DSDS или "Это все нервы"

      — Я так и знала, что из нас двоих пройдешь ты, — с отрывистой досадной грустью говорила Лиза, собираясь утром. Я считала своим долгом ее поддержать.       — А я — нет. Я была уверена, что уйду я. Каждый раз уходит тот, кто больше всего неугоден Дитеру, ты заметила?       — Куда более мне была заметна твоя связь с Каулитцами, — усмехнулась она.       — Не думаю, что это играет какую-то роль, здесь не они балом правят.       — Ты даже не отрицаешь!       — А что мне отрицать? Да, я общаюсь с ними, и что? — не поняла я. Девушка обернулась, сверкнув голубыми глазами.       — А то, что больше никто с жюри не общается так, — меня тут словно окатили холодной водой. Я сощурила глаза и неторопливо встала.       — Приятно было пообщаться. Я была рада с тобой конкурировать, — коротко бросила я и ушла к себе.       Было неприятное ощущение, словно меня назвали проституткой. Хотя, пожалуй, именно таковой в их глазах я и являюсь. Раньше это не имело для меня значения, потому что я старалась быть независимой от чужого мнения, но сейчас машинально начинаешь оценивать чужую реакцию на тот или иной твой поступок. Входило в привычку думать, что говорить на камеру, контролировать выражение лица. Не то чтобы я стала больше опираться на ту или иную оценку, но начала стараться понравиться большему проценту людей. Да уж, нигде больше так хорошо этому не учат, как здесь.       В попытке проветрить мозги, я привычно села за компьютер, время до прогулки еще было. На почту Джу мне скинула обработанные фотографии с моего Дня Рождения, которые я с большим интересом открыла. Признаться, я себя не узнавала. Нет, фотографировалась я часто, но, как правило, это были постановочные фотосессии, которые я потом даже не открывала: изобилие блеска и пафоса били в глаза, становилось не по себе. Здесь же была только пару таких, и то сложно было их таковыми назвать.       Просмотр начался с большой общей фотографии. Парни привычно встали в свои отработанные с юношества позы, я замерла в максимально естественной позе с букетом в руках, рядом по бокам стояли родители, самые непринужденные в композиции. Потом похожая фотография, но уже с Джу и без Билла. Том прямо сзади меня. Очень близко. Мягкие теплые оттенки и радостные выражения лиц без налета экранного блеска. Это грело сердце. Правда, я, радостно изогнувшая губы в улыбке, со стильной улыбкой и профессиональным макияжем, казалась себе же неземной. Похудевшая, без зажатости в позе, без скованности в лице. Я не могла себе раньше саму себя такой представить такой. Если бы я не знала, эту девушку в середине, то мне хотелось бы ей быть.       Дальше больше. Много-много кадров со мной и не только, пока мы сидим за столом. Режущий торт Георг, увлеченно что-то рассказывающий Билл, кивающий Том, я, размахивающая руками, Рикардо, что-то описывающий Георгу и Густаву, те улыбаются и что-то отвечают, мама, наставительно говорящая посвященный мне длинный тост. На каждой фотографии я останавливалась на несколько секунд, наслаждаясь той уютной атмосферой, которую из воспоминаний напоминала мне каждая яркая картинка.       На одной из них я остановилась надолго. Джу поймала момент, когда Том рассказывал мне что-то, а я, подперев под щеку руку, внимательно смотрела на него. У меня ухнуло сердце, и я с неприязнью почувствовала поднимающееся внутри волнение. Фотография, словно окно в прошлое, когда еще не было этого треклятого поцелуя, но я видела, что он уже был в голове Тома. Парень со слишком большим интересом смотрит на девушку, наслаждаясь ее вниманием, желает привлечь еще больше. Знакомый томный взгляд и полуулыбка, способная пленить. И как я этого не замечала прежде? Фотография была настолько живая, что мне казалось, оба человека вот-вот задвигаются, и до меня даже не сразу дошло, кто это. Я моргнула, отвлекаясь от иллюзий, но ловя себя на мысли, что все именно так и было. И все эти намеки Джу, его странное поведение… Все это предвещало именно тот разворот событий, который и получился в итоге, и как же я, вся из себя проницательная, не смогла этого заметить?..       