Не было бы счастья, да несчастье помогло

Доброго времени суток;)В который раз извиняюсь за долгое отсутствие прод - начало учебы, осенняя депрессия и все вытекающие делают свое дело. Но не будем о грустном) Хочу еще раз поздравить с днем рождения моего Бро, лучшую бету и идейного вдохновителя:D Наташа, я тебя обожаю и сегодня снова высылаю на ночь Рамоса:D* Эта глава получилась переходной и не очень богатой на события, но я обещаю исправиться к следующей, которая уже придумана и теперь ждет времени на воплощение)disfrutáis de la lectura) ~¤~¤~¤~¤~¤~¤~¤~¤~¤~¤~¤~¤~¤~¤~¤~¤~¤~¤~¤~¤~¤~¤~¤~¤~¤~¤~¤~¤~¤~¤~ А ведь я действительно боялась: тряслась, как осиновый лист. В глазах мутнело, а и без того неясное будущее накрывала беспросветная пелена. Я и правда была жутко напугана. Но в ужас меня повергали вовсе не предметы и явления, и уж тем более не любимый мужчина. Я лишь безумно боялась того, какой становлюсь рядом с Лео. Страстной, смелой и такой неудержимо влюбленной. Я уже даже не пыталась убедить себя в том, что не люблю аргентинца. Слишком сильным было чувство, чтобы его отрицать. Но и принять его я тоже не могла. Редкие капли дождя катились по остывшему стеклу. За одну ночь море стало чужим и холодным: уже не дарило радость и не манило вдаль. Подумать только: как быстро все изменилось. Природа была наполнена ожиданием скорой неизбежной зимы. Отчаяние сглаживало наличие смягчающего, но от того не менее печального перехода – осени. Желтых листьев, уносивших с собой в небеса терпкий запах лета, которым насквозь пропитались мои мечты о счастливой жизни. – Лео, у нас есть мука? – непроизвольное обобщение его и меня в единое целое резало слух. С одной стороны, звучало неправильно и как-то нереально, а с другой – слишком желанно, чтобы не продолжить смаковать на языке это, греющее душу, "мы". – Где-то была, – неопределенно ответил футболист и принялся открывать все ящики подряд в поисках нужного ингредиента. – А что ты хочешь сделать? – Испечь пирог. Ты же любишь вкусности? – игриво произнесла я и заглянула в холодильник. – А черника у нас имеется? – и снова непонятное тепло разливается по всему телу от одного лишь слова. – Посмотри в морозилке, должна быть, – бросил он и извлек из дальнего ящика бумажный пакет, с которого тотчас осыпался на стол белый песок. – Поможешь мне? – улыбаясь, спросила я любимого. – Если ты сильно попросишь, – довольно ответил он и, подойдя ближе с мукой в руках, оставил на моем лице две белые полоски. – Какой ты вредный, – опустив пальцы в пшеничный плен, произнесла я и начала выводить на его лице сложные узоры. Затем переместила ладошки на крепкие плечи и, встав на носочки, прошептала: – Уверен? – и провела белым пальцем по выемке позвоночника, пустив по нему заряд. Долго ждать отклика не пришлось: через мгновение сильные руки оторвали меня от пола и усадили на стол, прямиком в рассыпанный главный ингредиент выпечки. Теперь наши лица находились на одном уровне, и я снова проваливалась в бездонную пропасть родных глаз. Экстремальная близость в купе с большой площадью обнаженной кожи делали свое дело: мои ноги скрестились за мужской спиной, притягивая его еще ближе и оставляя как можно меньше свободного пространства между разгоряченными телами. Месси, казалось, был удивлен моим напором, но его смятение длилось недолго. Секунда, и наши губы соединились, а языки закружились в бешеном танце. Руки блуждали по желанным телам, стараясь коснуться везде, где было возможно. Кожа горела алым закатом, который нам предстояло встретить вместе. Возбуждение витало в воздухе. Атмосферу попытался разрядить неожиданный звонок в дверь, оказавшийся весьма некстати. – Нас нет дома, – выдохнула я