Совершить почти невозможное.

Лондон. Вокзал Кингс-Кросс. По платформе идёт мужчина средних лет, только что приехавший из Йорка. Он сегодня проводил своего сына в школу и на душе у него неспокойно. Какое будущее ожидает его семью, какой мир они оставят своим детям? Вот уже полтора года у власти в мире маглов новый премьер-министр Тони Блэр. За это время он успел сделать много: и образование реформирует, и медицину. Но для мирной жизни этого не достаточно. Буквально две недели назад в Оме ИРА взорвала автомобиль. Двадцать девять погибших. Более двухсот ранены. И где та мирная жизнь, которую постоянно обещают политики? Они конечно что-то делают, но этого явно недостаточно. Снова и снова посылают полицию, разъясняют ситуацию, дают обещания. Но какой в этом прок, если вновь и вновь гибнут люди? Как будет жить сын? Навстречу мужчине идёт его сверстник, проводивший сына в Хогвартс. В его сердце тоже затаилась тревога. Того, что вчера произошло в Визенгамоте, не ожидал никто. Люциуса Малфоя отпустили из зала суда. Вечером прилетел экстренный выпуск «Ежедневного пророка», в котором Рита Скитер подробно описала, что происходило в Министерстве. Министр принял Вассальную клятву бывшего Пожирателя Смерти, его жены и сына. А ещё в газете было написано, что недоучившийся Поттер сумел довольно квалифицированно защитить аристократа. Что авроры состряпали дело Малфоя так небрежно, что даже несведущий в законодательстве подросток смог разобраться в каждом эпизоде. В каждом! Конечно, ему помогли. Рядом с Роном Уизли и Гермионой Грейнджер в зале суда сидел довольно известный адвокат Сальвано Отиль. Но как в окружении Победителя Того-Кого-Нельзя-Называть оказался этот слизеринец? Что вообще происходит? Министр Шеклболт объявил, что в воскресенье состоится принятие Вассальной клятвы, хотя уже более трёхсот лет Министр не принимает Вассальных клятв. А это значит, господин бывший аврор собирается быть у власти долго. Что это? Захват власти или желание действительно навести порядок в магическом сообществе? Будет ли мой сын жить спокойно? ************* Утром первого сентября исполняющая обязанности директора Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс Минерва МакГонагал заканчивала последние приготовления к новому учебному году. В этом году будет очень сложное расписание. Во-первых, учиться будут не семь, а восемь курсов. Во-вторых, в прошлом году Трансфигурацию, Зельеварение, Чары, Астрономию, Историю магии и Руны ученики изучали по обычной программе, а Защиту от Тёмных Искусств и Магловедение - по «программе Кэрроу». К тому же, в тех ужасных условиях, в которых пришлось учиться детям в прошлом году, основные темы не удалось преподать даже упорной и трудолюбивой Спраут. А если вспомнить, что больничное крыло ни дня не пустовало, то становится понятно, что знания в головах учеников бессвязны и отрывочны. Сегодня днём состоится педсовет, на котором необходимо будет решить вопрос с расписанием. Тринадцать учителей, колдоведьма, библиотекарь, завхоз и директор – это слишком мало для обучения и сохранения дисциплины среди почти четырёхсот учеников. Всё чаще в голову приходит вопрос: а что бы сделал Северус?.. Минерва пока не решила, что делать с тем знанием, что получила вчера – о том, что директор Хогвартса жив. Ведь неизвестно, нашли ли его авроры и сейчас он в Святом Мунго или в застенках Азкабана? Знает об этом Министр или нет? А может, его нашли друзья и сейчас лечат его в каком-нибудь замке? А может, узнав о его предательстве, его выкрал кто-то из выживших Пожирателей смерти и мучает где-то? Зная отношение Министра к Снейпу, спросить Кингсли – это возможно подставить директора под удар. Если Шеклболт не знает – начнёт искать, начнутся обыски, облавы. А если знает – отдаст приказ убить, чтобы устранить? Или проявит гриффиндорское благородство? Пока не стоит, решила про себя МакГонагал, пусть пройдёт принятие Вассальной клятвы глав родов, и потом можно будет решать, что делать. Раздался хлопок и перед директорским столом возник один из домовиков. - Нилли принёс почищенную Шляпу. - Спасибо, Нилли, положи сюда на стол и принеси мне чашку горячего шоколада, - Минерва закуталась в любимый клетчатый плед. В замке уже прохладно. - Сейчас. Домовик исчез. Минерва начала писать приказ о назначении нового преподавателя Защиты от Тёмных Искусств. И тут ожила Распределяющая Шляпа. - Исполняющая обязанности директора, у Вас будут какие-то распоряжения по распределению вновь прибывающих учеников? МакГонагал не поверила своим ушам, несмотря на то, что слух у неё был отменный. - Что? - Вы ведь смотрели списки прибывающих учеников, у вас есть какие-то распоряжения, как я должна их распределить? Директор Дамблдор всегда говорил, что есть отдельные ученики, которые должны попасть на какие-то конкретные факультеты. Минерва чувствовала себя так, будто ей по голове прилетело бладжером. И хотя она никогда не играла в квиддич и по голове этим тяжёлым мячом никогда не получала, те, кто получал, должны чувствовать себя именно так. Хотя нет, через несколько долгих секунд в голове прояснилось и стали понятны распределения учеников со способностями Гриффиндора на Рейвенкло, учеников со способностями Хаффлпафф - на Слизерин. И так далее. Среди учителей ходило две версии: либо Распределяющая Шляпа уже так стара, что не видит этих способностей, либо напротив - она магически видит так глубоко, что распознает какие-то такие знаки, которые не видны преподавательскому составу. Ведь, в конце концов, эти «не туда попавшие» становились своими на факультете. Но почему-то никому в голову не приходило, что распределением руководит Директор. Из ступора её вывел хлопок. - Нилли принёс горячий шоколад, - домовик подобострастно заглядывал в глаза и прижимал к голове уши, словно чего-то испугался. Видимо, почувствовал тот гнев, что клокотал в груди старой кошки. - Спасибо, - Минерва аккуратно взяла чашку и поставила её на стол, прямо на недописанный приказ, - иди, скажи, пусть подтопят немного, в замке прохладно, и можешь быть свободен. После того, как домовик исчез, Минерва развернулась к портрету Дамблдора. - Ты не хочешь мне ничего объяснить, Альбус? - Девочка моя, - начал было Дамблдор, но стушевался под её злым взглядом, - Минерва, ты сама должна понимать, что не всегда распределение на факультет по способностям идёт на пользу. Необходимо учитывать личную заинтересованность ученика. Во-первых, факультет становится новой семьёй, и разбивать крепкие семьи, разбрасывая детей на разные факультеты, очень жестоко. - Близнецам Патил это не помешало быть сёстрами. Моя сестра училась на Хаффлпаффе, и это не помешало мне любить её так же сильно. А во-вторых? - Во-вторых, если ученик попадает на факультет, с которым у него или у его семьи конфликт, он или там становится изгоем и семь лет терпит