Bring the action!
Низкая фраза. Совсем не в его стиле. Но дальше наша партия.When you hear this in the club
Я. Меня пока совсем не видно, но собственный низкий голос я хорошо слышала. Не совсем мой — обработка.Youʼre gonna turn it up
Сьюзен. Света все больше.Youʼre gonna turn it up Youʼre gonna turn it up
Беатрис.When you hear this in the club All eyes on us
Снова я. Клубная музыка заставляла двигаться соответствующе, хотя наряд не совсем подходил.All eyes on us All eyes on us
Сьюзен.I wanna scream and shout, and let it all out
С задних концов трибун по лестнице спускается Тим.And scream and shout, and let it out We saying
Тоже с трибун, но с другой стороны спускаются Симоне, Тимо и Эрвин.Oh wee oh wee oh wee oh You are now
Вместе. Повтор припева. Отработано до мелочей, улыбки и движения. Оно даже к лучшему: я не люблю ни эту композицию, ни стиль. А так, слишком много думать не приходилось.You are now, now rock and roll Whole world know my shit everywhere I go!
Снова по тексту, быстрая речь ведущих между делом, движение по сцене. Хлопок конфети, и, наконец, конец песни. Ведущие что-то пробормотали, на что я особо не обращала внимание. В общей куче я не волновалась за выступление, но, как я и ожидала, мандраж начался, едва совместная песня кончилась. Отвлек меня недавний хит «Iʼm sexy, and I know it», побуждая немного подвигаться и встретить жюри. Мимо нас прошли Том и Билл, улыбаясь и приветствуя публику. Я с легкой скукой проследила за ними. Из-за сегодняшнего моего весьма циничного настроения это мне казалось более искусственным, чем обычно. Ведущие снова что-то пробормотали по сценарию, представили нас по отдельности и отправили в комнату участников. Я же до туда так и не дошла, отправившись готовиться к первому выступлению, и, к сожалению, застала тот репортаж, которого я не хотела видеть. Вот и кадры, как мы читаем, наши реакции на статью, цитаты нескольких участников, включая меня и Рикардо и… О Боже! Мы с Рикардо, совместное приготовление еды, пара слов от Сьюзен, Эрвин и Лиза, игра на рояле, шуточные танцы, я в кого-то кинула подушкой… Окончание вышло милым. Вполне, я даже через монитор ощутила то, что не вполне ощутила в реальности. Вполне в духе DSDS. Начать со скандала и подтвердить, что на самом деле все прекрасно. Дальше объявили меня любимую, и начался мой репортаж, который я, к слову, ни разу не видела. — Первое выступление… — экранная я задумалась и потерла ладони друг о друга. Я себя не узнавала. Намного приятнее и харизматичнее, чем обычно. — Я ожидала, что потеряю там голос от волнения или еще что-то, ибо трясло меня нешуточно, но… Ничего такого не было. Это сложно описать, когда ты сам кайфуешь от того, что и как ты поешь, это настолько… Ох, я не смогу этого передать. Несколько кадров выступления. — Это было классно. То есть… я не чувствовала стеснения, как прежде, не чувствовала, что делаю что-то не так. Очень странное чувство, что на сцене можно все. Буквально. Только нужно задать этому правильное… Не знаю, как правильно сказать. Правильный момент, правильный оттенок… Но это получается чисто интуитивно. И, конечно, мне было отдельно важно мнение Билла и Тома, потому что это их все же песня. И когда они пригласили меня к себе, это было буквально каким-то взрывом внутри меня. Кадры того, как я к ним пришла и как мы общались. — Год назад я не могла себе этого даже представить, и вот сижу я с ними в одной комнате, и мы болтаем, общаемся, как будто это нормально, и так и должно быть, а тем временем я сижу и такая: «То ли я сплю, то ли очень сильно чем-то обкурилась, потому что такого быть не может». Но… нет, это происходит в мой жизни. Снова кадры. — Прошлое