Искра надежды

Когда Маргарет достигла обозначенного на карте места, рубиновое солнце уже заходило за горизонт. Отсюда не было видно цитадели, но девушка знала, что она располагалась на крутой скале среди зубчатых отрогов и была практически неприступна. Ей предстояло найти скрытый в ущелье лаз, что находился у самого откоса, и проделать неблизкий путь по извилистым подгорным проходам, которые приведут ее к крепости. Маргарет вынула из складок плаща пергаментный свиток, развязала стягивающие его шнуры и осмотрела карту еще раз. Потом взглянула на обрыв, серый и безликий. Неподалеку от него поднималась в небо скала, с которой пенистым шлейфом вился поток воды — то был исток одной из горных рек. У нее осталось лишь два предположения: либо в одну из свирепых бурь каменные глыбы сорвались со стены и замуровали собою проход, либо тоннель брал начало у подножия скалы, прямо там, где река обрывалась водопадом. Первый вариант ее не устраивал совсем, ведь в таком случае ей пришлось бы добираться до цитадели другим, более долгим путем, на который уже не оставалось ни сил, ни времени. Второй вариант нравился Маргарет чуть больше, и хоть он казался маловероятным, она решила его проверить и направилась к краю ущелья. Цепочка неровных выемок образовала опоры для ног, позволяющие спуститься к валунам, что лежали, наполовину утопая в воде, у самой стены обрыва. Спуск был опасным, двигаться приходилось медленно — камни оказались покатыми и скользкими. Пробираясь вниз, Маргарет ощущала холод сверкающих брызг, ударявших ей в лицо. Солнце багровым лучом рассекало бурлящую реку, озаряя темную скальную стену, и вскоре она смогла рассмотреть в обрыве расщелину, в которой, по ее предположениям, должен был находиться проход. Приблизившись к водопаду, Маргарет пересекла неширокий, но стремительный поток. Вода оказалась пронзительно-ледяной, и на миг ей почудилось, будто в каждую клеточку тела впилась сотня невидимых игл. Когда в промокшей, липнувшей к телу одежде, Маргарет подобралась к стене уже по другую сторону от серебристых струй, ее пробила неукротимая дрожь. Не медля ни секунды, она протиснулась в небольшую выемку меж скал: расщелина и впрямь завершилась темным тоннелем. Первую четверть часа приходилось передвигаться в полусогнутом состоянии, спустя десять минут Маргарет была вынуждена встать на четвереньки, а еще через пять стены сузились настолько, что ей ничего не оставалось, кроме как лечь и пробираться вперед ползком. Затем тоннель начал подниматься круто вверх. Внутри него было влажно, затхлый студеный воздух сдавливал грудь, а после первого поворота все вокруг окутала такая тьма, что Маргарет не могла разглядеть даже собственных рук. Она успокаивала себя тем, что, если верить карте, никаких развилок не ожидается, а потому можно бездумно ползти вперед и ждать, пока тоннель не выведет ее к крепости. Она не представляла, как долго находится под землей. В этой узкой каменной клетке времени не существовало, и было невозможно определить, прошел час или всего минута. Зато весьма остро чувствовалась нарастающая боль в позвоночнике и ногах, а локти и колени, казалось, были уже разодраны до крови. Иногда на пути возникали препятствия в виде каменных глыб, небольших, но затрудняющих продвижение, и тогда ей требовалось немало сил, чтобы преодолеть их вслепую. Иногда она проваливалась в ямы, наполненные застоявшейся водой, и подолгу выбиралась из них, извиваясь всем телом и кляня на чем свет стоит Бертрана с его картой и всех тех, кто придумал этот проклятый проход. Иногда каменная осыпь вокруг нее шевелилась, и она не могла понять, виной ли тому ее