Невольно в голове вспыли воспоминания о вчерашнем дне. Те слова и взгляд… Я тряхнула головой. Господи, да что же меня так трясет с него?       Потом кадры как подменили. Вернее, меня на них. Это явно уже та часть, когда родители уехали. Георг добрался до камеры, которая для нее была святая святых, и сфотографировал нас с ней, пока мы пели. На втором кадре сестра уже показывала фак в камеру, заметив папарацци, а вот я старалась ничего не замечать. Я как будто была пьяна. Слишком развязная поза, угловатые движения, дерзкое выражение лица со смытым макияжем. С него словно сдернули маску, и оно показало все чувства, которые испытывала его обладательница. Для окончания образа не хватало лишь сигареты. Удивительно, как я еще тогда до этого не додумалась. И в конце взгляд куда-то вправо. Пронзительный и натянутый. В этой девушке на фотографии что-то было. Дикое, яркое, гордое. Я начинала понимать.       Потом фотографии, как я пью с Биллом, Рикардо, пытающийся развлечь натянуто улыбающуюся Лауру, Том, пристально куда-то смотрящий, потом снова я, поющая с блондином, с француженкой, танцующая с Георгом, заливисто хохочущая, но как-то неестественно, не как обычно. Наверняка Джу все это специально подобрала. Удивлюсь, если это не так. Сильно удивлюсь.       Посмотрев на часы, я вздохнула и пошла собираться, бездумно натягивая кофту и джинсы. Мысли мои были не здесь, они как-то бесцельно бессвязно бродили неизвестно где, кидаясь от Тома ко мне и обратно. Мне не давала покоя вся эта ситуация. Я постоянно думала об этом и нервничала. Что-то вертелось в голове и не давало нормально существовать вплоть до бессонницы. Точнее, это была не совсем она, я просто время от времени просыпалась из-за тревожного сна, но что снилось, уже не помнила. Что у меня так напряженно ворошилось в мозгах, я понять не могла, зато ясно осознала, что быть друзьями так же как с Рикардо у меня с Томом не выйдет.       Сегодня выдался на редкость погожий день. Обычно, в Кельне сложно было предугадать, что ждало завтра, но сегодня нас радовало солнце и ясное небо. Хотя отчего-то настроение мое это не поднимало, и я почему-то нервничала. Даже догадывалась, почему, но думать об этом совсем не хотелось. Вернее, не хотелось допускать эту мысль.       — О, ты быстро! — отреагировала Джу, заметив меня. Каулитцев пока не было. Мы встречались в том же кафе, где мы сидели прошлый раз с Биллом, и сестра уже успела заказать себе и мне по чашке капучино. — Они задерживаются, вроде как какие-то проблемы с ассистентом.       — А ты на редкость осведомлена, — заметила я.       — А ты сегодня не в духе, — перевела она тему. — Нервничаешь?       — Да черт его знает, — выдохнула я досадливо. — Это просто какая-то неведомая хрень, которая начинает меня бесить. У меня какой-то хаос в голове, и я не понять не могу, какого черта все идет не так, как должно бы.       — И ни одной догадки? — усмехнулась сестра, снисходительно улыбаясь.       — Есть, и мне даже не хочется думать, что это реально. Ты меня знаешь.       — Знаю, — вздохнула она и отпила из чашки. — Потому мне и хочется, чтобы до тебя поскорее доперло.       — Как меня это бесит! — вспылила я. — Вы тут все такие умные и знающие, а я, глупая девочка, все никак простую головоломку разгадать не могу! Как смешно!       — Нисколько, — спокойно ответила Джу. — Это совсем не смешно. И ты далеко не глупая девочка. Просто, ты слишком влюблена в свои треклятые рамки, в которых привыкла жить.       — Рамки-рамки, как вы меня ими задолбали! Черт возьми, я сейчас занимаюсь тем, на что никогда бы не осмелилась, — возразила я.       — Потому что я назвала тебя тряпкой, и ты поддалась на манипуляцию. А теперь ждешь еще одного шлепка, чтобы ты решилась. Так упираешься, как будто сама этого не хочешь.       — Можно подумать, в хотении дело… — проворчала я, чувствуя, что ее слова меня задевают.       — А что, нет? Ты достигла многого и хочешь большего, но отказываешься от своих заслуг, потому что, видите ли, привыкла видеть себя никем. Сама запихиваешь себя в раковину, а потом будешь ныть, что в тебе что-то не так. И это происходит всю твою жизнь, — заключила она, и я промолчала, сжимая губы. Джу права, как и почти всегда. И это еще больше разбередило нарыв, который и до того не давал мне покоя.       — Извините, что припозднились, — внезапно бухнулся рядом Билл. Прямо напротив меня уселся Том, лукаво щуря на меня глаза, отчего я невольно занервничала. Помня наш вчерашний разговор, я чувствовала себя сейчас чертовски неловко. — У нас ассистент заболел и пока не может выполнить свои обязанности.       — Все серьезно? — осведомилась я, не сводя взгляда с глянцево-белой чашки.       — Да нет, просто, придется всем заниматься самим, — пояснил Билл и отвлекся, делая заказ.       — А чем он вообще занимается? В смысле… Зачем он вам нужен? — спросила Джу.       — Делает все, что нам не хочется, но когда его нет, мы сами становимся друг другу ассистентами, — ответил Том.       —…Том, еще что-нибудь будешь? — спросил Билл, обернувшись.       — Нет, спасибо, — бросил он официантке, буквально лишь на секунд отводя от меня взгляд.       Надо сказать, я впервые за довольно долгое время так смущалась под чужим взглядом. Такого не было с последней якобы влюбленности. После я старалась быть более независимой и не обращать особо на это внимания, со временем игнорировать стало легко, но сейчас почему-то не получалось. Его взгляд выводил меня из строя и пускал стаи мурашек по телу. И это вроде нормально. Он же Том Каулитц.       — То есть что? Стирает и готовит? Собак выгуливает? Квитанции оплачивает? — предполагала я, забавляясь, но смотря на Билла.       — Ну, на самом деле, да, — улыбаясь, кивнул он, и мы с Джу синхронно подняли брови.       — Я тоже хочу ассистента себе! Он бы ходил за меня на учебу, убирался, слушал мамины нотации, — размечталась я.       — Он бы меня красил, — подхватила сестра.       — Мыл собаку.       — Готовил еду.       — Покупал бы одежду.       — Я бы и сама купила, — ответила Джу.       — Ненавижу этим заниматься. Мне вечно одежда мала. Особенно блузки там всякие, рубашки.       — Неудивительно, — влез в диалог Том, недвусмысленно кося взгляд ниже моего лица.       — Шалунишка, куда ты смотришь?! — театрально возмутилась я, подняв вырез кофты чуть ли не до подбородка. — И вообще, у тебя самого чуть ли не больше моих!       — А ты, я смотрю, завидуешь, — прищурился парень, не обращая внимания на расхохотавшихся Джу и Билла.       — А если и да, то что? — подняла я бровь.       — Просто, это доказывает, что не я один туда смотрю, — намекнул он, на что я в ответ фыркнула.       — Никто и не говорит, что это не так. Ты забыл, что я ваша фанатка?       — То есть ты прям все-все рассматривала? — Том, не сводя с меня взгляда, облизнул губы, еще больше меня раззадоривая.       — Все-все. Хотя твоя задница до сих пор остается для меня предметом мифическим.       — А ты так хочешь ее увидеть? — забавлялся он. — Могу устроить, даже потрогать дам.       — Ну, нет, спасибо. Я наверняка разочаруюсь.       — Даже так?       — Даже так.       — Так, все, брейк! — Джу вытянула руки между нами. — Хватит, вы сейчас подеретесь.       — Я рассчитывал на другой исход, — негромко ответил парень ей, и я довольно сильно пнула его каблуком под столом. Он перевел на меня лукавый усмехающийся взгляд, и я неведомым образом почувствовала проигравшей в споре, хотя было все иначе. Снова поддалась на манипуляцию, снова попала в сети. Доказала, что нам это, и правда, нравится. В голову бросилась мысль, что это и было моей мечтой… когда-то очень давно.       