Южный ветер

Чувство, схожее чем-то с предобморочным, закралось в подсознание юного шамана и, вопреки благоразумным мыслям, не желало отпускать Рена из вязкой паутины сомнения. Ноги сами несли Тао прочь из особняка, на свежий воздух, что сейчас был просто необходим парню. Он шёл по знакомым коридорам замка, но не узнавал их. Туманный взгляд, наполненный непонятной сердцу тягостью, блуждал по изображениям его предков, навсегда запечатлённых на огромных холстах, которыми было обвешано всё помещение. Рен с лёгкостью мог пересказать всю биографию каждого из его предшественников, его с самых ранних лет тянуло к изучению истории своего рода. Но вот только об одном он ранее не задумывался – о его недалёком будущем. Его прадеда, деда, отца - всех в канун совершеннолетия ждала одна и та же участь – женитьба. И если вышеперечисленные персоны нашли свою невесту самостоятельно, то Рену такого случая не представилось. Чувство вины пожирало парня изнутри, заставляя тем самым возненавидеть себя ещё больше. Вины за то, что не задумывался об этом раньше, ведь с его состоянием он мог бы заполучить любую; и она уж точно была симпатичнее, разговорчивей и более привлекательней, чем особа, выбранная родителями. Что уж говорить о чувствах девушки, покорно шедшей за шаманом, держа дистанцию в несколько шагов. Верхняя часть платья в виде расшитого золотыми нитями корсета была туго затянута, что мешало Дайрин вдохнуть полной грудью. Потому она без пререканий согласилась идти за Тао, когда узнала, что Сад находится за пределами душного здания. Недавняя новость о том, что она в скором времени будет представлена будущему мужу, нисколько не удивила китаянку, она об этом, по крайней мере, догадывалась. Понимая всю ответственность, возложенную на её хрупкие плечи, Дайрин учтиво согласилась, хоть другого выбора у неё попросту не было. Девушка осознавала, что никогда у неё с наследником древнего родовитого клана Тао не будет взаимопонимания, нежности и тем более приязненных отношений. Дайрин понимала это, как никто другой, ведь сама, по сути, выросла именно в такой семье, где между её отцом и матерью была глубока пропасть ненависти, на почве запланированной их родителями свадьбы. Пребывая где-то глубоко в себе, Дайрин не заметила, как тёмный коридор сменился более просторным помещением с огромными прямоугольными окнами; если бы не решётки, промежутки которых были ромбовидными, через окно можно было легко выскользнуть на улицу. Вдохновлённая волшебными видами цветущей сакуры, увиденными сквозь побелённые решётки, девушка не сразу сообразила, что Тао в это время стоял, раздвинув обеими руками тяжёлые на вид двери, и ждал, пока девушка выйдет из здания. Дайрин не видела его лица, но предполагала, что сейчас оно искажено злобой. Произнеся еле-слышное «Прости», она прошла мимо будущего супруга, а через пару мгновений услышала, как за ними шумно захлопнулись двери. Понурив голову, китаянка шла по узкой каменной дорожке, по обочинам которой были посажены розовые кустарники; Рен шёл позади. Дорожка эта вела к миловидной невысокой веранде. Её крыша обтекаемой формы была покрыта бардовой черепицей, как и крыша замка, построенного в китайском стиле. Деревянная изгородь была изящно оплетена красными и зелёными стеблями дикого винограда. В центе веранды располагалась столешница, а вокруг неё расставлены пара резных скамеек и одно единственное плетёное кресло-качалка. У Рена, каждый раз, когда он сюда приходил, в голове возникали расплывчатые образы его далёкого детства. Вот мама, как всегда, до неприличия красивая, на кресле, с ветхой книгой в руках, сидит, осунувшись от холода. Рядом Джун, молодая и энергичная, тогда она была так похожа на Ран. И Рен. Ещё совсем ребёнок. Цветными мелками он раскрашивал деревянные брусья изгороди; тогда на ней ещё не было зарослей вьющихся растений. Первой решила заговорить девушка, увидев подавленность во взгляде жениха. - Выходит, - неуверенно начала