издевательства, или идёт на конфликт со своей семьёй, что гораздо страшнее. - А не ты ли подогревал этот конфликт, Альбус? Ты сам акцентировал внимание на конфликте Салазара с Годриком! Сам преувеличивал коварство Слизерина и доброту Гриффиндора. А я читала сохранившиеся дневники Хелены Хаффлпафф. И знаю, что это Годрик настоял на том, чтобы Слизерин построил Тайную комнату. И конфликт состоял в том, что Слизерин обучал своих учеников Тёмным искусствам в общих классах, и неспособные противостоять Тёмной магии маглорождённые могли попасть под удар. Слизерин считал, что маглорождённые должны видеть, чего могут достичь их дети и внуки, если они будут упорно заниматься. А Годрик опасался, что кто-нибудь из учеников погибнет. И это именно Годрик настоял на том, чтобы Слизерин построил Тайную комнату, в которую маглорождённые не смогли бы попасть. А спор о первенстве факультетов затронул и Рейвенкло, и Хаффлпафф, а не только Годрик и Салазар вели этот спор. Хелена записала, что Слизерин чувствовал себя обиженным, что его с учениками изгнали из общих классов. Зельеварение он преподавал в подземельях, Тёмные искусства - в Тайной комнате. Но потом понял, что так даже лучше. И после этого они преподавали вместе почти двадцать лет. Слизерин ушёл из школы после того, как воспитал достойного преемника, по силе превзошедшего своего учителя. И покинул он школу в возрасте ста сорока четырех лет со словами: «Я ухожу на покой с лёгким сердцем». Есть, конечно, официальная версия, «Жизнеописание Уокла Лопстоуна», ученика Гриффиндора, который учился последний год в Хогвартсе как раз в разгар конфликта. И в этом жизнеописании обучению в Хогвартсе Уокл посвятил одну главу, а конфликту Салазара и Годрика – два абзаца! И из этого развили целую легенду, на основании которой ты и твои соратники натравливаете учеников трёх факультетов на Слизерин? А чем вам собственно слизеринцы не угодили? Знают слишком много? Не доверяют вам? Не дают держать себя под контролем? А должны? Когда ты вот так распоряжаешься их жизнями! Ведь ребёнок, не попав на факультет, который поможет развить его способности, может так и не открыть свой Дар! И сколько учеников…? Даже узнавать страшно, сколько. Альбус, что же ты творил?! - Минерва, я делал это ради детей. Профессор МакГонагал открыла было рот, чтобы ответить, но глядя на уверенного в своей правоте бывшего директора, решила не отвечать. Какой смысл убеждать портрет в своей правоте? Он – лишь отражение той личности, которая уже прошла свой путь. Как жить дальше – решать тем, кто живёт сейчас. ************* Драко Малфой проснулся утром первого сентября и не торопился вставать. До завтрака ещё полтора часа. Есть время привести мысли в порядок. А наводить порядок есть где. Этот бардак в мыслях начался тогда, в Выручай-комнате, когда Поттер спас Драко. До этого всё было предельно ясно: чтобы спасти отца, надо Поттера доставить Тёмному Лорду. Злость вперемешку с отчаяньем застилали разум. У Драко была цель – поймать Поттера и доставить его Лорду. А дальше – будь что будет. Пелена спала, когда Драко затягивал бесчувственное тело Грега на очередной стол, спасаясь от огненных змей. И когда понял, что остался один. Безумный жар огненных зверей, едкий дым, заполняющий лёгкие, и осознание, что это конец. Он тащил друга на очередной стол. Понимал, что это их не спасёт. Но не мог остановиться. В голове мелькнула единственная мысль – это лучше, чем поцелуй дементора. И тут из дыма появились две метлы. Поттер протянул руку, но Грег был слишком тяжёлым, а бросить его Драко не мог. Уизли что-то кричал, он и Грейнджер затянули бесчувственного друга на свою метлу. Драко же вскарабкался на метлу Поттера очень вовремя. Огненная химера бросилась к ним, и, не успев схватить, бросилась вдогонку. К счастью, метла Поттера была быстрее. Когда, вылетев из Выручай-комнаты, они врезались в стену и свалились с метлы, на Драко обрушилось осознание того, что он всё-таки жив, Кребб погиб в собственном Адском пламени, и у Драко теперь долг жизни перед Поттером. И это всё наполняло противоречивыми, раздирающими душу эмоциями. Благодарность, боль утраты, униженность и злость на себя, на Поттера, на Уизли и Грейнджер, на погибшего Винсента и приходящего в себя Грега, у которого теперь тоже долг жизни перед предателем крови и грязнокровкой. Он не участвовал в Битве. Интуиция кричала, что не стоит помогать Пожирателям. А грифы справлялись сами. Когда Поттер и Тёмный Лорд встретились посреди Большого зала Хогвартса, Драко стоял около одной из колонн. Драко понял, почему палочка, когда-то принадлежавшая Дамблдору, послушалась Поттера. Вспомнил, как бросил Экспеллиармусом в старика. И Авада, направленная в Поттера, вернулась Лорду всей силой желания смерти. Едва тело Тёмного Лорда упало навзничь, на плечо Драко легла рука. Он обернулся и попал в крепкие объятья отца. - Что бы ни случилось – держись, сын. И помни – ты Малфой. Это продолжалось меньше минуты, и вот уже два крепких аврора уводят отца. Драко вернулся домой один. Холодный разоренный замок. Домовики уже начали уборку дома, но от прежней роскоши не осталось ни унции. Молчаливые портреты в тяжёлых рамах смотрели вслед, казалось, разочарованно. И от этого было ещё больнее. Мама вернулась через шесть дней. И долго обнимала, не стесняясь ни портретов, ни домовиков. А через два дня в Малфой Мэнор пришли авроры и устроили тщательный обыск, заглядывая любопытными носами в самые потаённые углы старого замка. И началась новая жизнь. Другая. Были почти бессонные тревожные ночи, когда нужно отдыхать, но тяжёлые мысли лезут в голову, не дают забыться. Были дни, которые Драко проводил в кабинете отца, разбираясь в документах, ведь финансовые дела не стоят на месте. И вечера, в которые они сидели с мамой в гостиной и молчали. А потом Драко вызвали в аврорат. На свидание с отцом. Люциус предельно просто, тоном, не терпящим возражений, объяснил, что Драко должен сделать. Принести Непреложный обет в том, что не станет препятствовать судебному процессу против отца, который неизбежно закончится поцелуем дементора. После этого Драко должен магически отречься от Люциуса и выжечь его имя с родового дерева. И принять род. В этом случае род Малфоев будет чист перед магическим сообществом, и можно будет жить дальше. Только как жить после этого? Непреложный обет Драко принёс. А когда вернулся домой, у него случилась первая безобразная истерика. Он хохотал над властью, рыдал от боли, отчаянья, замыкался в себе от ужаса, а потом снова подступали злые слезы. В воздухе вспыхивали магические молнии, в окнах дребезжали стекла, то там, то тут вспыхивали портьеры, которые тушили домовики. Нарцисса сидела на диване посреди этой магической бури и по её щекам катились горькие слезы. А затем тяжёлое ожидание суда. Изо дня в день жить и