Не было бы счастья, да несчастье помогло

Если бы меня тогда спросили, что я чувствовал, во всем мире не нашлось бы слов, чтобы описать это состояние. Все было слишком ярко неопределенно и многозначно. С одной стороны, своим признанием я лишь усугубил нашу, как выразилась Дани, «и без того сложную ситуацию». Но, если думать иначе, я лишь сделал то, что давно хотел. Пусть она и так все знала и видела, но девушке необходимо услышать эти слова, чтобы осознать серьезность мужских намерений. Неважно, что она не ответила мне тем же – я ведь тоже давно все знаю и понимаю, что для нее признаться в этом даже самой себе безумно трудно. Почему она совсем не допускает возможность остаться здесь? Ее упорству открыты двери всех университетов и компаний. Я даже не хочу вспоминать то утро, когда она поняла, что не хочет уезжать. Ее глаза, полные кристальных слез, градом катившихся по щекам и падающих на пол оглушительно тихо. Сжавшееся тело, и хриплый, надломленный голос.  Быть может, это слишком самоуверенно и эгоистично: думать, что ей нужен только я. Но, к сожалению, проблема была в том, что я не мог без нее обходиться, и инстинкты работали за меня.  На мой взгляд, в фильмах и книгах слишком часто используют шаблонное правило «любишь – отпусти». Это глупо и противоестественно: причинять боль, не будучи полностью уверенным в правильности своих действий. Нет, серьезно, это последнее, что бы я хотел сделать. Дани придется убедить меня, что ей будет лучше одной, именно ей, не беря в расчет мою жизнь, потому что она напрямую зависит от ее благополучия. И если ей действительно будет лучше без меня, я отпущу ее, при условии, что она сама в это поверит. *** Ее светлые волосы разметались по подушке и, освещаемые лучами солнца, отливали золотом. Она лежала на животе, подложив руку под голову, и тихо сопела, едва заметно расширяя грудную клетку. Губы девушки были изогнуты в легкой улыбке и слегка приоткрыты.  В то утро на всем белом свете для меня не нашлось бы места лучше, человека, с которым бы я был счастливее, чем с этим ангелом, мирно спавшим напротив.  Аккуратно, будто боясь разрушить это хрустальное умиротворение, я протянул руку и коснулся кончиками пальцев ее щеки. Провел невидимую линию до подбородка и очертил контур губ. Мне безумно хотелось снова почувствовать их вкус, но так же сильно я не хотел будить ее, нарушать такой хрупкий покой.  В тот самый момент, когда солнечный зайчик опустился на подушку, а вдалеке чайка вторила шуму прибоя, я понял, что хочу встречать так каждый новый день. Хочу засыпать вместе и специально просыпаться раньше, чтобы любоваться этим совершенным творением, моим единственным идеалом. Ее дыхание сменило ритм, а задрожавшие ресницы вскоре разомкнулись. – Привет, – сияя, сказала она. – Доброе утро, милая, – произнес я, стараясь вложить в слова всю свою нежность и любовь, и снова коснулся ее вмиг запылавшей щеки. Она робко подняла руку и, накрыв мою ладонь, медленно поднесла ее к губам и оставила влажный след на переплетении вен.  Ее по-детски доверчивые глаза светились неподдельным счастьем и озаряли всю комнату. Внутри будто заискрился салют: чувства нельзя было скрыть, было необходимо выпустить их наружу. Невозможно ярко и сильно, необузданно, неудержимо. Повинуясь приступу нежности, сразившему меня так внезапно, я подвинулся ближе к девушке, немного приподнял подбородок и коснулся губ. Надо же, я и забыл, какие они податливые, всегда с легким привкусом мяты. Она отвечала на поцелуй сонно, словно нехотя, но стоило мне начать отстраняться, ее рука тут же переместилась мне на затылок и вернула в исходное состояние. Должно быть, даже с закрытыми глазами мои брови взлетели вверх: Дани редко позволяла даже обнять себя, не то, что целовать, тем более так страстно и неистово, как