выступление было неплохим для начала, но я могу больше. Я хочу это показать, я хочу вывернуть себя наизнанку, — я говорила эмоционально и пылко. Я вдруг показалась себе… приятной. — И поэтому я выбрала эту песню. Я хочу удивлять и трогать за душу зрителя. Не успокоюсь, пока этого не сделаю. Репортаж кончился. Я вздрогнула и пошла на сцену. Темно-синее атласное с газовым блестящим подолом платье словно стекало вниз по груди и талии. Перчатки до локтей, стрелки, помада. Мне хотелось элегантного строгого, но женственного образа, чего, надеюсь, добилась. Лакированные туфли поблескивали в голубоватом освещении, и я старалась шагать осторожно: к вечеру обязательно будут мозоли, надо меньше тревожить кожу сейчас. — В этой песне много того сложного и сдержанно-эмоционального. Это сложная песня, но я уверена, что смогу, — в наушниках прогремели мои слова, и я, сделав последние два шага, подошла к стойке микрофона. В этот раз мои фанаты сидели совсем рядом, я могла их видеть, даже опустив голову. Видела майки с моим именем и плакаты, но пока надо сконцентрироваться… Едва послышались первые звуки фортепиано, я закрыла глаза, погружаясь в музыку.Youʼre hard to hug
Даже первая строчка далась с трудом. Мы замедлили темп, чтобы я более плавно смогла протянуть гласные в низких тонах. Возникло ощущение, что в где-то в горле у меня натянутая струна, которая в любой момент может лопнуть.Tough to talk to
Плавной линией я обвела гласные, вверх подтянув последнюю букву.I never fall asleep
Чуть больше вольности на «fall», и голос проносится над затихшим залом вибрацией словно по ветру.When youʼre in my bed
Тише, робким дрожанием.All you give me is a heart beat
Сдержанно, по ступенькам вниз, подскочив на последнем слоге.Iʼve turned into a statue And it makes me feel depressed
Та же схема, что и со второй и третьей строчками. Несмотря на оригинал мы оставили здесь пока только фортепиано без спецэффетов.Cause the only time You open up is when you get undressed.
Вверх-вниз с болезненным дрожанием, хрипотцой. Последнее слово повисает в секундной тишине гулкой хрипотцой. На меня светит только один прожектор, бьющий сквозь закрытые веки. Кроме негромкого перебора нот я ничего не слышала.You donʼt love me, big fucking deal.
Громче, четче рублю с плеча, опускаясь на нижние ноты под перекатывающиеся аккорды фортепиано, оставляя хрипотцу.Iʼll never tell you how I feel.
Болезненным стоном тяну «tell», в то время как «you» получилось коротким, словно его и вовсе не было в предложении.You donʼt love me, not a big deal.
Последняя часть строчки вышла жалобной, на высокой ноте.Iʼll never tell you how I feel
Еще громче, четче.It almost feels like a joke to play out a part
Фортепиано почти совсем затихло, тихо мурлыкая, когда я останавливаюсь. Высокие соты, словно совсем недосягаемые. Струна в горле натянулась сильнее.When you are not the starring role in someone elseʼs heart.
Громче, чуть ниже, словно увеличивая напряжение, амплитуду крайних нот. Вибрация на гласных еще больше подчеркивала контраст.You know Iʼde rather walk alone
Быстро по плавной линии вниз. Низкая вибрация гудела в горле.Than play a supporting role
Вверх по октаве, задержавшись на «play» сдерживаемой высокой нотой, и снова вниз.If I canʼt get a starring role.
Резковатые тягучие низкие ноты, режущие хрипотцой и словно отпустившие на последнем слове. Снова тихий перебор клавиш фортепиано, и я открываю глаза, но взгляд не поднимаю. До этого не замечала, с какой силой вцепилась в микрофон.Sometimes I ignore you
Больше чувств, легкая горькая усмешка, слышимая на «sometimes». Там же низкая петля, и быстрый подъем наверх к последнему слову.So Iʼll feel in control.