в тот короткий момент, когда Лео отстранился и вопрошающе посмотрел на меня. Такое решение вдохновило мужчину, и он набросился на меня с новой силой. Вскоре моя майка была отброшена куда-то в район гостиной, а горячие руки оставляли мучные следы на обнаженной спине. Изящные кружева на черном с кремовым бюстгальтере царапали кожу, соприкасаясь с грудью возлюбленного. Мысли улетели за горизонт вместе с белоснежными чайками, а белье почти спадало с плеч, когда по дому разнеслись знакомые голоса. – Лео! Дани! – веселый голос Пике, казалось, звучал повсюду. Ему вторил другой, чьего хозяина я не смогла определить. Когда незваные гости зашли в комнату, аргентинец уже был на расстоянии полуметра от стола, я же, в свою очередь, деловито положила ногу на ногу и с широкой улыбкой приветствовала друзей. – Жери! Ты, как всегда, вовремя! – разочарованно воскликнул мужчина. – А что я, это все Алексис! И вообще, мы оба травмированные, скучали, а ты нас так встречаешь! – из-за спины защитника появился немного смущенный Санчес. – Зря вы так вещи разбрасываете. Не нашла бы ты свою майку за телевизором, Дани! – я ловко спрыгнула с рабочей поверхности и грациозно подошла к девятому номеру. – Спасибо за заботу, Алекс, – подмигнула я и хлопнула в ладоши прямо перед его лицом. Белая пыль накрыла лицо чилийца и вызвала раздражение: только я успела отойти, он начал чихать и никак не мог остановиться. Пока нападающий отвлекал внимание публики, я натянула футболку, а румянец сошел с загорелого лица. – И чего вам в выходной дома не сидится? – прямо спросила я, подойдя к столу и продолжив готовку. – Мы вспомнили, что ты скоро улетаешь, – начал Санчес. – Правда, забыли когда, – пояснил Пике. – И поэтому решили устроить прощальную вечеринку сегодня! – подвел итог футболист. Даже Месси, привычный к странному поведению своих друзей, был крайне удивлен, что уж говорить обо мне: все было написано на моем перекошенном от моря эмоций лице. – Уже завтра, – тихо произнесла я. На мгновение повисла тишина, а в воздухе застыла тягучая неизбежность. – Спасибо вам, ребята! – слишком громко и чересчур весело воскликнула я, будто доказывая эту радость самой себе. Младший шутник-затейник подошел и, закинув одну руку мне на шею и прижав к себе, начал посвящать в план действий. Продукты для вечера были давно куплены и теперь ждали в машине, развлечения же обещали быть сюрпризом. Лео хмурился, недовольно поглядывая на Алексиса, оперевшись на один из множества кухонных шкафчиков. В то время третий номер усердно сверлил взглядом пол, явно собираясь с силами, чтобы сообщить нам что-то важное. – Жери? – прервала я тираду увлекшегося Санчеса и ловко выскользнула из его настойчивых объятий. – Ты хочешь нам что-то сказать? – пытливо глянув на него, спросила я. – Я хотел попросить тебя пригласить Катю, – немного замявшись, наконец, открылся он. – Нам с ней надо уладить кое-какие дела, – почти виновато объяснился он. – Только не говори, что ты обещал ей любовь до гроба, имея под боком девушку! – грозно произнесла я и подошла ближе, от чего Жерард попятился, и его зад встретил преграду в виде стола. – Нет, конечно, нет! – оправдывался он, сильнее прижимаясь к гладкой поверхности и опуская глаза. – Но все же лучше еще раз прояснить ситуацию, чтобы потом не было проблем. – Эх, европейцы! Какой благородный народ! – в порыве я начала говорить на родном языке и друзья не смогли понять причину моего восторга. – Я сказала, что горжусь тобой, – похлопав его по плечу, объяснила я и вернулась к усыпанному мукой столу. – Вы, должно быть, голодны? – задала я риторический вопрос, ответом на который послужили лишь счастливые улыбки и бурчащие животы. *** Остаток дня