знать, что отец в аврорате и ему никак нельзя помочь. Не потому, что невозможно хотя бы попытаться, а потому, что отец сам так спасает свой род, сына и жену. Только как жить, зная, что отец сейчас сидит в тюрьме, что его осудят, и он погибнет для того, чтобы жил ты. А потом ты отречешься от него. Примешь род и выжжешь его имя… Как? Ведь он – один из самых достойных, нет, самый достойный представитель древнего рода Малфоев! Драко вспоминал в эти дни, как много значит отец в его жизни. Ему пять лет и он, балуясь, упал с бортика фонтана. Боль. Обида. Досада. И Драко громко плачет. Отец подходит и ставит на ноги своего маленького сорванца. Драко поднимает глаза и видит, что он улыбается. - Ты смеешься надо мной? – всхлипывая, произносит мальчуган. - Нет, я просто вижу, что ты ещё маленький, мой Драко. - Я уже взрослый, - ещё громче рыдает мальчик. - Взрослые умеют сдерживать свои эмоции и терпеть боль, а у тебя это пока не получается, - говорит отец. Мальчишка на мгновенье замирает, а потом вытирает рукавом злые слезы и пытается не морщиться от боли и выглядеть серьёзным. Отец улыбается ещё шире. - Да, теперь я вижу, какой взрослый у меня сын, - произносит он с гордостью. И отец с сыном идут домой. Перед началом второго курса Драко очень сильно хотел стать ловцом. Как и Поттер. Чем он хуже Золотого мальчика Гриффиндора? За неделю до отъезда в Хогвартс наследник пришёл в кабинет Люциуса. - Чего ты хочешь, Драко. - Поговори с крёстным, я хочу быть ловцом команды Слизерина, - попросил сын. - Драко, это просто твое соперничество с Поттером. Мне Северус говорил, что его успехи не дают тебе жить спокойно, - недовольно ответил отец. - Это не так. - Это так, Драко, не ври ни себе, ни мне. Это не достойно наследника рода Малфоев, - в холодных глазах отца блеснула ледяная стужа. Драко уже был готов уйти, но остановился и снова обратился к отцу. - Я тренировался всё лето с тем тренировочным снитчем, который крёстный подарил на окончание первого курса, занимался фехтованием, и мистер Андок сказал, что у меня хорошая реакция. Я буду лучшим ловцом, чем Теренс Хиггс. И ты будешь мной гордиться. А ещё в Хогвартсе можно летать только на выходных и только в хорошую погоду. А если я буду в команде Слизерина, я буду тренироваться постоянно, ты ведь сам говорил, что необходимо быть физически сильным, - Драко был горд тем, что не сорвался на эмоции, а говорил спокойно, и, как ему казалось, веско. Отец внимательно посмотрел на сына. - Хорошо, я поговорю с Северусом, но если он будет против, ты будешь участвовать в отборочных испытаниях на общих основаниях с другими слизеринцами в следующем году. - Спасибо, отец. В день рождения Поттера «Ежедневный пророк» напечатал статью о нём. Прочитав её, Драко очень жалел, что не мог никак ответить. В этой статье молодого Малфоя выставили слабой жертвой сильного Поттера. И это раздражало. Как будто мало той боли, которой каждый день дышит Драко. Он до обеда пытался вникнуть в суть документов, но за строчками видел лежащего на залитом водой полу туалета Плаксы Миртл Поттера, видел свою вскинутую палочку и сейчас чувствовал назревший в душе Круциатус. Он тогда не успел послать Непростительное, так удивлен был видом павшего к его ногам Золотого мальчика. И пронзившая грудь и лицо боль. Драко услышал всплеск воды от его, упавшего в лужу тела. А ещё тихое «Нет… Нет, я же не…», словно Поттер не понял, что он сделал. Заверещала Плакса Миртл и спасение пришло. Крёстный залечил глубокие раны, помог подняться и проводил в больничное крыло. К счастью, на лице шрамов не осталось, а на груди навсегда остались метки Сектумсемпры. Поняв, что терпеть это больше невозможно, Драко спустился в Дуэльный зал и несколькими заклинаниями разбил в мелкую щепку магический тренировочный манекен. В этот вечер в Малфой Мэноре случился незапланированный вечер откровений. Нарцисса с сыном сидели в тёмной гостиной и говорили. Драко рассказал о Сектумпсемпре Поттера, об Адском Пламени в Выручай-Комнате и Долге жизни перед Поттером. И узнал о полукровности Лорда, оказалось, как и у крёстного, у темнейшества отец был маглом. Ещё о второй Аваде Поттера, которая его снова не убила, и о том, что мама предала Повелителя ещё до того, как Поттер его убил. Поэтому её и отпустили. Следующий месяц с каждым днём сердце Драко всё сильнее сжимал кулак неизбежности. Он чувствовал каждым вдохом, как утекают последние дни, часы, минуты жизни отца. Мама уехала во Францию, и это было даже хорошо. Драко не хотел бояться ещё за то, что она снова отправится в Азкабан как пособница Тёмного Лорда. За три дня до суда Рита Скитер в «Ежедневном пророке» задала вопрос – неужели Люциуса Малфоя будут судить без адвоката. Проснулись! В тот момент, когда уже никто не успеет подготовиться к процессу! В тот момент, когда понятно, что суд пойдёт так, как угодно Министерству магии. Ужасное чувство – хочется, чтобы это поскорее закончилось, и в то же время, чтобы это никогда не кончалось, ведь это последние дни отца. В воскресенье министерский филин принёс официальный пакет. В нём Драко обнаружил официальное приглашение на судебный процесс над Люциусом Абраксасом Малфоем от его адвоката - Гарри Поттера! Это что, такое судилище над Пожирателями Смерти? Тот, кто убил Волдеморта, забьёт последний гвоздь в гроб его правой руки. Тот, перед кем у Драко долг жизни, сделает всё, чтобы лишить его самого близкого человека. Мерлин, как сдержаться и не убить его там же, в зале суда?! Смогу, твердил он себе, ради воли отца я всё смогу. Как? Это не важно. Отец смог бы. Вечером приехала мама, её тоже вызвали на заседание суда. Разговаривать было невозможно, поэтому они снова сидели в гостиной и молчали. Безумное ожидание мерзкого судилища и приговора подходило к концу. Утром Драко с трудом выпил пару глотков кофе. Волнение сдавливало лёгкие, пережимало горло, не давало вздохнуть. Несколько журналистов, увидев в Атриуме жену и сына подсудимого самого ожидаемого процесса, направились было, чтобы задать несколько вопросов, но встретившись взглядом с Драко, решили, видимо, что будет ещё место и время для интервью. В полдень боковая дверь открылась, и в зал вошёл отец в сопровождении аврора. Собранный, даже можно сказать спокойный Люциус шёл к креслу подсудимого твёрдым шагом. Он один раз взглянул в зал, чтобы посмотреть на сына и жену. Аврор, заметив это, ткнул его волшебной палочкой в спину, словно поторапливая, хотя отец и так не сбавлял шаг. Министр произнёс речь в стиле «Я любимый ученик Дамблдора», ему подобострастно вторил обвинитель, при этом нёс какой-то бред про кровавое прошлое отца. Драко не вслушивался в слова, он смотрел, старался запомнить родное лицо, ловил оттенки эмоций, которые были заметны, пожалуй, только ему и маме. Когда со своего места встал Поттер, на Драко накатила волна злости. Сейчас