Совершить почти невозможное.

Утро. Хогвартс. Второе сентября. Шум, гам. Заблудившиеся первокурсники. Новые учебники. Старые, но тщательно вычищенные сумки. Новые перья. Полные чернильницы. Чистые пергаменты. Гарри Поттер был рад вернуться к мирной учебной жизни. Он буквально наслаждался шумной толпой спешащих на уроки ребят. Первым уроком в расписании стояла ЗоТИ, но не в том классе, где они обычно занимались со Снейпом, а в северном крыле на четвертом этаже. Класс оказался просторным, да что там, просто огромным. В левой части стоял стол преподавателя, за которым висела большая темно-зелёная доска, а перед ним два ряда парт. При этом две трети класса занимал невысокий подиум, вокруг которого стояли небольшие мягкие кресла. Слизеринцы заняли места у стены, гриффиндорцы же расселись ближе к подиуму. Широкий проход между рядами позволял не сталкиваться студентам факультетов, между которыми чувствовалась напряженность. Только Нотт, войдя в класс, поздоровался с Невиллом, Гарри, Роном и другими гриффиндорцами. Слизеринцы этого словно не заметили. И общение между факультетами на этом закончилось. Прозвучал гонг, знаменующий начало занятия, а нового преподавателя пока почему-то не было. Первые пять минут студенты рассматривали новый учебник, раскладывали пергаменты. - Герм, тебе орден дали за победу в войне, а ты все учишься, – сказал Дин. - Гермиона, да хватит переживать, ты все равно знаешь больше всех в этом классе, - в полный голос поддержал его Рон. - Это спорное утверждение, - довольно резко ответила со слизеринского ряда Миллисента Балстроуд. - Тёмным магам слова не давали, - встал со своего места Симус, уже с палочкой в руке. Но перед ним тут же оказался Малфой, загораживая собой дерзкую слизеринку. – А ты что, Малфой, заступиться решил? Роль рыцаря Балстроуд примеряешь? А что, прекрасная пара! – кто-то на гриффиндорском ряду засмеялся. В этот момент к Финнигану подошёл Поттер. - Симус, уймись. Нашёл повод поцапаться, – голос Гарри дрожал от напряжения. - Какая интересная расстановка сил. - Оказывается, преподаватель все это время был в классе и наблюдал за студентами. А ведь никто не заметил присутствия взрослого волшебника. – Здравствуйте. – Из дальнего кресла возле подиума поднялся мужчина среднего роста, шатен с серыми цепкими глазами. – Моё имя Киаран Шакли. Я буду преподавать у вас защиту от тёмных искусств. – Сейчас, когда он шёл к преподавательскому столу, всем в классе было не понятно, как они могли его не заметить. - Отвечаю на ваш немой вопрос – нет, я не использовал чары для того, чтобы скрыться от вас, просто я семнадцать лет работал оперативным работником в аврорате и специализировался на слежке. Я умею быть незаметным. Ваш класс – наверное, самый сложный в школе. С одной стороны, здесь учится Победитель Волдеморта, - преподаватель склонил голову, признавая заслуги Гарри, - и его соратники, - кивка головы удостоились гриффиндорцы. - С другой – те, кто еще в апреле носил тёмную метку, - мистер Шакли посмотрел в глаза Малфоя и медленно перевел взгляд на слизеринцев, - не все, но были такие. Я хочу, чтобы вы знали, что я помню, кто вы. Но сейчас вы здесь для того, чтобы я учил каждого из вас. И мне нет никакой разницы, к какому факультету вы принадлежите и кого поддерживали в прошедшей войне. Ваши факультеты я люблю абсолютно одинаково, потому что в свое время не жил ни в башне, ни в подземельях. Да, моя семья Хаффлпафф. Итак, начнем. Откройте семнадцатую страницу учебника. Заклятье простое, но очень показательное. Лапиллис. Кто силен в латыни? Несколько рук взлетели на стороне Слизерина и только одна - Гермионы - у гриффиндорцев. - Неплохо. Мисс Грейнджер. - Галька. - А подробнее, мисс Паркинсон. - Галечник, речной камень, может быть разного размера и с гладкими краями. - Спасибо, девушки. В чем особенность этого заклятья? У его луча нет цвета и свечения, галечник материализуется за два-три дюйма до цели и, столкнувшись с ней, рассеивается. Посмотрите. Мистер Шакли вышел в проход между рядами, взмахнул палочкой и буквально через секунду камень размером с куриное яйцо стукнулся о доску и исчез. - У вас есть десять минут, чтобы разобрать движения палочкой и подняться на подиум. Правая сторона подиума слизеринцев, левая гриффиндорцев. Разбейтесь на пары и выясните, кто в вашей группе пошлет самый тяжелый камень. Одно условие – он должен попасть в плечо, а не в голову. Проигравшие спускаются с подиума и рассаживаются в кресла. Гарри был рад, что сегодня разбирают такое простое заклятье. К тому же, оно было ему знакомо. В тренировочном зале аврората ему показывали Лапиллис. Через полчаса самым сильным на стороне Гриффиндора оказался Гарри. Он так и не смог понять, правда ли ему действительно все так легко удается или друзья поддаются. Последним его спарринг-партнером стала Гермиона. Она взмахнула широким жестом, но ее камень почему-то оказался легким. На стороне Слизерина в центре подиума остался Малфой. Забини потирал ушибленное плечо. - Хорошо, господа. А теперь прошу сразиться самых сильных учеников. Гарри вскинул палочку и послал заклятье. Камень диаметром около пяти дюймов ударил плечо Малфоя. Тот покачнулся, но остался спокойным. Даже не поморщился. А затем взмахнул палочкой, и галька вдвое большего размера врезалась в плечо Поттера, сбив его с ног. Профессор подошел к победителю. - Хорошо, мистер Малфой. Вот только у меня есть пара вопросов. Мистер Поттер, подойдите, - Гарри встал и вышел в центр подиума, - скажите, как вы колдуете? - Как обычно. Я чувствую свою магию, чувствую, как она идет через руку, палочку и понимаю, что в итоге у меня должно получиться. И… получается. - А как колдуете вы, мистер Малфой? - Я чувствую, как генерируется магия в трех основных центрах. Заклятие материализации, значит, основная магия должна идти из нижнего центра – солнечного сплетения. Сила проходит через сердце, руку и палочка помогает сформировать заклятье. - Абсолютно правильно. И если бы мистер Поттер умел владеть этой техникой, есть вероятность, что вы, мистер Малфой, вряд ли смогли бы подняться без помощи колдоведьмы. Сейчас вы все пройдете три теста. Страницы двадцать шесть – тридцать четыре. И с результатами тестов каждый индивидуально подойдет ко мне. А к следующему уроку напишите эссе на тему «Магические центры и их балансировка». Все, кроме мистера Малфоя. До конца урока почти все успели поговорить с преподавателем. Когда к нему подошел Гарри, мистер Шакли посмотрел ответы и посоветовал, как только будет возможность, заказать магический свиток у гоблинов, потому что каждый должен знать уровень своей магической силы. Такого продуктивного урока по Защите не было со времён Люпина. Рон был просто очарован новым преподавателем: - Нет, ну ты только представь, почти тридцать человек его не заметили, это ж надо! Ну, посмотри на меня, одни рыжие волосы чего стоят, мне же нигде не скрыться, а он! Минут пятнадцать сидел в классе и просто наблюдал за нами. - Я думаю, что Защита станет твоим любимым предметом, Рон, - улыбнулся Гарри. - А что у тебя с тестом? - Да ничего удивительного, нижний центр сильнее, но профессор сказал, что это нормально. В этот момент мимо них прошла расстроенная Гермиона. - Герм, Гермиона, подожди. Гермиона, - Гарри