Не было бы счастья, да несчастье помогло

Всем доброго вечера) Главу эту выкладываю непроверенной, бета немного занята. А для вашего душевного спокойствия в паре с продолжением, следующей главой, ибо знаю, какие мои читатели порой эмоциональныеи как любят поплакать:D Всех с последним (лично у меня он последний) днем каникул и наступившим новым годом)* Приятного чтения, любимые мои) прошу заранее запастись платочками^ ~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~* Я медленно опустился на пол и, оперевшись спиной на диван, сжал пальцами виски. Все внутри кричало: надо подниматься и бежать за Дани, но тело отказывалось слушаться. Внезапно наступившая тишина угнетала сильнее истошных криков, свет был чересчур ярким, а посуда слишком хорошо отражала его блеск и рассыпала разноцветные блики по стенам. В прошлом уютные комнаты вдруг стали большими и пустыми, цвета вокруг – холодными, а люди на фотографиях недостижимо счастливыми. Мое жилище приобрело черты пугающей нереальности. Казалось, что дом покинула не девушка, бегущая от проблем, а сама жизнь. Мрачный вид собственной гостиной быстро привел меня в чувство и, не успел я заметить, как уже бежал по песку, то и дело, поглядывая на бурлящее рядом море. А куда я, собственно, бежал? Какие цели преследовал и что ожидал найти в конце? В голове тут же всплыла последняя фраза, брошенная девушкой с чувством, но будто небрежно. "Даже то, что я тебя люблю, не будет иметь никакого значения!". Все-таки любит – эта мысль заставила довольно улыбнуться, по телу разлилось знакомое тепло. И когда это я успел превратиться в ревнивого идиота? Будто бы не замечал, как смотрит на нее Алексис. А он тоже хорош, друг называется! Хотя, чего я злюсь? Это же Дани, а я – наглядный пример того, как быстро в нее можно влюбиться. Завидев знакомый силуэт у самой кромки воды, я снизил скорость, а затем и вовсе застыл, словно ноги приклеились к песку. Боялся раскрыть свое присутствие, хотел стать невидимым потому, что не знал, что сделать и сказать. Тишина, казалось, вырвалась из опустевшего дома и нагнала меня, снова и снова пытаясь задавить. Совсем немного, и я бы захлебнулся этой обжигающе ледяной тишиной. Сдвинуться с места меня заставил поток неожиданно нахлынувших воспоминаний. Странное знакомство. Напуганные, но заинтересованные взгляды и рождение надежды. Долгие прогулки по улочкам любимой Барселоны. Первый поцелуй, запечатленный тысячами камер. И, наконец, несколько незабываемых дней, проведенных вместе в стенах моего дома. Нет, я определенно не могу стоять здесь и терять время! Там моя Дани, у самой воды совсем одна. Ее бледное в свете луны лицо блестит дорожками слез. И все вокруг: морская рябь, уставшие пальмы и волшебный лунный свет – до боли реально, невыносимо в одиночестве. Едва собравшись с мыслями и снова в миг их растеряв, я медленно подошел к девушке и сел рядом. Молча, даже не поворачивая голову в мою сторону, она прижалась спиной к моей груди, съежившись, как на морозе. Страшная, душащая тишина уступила место умиротворению. Не желая нарушать спокойствие, я обвил руками хрупкое тело и легко поцеловал в макушку. – Прости меня, – выдохнул я, а ветер тотчас подхватил мои слова и разнес по пустынному пляжу. Сказал это нарочно, понимая, что не вправе просить прощения за тот разгром, который устроил в ее жизни. – И ты прости меня, – еле слышно повторила она, придвинувшись еще ближе. И в тот момент, когда наши тела соприкоснулись, а дыхание стало обжигать кожу, время остановилось. Казалось, мы могли бы просидеть на берегу вечно, представляя его нашей тихой гаванью, личным мирком, где нет места горю и глупым обязательствам. Были лишь мы, плеск волн и крики извечных чаек. – Это не так сложно, как ты думаешь, – одна короткая фраза, и время вновь набрало свой бешеный темп. Секунды сгорали, проносясь мимо и приближая час ставшего неизбежным расставания. – Забывать людей, – звон ее слов тонул во мраке ночи. – Я делала это всю жизнь и уже почти привыкла к тому, что нельзя ни к кому привязываться, иначе придется учиться