начнётся – какой ужасный Пожиратель Смерти Люциус Малфой и почему его необходимо казнить. Драко даже не сразу понял, что Поттер топит аврорского свидетеля. Что происходит? Министр грозно посмотрел на гриффиндорца, словно не ожидал от него такого. Неужели у отца действительно есть адвокат? А потом Драко понял, это такой изощренный спектакль – действительно разобраться в нескольких делах, а потом нанести решающий удар – сказать, что вот именно в этом кровавом преступлении вина подсудимого неоспорима. И тогда пресса не сможет сказать, что адвокат даже не потрудился разобраться в том, виновен отец или нет, и даже одно доказанное преступление будет гарантированно свидетельствовать его виновность. Вот почему гриффиндорцы проявляют изобретательность только в борьбе со слизеринцами? Мерлин, какой же Поттер позёр! «Клянусь Магией!» в зале суда Визенгамота – и зрители вновь влюблены в Золотого Мальчика. Когда колдоведьма объясняла, как выздоравливала бабушка Друэлла в клинике Святого Мунго, Драко понял, каким фамильным артефактом пользовался отец для того, чтобы она выжила. А потом Поттер вызвал миссис МакАдам. Эта дама бывала в Малфой Мэноре. Драко видел, как и отец, и мама относятся к ней. И тут Драко был поражён тем, что она рассказала. То, что он родился очень сильным волшебником, ему говорил крёстный. Новость о том, что женой отца хотела стать Амбридж – какая гадость! Как можно представить эту писклявую жабу рядом с отцом?! А вот того, что он, будучи ещё очень маленьким, чуть не убил маму, Драко не знал. И того, что отец поклялся оберегать его ценой собственной жизни – эта информация стала для молодого человека неким откровением. Этого просто не может быть! Ему всегда приходилось доказывать, что он достоин внимания отца. Вопреки всевозможным домыслам, Драко крайне редко получал сразу всё, что хотел. Почти всегда за исполнение своих желаний приходилось бороться. И даже эта борьба не гарантировала, что он получит то, что хочет. Именно поэтому так раздражал успех Поттера, которому всё доставалось так легко и просто. На первом курсе – метла и место в команде по квиддичу. На втором выяснилось, что он владеет парселтангом – заветная мечта любого слизеринца. На третьем – полет на гиппогрифе. И так каждый год! Поттер мог делать всё, что пожелает, директор не замечал его проступков, и, кажется, даже поощрял их. Драко, в свою очередь, всё время старался оправдать надежды отца, который очень быстро и легко разочаровывался в наследнике. И только теперь, сидя в этом ужасном зале суда, Драко понял, как сильно его любит отец. Пока он размышлял, не заметил, как получилось, что какая-то женщина бьётся в истерике в свидетельском кресле. Драко услышал только конец допроса: - Он же убивал людей, все Пожиратели Смерти убивали людей. И он хотел смерти моего ребёнка. У меня не оставалось выбора! - Вы подняли палочку и запустили в брата Авада Кедавра? – задал вопрос Поттер. - Вы осуждаете меня? Разве вы поступили бы по-другому? Вы считаете, я неправильно поступила? И тут Поттер в первый раз за всё время судебного заседания обратился к отцу: - Мистер Малфой, скажите, Лайнол Линдстон был Пожирателем Смерти? - Нет. – голос отца, такой спокойный, твёрдый. Драко хотел, чтобы Поттер ещё что-нибудь спросил. - А зачем вы связывались с ним по камину ночью, двадцатого августа? - Мистер Линдстон был моим однокурсником, и у него всегда хранилось большое количество Вытрезвляющего. Нотт сильно перебрал, я связался с Лайнолом, чтобы взять несколько флаконов зелья. Министр жестом указал аврорам на свидетельницу и приказал: - Авроры Тилль и Кевинтон, возьмите миссис Пренстон под арест. В зале зашумели. И всё равно Драко был уверен, что всё это только для того, чтобы в один момент доверяющие такому старательному Поттеру судьи отправили отца на казнь. Ведь после такого процесса никаких сомнений не будет. Драко наблюдал за происходящим, ожидая подвоха. И тут одна из свидетельниц решила сообщить, что она хорошо знает Люциуса Малфоя, и он даже немного похож на подсудимого. Драко заметил, что первый раз за процесс отец не удержал лицо. Он был изумлен тем, что только похож на Люциуса Малфоя. А потом был разбор кровавого убийства тети Беллы. Личный кинжал сумасшедшей родственницы был хорошо знаком Драко. Но гриффиндорцы вряд ли знают, что такое личный артефакт. И тут Поттер ещё раз удивил – он пригласил в зал суда артефактолога Сайке. Отец был о нём очень высокого мнения. В зал суда вошёл настоящий аристократ. Сев в свидетельское кресло, артефактолог подробно и четко объяснил, что за кинжал принадлежал Беллатрикс. А потом ещё и опознал его. Затем Поттер запросил какой-то магловский артефакт. После того, как Поттер включил его, Драко услышал, как Белла убивала, как унижала отца, как сомневалась в его лояльности Тёмному Лорду. Мама сидела, натянутая как струна, она сдерживала крик ужаса. На Драко накатывали волны злой ярости, но, к счастью, зал Визенгамота устроен так, чтобы гасить любые непреднамеренные магические выбросы. После этого Поттер с помощью мистера Сайке доказал, что аврора убил его напарник, а не отец. Драко ждал, что будет ещё одно или даже два «те самые» преступления, в которых обвинят Люциуса Малфоя. Но… Министр объявил перерыв. Это всё? А где подвох? Поттер что, действительно защищал отца? Что случилось этим летом с гриффиндорским идолом? Авроры увели отца на перерыв. Разъяренный Министр куда-то повел Поттера, наверно сейчас убьёт. - Драко, мистер Поттер доказал, что Люциус никого не убивал или нет? – мама тоже не могла поверить в происходящее. Только сейчас молодой человек обратил внимание на то, что оставшиеся в зале суда волшебники довольно громко обсуждают, виноват отец или Поттер доказал, что не виноват. - Мистер Малфой, леди Нарцисса, - к ним поднялся мужчина, который сидел рядом с Уизли и Грейнджер. - Здравствуйте, мистер Отиль, - мама подняла глаза, полные надежды, - скажите, что происходит? Что будет с Люциусом? - Я думаю, что всё будет хорошо. Сейчас мистер Поттер допросит мистера Малфоя под Веритасерумом и ему будет предложена Вассальная клятва с ограничением Вечного протокола. Вы понимаете, о чем я? – к мистеру Отилю подошла Грейнджер и передала какие-то документы. - Да, конечно. Но Вассальные клятвы не приносят уже несколько столетий… - У вашего мужа есть шанс быть первым. Для того, чтобы обезопасить вас и мистера Драко, вы тоже можете принести Вассальную клятву. И у Министерства больше не будет возникать вопросов по поводу каких-то прошлых дел. – Он подал два свитка: маме и самому Драко. Развернув свой, Драко пробежал глазами по строчкам «Я, Драко Люциус Малфой, своей жизнью и своей магией клянусь: использовать боевую магию только в случае угрозы жизни и здоровья меня, членов моей семьи и для защиты волшебников. Не принимать участия и не