догнал ее. - Что случилось? - Ничего. – Она была очень расстроена. - Мы же все равно от тебя не отстанем, рассказывай. - Ну, просто у меня… У меня очень плохо развито нижнее магическое ядро – солнечное сплетение. - И что тебе сказал преподаватель? – спросил озабоченный Рон. - Сказал, что у маглорожденных волшебников часто такое бывает, встречается даже, что работает только один центр. – Гермиона замолчала. - И что, он же что-то сказал? - Сказал, что это не плохо, просто нужно знать, какие развиты центры, что есть упражнения для развития, нужно попробовать, они могут помочь. - Ну, и почему ты расстроилась? – не понял Рон. - Получается, что слова Малфоя – это не просто желание разозлить. Маглорожденные действительно неполноценные. - Это когда хорёк успел тебе такое сказать? Да я ему… - разозлился Рональд. - На втором курсе. Когда ты его слизнями пытался заколдовать, а сломанная палочка тебе помешала. - Но Хагрид же тогда сказал, что это не так, что все это предрассудки. - Ну да, предрассудки. У тебя все магические центры развиты, Гарри? - Да, но мне преподаватель сказал, что нужно заказать свиток у гоблинов, что каждый должен знать свою силу. Я ничего не понял. - А у меня перевес как раз на нижнем центре, и надо тренировать сердце и мозг. Герм, ты же все время говорила мне, что мозг мне надо развивать, а я тебя не слушал. И сильный волшебник – это очень часто сила вопреки чему-то. Хмури лишился ноги, глаза, но это не помешало ему работать аврором, преподавать в школе авроров. Он мог сказать – я неполноценный? Мог. Но поставил протезы и пошёл работать дальше. И глаз вставил не простой стеклянный, а волшебный. - Да, превратил недостаток в достоинство. Посмотри на Хагрида. У него палочку сломали и запретили использование магии. И что? Он сдался? Нет. К каждому животному подход может найти, - поддержал друга Гарри. - Мистер Шакли правильно тебе сказал, надо знать свои слабые места. Тебе же всегда отлично удавалось колдовство, нисколько не хуже того же Малфоя. Так чего ты сейчас раскисла? Носиться по лесам и сражаться с Пожирателями тебе такая работа твоих центров не мешала? А что изменилось? - Просто… - Гермиона ещё сомневалась, и Гарри продолжил: - Просто ты готова сдаться. В прошлом году я тоже был готов сдаться, но ты мне не позволила. Сейчас же я говорю тебе – либо ты разовьёшь этот центр, либо научишься балансировать без него. А теперь пошли на Чары, сама знаешь, что Флитвик не любит, когда опаздывают. Если на первом уроке были какие-то новшества, то Чары прошли так, словно прошлый урок был вчера. Гермиона с удовольствием ловила каждое слово учителя, она успела прочитать несколько новых тем из учебника, но сейчас она наблюдала, как магия движется в ней. А после ребята спустились в Большой Зал на обед. Столы были накрыты в том же порядке, что и при Дамблдоре – справа у стены Хаффлпафф, затем Гриффиндор, Рейвенкло и у левой стены – Слизерин. Младшие курсы садились ближе к преподавательскому столу, старшие - ближе к выходу. И в этом году Гарри и его однокурсники сидели почти у двери в Большой Зал. … Вдруг за столом Рейвенкло закричали: - Отравили! Девочки выбирались из-за стола, кто-то плакал. Гарри встал, увидел, что недалеко от него студент Рейвенкло упал в проход между столами, держась за горло и судорожно пытаясь вздохнуть. Но обзор очень быстро закрыли, младшие пытались отойти в страхе, в то время как ученики старших курсов старались подойти ближе. - Безоар, староста, возьмите безоар, - перекричал в эту толпу Слагхорн. Энтони Голдстейн, расталкивая любопытных, подбежал к преподавательскому столу, а затем и к лежащему на полу студенту и, положив в рот задыхающемуся камень, поднял его голову себе на колени. Рейвенкловец затих. В этот момент в Большой Зал вбежала мадам Помфри. - Расступитесь! Дайте пройти, - торопилась Поппи. - Энтони, помогите мне, давайте сюда, Локомотор! На магические носилки аккуратно положили отравленного студента, и они, повинуясь палочке колдоведьмы, поплыли к выходу. После того, как процессия покинула помещение, в Большом Зале стало тихо. Когда шок спал, все стали перешептываться, пытаясь узнать, кто мог отравить студента. Едва сев, Гарри услышал разговор, происходящий за столом Рейвенкло. - Мерлин, почему Эмиль? – спросила Лайза Турпин. - Он такой прилежный, аккуратный! Блестящий студент! – рыдала на ее плече Орла Свирк. - Да как вообще такое возможно?! Целый факультет слизеринцев, а отравили рейвенкловца! – вдруг вспылил какой-то разгоряченный третьекурсник. Эти слова были сказаны очень громко, из-за чего в обеденном зале повисла тишина. Её нарушил возглас той самой Орлы: - Так это кто-то из слизеринцев и отравил! – одна простая фраза породила гам, все начали говорить об этом, создалось впечатление, что эта мысль родилась у многих и до этого возгласа, но лишь сейчас они решились её выразить. Молчали лишь за столом Слизерина, где студенты первого и второго курсов были явно напуганы, хотя и старались держаться достойно, тогда как все остальные слушали общий гомон, сохраняя арктическое спокойствие. - Точно, это слизеринцы! - поддержал Орлу Свирк все тот же третьекурсник. - Прошлого года им не хватило! - высказалась, обнимая Орлу, Лайза. - А что можно ожидать от детей Пожирателей? – вторили ей уже с трех столов все кто только мог. Однако и это продолжалось недолго. Одна из студенток почти крикнула: - Да Эмиль сам был хуже слизеринцев! Достойный ученик садиста Кэрроу! – Это вновь породило молчание, все стали озираться на стол Слизерина, высматривая, кто это сказал. К большому удивлению это сказала девушка, вставшая за столом Рейвенкло. Гарри присмотрелся к ней: это была невысокая, худая, светловолосая девушка, которая выглядела как ученица четвертого курса. На её тонком, бледном лице была написана ярость. Она было продолжила, но её перебил какой-то пятикурсник с Хаффлпаффа: - Это-то здесь при чем? На Паркинсон же никто не покушается, хотя именно она предлагала отдать Поттера Во… Тому-Кого-Нельзя-Называть. В Большом Зале опять стало тихо, все смотрели на слизеринку. Так же, как и тогда, перед Последней битвой, будто ни дня не прошло. Отличие было только в том, что сейчас никто не схватился за оружие против змеиного факультета. - Ты просто не понимаешь, - раздался голос Энтони Голдстейна, старосты Рейвенкло, - она всё сделала правильно. На лице хаффлпаффца отражалось недоумение. Было видно, что он уважает мнение Героя войны, но как ни силится, не может понять. - Пенси Паркинсон все сделала правильно, - уже спокойно, хоть и громко сказал Энтони. - Если бы не она, слизеринцев, возможно, и не выпроводили бы из замка. Во время битвы я подслушал разговор Пожирателей о том, что слизеринцам было дано задание взять заложников, желательно с младших курсов. Я сомневаюсь, что Паркинсон так глупа, чтобы одной репликой рушить свои же планы. А это уже означает, - он посмотрел на стол Слизерина, выискивая Панси глазами, - что её планом было что угодно, но не участие в Битве. – В Большом Зале было тихо, словно никто не верил старосте Ровенклоу. - Вы вспомните, Поттер посреди Большого Зала, рядом его друзья, его армия, его факультет, его декан. Вы действительно считаете, что Паркинсон не понимала, что никто не кинется хватать Гарри, связывать