Звенящая вибрация на верхней ноте. Напряжение в горле усилилось.Cause really I adore you, And I canʼt leave you alone
Словно крича, хоть и тихо, последнюю строчку выведя строгой линией нот.Fed up with the fantasies, They cover what is wron.
Снова плавная линия, звенящая вибрация.Come on baby, letʼs just get drunk, Forget we donʼt get on.
Вверх-вниз, звеняще, напряженно, аккорды фортепиано становятся громче, последнюю строчку пропеваю уже мощнее, но без хрипоты.You like my dad, you get on well I send my best, regards from hell
Снова низкие тона, хрипота. Рублю словом, поднимаю тяжелый взгляд на зал. Петь становится тяжелее, голос почти подводит, и я едва могу держать его в узде. Аккорды громче, нервно соскакивают резкие ноты. Цветные прожекторы закрутились надо мной. За спиной на экране все еще темнота.It almost feels like a joke, to play out a part
Чистый голос снова пронесся словно эхом над залом в затихшей тишине. Одни из самых простых строк для голоса. До меня не сразу доходит, что все тело бьет крупная дрожь.When you are not the starring role in someone elses heart.
Громче, увереннее. Я погрузилась в давно ушедшие дни, и меня почти тошнило от эмоций.You know Iʼd rather walk alone than play a supporting role
Еще ниже, еще громче, с хрипотцой. Боль в груди усилилась. Я выкручиваю микрофон из стойки.If I canʼt get…
Протягиваю последнюю ноту и рывком ухожу в глубину сцены. Голос сорвался. Захрипел и скоблил горло до кашля. В следующую секунду в наушники мощно ворвались ударные и гитара. Мне не было страшно, и на сорванный голос было плевать. На глаза наворачивались слезы.I never sent for love, I never had a heart to mend.
Заглушая ударные, я протягиваю ноту за нотой, хрипя и вибрируя, почти по-роковому исполняя песню. Сильнее, мощнее, жестче. Мои движения становятся более резкими, неподходящими наряду. На экране за краткий момент словно расползлось сине-зеленое пламя. В горле становилась все больнее.Because before the start began, I always saw the end. Yeah, I wait for you to open up, To give yourself to me But nothingʼs ever gonna give, Iʼll never set you free Yeah, Iʼll never set you free
Я совсем скатилась в низкие ноты, не жалила струны в горле, почти рыдала строками, пропевая и все доводя себя до истерии. Последняя гласная завершилась намного тише, чем начало, на высокой дрожащей ноте.It almost feels like a joke, to play out a part When you are not the starring role in someone elseʼs heart. You know Iʼd rather walk alone than play a supporting role
Я чуть дыша пропевала слова, и лишь кое-где прорывался ушедший хардкор. На последней строчке я задержалась протяжными играющими нотами. Дыхания хватало для этого едва-едва, но это еще не все.If I canʼt get a starring role.