Дайрин, опустившись на одну из скамей. – Ты мой будущий муж? Им обоим было не по себе разговаривать на эту тему, но сделать это и расставить все точки над «И» нужно было обязательно. Дождь всё ещё не прекращал лить как из ведра, вода тугими струями скатывалась по декоративным цветным камням, расположенным вокруг искусственного пруда, все листья и цветы на деревьях намокли, но запах их оставался таким же насыщенным и приятным. Рен стоял возле самого края веранды, где почти заканчивалась крыша. За то короткое время, пока они добирались до этого места, он изрядно промок, и его одежду можно было выжимать. - Выходит, что да, - влажные волосы китайца неопрятно облепили его бледное лицо; сам он стоял, облокотившись спиной о столешницу. Прочувствовав накаляющуюся между ними обстановку, китаянка жадно вдохнула носом свежий воздух, после чего шумно выдохнула, выражая тем самым своё негодование по этому поводу; Рен, не без сарказма, ухмыльнулся. - Мне кажется, что семнадцать лет – слишком рано для брака, - несмотря на неразговорчивость собеседника, девушка крайне серьёзно, при этом не зная, куда деть свой взгляд, чтобы он не столкнутся с красноречивым взглядом выразительных янтарных глаз парня, продолжала говорить очевидные вещи. – Я имею в виду, мы совсем не знаем друг друга, и, - не зная, как преподнести жениху основную мысль того, что давным-давно вертелось на языке, но что сказать она очень боялась, девушка перебирала в голове все возможные фразы, которые она заучивала специально для этого разговора накануне. – Просто согласись, что эта идея со свадьбой – чушь собачья! - Не знаю, - он выдохнул, и тут же из его уст появилось прозрачное облако пара. - Я не могу перечить своим родителям, пойми, - разведя руки в стороны, говоря о своём бессилии, Тао невесело усмехнулся; его тон был пропитан горечью, но сказать вслух о том, насколько ему были противны подобные мысли, он не хотел. - Так же, как и ты. Дайрин нервно сморщилась. То ли от холода, то ли от недовольства. Сейчас её мысли были направлены на то, чтобы выяснить причину подобного, на её взгляд, наказания. Семнадцать лет она жила с родителями душа в душу, но внезапно будто что-то оборвалось. Что-то, чего она категорически не понимала. - Откуда я могу знать, какие у вашей семьи намерения, по отношению ко мне? - Этот вопрос ввел Рена в легкий ступор. Он не знал, что ответить девушке. На секунду ему даже показалось оскорбительным такое заявление. Что, в конце концов, она вообще знает о нём и его клане, чтобы так скоропостижно делать громкие выводы? Ровным счётом ничего. Но, не обращая внимания на то, как с нарастающим внутри парня гневом, вокруг него уже появляется зловещая аура, Дайрин продолжала задавать вопросы, на которые хотела услышать обоснованные ответы. – Есть вообще гарантии на то, что после свадьбы вы не заберёте приданное и не выкинете меня на улицу, а? Есть ли хотя бы шанс на то, что рядом с тобой я буду в безопасности? Голос девушки становился всё выше, по мере возрастания её возмущения по поводу обыденной реакции собеседника на её слова. Тао так и топтался на одном месте, внешне оставаясь невозмутимым, но лишь по болезненно горящим глазам можно было догадаться, что на самом деле тот был крайне недоволен. Крепко стиснув зубы, Рен вслушивался в каждое слово невесты, при том делал он это с таким лицом, словно девушка упрекала его в чём-то скверном и непростительном. Несмотря на различие полов, шаман был готов растерзать девушку на месте, если бы она вовремя не замолчала и не устремила на парня взгляд полный отчаяния. Переведя сбившееся дыхание, Тао, наконец, заговорил. - Не могу ничего тебе обещать, - китаянка, с характерным звуком «кха!», облокотилась на спинку сидения и сложила руки на груди, при этом не дав парню спокойно договорить начатое. – Но Мне мама говорила, что я хороший человек. Думаю, ей ты можешь верить. Дайрин устало прикрыла глаза и опрокинув голову так, что можно было увидеть крышу. Да, ей