим ушам. Набросился на Бергера… Ну как же ты?!... тот принял все его упреки, сам понимал – виноват по уши. Не уследил, хотя Курт и просил его. Волландер, мрачный, поднялся в комнату, где жил Мартинссон. На часах было три часа ночи. В голове царил хаос, он даже кофе не успел выпить – сорвался в клинику. Инспектор был в бешенстве, злился – на Мартинссона, на Бергера, на себя, за то что не предугадал, расслабился. А Магнусу только это и нужно было. Бергер рассказал, что тот вел себя очень спокойно, не возражал, казался погруженным в свои мысли. На самом деле он просто выжидал момент. Бергер сообщил, что документы Магнуса остались у него, а так же немногочисленные теплые вещи и даже деньги. Мартинссон видимо решил не рисковать, или все же решение было спонтанным, и он действовал без плана… Осмотрев комнату, Волландер устало сел на постель. Взгляд упал на листы книги, той самой, которую он передал Мартинссону с Анн-Бритт. Он так устал от всего этого. Не успел отойти от приключений на службе, теперь еще и это. Бергер поступил верно, что сообщил пока только Волландеру. Будь на его месте кто другой – вокруг бы уже царил муравейник из причастных и сочувствующих. А так – у инспектора было время подумать. Он закрыл глаза и попытался сосредоточиться на Мартинссоне – представить, куда тот мог направиться. Без денег, без теплых вещей, без документов. Далеко не уйдет, это понятно, но вполне может проявить изобретательность. Главная проблема заключалась в том, что Мартинссон знал, как будет мыслить полиция, как будет искать, знал, как нужно прятаться. Если он постарается, то его будет трудно найти даже в таком проигрышном состоянии. Значит, нужно мыслить не стандартно. Магнус никогда не отличался креативным подходом, старался действовать как положено по инструкции. Здесь Курт вполне способен был его переиграть. Не найдя ничего интересного в клинике, он отправился к дому Мартинссона, по пути набрав номер Анн-Бритт. Ставить в известность Лизу Хольгерссон пока не было желания. Анн-Бритт выслушала, задумалась, Волландеру показалось, что растерялась. А возможно, и не проснулась еще, все-таки ночь на дворе, дело близится к утру. - Где думаешь искать? – спросила Анн-Бритт. - Еду к нему. Но если честно, не думаю, что он там появится сразу же после побега. Мартинссон, может, и неадекватен, но он не дурак, он хочет спрятаться. Только вот на что рассчитывает?.. - Нужно сообщить Лизе, Курт. - Я знаю. – Коротко отозвался Волландер. Он смотрел на дорогу, одной рукой держа руль, а другой – мобильный. – Но подожди пока, я не хочу торопиться. Сама понимаешь, Лизе это не понравится, и она может серьезно взяться за Мартинссона. Пока что его не трогали, относительно. Я хочу, чтобы так оставалось и дальше. - Курт, ты думал о том, что он может… - Анн-Бритт Хеглунд замялась. - …может придти к тебе? Повторить попытку. Ведь ты так и не выяснил, почему он это сделал. Что Бергер говорит? - То же самое. Я надеюсь, что он придет, и его не нужно будет искать по всей Швеции. Придет – я с ним поговорю. - Курт… - Не волнуйся. Я еду к нему. А ты, если можешь, наведи справки. Анн-Бритт отключилась, и Волландер сосредоточился на дороге. Спать хотелось неимоверно, да и температура не располагала к путешествиям – снова прошел снег, похолодало до минус пяти. А он как обычно был плохо одет. А Магнус вообще непонятно в чем ходит, подумал Курт. Воспаление легких при такой погоде – раз плюнуть. У Курта было желание найти Мартинссона и залепить ему хорошую затрещину, чтобы дурь вся из головы повыскакивала. Ему будто бы заняться нечем, как бегать в потемках в поисках сумасшедшего напарника. Он всю жизнь мечтал заниматься в полиции исключительно этим! Он остановился у дома, где жил Мартинссон, заглушил мотор, огляделся. Улица была пустынна. Мартинссон снимал квартиру на окраине Истада, в небогатом районе, в многоквартирном доме с низкими потолками и узкими коридорами. Волландер уже бывал у него, однажды, забежали перекусить, когда всю ночь провели на