Я ослабила голос и вытянула последнюю тяжелую строчку. Дышать было совсем нечем. Голова чуть кружилась от такого, но оно того стоило. И горло драло кошками. Тихий перебор клавиш закончился, и зал взорвался аплодисментами. Я же никак не могла придти в себя. Было сложно не столько в техническом плане это спеть, сколько в моральном. Не думала, это будет так трудно, меня словно затянуло с головой. — Кристина Брихт с «Starring Role»! — ко мне уже пробиралась Назан, и я попыталась взять себя в руки, но получалось плохо. — Вау, это действительно сильная песня! Дорогая Кристина, как ты? Никак не можешь придти в себя? — Это было… как погружение в омут, — ответила я и закашлялась. Голос хрипел и неконтролируемо перескакивал с октавы на октавы. — Было заметно, как это было физически сложно, даже не верится, — заметила девушка, и я криво улыбнулась. Уголки губ дрожали. — Так, но перед тем как спросить мнение жюри, я должна знать, они думают обо всех этих любовных игрищах. Матео? О, очень своевременно. Я совсем не слушала ни Матео, ни Дитера, только старалась успокоить дыхание и буйство чувств, нежданно негаданно проснувшиеся внутри. Исполнение сильно затянуло меня, чересчур. — Итак, свое любопытство я удовлетворила, послушаем же, что скажут жюри об исполненной только что песне. Матео? — Кристина, я не знаю, как ты это сделала, но от твоего голоса бежали мурашки, — с места и в карьер начал Матео. Моя фанзона приветственно зааплодировала. — Я впервые слышу эту композицию, но знаю точно, что ты выжала из нее все, что вообще было возможно выжать. Максимум, абсолютный и феноменальный. Я не ждал такого, честно не ждал. Это было очень эмоционально и красиво. — Спасибо, — выдавила я. На самом деле сейчас мне было совершенно плевать на их оценку, я и сама знала, что выдала больше ожидаемого. Намного больше. — Том, как ты оценишь свою ученицу? — шутливо обратилась к парню Назан. — Она не моя ученица, — качнул головой Каулитц. — Она с успехом справляется без меня. Это было очень эмоционально и очень эффектно, просто сама суть того, что ты очень быстро сконцентрировала на себе внимание и заставила слушать. Очень красиво, и… меня тронуло, честно. В ответ я только кивнула. — Билл, что скажешь ты? Согласишься с братом? — Да. Это было очень красиво. Я, если честно, в таком восторге, пусть даже с оправками на хрипоту в конце. Я и подумать не мог, что ты так можешь, так… мощно и откровенно. Ты так пронзительно вытягивала ноты, так спокойно и в то же время было ясно, что тебе больно. Ты тронула мою душу, честно. Я в абсолютном восхищении. — Спасибо, — говорить было сложно. Голос еще дрожал. — Я бы сказал, что ты взяла слишком сложную песню, — начал медленно Дитер. — Ты неизвестно, для кого и для чего, пытаешься прыгнуть выше головы. Лучше, чем если бы ты вовсе забила на результат, но чересчур. Это было красиво и эффектно, но ты поторопилась с хвастовством своего таланта. — Спасибо, — начинали дрожать губы. Слезящиеся глаза я старалась не показывать на приближенную камеру. — Ну что же, все отзывы очень смешанные. Признаюсь, что и я разделяю их… О, твои фанаты буйствуют, — заметила она с легким смешком. И правда, в моей фан-зоне все были в сильном возбуждении, и я помахала им рукой. — И у нас тут появилась новая забава, которую я хочу показать. Мы можем посмотреть, как за тебя голосовали в фанаты во время песни. Мы увидим кривую графика. А вот и она. Итак, в конце явно голосов больше, чем в начале. Наверное, оно и неудивительно. — Да, — я улыбнулась, стараясь быть искренной. — У тебя хорошие шансы пройти дальше, но, думаю, твои фанаты достойны пары слов от тебя. — Спасибо за внимание, и я буду рада, если вы проголосуете за меня, — протянула я, контролируя голос. Его ломало и пидорасило. — Вы посмотрите, она всю себя вам показала! — проговорила Назан с налетом фальши, но я заметила, что и ее действительно мое выступление равнодушной не