Хан Нуньен Сингх, а в просторечии - просто Хан - всегда отличался отменной выдержкой и завидным хладнокровием. Но и в его жизни бывали моменты, когда ни выдержка, ни хладнокровие не приходили на помощь, когда в очередной раз хотелось попросту скрыться с лица этого мира, когда казалось, что прошлое и будущее перемешались, и выхода опять нет, а вся развязка многолетнего плена, приключение с Артуром и Ханной - всего лишь сон, причуда измученного сознания.
Вот тогда-то Хан и почувствовал, что натурально сходит с ума - уже не от калейдоскопа накинувшихся на него воспоминаний, а от того, что оказался не на своем космическом корабле, парящем посреди туманности Конская Голова, а где-то в лесу, среди разнотравья и все еще влажного после недавнего дождя.
Хан, и без того растерянный от погружения в прошлое, почувствовал, что голова кружится, нехорошо. Оперся о ствол ближайшего дерева, стал прикидывать, куда стоит двинуться, когда почувствовал запах дыма - очень характерный, хотя и без привычных ноток плавящегося пластика или металла.
Некоторое время пришлось бороться самому с собой: осторожность твердила, что соваться куда-то в таком состоянии - самоубийство, но любопытство настаивало, что это его собственный сон, а узнать, кто тут обретается, вроде как на его, Хановой территории, весьма и весьма занятно.
Хан отлепился от ствола какого-то высокого дерева, которое, возможно, и встречал раньше на картинках в учебниках, но опознать в сгущающихся сумерках и с плывущим сознанием был не способен, и двинулся на запах.
Через пятьдесят шагов между деревьев мелькнул и свет, а потом Хан как-то ужасно резко оказался на поляне с шалашиком и приветливо трещащим костром, к которому сразу же захотелось вытянуть руки, а еще больше - ноги.
Момент, когда на плечо опустилась чья-то крупная ладонь, стал для Хана, как ни удивительно при всей его реакции, сюрпризом - это он-то и не почуял условного противника! - но противник, похоже, и на самом деле был условным - пригласил к костру, представился Бардом, подкинул дров и завел неторопливую беседу...
Хан с любопытством уставился, возможно - невежливо, на собеседника, но зародившийся в голове вопрос прервало громкое урчание желудка. Хан поразился, что во время непонятного своего сна не только встречает незнакомых людей, но и хочет есть, когда Бард радушно предложил миску походной похлебки.
А когда понял, что его гость не в силах за этой похлебкой приподняться, встал и пересел к нему сам.
Поражённый Хан принял теплую миску, совершенно не усомнившись, что еда безвредна, съел все содержимое почти в момент, а потом неловко навалился на сидящего рядом Барда.
Хан приваливается посильнее, у Барда такое широкое плечо... К нему удобно привалиться... Кажется, Хана трясут, чего надо? Сознание не терять? Идти? Легко.
Ну, может и не так легко, ладно, не надо так выразительно хму...
Да-да, хмуриться, и никто тут сознание не терял! Ты же удержаааа... А я не упал! Не надо по щекам бить!
Бард Хана до спального мешка довел, складировал диктаторские мощи, не удержался и потрепал, как младшего сына, по голове, тот даже не заворчал, как обычно, из-за того, что Бард пользуется своим ростом и длиной рук. Или вырубился-таки, упрямец, или совсем плохо. Даже не опознал его в этот раз, хотя является в гости всю последнюю неделю! Но Бард умеет с такими обращаться - куриный бульон на ужин, плюс здоровый сон и немного заботы - и отойдет как миленький!
Бард усмехается - вот же досталось ему ещё одно горе луковое на присмотр! И этого всему учить надо! Он даже плеваться на дальность не умеет!
Бард прикинул ближайшие планы: он будет учить играть в ножички, метать ножи, плеваться, вихор какой-нибудь красиво укладывать, чтоб образ был не только пугающим, но и впечатляющим!