и отдавать Волдеморту? - Но слизеринцев все равно бы эвакуировали вместе со всеми несовершеннолетними! - Им это было известно, но видимо Панси было необходимо, чтобы слизеринцев эвакуировали первыми и под контролем, чтобы ни у кого не возникло возможности исполнить приказ извне. Опять на мгновение установилась тишина, которую почти сразу прервала Орла Свирк: - Хорошо, это не Паркинсон, но тогда кто из них, - она указала на стол Слизерина, - отравил Эмиля? - Была бы у меня возможность, это сделала бы я! – громко, уже почти срываясь и никого не стесняясь крикнула студентка с четвертого курса. В зале наступила тишина. Девушка хотела крикнуть что-то ещё, но заметив на себе множество взглядов, расплакалась. Энтони подошел к ней и усадил на скамью, подав свой платок. Все находились в недоумении, почти никто ничего не понимал – отравили ученика Рейвенкло и этому рады другие ровенкловцы, Голдстейн защищает Паркинсон, и почему-то исходя из этих слов кажется, что Паркинсон лучше, чем простой рейвенкловец. На этот раз молчание прервал сам Мальчик-Который-Выжил: - За что бы ты его отравила? – спросил Гарри у девушки. Взглянув на него, она попыталась что-то сказать и снова расплакалась. - Потому, что он жестокий и злой, - вдруг из-за спины ответила на этот вопрос девочка со второго или третьего курса Гриффиндора. - Что ты такое говоришь? – начала мисс Турпин. Теперь на её лице отражалась злость. - Да Эмиль… - Правду. – Гриффиндорка с вызовом посмотрела на неё, потом и на всех представителей вороньего факультета с презрением. - Ваш Эмиль Лорса в прошлом году был хуже, чем слизеринцы. Мы его даже третьим Кэрроу звали. У него, наверное, и метка была. - Не было у него метки! - крикнула сквозь рыдания Орла. - Да? Тогда почему он упорней всех отрабатывал на мне Круциатус?! - не унималась гриффиндорка. - А что он мог сделать? Тогда Кэрроу был преподавателем. Его представил директор, назначенный Министерством. Он что, не должен был слушать преподавателя или отказываться выполнять его требования? - Как учитель Амикус Кэрроу был гораздо лучше, чем Локхарт или Амбридж. Он ведь учил практически использовать боевые заклинания и защищаться от них, – с едким сарказмом заметила Джинни, вклинившись в перепалку. - Только Лорса в основном использовал, и в основном Круциатус, – подхватил Лонгботтом. - И что, надо было отказаться, чтобы на нем использовали? – не унималась Орла Свирк. - То, что это Непростительное, вас не смутило? – встав, спросила Гермиона. Орла даже отшатнулась, против неё ополчились самые значимые люди Второй Войны, в этот миг весь Большой Зал смотрел на неё. И всё же она продолжила: - Но нам ведь это Непростительное показал еще профессор Грюм, и никто его в Азкабан не посадил, значит, иногда можно. – С каждым словом её голос слабел. - Но он же тогда использовал Непростительные на пауке, - сказал кто-то из толпы. - И что? В законе есть какая-то оговорка, что их нельзя использовать только против людей? А против домовых эльфов? Можно? Или против кентавров? – вдруг вступил в дискуссию Энтони. Гарри заметил как в Большой Зал вбежала Минерва МакГонагалл. - На четвертом курсе, когда директором был Альбус Дамблдор, на уроке Защиты нам всем показали Непростительные. Даже первокурсникам. И никто его в Азкабан не посадил. Поэтому никто особо не удивился тому, что у нас на седьмом году обучения эти заклинания учили применять, – сказала Лайза Турпин. - Как никто не удивился? Это же Непростительные!!! – возмутилась Гермиона. - Этими заклинаниями пользовались постоянно и преподаватели, и ученики. Какая непростительность? – поддержала подругу Орла. - Ну, мозги-то должны быть, чтобы понимать! – возмутилась Джинни. - Бедные дети, – вступил в разговор декан Слизерина. - И никто не объяснил вам, что Непростительные заклятья страшны еще и тем, что влияют на вашу душу, на вашу магию. Не просто так с ходу управлять кем-то, причинять боль, ненавидеть так, чтобы убить. Но упражняясь в этом каждый день, волшебник все больше чувствует свою власть, и все меньше ценит чужую жизнь. И Эмиль, видимо, не справился с этой властью. Такие изменения не предмет гордости, а скорее наоборот. - Нам всем есть чего стыдиться, профессор Слагхорн, - сказала Минерва МакГонагалл, - прошу всех вернуться к своим делам. Скоро начнется следующий урок, в течение которого домовые эльфы проверят еду и напитки. Вся еда исчезла со столов, МакГонагалл давала какие-то указания деканам факультетов. Студенты начали расходиться из Большого Зала, растерянные, словно обдумывая то, что сказал Слагхорн. Поттер посмотрел на друзей: - Что у нас следующим уроком? - Свободное время, а что? - Ждите меня в гостиной, – и, отвечая на вопросительный взгляд подруги, сказал: – Есть идея. Гарри подошел к директирисе. - Профессор, можно воспользоваться думосбросом в вашем кабинете? - Да, мистер Поттер. Пароль «Стойкость». Вы хотите узнать, кто… - Да, профессор. - Удачи. ****** В правое крыло третьего этажа никто никогда не ходит, здесь несколько старых классов и большая дверь. Говорят, за ней когда-то сидела большая трехголовая собака. Сейчас ее нет, и в коридоре всегда тихо. А когда идет урок, кажется, что никакой школы нет вообще, есть только этот коридор, который никуда не ведет. Незадолго до Большой битвы она нашла это убежище, лестницы подсказали дорогу. Здесь хорошо прятаться от собственной ненависти и мечтать. Мечтать о том, что её поймут. Но сегодня она поняла, то, что она сделала, понять нельзя. Невозможно. Её осудят и отправят в Азкабан. Как все это пережить её матери? Три года назад Пожиратели убили отца. А сейчас она сама приравняла себя к ним. Нет, лучше она сама вынесет себе приговор. ****** Горгулья пропустила Гарри в кабинет директора. Извлечение нужных воспоминаний – уже хорошо отработанный навык. И Гарри снова в Большом Зале. Он сразу подошел к Эмилю Лорса, чтобы не пропустить момент и увидеть того, кто отомстил рейвенкловцу. И все же, он чуть было не отвлекся. Студенты разговаривали об уроках. Лайза Турпин, сидевшая рядом с Эмилем, эмоционально рассказывала о прочитанной на каникулах книге. Все занимались своими делами. И никто не обратил внимания на подошедшую хаффлпаффку. Кареглазая брюнетка. Курс четвертый, не больше. Чистая, но явно не новая мантия. Аккуратно заплетенная толстая коса лежит на плече. В руке девушки крошечный фиал с зеленоватым зельем. Быстрое аккуратное движение - и содержимое фиала в бокале тыквенного сока Эмиля. Студентка быстрым шагом пошла к выходу из Большого Зала. На выходе она обернулась, глядя, как Лорса делает большой глоток из бокала. Увидев, что он хватается за горло, девушка словно поняла, что натворила, и сжала косу так, что побелели костяшки пальцев. Гарри поднялся над думосбросом. Он увидел все, что хотел. Девушку он не знал, но видел её в школе. Надо найти её и спросить, что такого сделал Эмиль, ведь что-то же заставило её так поступить. ******* Поттер вышел из кабинета директора и первым делом отправился искать МакГонагалл, но она оказалась занята, в больничном крыле собрался целый консилиум колдомедиков, отвлекать директрису Гарри не решился, поэтому пошел в гриффиндорскую башню. Но разговор с друзьями пришлось отложить, свободное время было не только у седьмого повторного