Наконец всё вспомнить...

ОТ ЛИЦА СОФЬИ Вот уже несколько дней, как мне снятся странные сны: или очень приятные, или безумно страшные. И главное действующее лицо в них – институтка в такой же форме, как девочки, которые приходят меня навестить. Я не помню, как сама носила эту же форму. Впрочем, однажды мне снится девочка в другой одежде – в ночной рубашке и ночной кофте – шлафроке бежевого цвета. Но она явно не в институте – это, очевидно, особняк, только, похоже, нежилой. Здесь темно и пусто, то есть безлюдно, по углам комнаты - мебель в чехлах, как диковинные звери. Девочка подходит со свечой к зеркалу, смотрит на своё отражение и вдруг видит позади себя в зеркале – высокого военного с усами! Да это же «граф» - тот человек, который смотрел на меня, как на диковинное солнце! Девочка бросает в испуге свечу и летит по лунному скверу, как большая светлая птица. Другой сон был страшный: на институтку нападают, набрасывают на её голову мешок, она отбивается, ей затыкают рот, запихивают в карету. Но карету, запряжённую вороными конями, останавливает… опять «граф» в белой сорочке. Несколько взмахов саблей – и девочка освобождена, а противники повержены. Наверное, погода менялась, или я чересчур много занималась, но страшные сны продолжились. Я видела, как девочка идёт по тёмной улице, и вдруг её ударом сбивают с ног и утаскивают – всё-таки похитили. Мне снилось так, будто это была я сама! Ощущение страха, потерянности, безнадёжности! Но, как будто в награду, светлый сон. Сквер института, освещённый солнцем. Сюда иногда выводят меня погулять, но только одну, чтобы никто не толкнул, не задел, не прилетело бы что-нибудь в голову от шаловливых девочек. Нет, конечно, у нас порядки, оказывается, строгие, безопасность воспитанниц на высоте, но всё равно взрослые перестраховываются. Итак, мне снится институтка на одной из дорожек сквера и с ней рядом … опять граф! Она смотрит на него, вся светясь, и разговаривает с ним. Тараторит что-то: – Ради бога, не говорите мне ничего, я сама знаю, что мне не на что надеяться. Вы знатны и богаты – я бесприданница, и то, что Вы женаты, мне известно, поэтому я говорю это без какого-либо умысла, просто чтобы Вы знали: я... я ... люблю Вас, и полюбила с той самой минуты, как увидела Вас в зеркале в Вашем доме… Наверное, он принял её признание благосклонно, потому что вот они идут параллельно по разные стороны ограды, беседуют и перекидываются солнечными зайчиками из глаз, хотя сама ограда утопает в тени ближайших деревьев. …Опять что-то страшное приснилось. Будто война, взрыв, разрушенная стена крепости. Потом внезапно белоснежная постель, мужчина на ней – без сознания. И девушка сидит рядом, влюблённо и сострадательно глядит на него и держит его за руку. Она как будто повзрослела. Она говорит ему о своей любви. Прибегает красивая ухоженная женщина: «Отстань от моего мужа! Убирайся отсюда!» Князь (он-то здесь откуда?) - девушке: «Вы – моя невеста! Какое право вы имеете сидеть у постели чужого мужчины!» Так это – я? Или нет, у него другая невеста-институтка? Боже, что это всё значит? О чём хотят мне сказать эти сны? Когда девочки приходили меня навестить, я попыталась разузнать, кто из них разбирается в снах. Конечно, всё это глупости – все эти гадания, сонники, но мне в моём положении приходится цепляться за каждую мелочь. К удаче, Варя Кулакова сказала, что у неё есть сонник и она может его принести. Они пришли вдвоём – Варя с сонником и Мириам. Когда я начала рассказывать девочкам свои сны, Мириам вдруг потянулась закрыть в изумлении рукой свой и без того закрытый хиджабом (при докторе) рот: «Сонечка! Это не сны, их даже не надо толковать! Это всё было с тобой! Ты помнишь, помнишь! Только не сознанием, а душой!» Я замолкла… Было