отпускать, а это намного сложнее. – Слушал, не нарушая ее мыслей, выражавшихся в этом странном монологе. – Будет намного легче, если ты сразу меня отпустишь. Без пустых разговоров по телефону и длинных бессмысленных переписок – все общение сойдет на нет через пару месяцев. Легче сразу обрубить концы и остаться друг для друга хорошими воспоминаниями, – размышляла Дани, с каждым словом отрывая по кусочку от моего сердца и выбрасывая его в море. – Лучше заранее знать, что у нас не может быть будущего, чем однажды утром проснуться и осознать, что ты больше не нужен. – Что ни слово – удар ножа, лезвие, проходящее точно между ребер и окровавленное решето на месте легких. В голове выстроилась идеально ровная цепочка фактов, слов и событий, проливающих свет на происходящее. Все эти выражения вроде "будет легче, лучше" и непрекращающаяся дрожь девушки в моих руках открыли мне глаза и заставили взглянуть на ситуацию с другой стороны. Каким является расставание с надеждой на скорую встречу? Самым сложным, отнимающим все силы и чувства, заставляющим мыслить лишь об объекте своего желания. Затуманивающим сознание, таким обманчивым и, что самое страшное, причиняющим нестерпимую боль, от которой хочется разом оставить все и броситься туда, где осталось изнывающее от тоски сердце. Я вернулся к тому, с чего начинал: нарушил собственную клятву и действовал как герой слезливых мелодрам. Тогда я, наконец, перестал отсчитывать минуты до нашего расставания и сделал самое ужасное, на что только был способен – смирился. Неизбежность потери накрыла меня с головой, подобно водопаду, и также внезапно отступила. Я будто вынырнул из пучины и теперь отчаянно хватал ртом воздух, которого внезапно стало так много. – Ты права. Не стал лишний раз напоминать ей о своей безумной любви. Наверно, это увлечение и было не чем иным, как сумасшествием. Проблема состояла именно в том, что я был на 100% уверен в своем душевном здоровье. Я был простым влюбленным без памяти идиотом, искренне верующим в правильность своих необдуманных решений. Наверно, меня грела сама мысль о том, что во мне не было ни капли эгоизма. Что я, как выдуманный принц, настолько сильно любил свою принцессу, что готов был ее оставить. Отпустить, как принято сейчас выражаться. Отправить в свободное плавание, спустить с поводка, оказавшись глупой посредственностью, возомнившей себя спасителем. Заставив себя поверить, что подобным бегством от трудностей и поиском пути наименьшего сопротивления, смогу оградить любимую от боли, поджидающей ее на каждом шагу. Да, все верно. Я как-нибудь переживу, ударюсь в работу, помогу своей команде заработать больше трофеев. Я справлюсь. А она нет. *** Я ожидал многого: молчаливой дороги, тихих слез и неуверенных взглядов. Был готов к истерике, битой посуде и упрекам. Думал о том, что Дани сможет захотеть еще раз увидеть «слегка перебравших» вчера футболистов. Признаться, я учел почти все и заранее морально подготовился, но и предположить не мог, что по возвращению домой любимая начнет мирно собираться, попутно вспоминая веселые моменты, связанные с той или иной вещью. Я удивился, когда она сама же стала смеяться со старых шуток, рассказанных испанскими друзьями. Но больше всего меня поразило то, как легко она строила планы на будущее: посетить США, позагорать в Майами, определиться с выбором университета и хорошо сдать экзамены. Все было приторно наигранно, прочтено по сценарию без единой импровизации. Она сочинила все по-новому, перечеркнув прошлое и построив на его месте ложные декорации, которые должны были скрыть искренность наших наивных обещаний. Движения и слова будто бы были отрепетированы, но ее глаза, умоляющие меня подыграть, выдавали с головой. Мы встретили рассвет, вместе смеясь с фотографий ночной вечеринки, после чего Дани взяла с меня твердое обещание приглядывать за Пике. Постепенно улыбки стали искренними, а поцелуи уже не были пропитаны горечью и отчаянием. Никому не приходит в голову рассуждать о недостатках неизбежного – ведь так действительно легче. *** – Вроде бы