Южный ветер

На протяжении нашего жизненного пути его пересекает множество других людей, и девяносто девять из сотни не оставляют в нашей жизни и следа, не больше воспоминаний, чем мимолётное дуновение ветерка. Но сотая по счёту встреча может перевернуть нашу жизнь, как ураган, смести её с привычного пути, после чего она потечет уже в совершенно другом направлении. Корнелл Вулрич «Вальс в темноте»

[Leonard Cohen – Who By Fire] Рен был одним из тех, кто всячески отрицал религии, но одновременно и тем, кто обращался за помощью к Богам, в которых утратил веру. Он утверждал, что не верит в чудеса, что жизни зависят от воли исключительно случая; хотя сам, где-то далеко в подсознании, был уверен, что жизнь – это и есть то чудо. Он часто упоминал в своём ежедневнике, что нет лучшей погоды, чем благодать яркого летнего утра; хотя сам, переча своим собственным мыслям, в непогожие осенние зябкие деньки любил промокнуть под моросящим холодным дождём, а потом вернуться домой абсолютно счастливым и озябшим. Всячески презирал он и человеческие грехи; а особенно ложь, в которой сам же и утопал по самое горло. И ложь его, казалось бы, необоснованная, являлась главной чертой этой многогранной личности. Рен без труда мог вбить в голову даже самому Достоевскому какую-нибудь небылицу, а тот, вопреки всем своим обычаям воскликнул бы «Верю!» только заглянув искрящиеся золотом глаза юного Тао. Его с детства учили быть лицемером. В противовес этому большому недостатку, у Рена имелось много положительных качеств. Он говорил людям в лицо всё, что о них думает безо всякого обмана, хотя некоторые могли бы счесть это за грубость. Шаман не любил шумные компании, оттого казался унылым и недовольным. Свои собственные проблемы и переживания он таил глубоко в себе, не давал им вырваться ни в коем разе; он считал это проявлением слабости. Все, кто был с ним хоть чуточку знаком, при первой же встрече выстраивали себе образ Рена, как скрытного и вечно недовольного ворчуна-недотрогу. Даже собственные родители, привыкшие видеть в своём отпрыске лишь грубость и безучастность, искренне удивлялись, когда Рен был в более-менее хорошем расположении духа. Что уж говорить о тех днях, когда положительный настрой покидал Тао? Тогда он казался безумцем. Не находя себе места, он бродил кругами по особняку, будто в забвении, и лишь иногда в такие дни можно было услышать его несвязное бормотание. Был как раз один из таких дней, когда Рен с удовольствием уединился бы в своей комнате за чтением, несмотря на чьи угодно просьбы. Однако мольбы лишь одного человека он проигнорировать не мог. Облачённая в дорогие шелка, Ран стояла, устремив взволнованный взгляд фиалковых глаз куда-то в пустоту и придерживая сына обеими руками за локоть. Сейчас она казалась удивительно красивой. Залёгшие под большими выразительными глазами синеватые «мешки» и изредка прорезавшие широкий лоб морщинки нисколько не портили общего впечатления от внешности госпожи Тао. Чёрные, как воронье крыло, волосы были собраны в высокую причёску, украшенную инкрустированной камнями заколкой в виде павлина. Нижняя часть лица изящно прикрывалась миниатюрным веером, сделанным из той же материи, что и невероятно привлекательное платье Ран, оно было цвета карминной розы. - Рен, - заметив, наконец, испытующий взгляд сына на себе, заговорила женщина на удивление низким бархатным голосом, чем вывела своё чадо из глубочайших раздумий, - Я понимаю, что тебе нет дела до наших семейных дел, но всё-таки, - Ран осеклась на полуслове, видимо, чтобы корректно сформулировать свою просьбу, и парень мысленно взвыл от безысходности своего положения, - Всё-таки, ты мог бы быть повежливей с нашими гостями? Это важно, понимаешь? Юный Тао втянул носом воздух, после чего шумно выдохнул, показывая тем самым, как же ему уже успели наскучить эти самые гости, хоть прежде знаком он с ними не был. Женщина удовлетворённо кивнула и тут же повернулась в сторону своей старшей дочери, та, казалось, вот-вот задохнётся от волнения. -Не могу дождаться, - вдохновенно шепнула матери Джун, и та разразилась тихим одобрительным смехом. В длинном шелковом черном платье, на поясе которого был вышит могучий зеленый дракон, сестра выглядела представительно и одновременно мило и женственно. Её глаза светились какой-то непонятной сердцу радостью о предвкушении