неловкие движения, или затаившаяся в ожидании добычи змея. Маргарет уже не была уверена, что тоннель когда-нибудь кончится. В голову начинали лезть мрачные размышления. Она только сейчас подумала о том, что где-то в горах мог случиться обвал и что вместо того, чтобы проникнуть в крепость, она упрется в огромный, заслоняющий дорогу валун. Перспектива остаться здесь навсегда внушала такой ужас, что теперь Маргарет не взялась бы сказать, от чего дрожит — от холода, который пробрал ее до костей, или от собственных неутешительных домыслов. Наткнувшись на очередной камень и сильно ушибив руку, она гневно выругалась и остановилась, чтобы набраться сил перед борьбой с невидимым препятствием. И вдруг Маргарет ощутила, как по ее спине пробежало целое стадо мурашек — под левым коленом скользнуло что-то живое, мокрое и, как ни странно, теплое. Ей потребовалось долгих десять секунд, чтобы понять, что загадочное нечто вовсе не скользнуло, а потекло, и было ничем иным, как ее собственной кровью. По всей видимости, она окоченела настолько, что не почувствовала, как рассекла бедро об острый зубчатый камень. В кромешном мраке невозможно было понять, насколько серьезна рана. Когда Маргарет попыталась ощупать порез рукой, он показался невероятно длинным и не менее глубоким. Лежа в темноте, она почувствовала, как в ней волной поднимался ужас. Возникло непреодолимое желание закричать, позвать на помощь, но внезапный проблеск трезвомыслия озарил мозг: шуметь нельзя — в горах может случиться оползень, и тогда ей точно конец. Маргарет осторожно прижалась к одной из стен, тихонько содрогаясь от ужаса и отчаяния. Теперь эта авантюра с возвращением казалась глупой, нелепой и в какой-то степени даже смешной. Конечно, Леголас ее не простит, даже слушать не станет, а это случайное ранение — очередной знак свыше, призывающий остановиться. Остановиться — это то, что нужно, думала Маргарет. Ведь любое дело, за которое она бралась, заканчивалось полной неудачей: не сумела разобраться с напастями в деревне, Хамону не помогла, не нашла в себе сил даже отомстить и, что ранило, пожалуй, сильнее всего — навсегда потеряла Леголаса. Маргарет бессильно уронила голову на руки, ее тошнило. Она не поняла, что произошло в следующее мгновение, но это подействовало на нее словно пощечина. Показалось, что она видит себя со стороны — поникшую, беспомощную, сдавшуюся. Нутро вспыхнуло огнем. Маргарет яростно стиснула зубы и толкнула перегородивший тоннель камень. Она не имела права останавливаться сейчас, когда пройдена большая часть пути. Валун поддался на удивление легко и с глухим скрежетом откатился в сторону. Собрав волю в кулак, она с усилием приподнялась на локтях и замерла, напряженно вглядываясь в темноту. Сумрак пещеры подернулся рябью; казалось, сам его воздух дрожал. Присмотревшись, Маргарет поняла, что эту иллюзию создавали тусклые, едва различимые полосы света, пересекающие шероховатый пол. Сердце забилось так, будто хотело вырваться наружу. Напрочь забыв о ране, она бросилась вперед и спустя мгновение поняла, что стены вновь расступились, и можно свободно встать на ноги. Проход закончился грудой каменных глыб. Маргарет с остервенением навалилась на одну из них. Послышался треск, несколько мелких щебней сорвалось с вершины, и вскоре вся бесформенная масса пришла в движение. Снаружи ощутимо повеяло свежестью и прохладой, порывистый ветер ворвался в тоннель и принял Маргарет в свои колючие объятия. Она рванулась из последних сил, в глазах потемнело, пол дрогнул и ушел из-под ног. Когда она приподняла тяжелые веки, взор уперся в низкое ночное небо, с которого