Мир в ореховой скорлупке

На Сконе опустился непроглядный белесый туман, спрятав под собой размякшую от непрерывных дождей и мокрого снега землю. Когда уже наступит нормальная зима, думал Волландер, - с морозами, метелями и всем, что к этому прилагается. Хотя температура воздуха существенно упала, но сырость так никуда и не делась. Это же никакой обуви не хватит, да и нервов тоже. Два убийства за последние четыре дня! Люди все будто с ума посходили, будто накрывший всё кругом туман сделал безнаказанным любое преступление. Твори что хочешь, все равно никто не увидит. Волландеру казалось, что и лица смазались, потеряли четкость, стали походить на звериные морды. Он шел по обочине пустого шоссе. На часах было четыре часа утра. Момент, когда самое важное - это удержаться на грани, не сорваться, не дать волю слабостям и страхам. По статистике, в это время происходит больше всего самоубийств. Волландер озирался вокруг, но видимости не прибавилось, он едва различал дорогу у себя под ногами – песок вперемешку с гравием и краешек асфальта. Тишина стояла сумасшедшая, нереальная, аж уши закладывало. Он прибавил шагу. Поскорее бы выбраться из этого странного вакуума. На дороге позади него появился автомобиль. Он услышал еле заметный гул и шорох шин. Машина явно ехала на большой скорости. И как можно при такой-то видимости?... какое-то время звук приближался, а потом снова все стихло. Волландер пожал плечами и пошел дальше. Пусть предстоял не близкий, надо успеть хотя бы к полудню, но туману и пустынной дороге не было конца и края. Он не особо понимал, куда торопится, и что ищет здесь, но ощущение поиска было на периферии всех остальных чувств, и толкало вперед, нашептывая – быстрей! Волландер споткнулся о камень, выругался. Внезапный грохот позади заставил его обернуться – и в ту же секунду он ослеп от белого света фар, ударивших в лицо. Машина вынырнула из тумана на всей скорости, и еще раньше чем произошел удар, Волландер понял, что не успеет уйти в сторону… А потом – он же, но уже выходящий из машины. Кто лежит там , на дороге, ткнувшись лицом в землю, неподвижный и болезненно изломанный? Волландер склонился над человеком, попавшим под колеса его машины. Охнул, отшатнулся, узнав курточку и светлые кудрявые волосы. Дрожащей рукой он тронул того за плечо, стараясь перевернуть, и страшась вместе с тем всмотреться в знакомое лицо… Будильник неприятно заверещал над ухом, и Волландер подскочил на постели, широко распахнув глаза в сумраке комнаты. Сон отпускал нехотя, такой яркий и острый, что казалось, он проткнул кожу и коснулся сердца, и оно теперь болит. Да, и вправду болит. Курт потянулся, зажег свет на столике и нашарил в верхнем ящике маленькую банку с таблетками, отсыпал две, проглотил, не запивая, и снова рухнул на постель, глянул на часы. Почти шесть. Пора вставать. Он полежал еще пять минут, а затем протопал на кухню – заваривать кофе. Привычный аромат прогонит последние недоразумения этой ночи. Хотя, наверное, не стоит сочетать кофе с таблетками, рассеяно подумал он. Анн-Бритт опаздывала, вроде бы возникли какие-то проблемы с детьми. Нюберг мотался со своей командой, искал улики. Опять придет мокрый, злой, в грязище по колено, но обязательно что-нибудь отроет. Буркнет, как он ненавидит все это, и поедет спать. Ханссон сидел у себя. Курт перекинулся с ним парой слов. Подумал было, где Мартинссон, но тут же одернул себя. Сейчас на его месте Эрик Ларссон. Кстати, что там у него?.. Ларссон не заставил себя долго ждать, явился с отчетами. Как и предшественник, он отвечал за документацию, и неплохо ладил с техникой, не так хорошо, конечно, но лучше чем Курт. Хотя Волландер и старался к нему не обращаться за компьютерной помощью – если что, шел к Анн-Бритт, она пожимала плечами, но помогала без лишних вопросов. Эрик доложил о проделанной работе. Курт уныло подумал, что они почти не продвинулись. Он взял у него отчеты, просмотрел, и только через несколько минут заметил что тот не уходит, а мнется в дверях. - Что?.. Он старался говорить с Эриком Ларссоном нейтрально, но как-то Анн-Бритт заметила, что он неоправданно груб. Интересно, что думает об этом Ларссон? Волландер читал его досье. По-тихому, без спроса. Там не было ничего такого, что указывало бы на то, какую ошибку совершил в жизни этот человек, за что его сослали к ним, в Истад. Ларссон говорил, что переехал сюда после женитьбы, устав от столичной жизни. Возможно, вся правда была в этом на самом деле… Эрик держал в руках пиджак. Курт секунды две смотрел на него, потом все-таки вспомнил. Мартинссон приходил в нем на работу последние разы – черный, по фигуре, хорошо сидел на нем, не из дорогих, но подобран с душой. Говорил вроде, что девушка помогла выбрать... Девушку Мартинссона Курт никогда не видел. - Он в кабинете был. Не знаю, куда деть. – Ларссон пожал плечами. - Оставь. Положи на стул. – Волландер кивнул. Он и сам не знал, что делать с пиджаком. Наверное, стоит вернуть Мартинссону. Ну не выбрасывать же. Эрик положил пиджак, как-то неловко улыбнулся и вышел. Через полчаса Курту позвонила дочь. Он удивился – Линда почти никогда не звонила сама, в основном – он, и почти всегда нарывался на отказ и короткие гудки. Не иначе – что-то случилось. - Привет, папа, – голос у Линды был сдержанный, но Волландер все же уловил в нем еле ощутимое изменение. – Извини, что так рано. Дочь всегда говорила немного отрывисто, умолкала, очень ощутимо обозначая точку в предложении. Выжидала реакцию. - Я уже на работе. Что-то случилось? Ты вдруг позвонила сама. - Ничего особенного. Просто хотела поговорить. Вот тебе на! С чего бы. - Линда? - Да правда, хотела. Или ты думаешь, что я совсем бесчувственная?! Начинается, с тоской подумал Курт. Они не проговорили и пяти минут. - Я беременна, папа. Хотела сказать. Курт прокрутил в голове фразу, чуть ли не по буквам. Да и правда, ну ничего особенного. Чувство было странное. Совсем незнакомое. - Да?.. – как-то глупо спросил он. – И… давно?... - Пару недель. Линда давно жила отдельно, а сейчас к тому же в другом городе, у нее был постоянный молодой человек, который Волландеру не нравился, но нравился его дочери, а это было существенным преимуществом в их спорах. - Я очень рад, Линда. Курт не знал, что говорить. Он даже не был уверен что рад. Точнее, он не совсем понимал что нужно при этом чувствовать, и рад ли он достаточно для такого события. Ему стало стыдно. - Да, я по голосу слышу. – съязвила дочь. – хоть бы раз в жизни порадовался за меня. Все-таки внук будет. Ладно, папа, мне пора идти. Звони, если что. Пока. Позвоню, только ты снова не возьмешь трубку. Волландер прикрыл глаза, слушая монотонные короткие гудки. Он и правда был рад. По-своему, как умел. Голос диктора по радио на пороге слышимости сообщал, что на Истад надвигается шторм, из-за перепадов температур возможно снижение видимости. Туман, подумал с тревогой Волландер. Значит, будет туман.