оставило. — Итак, звоните по телефону 013679-1001 и 01 для Кристины, чтобы она прошла дальше. После этого я в последний раз улыбнулась публике и быстрым шагом направилась за кулисы. Сразу идти к остальным не было моральных сил, и я закрылась в кабинке туалета. Все тело колотило мелкой дрожью, дыхательные упражнения не помогали. Собственная песня всколыхнула во мне то, что я вспоминать не хотела. Почему я долгое время боялась отношений и привязанностей. Вообще людей. — Кристина, ты там? — я услышала голос Рикардо, и это был последний человек на планете, которого я хотела сейчас слышать. — Только не говори мне, что это еще и снимают, — тихо проговорила я, сидя на унитазе. — Нет, — последовал ответ. Я выдохнула. — Не хочешь выйти? — Мне… — нежданно подкатил комок, и голос подвел меня. — Мне просто нужно успокоиться. — Ты в порядке? — вкрадчиво спросил бархатистый голос, и мне стало невыносимо плохо от того, как перевернулась ситуация, в которой я когда-то была. — Нет. Но это нормально, это… — Это ненормально. —…Такое бывает, просто, нахлынивает иногда, я сейчас успокоюсь, честно. — Почему ты извиняешься? — вопрос поставил меня в тупик. Потому что я испытывала стыд за свою слабость. Потому что я не имела права распускать свои сопли. Потому что я не должна помнить свою несчастную безответную любовь спустя четыре года. — Я расскажу тебе когда-нибудь, — выдохнула я и, постояв с откинутой головой, заставила слезы затечь обратно. Все нормально. Все хорошо. У меня все всегда хорошо. До перерыва мне восстанавливали макияж и укладку, а потом я встретила Джу с Лаурой. Обе наперебой восхищались выстпулением, пока я была совсем не тут. Сестра это заметила, но промолчала. До поры до времени. — Я думала, вот-вот у тебя голос не выдержит и выйдет из-под управления, но ты выдержала! — не скупилась на похвалы Лаура. — Может, хватит? — улыбнулась я. — Я уже уловила суть. Иди вон Билла ищи, вы договорились. — Мы договорились насчет второго перерыва, — смущенно ответила девушка. Мы с Джу покачали головами, и вдруг сестра напряглась, кивнув мне в сторону кофемашины. Там стояла Рия. — Черт, она в разы красивее в живую, — невольно вырвалось у меня. — Да-а-а, — знакомым мне тоном протянула Джу. Иногда при мне в ней просыпается бисексуальная душа. — Кто она? — полюбопытствовала Лаура. — Девушка Тома, — пояснила я и поморщилась. — Ну, официально. Насколько это правдиво, никто не знает. Споров много. Не стоит удивляться, что она здесь. — На Джессику Альбу похожа, — заметила она. — В точку, — хмыкнули мы с сестрой. Я впервые видела модель в живую и понимала, что модель моделью не внешность делает, а походка, поза и выражение лица. И рядом с ней неотвратимо чувствуешь себя никакой. По возвращении в комнату участников многие взгляды обратились на меня, но не подозрительные, а заботливые, что вызвало у меня улыбку. Сара и Пьетро скорее с интересом меня изучали, видя почти впервые. Мне было бы интересно с ними пообщаться, если бы я была в другом настроении. Рикардо выглядел насупленным, что не было странным. Я водила его за нос, и он чувствовал себя потерянным. Это было нечестно с моей стороны. Как назло, следующим был Тимо. Мне понравилось его выступление, но эта песня сейчас довольно сильно задела и меня, и Рикардо. Наше поникшее состояние заметили если не все, то многие. Когда Симоне ушел готовиться и включили репортаж, Оливия подмигнула мне и кивнула на дверь. Я постаралась незаметно удалиться, и она тут же последовала за мной. — Вы поссорились с Рикардо? — с места и в карьер спросила большая яркая женщина. — Нет, — я качнула головой. — Что тогда? Если что-то нужно, ты всегда можешь рассказать, — заботливо сказала она. Я невольно пристально посмотрела на нее. За все это время Оливия скорее всего много чего о нас всех узнала, но, вульгарно привлекая внимание, молчит о главном. Пожалуй, я относилась к ней с предрассудком. Но нельзя