смотрели вниз яркие звезды, немигающие, равнодушные. Откуда-то издали доносились приглушенные голоса, порой раздавались отзвуки чьих-то шагов и вновь таяли, растворяясь в глухой тишине. Маргарет попыталась перевернуться на спину, окликнуть кого-нибудь, но из груди вырвался лишь слабый хрип, слышимый на грани чувствительности. Она вновь повалилась ничком на холодную каменную твердь. Голоса приближались. Вот уже кто-то оказался совсем рядом. Его руки коснулись ее спины, обхватили за талию, потянули вверх и резко встряхнули. Маргарет медленно подняла голову и взглянула в лицо пораженного, ошарашенного Риана. — Вы?.. — только и смог вымолвить он. Она не успела ответить — в следующее мгновение Риан грубо схватил ее за плечи и потащил за собой к длинному освещенному факелами коридору. Раненое бедро пронзила боль, Маргарет до крови закусила губу, чтобы не застонать. Откинула липнущие к лицу волосы назад, попыталась осмотреться. Кажется, и впрямь крепость. Значит, Леголас должен быть где-то здесь. Может, Риан ведет ее к нему? Или к нему или в темницу — другой вариант на ум не приходил. Маргарет взглянула на Риана, попыталась обратиться к нему, но вместо этого захлебнулась удушливым кашлем. Риан и ухом не повел. Он остановился у какой-то двери, процедил сквозь зубы: — Ждите здесь. — И скрылся во тьме дальнего помещения. Маргарет слышала, как там, внутри, он произносит имя Леголаса. С первой минуты появления в этом месте она старалась не поддаваться страху, но теперь тот объял, поглотил ее, ползал по коже, подрагивал в груди, перехватывал горло. Она закрыла глаза, пытаясь настроиться, собраться с мыслями; когда вновь открыла — Леголас уже стоял перед ней. Маргарет показалось, что он не был столь удивлен, как Риан, но отметила, что он выглядит чуть хуже, чем обычно: кожа лица потускнела, под глазами пролегли заметные тени, даже в развороте плеч чувствовалась какая-то усталость. Риан вышел следом за ним и кивнул в сторону Маргарет: — Нашел недалеко от оружейной. Понятия не имею, как она там оказалась. В любом случае сам с ней разбирайся. — Он бросил на нее косой взгляд. Казалось, в этот взгляд он вложил все презрение, на которое только был способен. Маргарет с безмолвной мольбой посмотрела на Леголаса. Его лицо оставалось непроницаемым. — Пойдем, — наконец сказал он, протягивая руку. Она неуверенно шагнула вперед и судорожно сжала его ладонь. Оставив Риана у распахнутой двери, они двинулись вдоль просторного коридора. Маргарет испытывала голод и легкое головокружение. Нахмурившись, она с ужасом подумала о том, как паршиво, должно быть, сейчас выглядит: мокрые слипшиеся волосы беспорядочно рассыпаны по плечам, бедро рассекает глубокая уродливая отметина, штанины прорваны в области коленей и залиты кровью. Странно, что Леголас, несколько минут лицезрев этот странный облик, не поспешил расспросить ее. Маргарет с раздражением сжала кулаки — она давно изнывала от томительного желания во всем объясниться. — Леголас, — решительно произнесла она, — прошу, выслушай меня. Это важно. Он остановился, окинул ее задумчивым взглядом и коротко кивнул. — Я совершила ужасную ошибку, покинув деревню. Клянусь, я… не знаю, что на меня нашло. Думала, что это необходимо, что так будет лучше, но… мне нужен ты, Леголас. Я боялась, что потеряю тебя. И Паэна тоже боялась. Я была не в себе. Металась из угла в угол, места себе не находила… Никак не могу понять, что я тогда чувствовала... какой-то инстинктивный страх, будто меня что-то подстерегает… Леголас устало качнул головой: — Мэг, я… — Нет! Не перебивай, пожалуйста! — взмолилась она. — Понимаешь, каждый, кто