бы хотелось верить в то, что Ран не ошибается в своем сыне. - Видишь эту часть замка? - Рен указал пальцем куда-то в сторону, где был в основном туман, но всё равно через него пробивался тусклый серый силуэт поместья. - Конечно, из-за тумана шибко то и не разглядеть, но... - Я всё вижу, - перебила она его неожиданно. - Дальше что? - Это, вроде как, наш с тобой будущий дом, - Тао попытался выдавить что-то на подобии улыбки, но это было выше его сил, так что получилось у него паршиво. Чрезмерная гордость не позволяла улыбаться, особенно сейчас. - Что, прости? – сузив глаза, будто она смотрит на солнце, Дайрин, откровенно говоря, была в замешательстве от такой новости. Мало того, что ей предстоит жить и выживать с наследником клана Тао, так ещё и его родители в это время будут неподалёку. - Я сказал тебе то, что должен был сказать, - тон Рена был твёрд и непреклонен, как всегда, впрочем. – У тебя есть другие предложения? - В таком случае, почему бы тебе не переехать к нам? - Так нельзя, - раздражённо прошипел наследник, удивлённый неосведомлённостью будущей жены к китайским древним традициям. - Супруги должны жить либо в доме мужа или его семьи, либо в отдельном доме, который никак не связан с их прошлым и родней. - Что за бред? – только и фыркнула Дайрин. Дождь разошелся сильнее, воздух начал замерзать. Руки девушки немного покраснели от холода, но проситься войти обратно в здание она не стала из-за солидарности или же просто из-за моральных принципов. - Я знаю. А ещё глупее то, что родители и тебя, и меня нарядили в традиционную одежду. Традиции нужно чтить, верно? - Верно, - Дайрин молниеносно обернулась к двери, из-за постороннего вмешательства она почувствовала себя некомфортно, в отличие от Рена, который давно знал о приближении сестры, почувствовав неподалёку мощное фурьоку. На пороге, как и ожидалась, стояла Джун, чуть заметно вздрагивая от холода. - Родители всё решили. - Что именно? - спокойно и ровным тоном спросил ее брат, подойдя немного ближе к даосу. У Дайрин скрутило живот в ожидании прискорбных новостей от будущей родственницы. Ее родители не отступятся от своего, в этом девушка могла поклясться кому угодно. Хоть бы что, а замуж они ее точно выдадут. В ее сердце к родителям мгновенно зародились сразу два чувства: и ненависть, и любовь. Они не понимали ее, за её скандалы наказывали и называли «ветренной» или «непокорной», бывало даже в порыве злости и «неблагодарной». Ей было больно. Не от обидных слов, скорее от их непонимания, относительно неё. В это время Джун уже вовсю рассказывала о том, что ей удалось разузнать от родителей во время обсуждения договора: - Ваша свадьба будет через две недели. И все эти четырнадцать дней Дайрин будет жить в нашем доме, чтобы вы лучше узнали друг друга. Но это не значит, что у вас есть шанс отказаться от всего. И ещё, твои родители так скоропостижно собрались и уехали. Они даже не проявили желания попрощаться с тобой. Странные немного люди. Обещали, что твои вещи сегодня к вечеру будут здесь, так что не волнуйся, - наступила пауза. Дайрин закрыла нижнюю часть лица руками, а Рен лишь единожды пожал плечами, с сожалением всматриваясь в серые, будто бесцветные глаза, в которых на данный момент нельзя было прочесть ничего, разве что какую-то неопределённость. Джун, видимо, решив, что им нужно поговорить, тихо вышла из дверного проема и исчезла в тёмном коридоре. Дайрин же резко вскинула голову к небу, чтобы не дать внезапно подступившим слезам выбраться наружу. У Рена защипало что-то в сердце. Ему действительно стало жаль девушку. Жаль, что с ней так обошлись родители. Жаль, потому что теперь она редко будет видеть родной дом. Жаль, потому что теперь она точно свяжет свою судьбу с ним. Рен неслышно подошел ближе к ней и сел на корточки перед скамейкой, где сидела его будущая супруга. - Добро пожаловать, Дайрин Юмени, - он не пытался взглянуть ей в глаза, он знал, что увидит в них бесконечную боль и обиду.