прошел в бесконечной суете приготовлений к вечеринке. Хотя назвать это праздником было сложно – как-никак, это была моя последняя встреча с игроками любимого клуба и новыми друзьями. Но испанцы народ веселый. Поэтому, чтобы не лить слезы, провожая меня на следующий день в аэропорту, они решили нагуляться так, чтобы даже не выходить из дома в ближайшие три дня. Меня такое решение устраивало: чем меньше родных лиц и махающих рук, тем меньше погибнет нервных клеток. Я искренне в это верила и надеялась, все оставшееся время пытаясь забыть про одного человечка, который мог заменить мне весь мир. К вечеру небесные настроения ничуть не изменились; хмурые тучи также строили нам недовольные рожицы, а промозглый ветер кружил золотые песчинки. В связи с этим, стол было решено накрыть в доме, а потом все желающие смогли бы переместиться на террасу. Организаторы празднества закупились продуктами, как минимум, на месяц вперед, но всячески уверяли нас, что к утру в доме не будет ничего съестного. Около семи вечера первые гости переступили порог. Все кружилось в водовороте старых и новых знакомых, любимых и не очень друзей. Как и предсказывалось, еда поглощалась с сумасшедшей скоростью. Мое сердце сжалось, как изюм, когда я увидела Жерарда и Катю, вместе выходящих на улицу для серьезного разговора. Мне было страшно за подругу, и я боялась той боли, которую ей мог причинить футболист, как своей собственной. Стабилизировать мое нервное состояние смог вовремя подошедший Месси. – Ты чего такая напряженная, любимая? – произнес мне на ухо, уперев подбородок в плечо. Нежные руки сплелись с моими в районе живота. Наши взгляды были устремлены на смеющуюся пару, гуляющую по самой кромке воды. – Я волнуюсь за них, – призналась я и облокотилась на широкую грудь мужчины. – Они разберутся, не переживай, – успокоил он и, обдав шею горячим дыханием, легко поцеловал в румяную щеку. – Как мы? – немного истерично сравнила я и нервно усмехнулась. Два слова разрезали воздух и осели на душе тяжелым грузом. Эх, всегда ляпнешь что-нибудь, а потом только подумаешь: разве мне действительно так плохо? Человеку, обнимающему меня так, словно я была стеклянной вазой, должно быть в тысячи раз больнее: ведь это я уезжаю, а он остается здесь наедине со своими воспоминаниями. В доме, где каждый предмет будет напоминать ему об упущенном, уже невозможном счастье. Сильные руки ухватили меня за плечи и развернули к себе. В темных глазах плескалась боль, причиненная всего парой слов. Быть может, вовсе и не слова виноваты, и все пошло не так намного раньше? Может, это просто мое появление в жизни этого замечательного человека было ошибкой, сбоем в системе? – Не надо, – надломленным голосом прошептал он и резко прижал меня к себе. Боль пульсировала в каждой мышце напряженного тела. Мне стало страшно стыдно за проявленную несдержанность и глупое, неоправданное высказывание. – Прости, – прошептала я, когда первая слеза скатилась по щеке. – Прости! Я так виновата! – теплая ладонь опустилась на голову и гладила по волосам, а я захлебывалась в волнах отчаяния, захлестнувшись меня так внезапно. Хотелось упасть на колени и умолять Бога вернуть все назад. Я ведь извинялась не столько за слова, сколько за свой спонтанный визит на пустой стадион, с которого все и началось. – Тише, малыш, ну что ты! Все хорошо, слышишь? Я люблю тебя. И снова будто вскрывают едва зажившую рану, и капельки свежей крови стекают по запекшимся краям, оставляя за собой алые следы. Осознание губительных последствий моих решений лишь усиливает и без того невозможную боль. Отвлечься от собственных переживаний меня заставила подруга, уверенным шагом направляющаяся в нашу сторону. Радостный