Оставшееся время мы вели себя тихо. В прямом смысле. В основном болтали Билл с Джу, иногда привлекая нас к разговору, но в основном мы молча переглядывались. Очевидно, эти двое сдружились, Джу была с ним мягкой и дружелюбной, Билл светился улыбками и был само очарование. Предфлиртная атмосфера налицо. На фоне этого наши взаимоотношения контрастировали, и я не знала, куда деваться от понимания того, факта, что Каулитц завладел мной, я думала о его глазах, тоне голоса, словах, которые он сказал, и мне доставляло дикое неописуемое блаженство все это. Том сверлил меня взглядом, заставляя нервничать, я держала гордый вид, и я не знала, как же все успело все повернуться так в моей жизни, что я играю в эти глупые игры кто кого с ним? Контроль ситуацией и собой давно слетел к черту, и почему-то мне это нравилось против своего обыкновения. Как же все это странно…       Потом они обещали нас довезти. Джу мы отправили на вокзал, а по дороге к себе, они закинули и меня в лофт.       — Кристина! — окликнул Билл. Я обернулась. — Песни выбери поэмоциональнее. Не бери голосом.       — Почему? — спросила я. — Думаешь, не смогу?       — Народу твои чувства нужны, — ответил вместо брата Том, смотря на меня своим фирменным проницательным взглядом, но… теплее. — Душу на распашку и вперед. Ты сможешь!       — Спасибо, — кивнула я и направилась в лофт. Едва, отвернувшись, я чувствовала как на губах появляется странная широкая улыбка. Пальцы мелко дрожали, я все боялась, что ноги на каблуках подвернутся, словно я вообще своим телом не управляла. Странное непонятное чувство эйфории ни от чего. Это даже бесило.       — Черт, — прошипела я, падая у себя на диван, обнимая подушку и зарываясь в волосы.       Я пыталась взять себя в руки, уцепиться за остатки здравого смысла, но ничего не могла сделать с тем, что меня размазывало от его присутствия, я велась на провокации и не могла ничего сделать с тем, что мне это нравилось. Дикое отчаяние билось в голове, мозг сигнализировал о катастрофе. Только он и позволял оставаться на плаву.       Внезапно дверь мягко приоткрылась, и перед моим взором предстал Рикардо. Я осознавала, что он видит, и мне было плевать. Противоречия раздирали в клочья.       — Ты в порядке? — спросил он, закрывая дверь за собой. Я нервно жамкала ткань подушки и прерывисто дышала.       — Нет, — тихо ответила я. — Виделась… с ним.       — Нехило тебя с него плющит, — заметил друг, садясь рядом. Я хмыкнула.       — В том и проблема. Это самый неподходящий человек для влюбленности, какого можно отыскать… ну почти.       — Я бы так не сказал, — хмыкнул Рикардо, и я покосилась на него. — Случайно увидел вас на прошлом шоу.       Я смущенно отвела глаза и снова обняла подушку.       — Все так заметно, да?       — Ну… я бы советовал в следующий раз искать места поукромнее, — лукаво проговорил я.       — А тебе смешно, я смотрю.       — Немного. Мне сейчас стало чуть легче, от расставания, ибо соревноваться с Каулитцем — это, конечно, такое себе.       — Ты не соревновался с ним, — возразила я.       — Ну да. Хочешь сказать, все началось только сейчас? И он не смотрел косо еще с начала лайвов?       — И почему все это замечают, кроме меня? Почему это вообще происходит со мной? — говорила я в подушку. — Чего во мне такого? Очевидно же, что он слишком хорош, не моего поля ягода.       — О нет, это в тебе говорит скромность, — фыркнул парень. — Вы как раз одного поля ягода. Мы с тобой понимаем, что не смогли бы встречаться, даже если бы все сложилось. Ты же… дикая. Неуправляемая. Признаться, иногда я еле сдерживался. Я привык к девушкам поспокойнее.       Мне вспомнились слова Тома тогда в перерыве и взгляд. В чем-то Рикардо прав.       — Возможно, именно это ему и надо.       — Хочешь сказать, мы сладкая парочка? — хохотнула я. — Ну ладно, если хочет непокорность, будет ему непокорность.       