сказать, что их слащавые диалоги с Раулем доставляют мне удовольствие. — Эта песня была очень личной, поэтому я была немного… расстроена. Ну, из-за этого он тоже расстроился, — в самых приблизительных чертах объяснила я. — Хорошо, если так. Но постарайтесь этого не показывать. В репортаже Рикардо будут рассказывать о вас двоих, и если в следующем расскажут еще и о ссоре, будет очень неприятно. — Да, понимаю, — закивала я. Держать маску. Ну да. — Спасибо. — Не за что. Главное, сильно не печалься, — ободряюще заключила она, и мы вернулись в комнату. Оливия, и правда, походила на большую телевизионную мамочку. Выступление Симоне мы пропустили, но по оценкам жюри я уловила, что выступил он хорошо. После этого снова был перерыв, во время которого я решила побродить с Рикардо. Он этой инициативе был более чем рад, но мне все же немного нервничала. Порой я ловила себя на мысли, что не знаю, о чем с ним говорить. Положение в некотором роде спасла семья парня. Они радушно приняли нас обоих, рассуждая о шоу и уверяя Рикардо, что тот выступит отлично. Я также была не обделена теплыми словами и комплиментами. — Какая вы милая девушка, — кажется, в третий раз проговорила его бабушка, на что я чуть сжато улыбнулась. Словно я уже зачислена в невесты, когда на самом деле у нас все не слишком хорошо. Неподалеку я заметила Каулитцев, которые что-то обсуждали с Рией. Когда они меня заметили, я махнула им рукой и улыбнулась, тут же вернувшись к общей беседе, но от меня не ускользнуло, что Рикардо немного напряженно сжал губы, сведя брови к переносице. Прямо как в прошлый раз при упоминании о Саре. Странно. Однако к концу перерыва он явно повеселел и с большим увлечением рассказывал, как прекрасно его мать поет и что это передалось всему поколению. Я же пребывала в своей вселенной, прокручивая прошедшие полгода нашего общения и последние наши разговоры. Черт возьми, когда-то я говорила, что до такого не дойду, но, похоже, все скатывается по наклонной без моего разрешения. Это изначально ничего хорошего не предполагало… Веселая атмосфера в помещении однако вытряхнула меня из уныния, и выступление Тима я усмотрела уже с большим оживлением. Впрочем, даже оживлением это не назовешь. Мы просто расслабленно жмурились в диване, и я не успела заметить, как моя рука оказалась в руке Рикардо. Впрочем, и не возражала. Пока. Следующей выходила Беатрис, и я к собственному удивлению, подпевала (да и не только я), хоть и не знала слов. Песня оказалась ровно такой, чтобы засесть в голове на ближайшую неделю, не говоря о лосинах, так заинтересовавших всех. Кроме того, к нам присоединился вечно уставший Алекс, снисходительно относящийся ко всей этой тряске вокруг шоу. Народ поглумился над некоторыми комментариями, посмотрели оценки, и отправили парня восвояси, который пожелал нам удачи. Но куда важнее было, что следующим выступал Рикардо. Он в жизни не покажет, что волнуется, и понять это можно было только по отрывистым коротким фразам, но и в поддержке не требовался. Кивнув на пожелания удачи, он удалился готовиться, а мы начали смотреть репортаж. — Любовь — это то, что актуально всегда, и у меня сейчас тоже, — честно признался он. Умоляю, Кристина, не красней, не надо. — Я еще на той неделе подозревала, что между этими двумя что-то есть, — призналась Оливия. На фоне несколько кадров с той неделе, где мы проводили вместе время, — но и не догадывалась, что все произошло куда раньше. — Они похожи на двух смущенных школьников, — с легкой улыбкой заметила Сьюзен. — Они хорошая пара, — пожал плечами Симоне. Ну, отлично. — Мы знаем друг друга не так уж много, но это, знаете, что-то типа химии, — продолжил Рикардо. Ох, убейте меня. — Любовь вообще странная штуковина, — приподняла брови экранная я. Вот черт! Меня просили охарактеризовать тему, а не наши отношения. — Ей сложно задать определение. Это не чувство, это целый сборник всяких чувств. Кроме