когда-либо был мне дорог, рано или поздно исчезал из моей жизни. Отец, мать, многие другие… и я знаю, что то же самое ждет Бертрана, потому что он смертен, а я нет. Понимаешь, я боялась, что у нас с тобой не получится. Что надоест, испортится, что проснусь однажды — а тебя нет. Знаю, как глупо это звучит… прости… прости меня… просто я хочу быть с тобой, Леголас, очень хочу… ты — все, что у меня есть… Маргарет не смогла договорить — слова больше не шли. Она подняла голову и пытливо заглянула в его глаза, в поисках ответа на свою тираду. Но Леголас молчал и смотрел на нее как-то странно. Напряжение между ними нарастало и грозило выплеснуться чем-то страшным, а воображение рисовало не менее ужасающие картины того, чем может кончиться этот разговор, заставляя еще больше бояться его реакции. Она была готова услышать любой упрек, ругательство или даже насмешку, но он молчал и, казалось, даже не двигался. Маргарет обхватила себя руками, пытаясь унять дрожь. Мысли быстро сменяли одна другую, пока одна из них не воспарила над остальными, пронзила сознание, словно ледяной кинжал: «Значит, все». Из глаз брызнули слезы, она не успела их удержать. Горячие, обжигающие, они ручьем струились по щекам, капали с подбородка, и не было смысла вытирать их. Какая-то тяжесть сдавила грудь. Маргарет не заметила, как сползла по стене на пол. Ее тело сотрясалось от рыданий; она плакала по-детски беспомощно, спрятав лицо в ладонях, всхлипывая, не в силах успокоиться и остановиться. Потом она почувствовала, как сильные руки Леголаса сжали ее в объятьях, как он, опустившись на колени рядом с ней, скользя губами по влажной щеке к подбородку, тихо шептал: — Тише, тише, Мэг… прости, прости, если сделал тебе больно… моя маленькая глупышка… где моя сильная Маргарет, которая никогда не плачет? Захотелось расхохотаться от облегчения, обнять его крепко-крепко, горячо клясться в любви, снова и снова просить прощения, покрывая его лицо быстрыми поцелуями, но щемящая нежность, разлившаяся в груди, почему-то вызвала новый поток слез. Маргарет с трудом нашла в себе силы, чтобы чуть отстраниться и пробормотать: — Т-ты н-не злишься на меня? — Помолчи, Мэг… — смеясь, ответил Леголас с ласковым упреком в голосе, и она почувствовала, как он осторожно пропускает меж пальцев пряди ее волос и прикасается к ним губами, долго, бережно, волнующе. Маргарет закрыла глаза и теснее прижалась к его груди. Теперь происходящее казалось чем-то нереальным, похожим на сказочный, волшебный сон, но если это действительно было так, она предпочла бы никогда не просыпаться. Они сидели так на полу, в холодном, продуваемом сквозняком коридоре, пока Леголас не опомнился и первым не высвободился из ее объятий. — Пойдем отсюда, — сказал он, поднимая ее на руки. — Нужно обработать рану и переодеть тебя во что-нибудь сухое. Комната, в которую он принес ее, отличалась от прочих виденных Маргарет комнат лишь унылой мрачностью и практически полным отсутствием мебели, за исключением кровати, вызывающей немалые сомнения относительно собственной прочности, сводчатого камина и стоящего рядом с ним старого кресла, деревянные ножки которого утопали в бурых клочьях грубой медвежьей шкуры. Никаких полок, сундуков и даже подоконников — вещи и оружие Леголаса беспорядочно громоздились по углам. Войдя внутрь, он усадил Маргарет в кресло, а сам принялся разводить огонь в камине. Маргарет без раздумий сорвала с плеч промокший до нитки плащ, скинула тяжелые сапоги, затем немного помедлила, не решаясь избавиться от всей одежды сразу, но в итоге штаны все же сняла, рассудив, что в ином случае добраться до пореза будет