со мной?.. И признание в любви графу?.. И солнечные зайчики? Когда девочки ушли, я полезла рукой под подушку и нащупала блокнот. Надеюсь, я теперь смогу прочитать, что там написано! На первой странице я увидела надпись витиеватым почерком. К счастью, на этот раз вензеля стали складываться у меня в мозгу во что-то осмысленное: «Графъ Воронцовъ». Надо же! Граф Воронцов. Как во сне. В моём сне. Что же дальше-то? Я перевернула страницу: следующая надпись была заклеена. Когда сестричка милосердия мне принесла горячий чай, я подержала заклейку над паром. Бумажка отошла, и обнажилось написанное. Я прочитала: «Той, которая заставила меня вернуться, забыв про воинский долг». Хм. Про что это? Дальше неизвестная мне барышня (Я?! Не может быть!) писала обо всём, что её волновало. А волновала её любовь к мужчине. К графу Воронцову, судя по первой записи? «Какой сегодня невероятный день! Могла ли я предположить об этом сегодня с утра, когда проснулась и увидела в окно затянутое облаками небо? Теперь облака рассеялись, у меня словно выросли крылья! Хочется лететь всё выше и выше! Где-то далеко внизу остаются поля с пашнями, а я лечу в голубой лазури на встречу с судьбой! Как всё это странно!.. Владимир уже давно волнует моё сердце, но именно сейчас, когда он передал мне это письмо, для меня стало совершенно очевидно: в моей жизни не было и не будет человека важнее». Какая светлая запись! Как писавшая её (я?) была счастлива! Но рядом – совсем другое настроение: «Ещё один день несчастья. Ещё день разочарования. Мой любимый ездит на прогулки со светскими дамами. Я в тоске. Он такой недосягаемый, такой блестящий. А я на приём в честь Великого Князя надену старое платье. Поступила ли я правильно, отказавшись от подарков князя Хованского? Да. Я не хочу быть ему обязанной. Возможно, я должна отказаться и от платы, которую он внёс за мой пансион. Отказаться – и навсегда покинуть институт, покинуть девочек…» Жалко её (меня?)… Но, судя по тому, что я всё ещё в институте, всё разрешилось благополучно! Кто же за меня платит? Слишком много тайн… Впрочем, интересно было бы их разгадать. Но пока надо браться за учебники и всё учить. Говорят, что я была лучшей ученицей, претенденткой на золотой шифр. Да, мне не на кого надеяться, кроме себя. Мне надо иметь какое-то дело в руках, а для этого успешно окончить институт. Доктор составил расписание занятий, в которых умственные задачи чередовались с работой руками: лепкой, вырезанием, вязанием. Я как будто бы припоминаю – ведь раньше это всё я знала и умела, только теперь забыла! Самообучение идёт успешно. Фройляйн Штольц приходит, контролирует, подбадривает, утешает. Учитель словесности Анатолий Васильевич задаёт учить наизусть стихи. Учительница музыки разучивает со мной песенки: доктор сказал, что это безумно полезно для мозгов. Новости: пепиньерка Наденька и поручик Бутов женятся, Манечку забирают себе. С Наденькой я тоже заново познакомилась – хорошая девушка, ангельская внешность и такой же характер! Мадам занята, ей не до чужих забот. Над её сыном Сашей происходит суд. В общем, мир страшен и непредсказуем. И мама не приходит ко мне. Так, всё! Мне надоела неопределённость. Пора уже вспоминать всё. Каковы бы ни были трудности жизни, надо к ним вставать лицом к лицу. Хованский пропал, мадам не докучает. Асина твёрдая позиция по поводу того, что никакой любви не нужно, так как от неё одни неприятности, мне не близка. Любовь – это творчество, без которого невозможен человек! Дневник подсказывает мне, что самый важный человек в моей (или не моей всё-таки?) жизни – это граф. Значит, надо встретиться с графом. Как? Мириам говорит, что он – её опекун. Может, через неё? Или через Наденьку, так как её муж Евгений Бутов – друг графа?