финансировать организации против магов или маглов. Служить магической Британии до последней капли крови». Всё разумно и просто. Драко перечитал свиток ещё раз, пытаясь найти подвох, но его опять не было. Либо гриффиндорцы как-то умудрились поумнеть, либо Драко пока не понимает, где они расставили ловушку. Впрочем, такую клятву Министерству можно дать ради того, чтобы прекратить гонения аврората на род. Мама взяла в руки свиток Драко, прочла его, и кивнула сыну, соглашаясь. - Да, мистер Отиль, я думаю, это будет правильно, - и передала ему свитки. Сразу после перерыва Поттер допрашивал отца под действием Веритасерума. Люциус подробно рассказал о Пожирателях смерти. Поттер спрашивал только о составе организации Тёмного Лорда, и ни слова об операциях или убийствах. Драко видел, как хищно блеснули глаза Люциуса, когда он называл имена пособников Тёмного Лорда в Визенгамоте. И голос отца не потерял своей твёрдости даже тогда, когда в группе шпионов не обнаружил имени крёстного. А вот то, что его наследство похудело на четырнадцать миллионов золотых галеонов, это неприятно. Затем отец принёс Вассальную клятву с некоторыми ограничениями, и господин Министр принял её. Драко заметил, что в момент принятия клятвы, когда Министр пожал руку отца, взгляды мужчин столкнулись в неком противостоянии, но буквально через мгновение словно пришли к какому-то соглашению, и звенящее напряжение между ними, которое чувствовалось на протяжении всего суда, истлело. Поттер встал со своего места и взял пергамент с Вассальной клятвой. - Я приглашаю Драко Люциуса Малфоя для принятия Вечного протокола, - Поттер смотрел, как Драко спускается со своего места и становится рядом с отцом. Отец передал ритуальный нож, а Поттер поднёс пергамент. Драко рассек руку, начал читать и капли крови, не оставляя следов на бумаге, устремились к буквам, заполняя одну за другой. Драко мысленно повторял заклинание, ускоряющее ток крови. Пергамент перелетел к Шеклболту. - Принимаю твое служение, Малфой. Служу во благо народа. – И, посмотрев Драко в глаза, пожал руку крепко и твёрдо. Затем клятву принесла мама. Потом Министр вернулся на место и объявил: - В свете произошедших сегодня событий Люциуса Абраксаса Малфоя, его жену Нарциссу Малфой и его сына Драко Люциуса Малфоя освободить от уголовного преследования, восстановить в гражданских правах. Авроры, освободите мистера Малфоя. Заседание окончено. Все свободны. Драко не мог поверить в реальность происходящего. Ему хотелось ущипнуть себя за руку, чтобы проверить, не спит ли он. А ещё обнять отца и маму. Но он, конечно, сдержался. В этот момент новоявленный вассал почувствовал на себе чей-то взгляд. Драко инстинктивно развернулся и столкнулся взглядом с Роном Уизли. Во взгляде рыжего не было ни самодовольства, ни вызова. Понимание. Мир сошёл с ума. В этот момент Поттер обратился к отцу: - Люциус, вы обещали! Только что освобожденный из-под стражи ответил в тон ему: - В любое время, мистер Поттер. Когда зал суда почти опустел, отец спросил: - Драко, лавка Олливандера уже работает? Мне нужна волшебная палочка. - Да, она открыта. - А потом домой. Что с финансовыми делами? - Всё нормально. Счета в Гринготсе арестованы, но наличных в нижнем сейфе хватило на оплату всех счетов. На сегодняшний день долгов нет. - Молодец, сын. Что ж, пойдём. Когда они вышли из зала и поднялись в Атриум, там шла пресс-конференция. Журналистка подбежала и сделала несколько снимков колдокамерой. - Скажите, что вы чувствуете, мистер Малфой? Чем собираетесь заниматься? Как вам удалось уговорить мистера Поттера защищать вас в суде? Отец устало посмотрел на журналистку, и, глядя ей через плечо, куда-то в сторону комментирующего что-то Министра, сказал: - Я уверен, что Министерство магии и мистер Поттер способны разобраться в любом спорном вопросе. Я верю, что в магической Британии наступят действительно мирные времена. – А затем легонько толкнул журналистку невербальным беспалочковым Конфундусом, очень кстати, потому что слово взял Поттер и журналистка переключилась на него. Нарцисса возмущенно посмотрела на мужа, а он ответил: - Что? Это не боевая магия. И я защищал свою семью от излишнего любопытства. - Люц! - Пусть вон Поттера слушает, он сегодня герой дня. - Люц, - в голосе мамы зазвучали повелительные нотки. - Я понял. Правда, понял. Больше не буду, – и когда она ушла на несколько шагов вперед, буркнул тихо: - Сегодня. Только в этот момент Драко поверил, что у них есть шанс нормально жить. А потом в Косой аллее отец купил волшебную палочку. И они отправились домой. После довольно позднего обеда отец позвал Драко в кабинет, и, просмотрев документы, остался доволен. - В связи с последними событиями нам придется отказаться от некоторых видов бизнеса. Это были довольно крупные поступления, но вступать в конфронтацию с Министерством наш род больше не будет. С тобой связывался Касл? - Он погиб в Последней битве. Отец вздрогнул, словно его ударили. - Погиб? Мерлин, шустрый Касл. Кто ещё? - Я сохранил «Пророк», в котором напечатаны все имена, - Драко кивнул на журнальный столик, на нём аккуратной, очень внушительной стопкой лежали все газеты за то время, пока отца не было дома. Если бы кто-нибудь спросил, зачем Драко их собирал, если понимал, что хозяин кабинета больше не вернётся, он не нашёл бы ответа. Он просто не мог выбросить их. - Хочешь прочитать? - Да. Драко взмахнул палочкой и поднял стопку в воздух, взял снизу несколько самых пухлых газет и также аккуратно вернул «Ежедневный пророк» на место. Отец взял в руки газеты и следующие полчаса читал имена погибших в Последней битве. С каждой минутой он становился всё мрачнее. После того, как газеты были отложены, отец подошёл к бару. - Выпьешь со мной? – Драко утвердительно кивнул, Люциус налил огневиски в бокалы, один из которых передал своему сыну. – За упокой, - и залпом выпил крепкий напиток. Люциус вернулся в свое кресло и спросил: - Что с образованием? - Всем пришло официальное приглашение в Хогвартс с перечнем учебников. Седьмому курсу разрешено прибыть в школу через камин. Так что завтра в три по полудни я снова отправляюсь в Хогвартс. - Его восстановили? - Да. Работы были закончены в середине июля. - Я не увидел имени Северуса среди погибших. - Его тело не было обнаружено. – Драко сделал глоток огневиски. - Поттер рассказал, что Тёмный Лорд натравил Нагайну на крёстного в Визжащей хижине, и Избранный видел его смерть. Свидетельство о смерти никто из колдомедиков не подписал. Героем его, кстати говоря, так и не признали, несмотря на всё то, что он сделал для них. – Драко было обидно за Снейпа. - Ничего, разберутся. - Кто будет разбираться? – вспыхнул Драко. - Поттер? Шеклболт? Министерство или МакГонагал? - Если бы не Поттер, хочу тебе напомнить, сегодня меня бы казнили, - спокойно ответил отец. - Поттер – ученик Дамблдора, как он оказался твоим адвокатом? Это какая-то ловушка? - Я не знаю, как это произошло, но Поттер заинтересовался моим делом и пришёл на один из бессмысленных допросов. Я, честно говоря, подумал, что он пришёл пошло запустить в меня Авадой, и был готов к этому. Он опоил Жидким Конфундусом следователя, - Драко развернулся и удивленно посмотрел на отца. Люциус хитро улыбался, – Да-да, Золотой Мальчик в аврорате Министерства подлил следователю зелье, влияющее на сознание, тем самым сбил его с намеченной цели. Тот ушёл, а Поттер… Как он разгадал план Кингсли, я не знаю, но сказал, что хочет разобраться. - Да в чем он вообще может разобраться, он же слепой грифф, не видит дальше собственного носа! – раздраженно фыркнул наследник рода. - Не скажи, Драко. Он мне показался довольно вдумчивым. Младший Уизли и… Грейнджер тоже не дураки. Сейчас их шанс стать реальной силой в магическом сообществе весьма и весьма велик. Сегодня они показали это в полной мере, и, если ты заметил, не только нам, но и Министру, и всему магическому сообществу. К тому же, он сегодня, не пролив ни капли крови, в отличие от Тёмного Лорда, в один момент вернул волшебников к магическому мироустройству, свернув с дамблдоровской маглолюбской политики. Или ты думаешь, что мы останемся единственными вассалами Министерства магии? Ни один чистокровный род не упустит такой шанс – поставить Министра в положение, в котором Министерство вынуждено будет учитывать интересы рода. Вассалам тоже, конечно, нужно будет соблюдать определенные правила. Но это будут разумные ограничения, а не огульный запрет на всю магию, которую не может использовать маглорождённый волшебник. - Ты действительно считаешь, что они пойдут на это? - У них не будет другого выбора. Поттер его не оставил. Всё. - У меня всё равно ощущение, что есть какой-то подвох. - Драко, Драко. Просто по молодости лет ты всех ещё равняешь по себе. Слизерин в тебе ищет во всем подвох. Они же гриффиндорцы – они прямые. И если даже и замышляли какой-то финт, то сами попали в свою ловушку. Но мне кажется, Поттер именно этого и добивался, и прекрасно осознаёт, что такое – Вассальная клятва. Неужели ты не заметил, как он огрызался сегодня с негром? А тот только зубами скрипел. А во время перерыва, видимо, по этим самым зубам получил, потому, что вернулся сдувшийся. Глазами не сверкал, дым из ушей не шёл. Убедил его Поттер. Я бы даже сказал, нагнул дамблдоровский столп. - Ты так веришь ему, отец, а я с ним в школе шесть лет, и уж точно знаю, что от этого грязнокровного выродка не стоит ожидать ничего хорошего. - Ну, во-первых, Поттер чистокровный. Его грязнокровная мамаша была довольно сильной ведьмой, и официально вышла замуж за чистокровного Джеймса со всеми необходимыми магическими условностями. Поэтому на момент рождения Избранного и она, и младенец были в роду Поттеров. Так что, если уж он и выродок, то такой же чистокровный, как и ты. Наш родовой статус, конечно, раза в два выше, но чистокровности Гарри это не отменяет. - А во-вторых? - А во-вторых, шесть лет Золотой мальчик находился не столько под влиянием Альбуса, сколько под контролем, это бы тебе Северус подробно рассказал. А стоило старику уйти за грань, как он взялся искать разумные ответы на неудобные вопросы. И на стороне так называемого добра ему не ответили. Поэтому известный тебе Поттер, жестко контролируемый Дамблдором, и скитавшийся по лесам Победитель Тёмного Лорда – это далеко не одно и то же. И, в-третьих… - Ещё и в-третьих! - Да. Никто не мешал Поттеру оставить всё, как было. Я не звал его, не собирался ничего рассказывать, открывать глаза. Он мог доучиться в Хогвартсе, пройти школу авроров и через десяток лет стать начальником аврората. А лет через пятнадцать перебраться в кресло Министра и рулить, как захочет. И скажи, кто бы ему помешал? И никаких противостояний с Министерством, прессой или дорогими маглолюбивыми друзьями. Нет, Драко, Поттер не прост. Знаешь, какую услугу он попросил за мою свободу? - Деньги, связи, влияние? - Поддержать его в деле объединения магического сообщества. - И всё? - И любые ответы на его вопросы. И всё. А денег, связей и влияния у него сейчас и так немало. Я прошу тебя, сын, присмотрись к Поттеру. Я не говорю, что ты должен искать дружбы с ним или заискивать, потеряв лицо. Изучи его. Какова расстановка сил рядом с ним? С кем советуется и кому доверяет? Кто его раздражает и кого он избегает? За кем он перепроверяет информацию, а кому верит на слово? И почему? - Я понял, отец. Я сделаю это. - Драко, я очень люблю тебя, я горжусь тем, какой ты вырос. Когда я был младше, чем ты сейчас, в мои четырнадцать, моя бабушка Гренда, посмотрев на то, как я спорю с кузиной Фиделией, сказала мне, что я очень упорный в своих стремлениях. Она сказала, что я буду добиваться того, чего хочу честными, нечестными и обходными путями. Но добиться того, что мне станет так желанно, я смогу лишь тогда, когда окажусь слаб и лишен всего, когда увижу, что настолько беззащитен, что смерть стоит за спиной. Тогда эти слова мне казались такими глупыми, что я поспешил забыть их. Когда я стал чуть старше, я осознал, что больше всего хочу жить в магическом мире, а не в том магловском подобии, в которое нас тянули Министр за Министром. А Дамблдор только ускорил путешествие волшебников в мир маглов. Я хотел, чтобы волшебники задумались, почему кто-то из магов сильнее, даже чем многие авроры. И чтобы тоже захотели быть сильными. Реформировали образование, восстановили магическую науку. Чтобы мне разрешили пользоваться и изготавливать защитные магические артефакты. Чтобы была разрешена магия крови. Чтобы всем стало ясно, что тёмная магия – это не абсолютное зло, и пусть даже уведомлять Министерство о проведении тёмного ритуала, но иметь законные основания его провести. И, в конце концов, чтобы в магическом сообществе восстановили магическое мироустройство на основе Вассальной клятвы. Я вспоминал бабушкино предсказание в прошлом году, когда, мне казалось, я находился именно в тех, предсказанных условиях. Но, как говорится, «хуже? – всегда пожалуйста». Когда в камере аврората негр взломал мой легилиментный блок и шарился по моим воспоминаниям, как шлюха по карманам пьяного клиента, тогда я понял, что это всё, конец. Ошиблась предсказательница. А потом пришёл Поттер. Мне уже было не чего терять. И я выложил всё, что думаю по поводу их маглолюбия. И вот я дома, я жив, ты – мой наследник – жив и здоров. Род восстановлен в гражданских правах и прекращено уголовное преследование. Но самое главное – Министр принял мою Вассальную клятву, и то, чего так сильно желал, я получил не в стане могущественного волшебника Тёмного Лорда, а в зале Визенгамота от мальчишки, не окончившего Хогвартс. Я, конечно, не моя бабушка Гренда и даром предсказания не обладаю, но