курса, но и у четвертого, и произошедшее в Большом Зале вызвало бурное обсуждение. Студенты разделились на три неравные группы. Одни, в основном студенты четвертого курса, утверждали, что отравитель сделал правильно и Лорса получил по заслугам. Лаванда Браун возглавляла вторую группу, она утверждала, что в том, что произошло, фактически виноват Волдеморт, захватив власть в Министерстве. Но была еще одна группа студентов, у которой была иная точка зрения. И возглавлял ее Невилл. - Преступность и преступники были всегда и будут всегда. Но есть люди, которые должны сделать так, чтобы преступники не имели возможности в какой-то момент захватить власть и свергнуть правительство. Эти люди – Министерство магии. И именно они виновны в том, что не удержали власть, в том, что в Хогватсе преподавали Пожиратели Смерти и в качестве наказаний применяли Непростительные заклятья. - Что могло Министерство сделать с Пожирателями? Волдеморт набрал такую власть среди волшебников, вспомните, сколько у него было последователей! – настаивала Лаванда. - В том-то и дело, Министерство утратило контроль над ситуацией. А почему? – распалялся Невилл. - Я каждый день читаю «Ежедневный Пророк», но этот вопрос никто даже не задает! - Да какая разница, кто у власти, - возмущалась студентка четвертого курса, - всегда нужно оставаться человеком! А Лорса вел себя как мудак! Он хвостом ходил за Амикусом Кэрроу, тот с радостью отдавал ему кого-то из малышей для пытки! Волдеморт не заставлял его делать это, и тем более не работники Министерства! Он получил по заслугам! И тут Лаванда заметила вошедшего Поттера: - Гарри, ну скажи же, если бы не Волдеморт, то всего этого бы не было, ни первой войны, когда погибли твои родители, ни ужасного режима прошлого года. И сегодняшнего отравления не случилось бы! - Может, ты и права, Лаванда. Я не могу сказать, как было бы. Но я согласен с Невиллом, с таким Министерством появился бы другой… лорд, или предводитель. - Почему? - Я попробую объяснить. Волшебники – они все разные, у них разные интересы и цели. Ну, вот, например, Хогвартс. Представь, директором Хогвартса стал кто-то, похожий на Гермиону. Она много читает, хорошо учится, и, что самое главное, умеет применить эти знания. Это хорошо, правда? И допустим, этот директор решает, что нужно сделать так, чтобы все ученики школы учились так, как умеет она. И выдает новые требования – чтобы каждый прочитывал не менее трех книг в неделю, чтобы на занятия приходил, уже зная почти наизусть ту главу учебника, которую будут изучать. Чтобы ничего не отвлекало от учебы, он отменяет квиддич. - Гарри, я… - Я знаю, что ты не сделала бы так, Герм, я же про кого-то похожего на тебя говорю, дай мне просто досказать. Так вот, он отменяет квиддич. И уже ничего не отвлекает детей от учебы. Они хорошо учатся, в основной массе, но родители рассказывают им, что были еще и команды по квиддичу. Дети задают в школе вопросы, и директора Хогвартса это раздражает, ведь главное – это учиться! А Министром у нас человек, похожий на Невилла. В учебе он был середнячком, но, позрослев, решил, что надо было учиться лучше, но в этом не он виноват, а школа, в которой учиться его не заставляли. И когда он видит этого замечательного директора Хогвартса, он радуется – будущее детей в надежных руках. А директор, приходя к нему, жалуется, что дети, видите ли, хотят квиддич! А если травмы – это пропуски в учебе, это не правильно. Министру в школе квиддич самому был до лампочки. И он согласен с директором Хогвартса – учеба важнее. И тут случается что-то страшное – разбивается замечательный ловец «Ночных Гарпий», не смог выйти из финта Вронского. А он, ко всему прочему, племянник Министра. И Министр видит, какие последствия может принести квиддич. Он выступает в «Ежедневном пророке», он говорит, что квиддич опасен! И в газетах и журналах выходят статьи о том, как опасен квиддич, печатаются истории тех, кто получил травмы, даже находят историю того, кто не смог вылечиться и умер. И тогда квиддич запрещают законом! Разгоняют все команды, все, всем запрещено играть в квиддич! И все, кто его пропагандирует – попадет в Азкабан! Министерство пропагандирует другие – менее опасные игры, например волшебные шахматы и плюй-камни, проводит международные турниры, в газетах печатают фотографии игроков, а квиддич даже не упоминают. Но есть такие, как Рон, Энтони Голдстейн, Малфой, в конце концов, те, кто знает, что квиддич – это здорово! Интересно! Захватывающе! Они потихоньку продолжают играть. Конечно, случаются травмы, но лечить их в Мунго нельзя – рискуешь загреметь в Азкабан. Кто-то даже погибает из-за этого. Аврорат жестоко преследует тех, кто тайно играет в квиддич. И так проходит двадцать лет. Все это время Малфой злится, подзуживает Голдстейна, Маркуса Флинта, на этой почве даже начинает дружить с Оливером Вудом и Роном Уизли, у них всех одна страсть – сделать квиддич снова легальным, эта подпольная жизнь им нравится все меньше и меньше. И в конце концов они создают организацию и начинают борьбу с Министерством. Потому что понимают, что игроки погибают из-за того, что им не оказывается своевременная помощь, они знают, что квиддич на самом деле не опасен, ведь играли же в него люди, когда он был легальным! Аврорату все сложнее искать тех, кто играет, они за столько лет научились хорошо прятаться. И тогда Министерство запрещает полеты на метле! Есть масса других способов перемещения – каминная сеть, апарация, порталы, Ночной рыцарь, пешком, к конце концов. Все, летать нельзя! Убирают магазины, которые продавали метлы, теперь метлу можно купить только подпольно. Кто-то возмущается? А, это те же любители квиддича, кто еще любит летать на метле? Привезти хорошую метлу из другой страны можно только нелегально, обходя все запреты и подкупая тех, кто несет ответственность за контроль, у контролеров появляется новый заработок. Кто в этом виноват? Организация любителей квиддича точно знает, что это Министр, и помогал ему директор Хогвартса. Они считают, что для того, чтобы квиддич снова разрешили, нужно убрать их с этих постов. Так проходит еще лет пять, и та самая организация во главе с Малфоем, Флинтом и Уизли начинает войну с Министерством. Они страшные и опасные люди, аврорат давно не пользуется метлами, а они прилетают, нападают и улетают. Любого человека на метле все боятся, а квиддичные кольца – символ зла. А как все начиналось. Просто директор Хогвартса хотел, чтобы дети не отвлекались от учебы и стали такими же успешными, как Гермиона Грейнджер! - Гарри, что ты хочешь сказать? - А может, так было и с Темными Искусствами? В библиотеке на Гриммо я нашел учебник, по которому учился дед Сириуса. Учебник второго курса. Там такие заклинания, я и сейчас их не знаю. Там описываются ритуалы по защите земель, я никогда об этом даже не слышал. Там какие-то таблицы, в которых расчет магической силы, кто-нибудь может сказать, как это делать? - Да, мне бабушка рассказывала, - отозвалась девочка с четвертого курса. - А я воспитывался у маглов, мне никто этого не рассказал. Просто некому. Гермиона села рядом с Гарри, обняла его, словно пытаясь утешить. - Так что… думаю, в том, что сегодня произошло, виноват Лорса, подтолкнул его к этому Волдеморт, и