Но вот последнее с аккуратистом Ханом не пройдет, пробовал уже пару раз - он только ровно причесанным ходить согласен. И Бард плюнул на неблагодарного в этом плане ученика, тем паче, что кадрить ему никого не надо - там уже всё очень по-хановски схвачено. И не рыпается. Барду, помнится, было сердито объявлено, что есть они семья с Ханной и точка. Никаких поисков и экспериментов, нет, Бард. "Я люблю её" - и всё.
Тогда, выслушав сердитого Хана, Бард вздохнул, тяжко этак, а потом рассмеялся:
- Тебе повезло, Хан, искать и дожидаться не пришлось.
Хан нахмурился, а Бард быстро исправился:
- Я не говорю, что тебе было легко или что бороться не пришлось, прости, неудачно выразился, - Хан опять посмотрел в глаза, и Бард подумал, что дружить с ним все ж иррационально приятно. - Я говорю о том, что тебе повезло сразу узнать свою избранницу, - Хан совсем расслабился, и Бард уже без опаски похлопал его по плечу.
***
Время от времени Хан просыпался на борту корабля с яркими воспоминаниями о каком-то загадочном месте, кажется, пересечении миров, где ему повезло встретить еще одного друга, в течение дня эти воспоминания переставали казаться реальными, но в дреме диктатор уже почти привычно искал кротовью нору, чтобы провалиться туда, где никакой опасности наслаивания воспоминаний не существовало - больно уж удивительным был сам друг - Бард - и непривычной обстановка.
***
После особенно сложного дня, когда подсознание во все горло вопило об опасности и очередном эксперименте Создателей, Хан почувствовал, что силы совершенно истощились - и двинулся на обзорную палубу, здесь, по крайней мере, у него будет время прийти в себя, безбожно прогуляв смену дельта. Голова раскалывалась от потока противоречивой информации, так, вероятно, чувствует себя сломанный компьютер. Хан прикрыл глаза, стараясь унять боль, привалился к переборке...
А в следующий момент открыл глаза уже в знакомом лесу.
Хану нужна поддержка, он отчетливо это понимает. Ему, правда, неловко вот прямо так за помощью идти, вроде как Бард ему ничем не обязан и вообще...
Хан в нерешительности останавливается за пару шагов до Бардова походного шалаша. Идти? Не идти?
... и Хан уже почти развернулся обратно, когда здоровая Бардова лапа улеглась на плечо:
- С чем пожаловал? - и улыбается, зараза, глазами сверкает, будто ждал или знал, что Хан тут. И Хан против воли почти улыбается в ответ - Барду с такими ясными глазами нельзя не улыбнуться. - А, вижу, - зоркие рысьи глаза прищуриваются, - что-то ты, брат, себя не щадишь, отдыхать вообще-то тоже иногда надо!
Хан тихонько вздыхает с облегчением, стараясь, чтобы это было незаметно, но Бард, разумеется, замечает. Хан был бы недоволен собой, но что-то в Барде настолько дружелюбное, что недовольство даже не поднимает головы. Зато голову поднимает сам Бард:
- Не волнуйся, я тоже долго этого не знал, - карие глаза лукаво блестят, - если бы Ингрид как-то раз не выгнала меня на охоту с целью не добыть еду, а развеяться, так бы и не узнал! - пока Бард говорит, он осторожно и медленно ведет немного озябшего в вечернем, влажном после дождя, летнем лесу Хана к костру, который видно между стволов.
Хан не сопротивляется, ибо не хочет сопротивляться, Бард говорит занятные вещи, усаживает гостя поближе к яркому огню и тут так тепло!.. А потом показывает, как правильно греть пятки при участии полена и костра. Хан запоминает. А потом неожиданно получает приглашение тоже приходить сюда - на охоту или развеяться, даже если Барда он тут не застанет, на этой стоянке можно чувствовать себя как дома...