месте преступления. Курт, привыкший жить в собственном доме, испытывал чувство дискомфорта, когда попадал в такие жилища, ему казалось что людям здесь нечем дышать. Дверь поддалась легко, замок был из простых. Еще даже не войдя в квартиру, он понял, что там никого нет – дом выглядел совершенно пустым, хозяин не появлялся давно. Курт прошелся по квартире, стараясь не маячить перед окнами. Осторожно отодвинул занавеску в гостиной и выглянул на улицу. Никого. Город как будто вымер. Инспектор продолжил осмотр. Он не представлял, что хочет здесь найти. Указание на то, где может быть Мартинссон? Куда его понесло… Курт осматривал вещи – с некоторым интересом. Когда был здесь – пару лет назад – не особо обращал внимания на детали. Сейчас все выглядело несколько иначе. У него было время присмотреться, попробовать понять, что за человек был рядом с ним все эти годы, которых оказалось не так много. Курт взял в руки фотографию, единственную во всей квартире. На ней Магнус довольно улыбался – выпускник полицейской академии Истада. Улыбка та же. Вроде бы – веселье, а вроде бы и нет. Курта всегда удивляла эта двоякость молодого коллеги. Копнешь поглубже – сразу же натыкаешься на иронию, даже раздражительность. Было у них это общее – нежелание раскрыться перед другими. Или неумение. Поэтому и друзей мало. А у Магнуса они вообще были? Курт никогда не слыхал от него каких-то рассказов из жизни, вроде банальнейшего «а мы вчера…». Впрочем, и от остальных он тоже этого не слышал, но, тем не менее, о каждом из своих коллег знал хоть немного. А о Магнусе знать было нечего, так казалось. Приходит, уходит, огрызается иногда, имеет свое мнение, смеется, спорит, не любит свою работу. Почему-то Курт понял это очень быстро – Магнус хороший, правильный полицейский, но вот работу не любит, делает все как будто с натягом, через силу. Не было в нем этого азарта, этой увлеченности. Увлекало его пожалуй только компьютерное дело. Вот тут-то он мог делиться знаниями часами, а Курт все равно ничего не понимал. Волландер осмотрел спальню. Ничего примечательного он не нашел. Квартира была молчалива и безлика. Он вздохнул, раздумывая что делать дальше. Вдруг спонтанно, безо всякой причины, заглянул под кровать. Там лежал скейт. Курт вытянул его, немного удиваленно рассмотрел – да, все верно. Старая, обшарпанная , разбитая доска для скейтборда. Удивительно, это никак не вязалось с Мартинссоном. Наверное, увлекался, когда был подростком, что тут еще делать, в Истаде… Волландер отложил доску, прошел на кухню, налил себе воды. Через минуту вернулся обратно в комнату, уставился на скейтборд, что-то напряженно вспоминая, снова осмотрел его, нервно походил по комнате. Воспоминание, давнее, мимолетное, хорошо скрытое, вдруг вспыхнуло, как будто было вчера… Это случилось 15 лет назад. Волландер тогда был гораздо импульсивнее, стремительнее, и не так внимателен к деталям. Возвращаясь с дежурства, погруженный в хитросплетения дела, которое вел уже не первый месяц, он не заметил мальчишку на скейте, выкатившего на дорогу. Вообще-то, мальчик все делал правильно – это Волландер пропустил сигнал светофора и нарушил правила, он просто очень устал, и на минуту отвлекся. Глухой удар вывел его из задумчивости, Курт резко затормозил, уже понимая, что случилось что-то страшное. Выскочил из машины, проклиная свою рассеянность. Мальчик был жив, но заработал ссадины и синяки, и повредил доску. Он кажется совсем не испугался, скорее удивился, и недоуменно глядел на Волландера, а тот думал только о том, что парень живой, и что ему чертовски повезло – перепугался Волландер не на шутку. Он настоял на том, чтобы отвезти мальчишку в больницу. Тот угрюмо согласился. Впрочем, Волландер подозревал, что парню захотелось прокатиться в полицейской машине, но был только рад. Он не любил чувствовать себя виноватым, и так слишком часто это случалось. Имени парня он не запомнил. Толи что-то на «н», толи на «м». Сейчас, глядя на старый скейт, он отчетливо вспоминал его имя.