Министерство ничего не сделало, чтобы помешать Волдеморту. - Подожди, Гарри, а как же Дамблдор? – спросил Томас. - Я не знаю, Дин. – Гарри высвободился из объятий Гермионы. - Не знаю. Правда. Я всегда верил ему, благодаря ему мне удалось… не умереть в этой войне. Но, знаешь, я так хочу, чтобы все это было не зря. Детство у Дурслей, философский камень, василиск, этот год травли, когда мне никто не верил, и последний год, когда мы искали способ победить Того-Кто-Зарвался. Смерть моих родителей. Седрика. Сириуса. Фреда. Ремуса. Тонкс. Все они погибли не зря. И когда я начал спрашивать, что нужно для того, чтобы наши дети или внуки снова не начали воевать, знаете, что ответил мне Кингсли? «Волдеморт был прекрасным оратором и повел за собой молодежь». Но что он обещал? Власть? А у кого из чистокровных не было возможности просто работать в Министерстве? Зачем они противопоставили себя ему? Я ищу ответы на эти вопросы. И будьте уверены, я их найду. - Мы поможем тебе, Гарри, - сказала девочка с четвертого курса, - только скажи, что нужно сделать или узнать, мы все сделаем. - Даже научимся дружить со слизеринцами, - улыбнулся Невилл. И тут колокол возвестил об окончании урока, ребята засобирались на учебу, а к Гарри подошел Рон. - Узнал? - Да, ученица хаффлпаффа, третий или четвертый курс. Ее надо найти и спросить обо всем этом. - Пошли, Гарри, нас ждет Хагрид, он снова преподает. ************* На урок к Хагриду пришли все ученики повторного седьмого курса, все четыре факультета. Гарри первый раз присутствовал на таком уроке, обычно Рейвенкло и Хаффлпафф ходили на уроки отдельно, но сегодня перед хижиной лесничего собралось много молодежи. - Так, начнем наш урок! – обратил на себя внимание великан. - Вас сегодня много. Но это нам не должно помешать, так? Вы уже все большие… ну, то есть взрослые. Поэтому попрошу вести себя хорошо. В нашем запретном лесу произошло прекрасное событие. У пары единорогов две недели назад появился жеребенок. И сегодня родители вывели его на первую прогулку. Единороги - прекрасные, добрые и светлые существа. Кто может сказать, какой у них класс опасности? Для ответа взлетело несколько рук, а Хагрид смотрел на Гермиону, словно ждал, что она вызовется первой. И не ошибся. - Прошу, мисс Грейнджер. - Им присвоен четвертый класс опасности, но не из-за их агрессивности, а потому, что обращаться с ними следует уважительно, это же относится к кентаврам и русалкам. - Спасибо, правильный ответ. Десять очков Гриффиндору. Я попрошу всех держать дистанцию, если единороги испугаются, что кто-то покушается на малыша, они действительно могут начать вести себя агрессивно. Не подходите к ним ближе, чем на десять метров и следите за поведением родителей. В смысле, взрослых единорогов. Мы сейчас пойдем на поляну, где они гуляют. Остановитесь на краю, не выходите на открытое пространство, чтобы не спугнуть их. Сегодня вечером профессор МакГонагалл закроет поляну защитным куполом. А сегодня мы можем увидеть этих прекрасных животных. Прошу за мной. Семикурсники во главе с лесничим отправились в Запретный лес. Сначала шли по широкой тропе, затем, в одному Хагриду известном месте, свернули на узкую тропку, и, пройдя не больше пяти минут, увидели просвет среди деревьев. Когда студенты вышли на поляну, им открылась удивительная картина. Почти в самом центре стоял неподвижно крупный серебристый единорог. Его мощное тело излучало силу, смотрел он прямо на Хагрида. Лесничий кивнул отцу семейства, то ли здороваясь, то ли подтверждая какие-то договоренности. Из-за его спины вышла самка. Она казалась хрупкой и изящной на фоне самца. Ее шерсть была настолько белой, что казалось, будто она излучает свет. И тут ученики увидели маленькое чудо. Золотистый маленький жеребенок с удивительным перламутровым рогом выскочил между родителями. Он пустился скакать вокруг отца, и не рассчитав силы на повороте, упал в зеленую траву. Но не расстроился своей неудаче, вскочил на ноги и побежал в другую сторону. Самец фыркнул, словно призывая жеребенка к порядку, но тот словно его не слышал. Когда единорог опустил голову в траву, малыш словно ожидал этого момента, он схватил отца за гриву и потянул. Отец мотнул головой, освобождаясь, и прижал к земле мордой маленького хулигана. Единорожек не испугался, потерся своей золотистой мордочкой о рог отца. Единорог фыркнул, словно признавая невозможность призвать к порядку это мелкое недоразумение. Студенты наблюдали за красивым семейством. И вдруг где-то в Запретном лесу раздался громкий треск. Родители развернулись в сторону источника звука, а малыш, видимо испугавшись, бросился бежать в сторону волшебников. Помня наставления Хагрида, семикурсники отошли в Запретный лес. Все, кроме Малфоя, который остался сидеть на высоком камне. Блондин что-то читал и не заметил изменений. На поляну с другой стороны вышел кентавр Фиренце, и самец развернулся посмотреть, где жеребенок. А золотистый малыш остановился в двух шагах от слизеринца. Малфой, видимо, так был увлечен чтением, что не увидел, как оказался в самом центре внимания всех присутствующих на поляне. Жеребенок заметил волшебника, но не испугался, а проявил неподдельный интерес и, потоптавшись на месте, потянулся обнюхать слизеринца. Учуяв что-то вкусное, единорожек ткнулся мордой в бок Драко. Видимо, подобное поведение не было для наследника древнего рода в новинку, и он, не отрываясь от чтения, сунул руку в карман, вынул оттуда горсть орехов и протянул жеребенку. Только осознав, что происходит, слизеринец перевел изумленный взгляд на маленькое чудо. Единорожек дожевал последний орех и потянулся обнюхать новоиспеченного кормильца. Учуяв что-то в парфюме, жеребенок громко чихнул прямо в лицо наследнику рода Малфоев, испугался, отпрянул назад и с размаху сел на собственный хвост, и, конечно, не удержавшись, упал на бок. Гарри не заметил, когда Гермиона вцепилась в его руку, казалось, все на поляне затаили дыхание. Малфой плавно поднял руку, в которой ранее были орехи, и остановился, видимо, ожидая действий жеребенка. Малыш встал на ноги и потянулся к руке за лаской. Слизеринец погладил единорожка, и тот, осмелев, подошел ближе и положил свою мордаху Драко на плечо. Малфой пропустил пальцы сквозь золотистую гриву и обнял жеребенка за шею. И вдруг серебристое свечение магии, словно от заклинания патронуса, окутало новоявленных друзей. На поляне все почувствовали запах свежести и каких-то неизвестных цветов, повеяло магией, сильной, молодой, все присутствующие ощутили прилив радости. Когда свечение рассеялось, волшебники увидели, что у Драко заметно отрасли волосы, платиновые пряди опускались немного ниже плеч. Жеребенок мотнул головой и со всех ног помчался в сторону родителей, но, преодолев лишь половину пути, остановился, издал звук, одновременно похожий на трель птицы, смех человека и ржание лошади, совершил несколько прыжков в сторону Малфоя, и остановился, ожидая реакции родителей. Единороги, до этого внимательно наблюдающие за действиями своего ребенка, откликнулись на его зов и направились в сторону студентов и их преподавателя. Они подошли к так и оставшемуся сидеть на камне слизеринцу. Сначала самец, а затем и самка склоняли свои морды, подставляясь под нехитрую ласку человеческой