весьма проблематично. Леголас вернулся к ней с бинтами и небольшой бутылью, наполненной каким-то целебным раствором. — Как же тебя так угораздило, Мэг? — спросил он, осматривая рану. Она мрачно усмехнулась, вспомнив свой долгий путь к цитадели: — Ну, я полночи пробиралась ползком по узкому подгорному тоннелю. Леголас на мгновение оторвался от своего занятия, коротко взглянул ей в глаза, но ничего не ответил. Маргарет отчего-то почувствовала себя неуютно и попыталась перевести разговор на более важную тему. — Скажи, Леголас, мы в тяжелом положении? — спросила она. — Паэн совсем близко? Он уже перешел в наступление? — Нет, пока все в порядке: ни Паэна, ни орков. — Он может начать атаку в любой момент, даже сейчас, в эту самую минуту. Их видели совсем недалеко отсюда. Говорят, они готовы. Что, если армия из Лихолесья не успеет? — Они уже прибыли, Мэг, — ответил Леголас, глядя на нее слегка удивленно. — Сегодня утром. Маргарет ощутила, как внутри нее растекается что-то вязкое и тягучее, какое-то новое неприятное чувство, подпитываемое растерянностью, страхом и потрясением. — Но Бертран… Бертран же… — Бертран — что? — Нет-нет, — поспешно пробормотала она. — Не важно. Потом об этом. Наступило молчание. Ночной ветерок пробрался в комнату сквозь щели в ставнях, шевельнул волосы Леголаса, пламя в камине слегка качнулось. Маргарет тряхнула головой, пытаясь отогнать тревожные мысли, и устремила взгляд вниз, на раненое бедро, с подступающим волнением ощущая, что осторожные прикосновения Леголаса доставляют ей немалое удовольствие. Он уже остановил кровь и обработал края пореза, так что теперь царапина не только не приносила абсолютно никакого дискомфорта, но и начала затягиваться прямо на глазах. — Все нормально, Мэг? Не больно? — спросил Леголас, закончив перевязку, и она рассеянно кивнула, словно сама не была уверена в своем самочувствии, а мысли вновь лихорадочно зашевелились, когда его ладонь спустилась ниже, к ее подрагивающим коленям. Сердце гулко стучало о ребра, воздух вокруг стал невыносимо жарким, голова стремительно закружилась, как за секунду до потери сознания. Подчиняясь безотчетному, спонтанному порыву, Маргарет потянулась к нему, сползла с кресла на медвежью шкуру, и Леголас стиснул ее в объятьях, глядя прямо в глаза и нежно прикасаясь кончиками пальцев к ее пылающим щекам. Поцелуй после недолгой разлуки сначала был почти невесомым, чуть позже — жарким и более трепетным. Настойчивым, немного жадным, но волнующим и головокружительным до ярких пятен под веками. Маргарет кусала губы, помогая ему сорвать с себя тунику. Почти знобило от тягучего предвкушения, но вскоре раскаленное дыхание обожгло изгиб шеи, и она прикрыла глаза, отдаваясь пьянящим импульсам ощущений, и мир перевернулся, вздрогнул, переворачиваясь вверх тормашками, когда Леголас, припав губами к выступающей линии ключиц, в пылкой нетерпеливости опрокинул ее на лопатки и навис сверху, свободной рукой освобождая себя от остатков одежды. А потом ей показалось, что мрачная комната на несколько мгновений растаяла и исчезла. В голове не осталось ни единой мысли. Опустив ресницы, она ощущала лишь поцелуи, рваные движения, крепкие объятья. Звенело в ушах, внутренний жар сковывал легкие, выталкивая из них воздух, и только с губ сорвался стон, особенно громкий, перешедший почти в крик и слившийся с глухим вздохом Леголаса, когда тот резко подался вперед и тут же остановился. Маргарет ощущала приятную, чуть сковывающую слабость, дыхание оставалось неровным. Еще подрагивая от наслаждения, она прижалась к груди Леголаса, судорожно вдыхая его мужской, притягивающий запах.