ничего не забыла, – громко сказала Дани, оглядев комнату. – Ты не голодна? – заботливо поинтересовался я. – Может, стоило сделать тебе бутербродов? – О нет, спасибо! – звонко смеясь, ответила она. – У нас еще есть время сходить к морю? – Если что, самолет подождет, – пожал плечами я и, подхватив девушку на руки, закружил. Со вчерашнего дня погода не изменилась. Небо по-прежнему хмурилось потемневшему морю, а прохладный ветер настойчиво напоминал о приближающемся конце лета. – Когда мне было 15, я думала, что нет больше счастья, чем каждый день просыпаться и видеть за окном море, – задумчиво произнесла она, смотря вдаль. Я плотно сжал губы и с излишним вниманием стал наблюдать за идущим на посадку самолетом. Отвлекался, как мог, лишь бы не взорваться, начав доказывать свою правоту. Сказав, что истинное счастье – просыпаться утром рядом с любимым человеком и знать, что он здесь и не спешит тебя бросать. Ненадолго зашла в воду, немного обмочив джинсы, когда мимолетная грустная улыбка озарила ее лицо. – Вот теперь мы можем ехать, – быстрый взгляд, ее ладошка в моей и машина, ждущая своих пассажиров. Дорога до аэропорта заняла минут пятнадцать, которые мы также наполнили детским дурачеством и безудержным весельем. Пока Дани рассматривала следы, оставленные на небе улетевшими самолетами, я выгрузил чемоданы и убедился в том, что сегодня нам удалось избежать нежелательных в подобных случаях вспышек фотокамер. – Идем, – подогнал я, и мы вошли в здание. Довольно быстро сдав чемоданы в багаж, мы стояли посреди зала, полного мечущихся туда-сюда людей. Спешащих, вечно куда-то бегущих, создавающих резонанс и непрерывный гудящий звук. Мы стояли друг напротив друг, неотрывно смотря в глаза и боясь прикоснуться. Казалось, еще чуть-чуть и пелена спадет, обнажая чувства, кипящие в каждом из нас. И вот, когда я думал, что все снова станет на свои места, милая выбросит свой сценарий и, обняв меня сильно-сильно, больше никогда не отпустит, жесткий, словно механический, голос объявил о посадке. Все случилось почти так, как я и предполагал: Дани, сбросив с себя все разумные ограничения, бросилась в мои распахнувшиеся объятия, а затем впилась в мои губы своими. Мгновенье и всего один шанс быть еще ближе, в самый последний раз. Как ни старались, мы не могли скрыть горький вкус этого сладкого поцелуя, а в тех местах, где мои руки отчаянно сжимали ее талию, наверняка остались синяки. Еще секунда, и порыв неудержимой любви утих, вернувшись к намеченному плану. – Обязательно сообщи, как долетишь, – глупая, шаблонная просьба, выражающая заинтересованность в чьей-либо сохранности. – Конечно, – улыбнувшись и проведя ладонью по моей щеке, пообещала она. Ложь. Не напишет, не позвонит – ведь все, что она приобрела в Барселоне, должно здесь остаться. – Могу я попросить кое-что взамен? – смущенно спросила она. – Что угодно, – и тут я не соврал. – Когда я уйду, просто продолжай, – умоляла любимая, крепко держа меня за руку. – Хорошего полета, Дани, – не в силах давать подобные обещания, я решил ускорить наше прощание. Как она и говорила: разом оборвать все концы – лучший выход. – Спасибо, Лео. Прощай, – я легко поцеловал ее в лоб и еще раз прижал к себе, пытаясь отдать всю свою любовь, чтобы не осталось ничего, напоминавшего о ней, ни в доме, ни в сердце. Затем собрался и натянуто, вымученно улыбнулся. – Прощай, – едва различимый шепот. Ее рука мягко выскользнула из моей. Потом резкий поворот и глухая стена, разделившая нас навсегда. Остались лишь терпкое чувство обиды и застрявшие в горле слова любви, которым, кажется, уже не суждено быть сказанными… Тряхнув головой и в тысячный раз за день попытавшись собрать в кулак всю свою волю, я развернулся и пошел к выходу, временами срываясь на бег. Успокоиться не удалось даже в машине – меня било крупной дрожью, хотелось крушить все вокруг или бежать, не зная куда, лишь бы подальше отсюда. Что там я должен делать? Продолжать?.. Что ж, думаю, стоит начать с бутылки текилы, которую Сеск вчера предусмотрительно спрятал от Пике на нижней полке.