хочу, чтобы ты услышал меня. Поттер – это определённая сила в магической Британии. Изучи его. Друг это или враг, ты должен точно знать, с кем имеешь дело. На этом разговор был окончен. Драко удалился в свои комнаты в растерзанных чувствах. Отец говорит, что любит его, и при этом мечтательно поет дифирамбы Поттеру, словно хочет, чтобы Драко слышал: «Ты, конечно, хороший сын, но если бы был как Поттер – я был бы по-настоящему счастлив». Сам же Драко таким безбашенным, как Поттер, быть не хотел. Мама позвала ужинать, но сын сказался уставшим и удалился в спальню. Сейчас, утром, разложив всё по полочкам, Драко решил, что будет вести себя, как примерный сын и возьмётся тщательно следить за победителем Тёмного Лорда. И тем самым докажет отцу несостоятельность его мнения. Конечно, зерно здравого смысла в аргументах отца есть, но не стоит принимать за истину каждое сказанное слово. Ещё в конце мая он согласился умереть, чтобы своей смертью искупить вину рода в этой войне и, сидя в камере не один месяц, готовился к смерти. Поэтому сейчас воспринимает Поттера почти как Мерлина, выхватившего его из холодных лап смерти. И отец не учился с Золотым Мальчиком шесть лет в одной школе, в одном классе. Не видел его каждый день на Зельях, Трансфигурации и Чарах. И сейчас отец пытается рассказать Драко, что из себя представляет Гарри Поттер. Собирая вещи в школу, Драко положил в сумку разлинованный лабораторный журнал, который подписал «Журнал наблюдений», именно в нём слизеринец решил записывать все наблюдения за гриффиндорцем и всеми, кто его окружает. А когда он приедет на каникулы с этим журналом и зачитает, как Поттер ведет себя в школе, тогда отец поймет, что если грифф и сила, то крайне неразумная и даже опасная. Драко спустился к завтраку и увидел, как отец, смеясь, обнимает маму и рассказывает ей на ухо что-то, а она, сдерживая смех, пытается вырваться из его объятий и повторяет: - Этого не было, Люци, ты всё выдумал! Прекрати! Идиллическая картина нормальной жизни. Драко замер на полувздохе, чтобы не потревожить родителей своим присутствием. Чтобы вот это воспоминание стало главным, стерло все ужасные картины прошлого года и перед глазами осталась только эта – родители живы, здоровы и счастливы. И в этот момент мама обернулась. - Драко, доброе утро, сынок! Отец нехотя отпустил свою жертву. - Доброе утро, сын! Будем завтракать. Тронни, кофе! – в этот момент в столовую вошёл домовик в белоснежном полотенце с кофейником в руках. Стол уже был собран к завтраку. Яичница с беконом. Овсяная каша с ягодами. Тосты с сыром. Чистая вода. И кофе, крепкий, горячий, который так вовремя сварил Тронни. Семья Малфоев села за стол и приступила к завтраку. В тот самый момент, когда отец отодвинул тарелку из-под яичницы, в окно влетел филин и сел на стол перед хозяином. Люциус отвязал свежую газету, на первой полосе Драко увидел огромную фотографию Министра в мантии Визенгамота. Заголовок гласил: «Малфой принёс Вассальную клятву и теперь свободен. Кто следующий?» После завтрака Драко пошёл в библиотеку, он хотел взять с собой несколько книг по Зельям и Чарам, а затем вернулся к заполнению чемоданов, которые возьмёт с собой в школу. Ближе к обеду в комнаты Драко пришла мама и позвала потренироваться в фехтовальный зал, пока отец занят делами. Тренировка прошла замечательно, и, хотя наследник рода основательно растерял навыки фехтования за последний год, ему удалось дважды уколоть ловкую противницу. Сам он получил гораздо больше уколов, но уже в конце тренировки руки-ноги-тело вспомнили, как ускользать от вездесущей рапиры. К трем часам Драко был готов к отправке. Возле камина его провожали родители. Гораздо удобнее, чем на вокзале. Потому что там мама не обняла бы сына и не сказала на ухо, что любит его. И отец не обнял бы порывисто, крепко и не сказал: - Мы первые вассалы Министерства, остальные будут нас только догонять. Тебе есть чем гордиться – ты Малфой! Зеленое пламя каминной сети и через мгновение Драко уже в школе. Камин открыт в большом зале и перед ним однокурсники с Рейвенкло. Дежурное приветствие, и чемоданы забирает школьный домовик. Драко отправился в подземелья, но буквально за поворотом его ожидала Панси. - Куда торопишься, Малфой? Дорогу не перепутал? Поттер в гриффиндорской башне, сбегай, ручки поцелуй! - Как тебя от зависти-то плющит, Паркинсон, что сам Избранный встал на защиту нашего рода, - едко ответил Драко. - Ага, обзавидовалась вся, аж похудела на пять фунтов, - Панси улыбнулась. - Мерлин, Малфой, ты такой… Малфой! – и девушка рассмеялась. - Пенс, ты совсем не изменилась, - улыбнулся Драко. - Как ты? – спросил Драко, хотя заметил, что девушка действительно осунулась и похудела. Заметил и следы маскировочных чар на лице. Впрочем, он выглядит, наверное, так же. Старосты школы пошли в сторону подземелий. - Кошмарное лето. Отец погиб, мама под домашним арестом. Все с ужасом ждали суда над твоим отцом, Драко. Извини. Но все понимали, что от него будет многое зависеть. Сейчас я спокойна, моя мать не совершала убийств, так что в это воскресенье она принесёт Вассальную клятву, и не важно, с ограничением или без. Зайдем в пустой класс, я хотела с тобой поговорить. Она дернула ручку двери ближайшего класса – закрыто, следующий – тоже заперт. Только пятая дверь оказалась открытой и слизеринцы зашли внутрь. В классе было чисто, наверное, домовики недавно убирались. Панси села за парту, а Драко взял стул и сел напротив. - В лоб? – спросила Паркинсон. - Давай, - согласился Малфой. - Лорд полукровка? – вопрос ударил Драко под дых. Он не ожидал, что Панси знает об этом. - Откуда ты знаешь? – осторожно спросил Драко. - Это да? – настаивала Пенс. - Да, но откуда… - парень растерялся. - Летом я вынуждена была сидеть дома, у нас очень хорошая библиотека, особенно в родовом хранилище, которое без хозяев даже увидеть невозможно. Авроры провели обыск, унесли всё, до чего руки дотянулись, но самое ценное либо в Гринготсе, либо в родовом хранилище ритуального зала, – улыбнулась девушка. - Так вот, я много литературы изучила, и поняла, что за развоплощение, возрождение Лорда. И как получилось так, что он тринадцать лет скитался без тела. Ты знаешь почему? Какую магию он использовал? - Нет, я в основном занимался финансами, и вообще, как-то не до этого было, - оправдывался Драко. Вообще-то он был уязвлен тем, что Панси узнала о Тёмном Лорде больше, чем он. - Это хоркруксы,- она посмотрела в глаза Драко. - Осколки души в предметах? – Драко был удивлен. - Подожди, это же раздел магии для защиты наследника. В том случае, если глава рода слишком стар или болен и существует реальная опасность, что наследник останется без опеки до принятия рода, глава может принять решение о создании хоркрукса. Но Пенс, там же столько ограничений, для того, чтобы не навлечь