руки. Затем единорог подошел к Хагриду и почти так же, как его маленькая копия, ткнул лесничего в бок. Преподаватель достал из одного из своих многочисленных карманов орехи и протянул отцу семейства. Тот же в свою очередь фыркнул, привлекая внимание своей пары, приглашая угоститься. Она подошла и аккуратно взяла лакомство. В этот момент стоящая рядом Лаванда Браун протянула руку, чтобы погладить среброгривую красавицу. Самка посмотрела на девушку и протянула морду, разрешая к себе прикоснуться. Гриффиндорка и еще несколько стоящих рядом девушек с разных факультетов гладили морду, прикасались к гриве, самка стояла спокойно, давая возможность девушкам утолить свое любопытство. Самец фыркнул, и это стало знаком для того, чтобы девчонки отпустили его возлюбленную. Все это время единорожек наблюдал за родителями из-за спины Малфоя, словно нашел в нем своего защитника, не решаясь подойти к студентам. Отец семейства мотнул головой, словно указывая на другую сторону поляны, и самка пошла прочь от студентов. За ней побежал жеребенок. Единорог вновь подошел к Драко. Маг и волшебный зверь какое-то время смотрели друг на друга, затем самец фыркнул, словно усмехаясь, опустил низко голову. Слизеринец провел рукой по жесткой серебряной гриве, и в его пальцах осталось несколько волос. Единорог грациозно обогнул камень, на котором сидел теперь уже длинноволосый блондин, и ушел вслед за своей семьей. - Случилось то, что предсказывали звезды, - произнес наблюдавший за всем кентавр и гордо удалился в чащу леса. - Это дорогой подарок, мистер Малфой, - сказал Хагрид. - Я знаю, - отозвался слизеринец. Больше на поляне никто не говорил. Семикурсники переглядывались и улыбались, словно понимая друг друга без слов. Паркинсон потрогала волосы Малфоя и тоже ничего не сказала. Лишь покачала головой. Сам слизеринец не обратил внимания на изменение во внешности. Студенты под впечатлением от увиденного возвращались к хижине лесничего. ************* После урока Гарри снова отправился на поиски МакГонагалл. Долго искать не пришлось, встревоженная директриса была в больничном крыле, разговаривала о чем-то с мадам Помфри. – Гарри, у тебя закончились занятия? – Да, профессор. – Тебе удалось что-то увидеть в своих воспоминаниях? – Да… – Помогите! Срочно помогите! – в больничное крыло вбежал Филч под истошный крик его бессменой спутницы. Шерсть миссис Норрис стояла дыбом, на руках Аргус нес девушку. Ту самую, из воспоминаний Гарри. – Поппи, безоар! – в ужасе закричала Минерва. – Экспекто Патронум, Сметвику, в Хогвартсе еще одно отравление, срочно приходи! – Призрачная кошка появилась и растаяла, а МакГонагалл уже отбрасывала покрывало и устраивала девочку на кровати. Девушка выгнулась, но мадам Помфри уже спешила на помощь, Гарри и Филча оттеснила МакГонагалл. Видимо, безоар подействовал, девочка расслабилась, у нее разжалась рука и из нее выпало перо, которым она, видимо, что-то писала. Дверь распахнулась и в больничное крыло вошел, практически вбежал крепкий мужчина в лимонном халате. Его седые волосы контрастировали с черными бровями и темными живыми глазами. – Поппи, отойди. – Целитель подошел к кровати, зашептал что-то неразборчивое, из палочки полились зеленоватые струи заклинания, Гарри увидел, как они впитываются в девушку, а затем ее ладони и горло засветились оранжевым светом, который превратился в серую вату, которая словно впиталась в тело. – Тот же яд, Минерва. Только она его еще и в руках держала. Поппи, зелья те же, блокатор я передам завтра. По поводу противоядия могу сказать то же – без образца яда противоядие будет сварить сложно. К сожалению, профессор Снейп погиб, и наше зельеварение откатилось назад лет на десять. – Директор, – обратился Гарри, – Эмиля отравила эта девушка, именно ее я видел в воспоминаниях. Я правильно понимаю – яд быстрого действия? - задал он свой вопрос целителю. – Да, вы правы, молодой человек. – Значит, может фиал из-под яда там, где ее нашел мистер Филч? – Вы правы, Гарри. Аргус, проводите нас туда, где вы нашли Шарлотту. – Минерва, я останусь здесь, прослежу, как она будет реагировать на зелья, постарайтесь найти фиал, в котором был яд, это поможет спасти их жизни. И делегация отправилась на поиски. Впереди шествовала кошка, за ней расторопно ковылял уборщик, периодически оглядываясь убедиться, не отстали ли директриса и Поттер. Когда они дошли до холла, к ним присоединилась Гермиона. Она ничего не спросила, просто пошла рядом с Гарри с таким упрямым видом, что МакГонагалл, взглянув на гриффиндорку, хотела что-то сказать, но не стала этого делать. Они прошли центральный холл, поднялись на третий этаж и отправились в правую часть коридора, туда, где когда-то сидел Пушок, охранявший философский камень. Но комната оказалась пуста, если не считать нескольких сломанных парт, одна из которых оказалась чистой. Возле парты стояла сумка, из нее выпали чернильница и пергаменты, сверху лежала небольшая книжица в синей обложке. – Что ищем? – Фиал. – Акц… – Гарри зажал рот Гермионы рукой. – Фиал из под яда, еще одного отравления нам не хватает. – Мисс Грейнджер, посмотрите в сумке, только аккуратно, – распорядилась МакГонагалл, а затем развернулась к кошке, – поможете нам найти фиал, миссис Норрис? Во взгляде кошки читалось – «Ну, и что бы вы без меня делали?», она развернулась и, принюхавшись, пошла в дальний угол комнаты, скрывшись под партами. Затем откуда-то из недр этой кучи раздался громкий «Мяв!». МакГонагалл взмахнула палочкой и парты одна за другой стали подниматься в воздух и перелетать в другой угол комнаты. И вот уже возле стены осталось всего четыре парты, а перед ними сидела кошка и тщательно вылизывалась. Фиал лежал возле ее лапы. ********************* Фиал был отдан Сметвику, он отправился в лабораторию больницы. На вопрос МакГонагалл «Это она?» Гарри только коротко кивнул. Сумку Шарлотты Стейн забрала профессор Спраут, и Гарри с Гермионой отправились в гриффиндорскую башню. Гарри, Рон, Невилл и Симус сели писать домашнюю работу по балансировке магических центров для профессора Шакли, но самое удивительное, Гермиона к ним не присоединилась, сказала, что у нее срочное дело. Уже вечером, когда почти все ученики разошлись по спальням, Гермиона вышла в гостиную. В руках девушка держала синюю тетрадь. – Я знаю, почему она это сделала. – Что? – Рон только что закончил домашнюю работу и не сразу понял, что речь об отравлении. – МакГонагалл сказала осмотреть ее сумку, а там сверху лежал дневник, я его взяла. И прочитала. – Рассказывай, что ты там нашла, – воодушевился Гарри. – Она была влюблена в Эмиля с первого курса. Шарлотта полукровка, учится в Хаффлпаффе, а он чистокровный и с Рейвенкло, красивый, умный, интересный, и она считала, что он никогда не обратит на нее внимание. Три года назад, это получается сразу после возрождения Волдеморта, Пожиратели убили ее отца-магла, ее мама очень тяжело переживала гибель мужа, и Шарлотта была предоставлена сама себе. Она услышала, что в прошлом году Лорса говорил, что всех маглов надо убивать, но даже это она ему простила, считала, что он просто не понимает… А потом ее после отбоя поймала Кэрроу и отдала для воспитания Эмилю. – А он с радостью, – продолжил Невилл. – Да. И он сказал ей, что