Мир в ореховой скорлупке

Курт явился на работу с опозданием. Впервые за долгое время он проспал. Лиза уже провела собрание, уже все задания были розданы. Курт и сам не мог понять как такое получилось, чувствовал себя прескверно, да еще и голова болела, раскалывалась как грецкий орех. Он готов был взвыть в голос. Выслушал нотацию от Хольгерссон, на удивление спокойно. Оправдываться не имело смысла, да и нотация была номинальная, для порядка, Лиза сама хотела дать Курту выходной, да все как-то… Он заскочил за кофе, и с чашкой направился к себе. Проходя мимо кабинета Мартинссона, остановился, заглянул – дверь была чуть приоткрыта. Кто мог тут ковыряться с утра пораньше? Волландер зашел в кабинет. Нахмурился. За столом, где прежде сидел Мартинссон, возился какой-то мужчина в сером выглаженном костюме, он чертыхался, пытаясь что-то сделать с проводами компьютера, видимо коварная машина никак не хотела включаться. Увидев Курта, он извиняющимся тоном представился: - Доброе утро! Я Эрик Ларссон. Из Стокгольма. Никак не могу с этой штукой разобраться, не поможете? Что-то с проводами... Что еще за Эрик Ларссон из Стокгольма?! Почему мне никто не сказал?! – возмутился Курт и даже не пожал протянутой руки, в сердцах выругавшись, и выскочил в коридор, прямиком направляясь в кабинет Лизы Хольгерссон. Внутри он кипел как котел со смолой. Да что же это такое, в самом деле?! С делом Мартинссона еще толком не разобрались, а на его месте уже какой-то столичный сноб. Почему-то Курт сразу решил, что тот сноб и выскочка, хотя его новый коллега сказал только пару слов. К Лизе он ворвался, не постучав. - Что это значит? Откуда взялся этот хрен в мартинссоновском кабинете?! Почему мне не сказали?! – довольно грубо осведомился он. Лиза сняла очки. Она прекрасно понимала реакцию Курта. Но решительно была настроена стоять на своем и сохранять спокойствие в отличие от него. - Курт, послушай. Я понимаю твою реакцию, но пойми и ты. Мы же должны как-то дальше работать, и на смену одному звену приходит другое. - То есть Мартинссон по-вашему слабое звено, которое вы уже сбросили со счетов? – продолжал кипятиться Курт. В глубине души он прекрасно понимал, что Лиза права, и он зря лезет в бутылку, да и человека нового обидел своей бесцеремонной реакцией. Ничего, пусть не расслабляется. - Магнус Мартинссон вряд ли вернется на службу, и дело даже не в его нынешнем состоянии. Думаю, мне не нужно тебе объяснять, – спокойно произнесла Лиза. – Сядь, Курт, давай с тобой поговорим. – Она закрыла дверь. - Я постою, - буркнул Волландер. - Как хочешь. Потеря Мартинссона как сотрудника невосполнима. Он хороший полицейский и хороший человек, с ним легко работать, но… ввиду сложившейся ситуации… - она почесала переносицу, - Курт, у нас 915 разнообразных нераскрытых дел. Кто будет всем этим заниматься? Можно ходить по управлению и рыдать о судьбе Мартинссона, а можно как-то работать дальше. Я не понимаю, почему мне нужно говорить тебе все это. Тебе. - А я не понимаю, почему меня никто не считает нужным извещать о смене состава. – Уперся Курт, хотя он уже немного остыл и огрызался для порядка. - Теперь ты работаешь с Эриком Ларссоном из Стокгольма. Это его первый день работы в Истаде, и я искренне надеюсь, что ты не сделаешь его последним, – холодно произнесла Лиза. – Есть еще вопросы? Курт молча встал и вышел, бросив сквозь зубы, так чтобы услышала Лиза – лучше бы я работал один. Ввести в курс дел нового сотрудника Курт попросил Анн-Бритт. Она было возразила, что этим бы лучше заняться ему самому, но умолкла, когда Курт вскинул на нее тяжелый взгляд. - Я собираюсь заехать к Магнусу на следующей неделе. Обязательно найду время. – Сказала она. – Поедешь со мной? Курт отрицательно покачал головой. Ездить к Мартинссону за компанию он не собирался. - Я знаю, ты с ним виделся. Ну и как он?.. Хорошо, что Анн-Бритт хватило ума не уточнять, почему я не еду, подумал Курт. - Подавлен. Пьет таблетки. Наверное читает. Я не знаю, чем занимаются люди в таких местах. – Немного раздраженно бросил Волландер. – Мы мало говорили, я пробыл там недолго. - Возьми выходной, Курт. Ты на взводе. - Мне не нужен выходной, я только что вышел на службу! – почти рявкнул он и ушел к себе, через минуту пожалев, что наорал на Анн-Бритт, она просто попалась под горячую руку. Дело, над которым работал сейчас Курт, требовало особой концентрации. Половина материалов осталась в компьютере Мартинссона, и разбираться в этом пришлось самостоятельно. Курт старался не думать о том, что ему катастрофически не хватает его помощи. Ничего, как-нибудь сам справлюсь, думал он. С Ларссоном ему пришлось