проклятие на свой род! - А кто не учитывает все эти ограничения, потому что не знает о них? – задала вопрос Панси. - Грязнокровка. Или полукровка, воспитанный маглами. – Да, это логично, думал Драко, это очень многое объясняет, и видимо хоркруксов было не два и не три, раз Лорда постигло такое безумие и ожесточение. – Он говорил, что наследник Слизерина. А его отец был маглом, мама рассказала. - Наследник, значит, род так и не принял. А почему? – Панси была заинтересована. - Потому что осколок души род принять не может, ведь даже разорвав душу убийством, невозможно стать главой рода. Если бы я тогда убил Дамблдора, после моего отца главой рода могла бы стать либо моя мать, либо мой сын или дочь, я бы так навсегда и остался наследником, - Драко вспомнил шестой курс с содроганием. - Ну, есть ещё обряд примирения душ. Он мог бы восстановить твою душу, - подумав, сказала Панси. - В основе обряда воскрешающий камень, который утрачен пикси знает когда, - Драко понимал, что та ошибка могла стоить очень многого. Но даже этим он бы пожертвовал с легкостью, чтобы спасти родителей от смерти. Тёмный Лорд сказал, что Драко может выбрать – либо жизнь родителей, либо Дамблдора. - А я думала, что если Малфою надо, он найдет способ, - Панси хитренько улыбнулась. - Язва ты, Пенс. Слава Снейпу, не надо, - да, Северус спас тогда Драко. Надо быть честным, он не смог бы тогда убить старика, даже безоружного. - Пойдем в гостиную Слизерина, нас, наверное, уже заждались. Малфой и Паркинсон спустились в подземелья, там новоявленного вассала Министерства встретили настороженно. Заметив, что Панси общается с Драко как и раньше, расслабились. Но даже эту секундную заминку Драко заметил. Напряжение разрядил Гойл, вошедший следом за старостами школы. - О, привет, Драко. На меня сейчас гриффиндорцы посмотрели так, словно я Тёмный Лорд, - Грег был явно удивлен. - А ты чего? - спросил Блейз. - А я чего? Я не Лорд. Я пока только наследник рода, - честно ответил Гойл. Все в гостиной рассмеялись. Грегори совершенно растерялся. - Ну, что я опять сказал не так? - Всё ты сказал так, Грег, - сдерживая смех, сказал Драко, - но ты правильно подметил. Прошлый год нам не простят. - Но мы же… - начал было Блейз. - А кто об этом знает? – задал вопрос Драко. - Поттер знает, и его Армия тоже, - отозвался Тео. - Что ты имеешь в виду? – спросила Пенс. - Я летом в Азкабан чуть не попал, - начал свой рассказ Нотт. - Запустил Круциатусом в могилу Беллы. Меня арестовали. И мне грозил год в Азкабане. Адвокат Сальвано Отиль спросил меня, может ли за меня кто-то поручиться. Я сказал, что словам слизеринцев никто не поверит, Снейпа нет, и рассказал, что мы помогали ему. Защищать. Когда мистер Отиль уходил, он спросил, может ли поделиться воспоминанием нашего разговора. Мне тогда было всё равно, я думал, что ничего мне помочь не сможет и согласился. А на суд пришли Лонгботом, Лавгуд и Финниган. Они поручились за меня, - Тео замолчал, но все понимали, что он не закончил. - У меня палочку хотели отобрать на время учебы. Но Лонгботом сказал, что однажды уже пытались превратить практические занятия в теоретические, и ничем хорошим это не закончилось. Он сказал, что если у меня палочку отберут, он мне свою отдаст, чтобы я мог тренироваться. Потом выступила Лавгуд, она сказала, что если я в течение года не буду колдовать, то это может отрицательно сказаться на моей магии. Палочку вернули. А потом я узнал, что мистер Отиль помогал Поттеру защищать твоего отца, Драко. Так что у меня нормальные отношения с гриффиндорцами. И я знаю, что к нам они нормально относятся. Ну, может, не любят безмерно, но и не ненавидят, это точно. Но! Это только Армия Поттера, остальные, я думаю, не в курсе. - Ну, Тео, ты даешь! – восхитился Гойл. - А остальных – немало, - напомнила Панси. - Поэтому мы должны держаться вместе, обязательно! Нужно сформировать группы, чтобы по одному никуда не ходили, - сказал Драко, - первый, второй и третий курс – забирать из класса и доводить до класса. И никаких блужданий! Опасность могут представлять все, - Малфой посмотрел на каждого и увидел, что с ним согласились. - Ладно, пойдем разбирать вещи, скоро приедут остальные, - у Блейза опять вещей было в пять раз больше, чем у каждого слизеринца. Ну, любит человек красивую удобную и дорогую одежду. О скором начале праздничного обеда возвестил школьный гонг. Слизеринцы плечом к плечу поднялись в Большой зал. В центре праздничного стола сидела МакГонагал. А через два человека от неё – Слагхорн, видимо, он будет деканом. Распределение прошло как обычно, факультет пополнился четырнадцатью новенькими. Потом вещала директор в стиле Дамблдора. А потом предоставила слово Поттеру. Грифф вышёл к трибуне, серьёзный, собранный, как вчера в суде. - Добрый вечер, первокурсники, студенты, преподаватели. Я рад приветствовать вас, живых, здоровых и готовых к новым знаниям. Я просил профессора МакГонагал предоставить мне слово для того, чтобы сказать вам вот что. Второго мая в этом зале была закончена война против Волдеморта. – И открыта война против слизеринцев, подумал Драко. - Кто-то арестован авроратом, и в их виновности разбираются. Кто-то находится пока под домашним арестом. Но всё это дело аврората, Министерства и Визенгамота. – Интересно, сам догадался, или кто подсказал? - Мы приехали сюда для того, чтобы учиться. Я хочу, чтобы вы услышали меня. Наше дело – учиться, а не разбираться, кто прав, а кто виноват. – Сам-то сможешь? - И ещё, эта война научила меня не судить людей по факультету. Северус Снейп проявил огромное самопожертвование, смелость и отвагу. - Додумался, наконец, семь лет на это потратил. - Несмотря на то, что слизеринцев все считают коварными и заботящимися только о своих интересах. – Да, мы такие, какие же вы узколобые! - Самым ужасным трусом был Питер Петтигрю, хоть и был выпускником Гриффиндора. – Яркий представитель факультета! - А ещё вспомните, Седрик Диггори был одним из самых умных учеников школы. – Спорное утверждение. - А ведь представителей Хаффлпаффа многие считают глуповатыми. – Трудолюбивыми, дурень. - Представителей Рейвенкло мы привыкли считать бесстрастными. - Книги вызывают у них самые сильные эмоции. - Но я видел, как переживал мистер Лавгуд, когда Волдеморт похитил его дочь. – А что, он должен был в справочнике ответ искать? - Поэтому, я уверен, факультет – это ещё не всё. Так что, давайте судить людей по поступкам, а не по принадлежности к факультету. И я уверен, на каждом факультете есть умные, талантливые, сильные и добрые ученики. Спасибо за внимание. - Спасибо, мистер Поттер. А теперь пусть начнётся пир! – провозгласила МакГонагал. Да, думал Драко, всё это надо записать и обдумать. Интересно, сколько пройдёт времени до того момента, когда Поттер откроет травлю на слизеринцев. Ну не мог же он поумнеть.