знает, что она любит его, но сейчас покажет, какие чувства он испытывает к ней и к ее матери, которая несмотря на чистокровность вышла замуж за магла. Вот, – Гермиона открыла на нужной странице. – «Говорят, ты любишь меня, я вижу, как ты смотришь на меня в Большом Зале, но я знаю, что такие выродки, как ты, не могут любить. Думаю, это зависть, ведь я настоящий волшебник, а ты – результат противоестественной любви волшебницы и животного. Это все равно, как если бы твоя мать вышла замуж за ишака, чесала бы ему между длинными ушами и признавалась в любви. А ты дочь этого ишака. И сейчас я покажу тебе, что могу чувствовать к такой, как ты. Он использовал Круциатус несколько раз, а потом сказал – вот как мне нравится использовать тебя, потому что таких, как ты, надо только использовать. Он ушел, а я пролежала в пустом классе несколько часов. Потом пришел директор Снейп, он ругался и поил какими-то зельями…» – Вот гаденыш, даже в Больничное крыло ее не отправил! – возмутился Симус. – С ней некому было поговорить. И она начала ненавидеть и Лорса, и себя. А сегодня, когда поняла, что сделала, решила не ждать, пока ее посадят в Азкабан… и … – Бедная маленькая девочка, – сказал Невилл, – Гермиона, пойдем к МакГонагалл, надо все объяснить, узнать, чем мы можем помочь. – А мы? – возмутился Уизли. – Рон, я тебя очень уважаю, и Гарри тоже, но что вы знаете о том, как мы прожили здесь прошлый год? – Что ты имеешь в виду? – подобной отповеди от Невилла Рон не ожидал. – Вот об этом я и говорю, давай мы поговорим потом, когда будет время, хорошо? Пока мы будем вспоминать и объяснять, там, – Невилл махнул рукой куда-то за пределы гриффиндорской башни, – может случиться что-то, что будет очень сложно исправить. Поэтому мы с Гермионой пойдем, а Симус введет вас в курс дела. – Ты прав, конечно, до отбоя еще полчаса, – согласился Гарри, – идите. Когда за Лонгботтомом закрылся портретный проём, Гарри и Рон выразительно посмотрели на Симуса, ожидая, что он объяснит, чего они еще не знают. – Ну, когда мы приехали в Хогвартс в прошлом году, оказалось, Невилл за лето доработал наши галл еоны, и на них можно было писать небольшие сообщения. Мы собрались в Выручай-комнате на следующий день после приезда, и было решено возобновить работу Армии Дамблдора. Ребята говорили, что в прошлый раз главный был с Гриффиндора, а теперь пусть будет с другого факультета. Ну, выбрали Майкла Корнера. Джинни пыталась что-то сказать, но Невилл ей помешал, сказал, что пусть будет Майкл, он не против. После первых двух операций почти все испытали на себе действие Круциатуса, все было непродуманно, открыто, пути отхода были сложными, ну, короче, глупо попадались. А потом его вызвал к себе Снейп. Что уж он ему говорил, не знаю, Майкл не рассказал, но сам предложил на роль главного Невилла. Тут мы его поддержали. Не знаю как, но Невилл смог договориться с привидениями, даже с Кровавым бароном и Пивзом, они помогали нам. – Подожди, привидения же подчиняются директору, – возмутился Рон. – Ну, так и профессора подчиняются директору, а они нас прикрывали. Хотя сейчас я думаю, что привидения все директору передавали, и он прикрывал нас. Даже когда поймал Невилла, Джинни и Луну с мечом, мы думали их как минимум отдадут Кэрроу, а он отправил их в Запретный лес к Хагриду. А еще мы продолжили занятия в Выручай-комнате. Невилл учил нас разным заклинаниям защитным, и каждый научился вызывать говорящего патронуса. И еще он старался всем помочь и почти никогда не молчал. Я как-то попался Лорса, а он же какой-то там дальний родственник Кэрроу был. И вот мы остались одни в классе, он с палочкой, а я без. После третьего Круциатуса в класс ворвался Невилл, отобрал у него палочку и начал избивать. Лорса тогда, наверно, сильно досталось. А потом Невиллу от Кэрроу. Про меня все забыли. Только вот я на следующий день из больничного крыла вышел, а Невилла не было три дня. Поломанные ребра, выбитые зубы, сломанная нога, и это не считая серии Круциатусов. После рождественских каникул в школу прибыла Беллатрикс, знаешь, кто нам об этом сообщил? Кровавый барон явился прямо сюда, в гриффиндорскую башню, сказал вести себя тихо, пока она будет здесь, иначе сюда прибудет гораздо больше Пожирателей следить за порядком в школе. Да мы собственно ничего особенного еще не замышляли, ведь тогда мы остались без Луны. Да, страшно было без нее остаться, она знаешь какая? Она своей уверенностью, что все будет хорошо, словно сил дает, правда. А еще мы научились расшифровывать ее присказки – ну, если она говорит о мозгошмыгах, значит, кто-то бесполезно суетится и боится. Если говорит о морщерогих кизляках – значит кто-то злится, просто понаблюдать и становится понятно. Ну, эту неделю мы продержались, а на следующий день, как она уехала, устроили погром в классе магловедения. Тогда уже мы с Аберфортом сотрудничали, с ним, кстати, тоже Невилл договорился. Это он нам радио на Рождество подарил. А после пасхальных каникул не вернулась Джинни. И, знаешь, хорошо, потому что Кэрроу совсем с цепи сорвались, запускали Круциатус на уроках, и в девчонок тоже. Потом Хагрид решил свою вечеринку устроить в поддержку тебя, Гарри. Тогда нас Серая дама предупредила, что в Хогвартс прибыли Пожиратели, чтобы его арестовать. И сказала, что его брат знает, что ему грозит опасность и спасет его. Вот я сейчас думаю, кто бы, кроме Снейпа, Граупа предупредил? Вот тогда стало совсем плохо, ведь у Снейпа было только два вида наказаний – к Хагриду или слизней крошить и рогатых жаб потрошить. Он никогда ни на кого палочку не поднимал. А потом Кэрроу решили на нас ловушку сделать и вечером забрали первокурсников в подвал. Приведения сказали, в каком подвале их держат. И сказали, что на коридор поставлены Воющие чары. Так Невилл помчался в библиотеку узнать, как их можно снять, а Майкл решил рискнуть. Все, что он успел, это дверь открыть, никого освободить не получилось, брат с сестрой его скрутили и досталось ему очень сильно. Помфри его из Больничного крыла только на третий день отпустила. Ну, а после того, как Невиллу доставили письмо его бабушки и стало понятно, что с минуты на минуту за ним придут, Невилл ушел в Выручай-комнату, ну, и мы туда постепенно переселялись, а потом пришел ты. Рон и Гарри сидели, как громом пораженные. – Мы ничего не знали… – начал Уизли. – Так может и хорошо, у вас же было поручение Дамблдора, у нас сопротивление. У вас одно дело, у нас тут другое. Симус засобирался в спальню, но в этот момент перед ними возникло сначала голубоватое свечение, из которого выпрыгнул призрачный лев, и сказал голосом Невилла: – Срочно все из АД, кого найдете, все к МакГонагалл! – и растаял. Симус сжал золотой галлеон и сказал: «Невилл срочно зовет всех к директору!» и уже через минуту из девичьей спальни выбежали Джинни, Лаванда и Парвати. Симус посмотрел на свой галлеон и сказал: – Луна, Падма, Энтони, Терри и Майкл уже идут. О, и Ханна, Сьюзен и Эрни тоже. А вы чего сидите? – обратился он к Гарри и Рону. – Если полный сбор, значит, что-то серьезное. Возле кабинета директора их встречал Невилл. – Мы пока МакГонагалл рассказывали, почему Шарлотта Лорсу отравила, с ней камином связался, я так понял, дед этого «блестящего студента», – в голосе Невилла звучал