Пике поспешил присоединиться к друзьям. – Как ты? – взволнованно спросила я и взяла Катины ладошки в свои. – Прекрасно. Мы все решили, – сияя, как новая серебреная ложка, ответила она. – И что теперь? – непонятливо переспросила я. Радость – последняя из множества эмоций, которые я ожидала увидеть на ее лице после разговора с Жерардом. – Мы поняли, что наше чувство было мимолетно, – наигранно сделав упор на слово "чувство", пояснила она, – и решили остаться друг для друга просто хорошими воспоминаниями об этом лете. Ну и, конечно же, друзьями. – Все еще улыбаясь, кончила она. – Я рада, что вы разобрались, но неужели тебе даже не обидно? – с широко раскрытыми глазами произнесла я. – Из-за чего? Было бы хуже, если бы мы поклялись друг другу в вечной любви. Это бы прошло через пару месяцев, а мы бы уже разрушили свои жизни. Зачем все усложнять? Так ведь намного легче, Дани! – весьма убедительно сказала россиянка и удалилась вглубь всеобщего веселья. – Милая, ты в порядке? – забеспокоился футболист. Очевидно, как ни старалась я скрыть потрясение, Лео его заметил. Он всегда все замечал. – Да, – чересчур спешно ответила я. – Мне надо отойти. – Бросила я и скрылась за углом. Разум отказывался верить в происходящее. Кадры из жизни мелькали перед глазами, как старое кино, пересмотренное миллион раз. Я помнила каждое слово, каждый вздох и боялась забыть. Но еще больше я боялась это помнить. Слова подруги кружились в голове: "Зачем все усложнять? Так ведь легче!". Нет, этого не может быть. Кто угодно мог сказать такое, но не она. Та, которая гнала меня в шею на стадион, чтобы я встретилась с Месси, которая скакала до потолка, когда узнала, что я переезжаю к нему. Самый романтичный и отчаянно верящий в искренность любви человек отказывается от своего счастья, потому что "так будет легче"? Неужели лучше просыпаться каждое утро с мыслями о том, что не смог удержать рядом свою любовь?.. А что, если... она сказала правду? И вся эта бутафория не любовь вовсе, а курортный роман, которому дают месяц жизни глянцевые журналы? А что, если и у нас – не любовь, а жалкое подобие дешевой мелодрамы? А если это не правда, а лишь удачно сложившиеся обстоятельства и развлечение на пару недель? И все это не жизнь, а старая сказка, в которую мне слишком хотелось поверить. Но отчего же тогда сердце разрывается, будто его жгут раскаленным железом? Отчего голова идет кругом от мыслей о расставании, а дрожь прошибает тело от единого прикосновения? Или это тоже ложь, построенная на обломках старых мечтаний?.. Вокруг кружили разноцветные пятна, а музыка отдавалась глухим эхом от толстых стен. Я плыла в море ярких соцветий, начиная покидать надоевшую реальность. Надо было что-то сделать, отвлечься от этих глупых размышлений, сбежать от преследующих сомнений. Единственный выход – броситься в пучину с головой, разом потеряв ощущение настоящего. И моя пучина нашла меня даже быстрее, чем я начала ее искать. – Дани, покажешь "класс" на прощание? – в глубине толпы виднелись блестящая голова Виктора и пара цветных бутылок. – Только если будем пить за будущую встречу! – вызывающе, слишком громко ответила я. – За это даже я выпью, – из-за угла появился улыбающийся во все 32 зуба Алексис. – Не советую, друг, ой не советую! – поспешил предостеречь Пике. – Дурное это дело – пытаться перепить русских, особенно эту ведьму! – Жери хватило в прошлый раз, – с наигранным презрением бросила я. – А с тобой, Санчес, будет интереснее, – уже не контролируя свои действия, с намеком произнесла я и поманила футболиста к себе. Янтарная жидкость водоворотом закрутилась в стакане, а я готовилась навсегда утонуть в этом призрачном мерцании обжигающего солнца.