скорой встречи. Рен молчал. Он стоял ровно, устремив взгляд на дубовые двери, ожидая того момента, когда они откроются. Каждый, кто пытался с ним далее заговорить, был проигнорирован. Всех без исключения это пугало. Они думали, что Рен чем-то недоволен или опечален, но на самом деле, у парня просто не было желания заводить разговор. Сегодня мать заставила его надеть черную шелковую кофту, которую украшали золотые узоры, обычные на первый взгляд черные брюки, какие принято носить в такой величественной семье, традиционная обувь; ему нельзя было носить то, что носят простые парни в свои восемнадцать лет. Он - особенный, он - другой. Совсем. Человек, у которого нет друзей. Человек, который никогда искренне не улыбается. Дверь распахнулась. Ещё с самого утра лил дождь, заливший весь сад поместья Тао. Этот сад любил Ен. Да, этот суровый мужчина, в котором живет и злость, и жестокость, и любовь к своей семье одновременно; оказывается, он любил сад. С улицы подул прохладные ветерок, который колыхнул темные волосы Рена. Он закрыл глаза, наслаждаясь этой легкой прохладой, которой ему так не хватало в замке. Послышался глухой звук шагов и шуршания ткани по полу. Парень нехотя открыл глаза и боковым зрением заметил, как женская часть его семьи начала глупо и показушно улыбаться. В холл вошли три человека. Первый – высокий тощий мужчина средних лет с темными волосами, имеющими оттенок жжёного кофе, в очках с тонкой серебристой оправой и в темных одеяниях. Вторая - невысокая женщина в бардовом платье с длинным тяжёлым шлейфом, с тонкой талией и длинными пепельно-русыми волосами. Третьей, позади всех, плелась девушка. Она едва ли была ниже шедшей впереди неё женщины, у неё были такие же темные волосы, как у того мужчины, и такие же длинные, как у второй гостьи. Матово-белая кожа при тусклом свете выглядела по-мертвецки блеклой, а её губы – красными, как переспевшая вишня. Выглядело это очень эффектно, но не привлекательно. Платье юной девушки поначалу можно было расценить как воплощение безвкусицы, но приглядевшись, было понятно, что это вовсе не так. Оно было пышное, длинное, с рукавами до локтя, при этом бежевое, чуть ли не рыжее. Рену показалось, что у неё голубые глаза, но на самом деле они были серыми. Незнакомка смотрела в пол. Её глаза прикрывали длинные черные ресницы, поэтому и было сложно рассмотреть цвет глаз. - Вот мы и встретились вновь, - заулыбалась Ран, немного наклонившись перед ними в знак почтения, гости спародировали её жест. - Для нас это тоже большая радость и честь, - спокойно выговорил мужчина, при этом внимательно вглядываясь в выражение лица Ена, до тех пор молчавшего, но учтиво кланяющегося, - Так, это и есть ваши дети? – незнакомец подходил всё ближе, и вот уже можно было дотянуться до него, просто вытянув руку. - Насколько я помню, нам не довелось в прошлый раз их увидеть. - Да, так и есть, - Ран вздёрнула подбородок, представляя гостям своих детей и явно испытывая за них гордость. - Это Рен, наш главный наследник, а это его старшая сестра Джун. - оба поочерёдно поклонились. - Теперь пора бы и нам представиться, - улыбнулась женщина в бардовом платье, - Я Амели, это мой муж Кристор, а это наша дочь Дайрин. - девушка в золотом платье также приветственно наклонилась, всё так же, не удосужившись поднять на хозяев особняка свои глаза. - Что ж, - Ен скрестил пальцы замочком, перед этим хорошенько прокашлявшись, чем привлёк всеобщее внимание, - Раз уж все теперь знакомы, думаю, что Рен должен показать Дайрин наши владения. А мы с вами пройдем в главный зал, там и обговорим детали, - он развернулся в сторону арки и медленно пошел к ней. За ним двинулась его жена, дочь и родители Дайрин. Амели напоследок легонько погладила дочь по руке, после чего впопыхах удалилась со всеми. Воцарилась гнетущая тишина. - Я покажу тебе наш сад, - тишина на мгновение прервалась, и голос Рена раздался по помещению эхом. Дайрин медленно подняла глаза на Рена и вскинула тонкие брови. - У меня ведь просто нет выбора, так? - Рен хмыкнул. Девушка оказалась, к его удивлению, довольно сообразительной. - Так, - он поспешно повернулся к ней спиной и сделал пару шагов в сторону коридора, который вел как раз в сад. - Идешь? Дайрин, уперевшись взглядом в удаляющуюся фигуру Тао, зашагала вслед за юношей, предварительно приподняв подол шикарной юбки.