сарказм, – сейчас он в Мунго со Сметвиком разговаривает и собирается сюда, разбираться. Я думаю, чем больше будет свидетелей, тем лучше. Ребята поднялись. МакГонагалл попеняла на то, что отбой был уже полчаса назад, но Лонгботтом сказал веско: - При таком количестве свидетелей и победителях Волдеморта поостережется устраивать скандал. Луна вынула из кармана свои спектрально-астральные очки и посмотрела сквозь них на всю компанию. – Ой, сколько мозгошмыгов у вас! Падма сжала ее руку. – Мы их сейчас прогоним, – улыбнулась девушка. Не прошло и пяти минут, как сработал камин и из него вышел хорошо одетый пожилой мужчина. Все в нем выражало возмущение, и он уже готов был кричать, но такое количество свидетелей остановило готовые сорваться с языка слова. – Здравствуйте. – Он развернулся а МакГонагалл. – Что вы здесь устроили? Моего внука отравили, отравление произошло в школе, вы должны за это ответить, Минерва! Зачем здесь все эти дети? – Успокойся, Луис, ребята сами вызвались встретиться с тобой. И вообще, я отправила письмо родителям Эмиля, почему здесь ты? – Они в поездке где-то в одном из оазисов Африки, там нет почты, и приехать раньше следующего лета они не смогут. Я глава рода, мне и разбираться, в данном случае со школой. Как это случилось? Как стало возможно, что такое случилось? – Сегодня за обедом Шарлотта Стейн подлила Эмилю яд в бокал с тыквенным соком. А через четыре часа ее саму доставили в больничное крыло, она приняла тот же яд. – Да она сумасшедшая! – Присядь и дослушай, пожалуйста. – Мистер Лорса сел на ближайший стул. – Мисс Грейнджер нашла дневник Шарлотты и прочитала его. Прошу вас, – МакГонагалл жестом указала на девушку. Гермиона подробно, словно на уроке рассказывала историю Шарлотты, зачитывая то одну, то другую страницу дневника. Шок читался на лицах всех членов Армии Дамблдора. Конечно, то, что происходило, не было новостью. Но увидеть прошлый год вот так – со стороны девочки, которая осталась без поддержки, а единственным ее другом был дневник. Так бывает. Но если вспомнить, у Луны в ее возрасте тоже не было друзей, да и Невилл в основном оставался один. - Он использовал Непростительное заклятье против этой девушки?! – наконец выдохнул мужчина. - Этого просто не может быть! Вы представить не можете, какой он светлый и добрый ребенок! Это все наговоры! - Он использовал это заклятье и против меня, - вступил в разговор Симус, - и вообще против многих учеников этой школы. Не проходило дня, чтобы Алекто Кэрроу не отправляла учеников с ним в какой-нибудь пустой класс. И Шарлотта не самая младшая, на ком он отрабатывал это заклятье. - Да что вы такое говорите?! А известно ли вам, что для того, чтобы использовать Круциатус, нужно желать причинить боль! Эмиль добрейший ребенок, как это возможно?! И в школе кто мог в школе научить его такому? - Амикус и Алекто Кэрроу. - Ну, вот это даже смешно! Они в магии-то слабоваты, и откуда бы им было известно такое колдовство? Эмиль, конечно, оставался на их попечении в последние два года, я и сам только неделю назад вернулся из Бразилии. Конечно, и Амикус, и Алекто может, не пример для подражания, но они всегда очень хорошо относились к Эмилю. - А то, что они были Пожирателями Смерти, тебя не смущает, Луис? – Директор взглянула на мистера Лорса поверх очков. - Кто? Да не смеши меня, Минерва, какие из них Пожиратели?! Конечно, когда Тот-Чье-Имя-Нельзя-Называть погиб, их вызывали в Министерство, но отпустили, потому что они были непричастны. - Во-первых, он не погиб, а исчез, был развоплощен, но жив, во-вторых, три года назад во время Турнира Трех Волшебников возродился, потому как снова обрел тело. - Не стоит пересказывать байки Дамблдора. Когда я уезжал, Министерство утверждало, что Дамблдор врет и Мальчик-Который-Выжил тоже, об этом писали во всех газетах! - Так вы что, ни о чем не знаете? – вступил в разговор Гарри. - Обо всем я знаю, Эмиль писал мне, что Гарри Поттер изо всех сил пытается прославиться, потом писал о том, что погиб Дамблдор в результате несчастного случая, и директором стал Северус Снейп. Что учителей в школе не хватает и Амикуса и Алекто пригласили преподавать, и они помогут ему, если что. Потом письма приходили небольшие, он писал, что у него все хорошо, что мне не стоит волноваться, потому что Поттер из школы сбежал и учиться стало только легче. Я уже собирался приехать на выпускной, но Эмиль написал, что Школа была взорвана гриффиндорцами в самом начале мая, и ему придется учиться еще один год, потому что к ЖАБА он не готов. Сначала в кабинете стало тихо, все в шоке смотрели на мистера Лорса, а потом хихикнул Рон, его смех подхватил Симус, Невилл и Терри, а потом и девчонки, и уже через минуту все хохотали. А МакГонагалл улыбалась, качая головой. И только мистер Лорса не мог понять причину этого смеха, он грозно смотрел на присутствующих, словно ожидая, когда же они прекратят над нам издеваться. У него отравлен внук, а все в школе ведут себя неподобающе! Когда смех стих, МакГонагалл достала из ящика стола несколько выпусков «Ежедневного пророка» и положила перед Луисом. Мужчина осторожно взял газеты, словно они были пропитаны ядом, ведь заголовок первой гласил: «Волдеморт повержен!» Во второй газете был список арестованных Пожирателей, в котором уже в первом десятке стояли имена брата и сестры Кэрроу. В третьей и четвертой - списки погибших в Последней Битве, а в пятой описана церемония награждения Героев Второй Магической войны Великобритании и статья о восстановлении Хогвартса. - Но… как? - Теперь достаточно доказательств, что Эмиль врал тебе? – спросила МакГонагалл. - Бедный ребенок, здесь шла война, а он остался совсем один… - Ну, один он не был, он выбрал сторону в этой войне, Луис. И если ты еще не понял, с Пожирателями смерти он не боролся, а помогал им. И повторюсь, применял Круциатус к студентам этой школы. К детям с первого по седьмой курс. И к этой девочке, которой было всего тринадцать. И считал ее неполноценной, потому что она полукровка, видимо, не знал, что Волдеморт тоже полукровка. Его отец магл. И Амикус и Алекто Кэрроу тоже применяли Круциатус к студентам этой школы. И запирали их в подвале с крысами. И во всем этом участвовал твой внук. Мать Шарлотты завтра будет в школе, и ей я тоже скажу, что бросать своего ребенка без поддержки жестоко, как бы ни было велико твое горе от потери мужа. Ни ты, ни родители Эмиля не озаботились его воспитанием. Но даже это я не считаю абсолютным оправданием их поступков. Гарри Поттер – сирота, но он нашел в себе силы бороться, а твой внук пошел по легкому пути. - Что же мы наделали! О Мерлин! Мы так хотели, чтобы он был счастлив, чтобы он ни в чем не знал трудностей, его ведь почти не наказывали. Элли, его мать, всегда считала, что он и так несчастен оттого, что они с мужем постоянно в разъездах и он видит родителей меньше месяца в году. А получилось так, что мы не научили его противостоять тьме в сердце. – Он замолчал, словно взвешивая и принимая решение. - Я не буду подавать жалобу в Министерство, но Эмиля я из школы забираю, Сметвик сказал, что противоядие будет завтра с утра, и через пару часов его из Больничного крыла можно будет забрать. Я сам займусь его воспитанием и обучением. Род виноват, нам и исправлять.