мы делали это тогда. Такое положение дел нравилось мне гораздо больше, и опьяненный успехом, я приподнялся на локте и навис над россиянкой, не прерывая контакта. Ее руки путались в моих волосах и притягивали еще ближе. Моя ладонь снова коснулась ее щеки, но на этот раз не остановилась на достигнутом, а двинулась дальше. Легко прошлась вдоль шеи, миновала изящные ключицы и остановилась на талии, сжимая мешающую ткань и ощущая бешеное биение чужого сердца. До сих пор не пойму, что за демон вселился в иностранку тем утром, но Дани не отпускала меня, а лишь сильнее прижималась к моему телу. Она будто бы думала, что если я отпряну даже на мгновение, все исчезнет, пропадет, как сон по утрам. И я был совершенно не против такого расклада.  Моя рука уже спустилась на бедро и обожгла прохладную кожу, вызвав легкую дрожь. Я захватил край платья и потянул вверх, полностью оголив загорелые ножки, и вернулся к животу с явными кубиками пресса, так поразившими меня в нашу первую встречу. Тишину нарушил лишь сдавленный стон девушки, которую я уверенно мог назвать своей единственной. Сквозь тонкую ткань майки я почувствовал, как ее рука легла на мое сердце, словно желала ощутить тот безумный марш, который оно исполняло. Признаться, моему разочарованию не было предела, когда девушка легким движением руки отодвинула меня, заставив оторваться от ее сладких губ. Она по-прежнему находилась слишком близко и обжигала своим дыханием, непрерывно смотря мне в глаза. Интересно, что она видела? Даже я сам не мог определить, какие эмоции господствовали во мне на тот момент.  – Прости, – тихо сказал я и поспешил если не отстраниться еще дальше, то хотя бы убрать руку с обнаженных участков ее тела. В ясных глазах читались смущение с нотками необъяснимого испуга.  – Вставай, а я пока приготовлю завтрак, – ободряюще улыбнувшись, произнес я и удалился. Надеюсь, что мой уход не был сильно похож на бегство или дезертирство. Покинув комнату, я понял, что мне стало слишком тесно в родном доме, и я, как можно быстрей, вышел за его пределы. Голубизна неба отдавала явной металлической примесью, и даже солнце не могло сгладить эту искусственную серость. Морской бриз сменился холодным, пронизывающим ветром.  Несмотря на далеко не летнюю погоду, я горел изнутри и отчаянно нуждался в охлаждении. Было бы неплохо засунуть голову в холодильник, чтобы привести в порядок мысли, которые все еще витали вокруг моей спальни. Быстро избавившись от майки и шорт, я сделал пару шагов к воде и нырнул в пучину. Меня словно пронзили тысячи стальных иголок, высасывающих из тела все тепло и энергию. Рьяно бросая руки вперед и разрезая волны, я заплыл довольно далеко. Несмотря на кристальную чистоту моря, я уже не мог разглядеть дна. Сделав пару глубоких вдохов и освободив легкие, я так же быстро устремился к берегу. Уже скоро я вновь ступил на песок и ощутил, насколько холодным обещал быть этот день. Задумавшись о погоде, я не заметил, что в нескольких метрах от меня, закутанная в теплый вязаный свитер, неподвижно стояла Дани. Ее длинные волосы развевались на ветру, а серьезный и, возможно, слишком осмысленный и понимающий для ее возраста взгляд, очаровывал. Она не улыбалась, но излучала счастье и невероятное спокойствие. Я подходил все ближе к любимой, а она неотрывно смотрела в мои глаза, словно притягивала к себе невидимой золотой нитью. – Ты такая красивая, – нежно прошептал я, стоя в каких-то десяти сантиметрах от такого желанного тела. – Если ты заболеешь, я не буду тебя лечить, – снисходительно улыбнулась она и накинула мне на плечи махровое полотенце. Заботливо, но в то же время боязливо, стараясь не прикасаться к мокрому телу. Затем она провела кончиками пальцев по моему лицу, снова пробудив во мне пожар и едва заметно, словно бабочка, коснулась губ. – Пойдем быстрей, замерзнешь, – она повела меня за руку в сторону дома, словно ребенка.   *** – И чего тебя потянуло в море? Погода не самая подходящая для купания, – отчитывала меня Дани, заваривая чай. Я только вышел из душа, где успел согреться, и теперь сидел на кухне в одних трикотажных шортах. Уцелевшие капельки, рассеянные по всему телу, создавали нужное тепловыделение. Хотя, в компании любимой девушки, это врядли могло помочь. – Захотел освежиться, – уклончиво ответил я, ловя каждое ее движение. – А душ на что? Вода любой температуры и отсутствие пронизывающего ветра! – восклицала она, мечась от одного шкафчика к другому, неплохо ориентируясь в бесконечных заставленных полочках. – В следующий раз я непременно так и поступлю, – покорно согласился я и продолжил наблюдения. Этим утром, уже переполненным впечатлениями, у меня не было желания с ней препираться.  – Чем хочешь заняться сегодня? – поинтересовался я и сделал глоток ароматного горячего чая.  – Я думала встретиться с Катей, – неуверенно произнесла она, пряча глаза. – Дани, сегодня выходной. Я рассчитывал провести его с тобой, – пытаясь скрыть досаду, объяснил я. – Конечно... Тогда мы могли бы позвать Джери и твоих друзей, посидеть. Есть много вариантов... – слишком восторженно говорила она, местами путаясь в словах и активно жестикулируя. – Милая, посмотри, пожалуйста, на меня, – как можно спокойней произнес я. Обида пожирала меня изнутри. Как так? Единственный день, который я могу провести с ней от рассвета до заката, она предлагает разделить с людьми, которых я вижу каждый день! Она медленно подняла глаза и виновато посмотрела на меня. Испуг, стеснение и чувство вины плескались в изумрудно-лазурных огоньках. – Что произошло? – беспокоясь, спросил я, кладя руку поверх ее и ободряюще сжал, не ощутив никакого ответа на столь интимный жест. – Ничего. С чего ты взял? – прощебетала она и отошла к окну. – Дани, – строго, как школьный учитель, позвал я. Она откликнулась, но не потрудилась обернуться. Тогда я подошел к ней сзади и, положив руки на талию, а голову на плечо, прошептал:  – Не ври мне. Ее голубые глаза запечатлелись на холодном стекле, ловя каждую приходящую волну. Все было как в тот первый раз: смущение собственных влюбленных взглядов в отражении неловких объятий. Именно так все и началось. Неужели так же и кончится?.. Реакция была неожиданной: она вздрогнула и потом, вернув себе самообладание, резко повернулась ко мне лицом, отошла на пару шагов и уперлась в окно.  – Вот об этом я и спрашиваю, – спокойно пояснил я, демонстрируя наглядный пример, и убрал руки за спину, как пойманный преступник. Она не отвечала, лишь продолжала смотреть на меня с необъяснимой горечью, вжимаясь в прозрачную стену. – Дани, ты меня боишься? – с опаской спросил я. Самому слишком не хотелось этому верить. Но к несчастью, это было единственное логичное объяснение ее поведения. – Почему ты так подумал? – немного повернув голову набок и подняв брови, произнесла она. – Ты с утра от меня шарахаешься, как от прокаженного, – не самое удачное, но зато какое точное сравнение! Она долго всматривалась в мои глаза, будто искала там что-то, чего не видно на поверхности. Затем подошла вплотную, взяла за запястья и соединила мои ладони у себя за спиной.  – Мне кажется, ты преувеличиваешь, – с иронией произнесла она и засияла.  – Да, наверное, ты права, – согласился я и в очередной раз за это доброе утро накрыл ее губы своими. Я знал, что что-то изменилось, стало не таким простым, как было до этого. Ситуация усложнилась. Снова. Может быть, она объяснит мне, в чем дело, сегодня, завтра или никогда – неважно. Я дождусь ответа или вовсе забуду вопрос. Ведь главное, что сейчас она рядом, и я готов отдать все, что имею, только бы так было всегда.