снова устанавливать контакт, хотя человек он оказался на удивление миролюбивый и доброжелательный. Он словно бы дал Курту второй шанс, снисходительно простив грубость и недовольное выражение лица. Курта это и злило. Поживет здесь, так не будет таким улыбчивым идиотом. Эрик оказался прекрасно ознакомлен с делами. Не только благодаря Анн-Бритт, но и собственной заинтересованности. Он выспрашивал что только мог, и не боялся показать что чего-то не знает или не понял. Было видно, что он грамотный специалист своего дела, при чем не кичится столичной выправкой. Курту даже стало немного стыдно, что он сразу же записал его в ряды врагов. Невольно он сравнивал его с Мартинссоном. Они абсолютно разные. Эрик Ларссон был прямой, открытый человек, легкий в характере, даже, пожалуй, слишком общительный. А самое главное что не чувствовался в нем этот налет серой мороси, свойственный им всем, здешним полицейским. Это сравнение Курт придумал сам. Серая морось, невидимой пленкой лежавшая на плечах… Эрик был от нее свободен. Пройдет какое-то время, она коснется и этого человека, если он не уедет раньше. Сейчас он был как из другого мира, в котором хоть иногда светит солнце. Может быть, и Мартинссон таким был. Курт не помнил. Или не обращал внимания. Он на многое не обращал внимания, а стоило бы. Через неделю пошел снег. Курт достал теплую куртку, купленную недавно, и зимние ботинки – осенние-то совсем развалились. В очередной раз отметил, что нужно чинить дверь, перекосилась и не закрывается, но поленился записать, а значит, опять забудет. Он вспомнил, что Анн-Бритт собиралась ехать к Магнусу на этой неделе. Что-то в груди неприятно кольнуло. Может быть, все-таки… Нет. Курт вспоминал их встречу. Нет. Он не собирался снова оказываться в том идиотском положении. Ни за что. Лучше спрошу Анн-Бритт потом, как у него дела, подумал он и немного успокоился. Стар я уже стал мотаться туда-сюда. Вечером он зашел в книжный магазин и выбрал книгу. Он понятия не имел что читает Магнус, но подумал что сейчас ему может пригодиться любое развлечение, тем более от доброй английской классики еще никому хуже не было. Он решил, что попросит Анн-Бритт отвезти книгу. На календаре было первое ноября. *** Магнус Мартинссон глянул на часы. Стрелка нехотя ползла к пяти. Обед уже был давно, скоро принесут ужин. Кормили здесь трижды в день, и рано загоняли спать. Иногда он слышал крики из коридора. Это его раздражало. Он предпочитал сидеть в тишине, и читать. Больше делать здесь было нечего, телевизор пока ему не полагался. Наверное, считают, что этот ящик влияет на нервную систему. Он пил столько успокоительных, что удивлялся, как вообще не спит целыми днями. Иногда он смотрел в окно во двор. Окна выходили на запад, и в ясную погоду удавалось увидеть закат. Правда, было это всего единожды. На улицу можно было выходить раз в день. Ну или не выходить. По началу Магнус не желал никаких прогулок, но потом ему на столько осточертело сидеть в четырех стенах, что он согласился выходить во двор. Он держался особняком от всех, впрочем буйных тут и не было, они были в другом крыле. Магнус нашел себе занятие – он попросился делать изгороди для сада. Хоть какое-то развлечение. Ему нравилось работать с деревом и железом, да и получалось неплохо. Он думал, прикидывал, что ждет его дальше. Если врачи решат что он уже выздоровел, то что будет? Постарается ли Курт отправить его за решетку? Состав преступления прост до абсурда. Доказывать нечего. Магнус сам признал свою вину. Да, стрелял, да, дважды. Да, наверное, даже запланировал. Хотя, в этом он сомневался. Он тщетно пытался вспомнить, что его побудило взяться за пистолет. Сейчас, когда прошло какое-то время, он бы никогда такого не сделал – он был уверен. А тогда… Ненависть вдруг переполнила его в один миг, ее оказалось так много, что она выплеснулась через край. Он тогда подумал, что если не выстрелит, то его просто сломает эта сумасшедшая сила. Нелепые разговоры, бесполезность их работы, чудовищная бессмысленность, безразличие каждого ко всем... Это было как крик, как удар в стену, когда злишься. Ударишь, разобьешь кулак в кровь, ощутишь боль – и станет легче. Он злился на себя за то, что расплакался перед Куртом. Это было унизительно. Постыдно и слабо. И он не хотел, чтобы Волландер приезжал снова. Он хотел быть в одиночестве. Он хотел в полной мере ощутить его, это одиночество за кирпичной стеной. Подумать. Взвесить. И решить кое-что для себя. Магнус взял книгу, которую привезла ему Анн-Бритт Хеглунд. Она сказала, что это Курт передал. Магнус усмехнулся, и не спеша стал вырывать страницы, одну за другой.