Я активировала в себе все остатки гордости и буйства, какие могут дать отпор. Поддаваться не позволяли принципы, сам его напор, чем больше он будет напирать, тем яростнее я буду сопротивляться, и, пожалуй, на этом можно сохранить положение. Это, конечно, сказалось на выборе песен, я была зла и возбуждена. Если уж я, и правда, ему не безразлична, посмотрим на его реакцию.       — Что в этот раз придумала? — поинтересовалась Мадлен, снисходительно смотря на меня, молодую и буйную.       — Буйства, эмоций и много драмы, — живо отозвалась я.       Выбирали мы долго, потому что я была излишне придирчива. Я ощущала важность момента впервые на лайве, до сих пор относясь к шоу, как к чему-то несерьезному. Осознание того, что я дошла до тройки лучших, заставило меня активировать в себе все силы, чтобы поразить еще раз, блестнуть. Но одновременно мне хотелось с песнями оставить послание Тому. Дать оторваться своим бушующим чувствам. В этом сейчас была моя сила.       — Вот, мы все же это нашли, — вручил мне Мартин, один из тех, кто отвечал за реквизит, небольшое стеклянное сердце на цепочке, ровно такое, чтобы оно помещалась в ладонях, но его было заметно. — Но осторожно, не расколи до шоу, больше такого нет. Оно из очень тонкого стекла.       — Пусть лучше в мягенькой коробочке полежит пока, а я с картонным поработаю, — осторожно удерживая за цепочку, ответила я.       В этот раз я планировала выступить еще эпичнее, чем раньше. Рикардо и Беатрис сейчас все больше уставали, им становилось сложно работать в такой изоляции, а я держалась чисто на эмоциональном запале. Оливия переживала за меня и как-то раз приперла к стенке в попытке выяснить, что со мной: предыдущие две недели на меня без слез было не взглянуть, а теперь я летаю по лофту с маниакальным блеском в глазах. Я кое-как отвертелась со словами, что проблемы в личной жизни и до сих пор я была уверена, что вылечу раньше. Вряд ли она поверила, но больше не спрашивала. А на деле все дело в том, что я стремилась сбежать от любых мыслей о возможной влюбленности. Они пугали и паразитировали в голове, так что старалась куда-то деть все это накопленное напряжение. Злиться мне было проще, чем унизиться и признать простую истину. Я из гордости буду орать и сопротивляться, лишь бы не идти на поводу у чувств, которым я не доверяла и того больше, чем себе. Влюбиться мне равносильно смерти, и я даже хотела того, чтобы меня выгнали с шоу, сбежать от этого всего было бы проще всего. Но на краю сознания жила робкая, защемленная моим рационализмом надежда. И именно она губила все мои доводы на корню.       В среду я снова была у Дитера. Он показал мне примерный текст и наметки нот. Я допоздна задержалась у него, позабыв про официоз и с пылом обсуждая песню. Я черкала романтику строчек, настаивая на более жестких словах и большем трагизме.       — Ты понимаешь, как это рискованно? — отзывался Болен. — У нас не тот формат.       — Безусловно, тогда что я все еще тут делаю? — я пожала плечами. — Я все последние шоу держусь на этом стиле. Отход от него будет предательством.        — В принципе, согласен.       Он впечатлился. Не могу сказать, что питаю к нему чувства сильной симпатии, но могу понять его логику, даже по-своему уважаю. Но то, что он тут творит, пахнет грязью, и мне было порой мерзко в этом участвовать. Однако Болен не просто так занял позицию поп-титана, он знал толк в том, что происходит, и держал все в ежовых рукавицах. К нему стоило прислушиваться, только не подлизываться и все же сохранять свое достоинство и мнение.       С Лаурой я больше не связывалась. Она не отвечала на звонки, и мне было несколько обидно, что я оказалась таким образом оповещена о нежелательности нашего дальнейшего общения, но, в целом, это было в какой-то мере справедливо. Не лезла бы куда не надо — не получила бы по носу.       Но когда наступила суббота, я проснулась рано утром и почувствовала нестерпимый мандраж. Мы снова увидимся. И я чувствовала от этого… восторг.