того, человек дуреет, когда влюбляется. Поэтому на самом деле я всегда считала, что это не мое. — Она очень упрямая, — на кадре я явно спорю, — непреклонная, — отказываю в шоколадке, — эмоциональная, — я машу руками и хожу по комнате, ругаясь на запах мыла. Ох уж этот период кратковременного бешенства… — и сама по себе неожиданная. От нее в принципе можно ждать чего угодно, и это классно. И еще она не дает мне переедать. Совсем не дает. — Рикардо — человек, с которым всегда спокойно, как в танке. Я всегда в нем уверена, я знаю, о чем он думает, чего хочет и почему. И отнюдь не потому, что проявляю чудеса телепатии, а потому что он так сказал. Это очень важно лично для меня. — Все началось неожиданно, и я без понятия, когда закончится, и закончится ли, — он пожал плечами. — Но, мне кажется, это и не та вещь, насчет которой стоит делать прогнозы. Я несколько расчувствовалась от таких слов и подбора кадров, где мы учили песни, где я душила его подушкой и где он чуть не упер ветчину. И мне было дико неловко замечать, что он увлечен мной, но я не увлечена им. — Я постараюсь спеть эту песню с чувством, но всеми силами надеюсь, что сам такого больше не почувствую, — держи маску. Держи лицо. Не смей разнюниваться, когда на тебя смотрят. Я не знаю, как выдержала эту песню, прекрасно понимая, что ей подразумевается. Сложно было смотреть на монитор и буквально ощущать, что на самом деле выбор лежит на мне. Все катилось коту под хвост, я не думала, что выдержу достаточно долго. Матео привычно отдал дань голосу Рикардо, заметив лишь, что в этот раз у нас с ним совпадают спецэффекты, но только частично. — Том, потрясен ли ты? — Мое потрясение началось скорее с репортажа. Я ожидал, что скажут о вас, но несколько… о другом. Кхм. Потрясение продолжилось началом вступления, я не ожидал тебя увидеть в таком образе, и ты внезапно стал мне очень симпатичен, — Рикардо явно смутился, половина комнаты же дружно засмеялась. Дальше же слова четко по выступлению. Ну, разве что пожелал удачи на любовном фронте. Спасибо, Том. Билл по-своему выделился, порадовавшись за нас и, в частности за него, ибо я не даю толстеть дальше, ну и снова то, что лично я уже знаю. Хорошая песня, хороший голос, потрясающее выступление, отличная подача… и костюмчик немного теснит (а я говорила!). Дитер тоже сострил насчет диеты (безусловно, эта тема очень смешна), отметил, что парень все еще держит марку, и союз со мной явно пошел на пользу. Отлично. Осталось выбить кольца из Дитера и добиться быстрого развода. Ха-ха. Следующий перерыв прошел ожидаемо напряженно из-за ожидания результатов, но я нервничала не только поэтому. Вернее, совсем не поэтому. Личная жизнь к концу шоу совсем вытеснила цель моего пребывания здесь. Джу же вызвала меня на личный разговор, где я буквально все вывалила ей, и это в какой-то мере привело меня в чувство, ибо я вернула себе способность мысли здраво. А если судить по сухому остатку, то стоит беспокоиться о результатах, а не о том, что я не отвечаю кому-то взаимностью. А оные привычно затягивали, что меня раздражало. Снова выступление приглашенных гостей, их мнение, мнение жюри… Хотя тут я отвлеклась от разглядывания конфети. Матео долго болтал о том, как хорошо ведущие исполняют свой долг и какие у Назан длинные ноги, не сразу перейдя к главной части. Около пяти раз за это время я вовремя останавливалась от закатывания глаз и неприличных жестов. Испытывать наше терпение — за это должен быть отдельный котел в аду. В итоге он выделил Рикардо, Симоне, Сьюзен и меня. Я едва не облегченно выдохнула, когда он закончил. У Тома лучшими оказались те же, но он это сказал куда быстрее. Билл тоже согласился. Проблемы же, по его мнению, будут у Эрвина и Тимо. Дитер за меня высказал все негодование по поводу речей Матео (хвала Дитеру!), а также добавил, что был разочарован Эрвином, Тимо и Тимом. Отлично. Верю и надеюсь, что мы останемся. Хотя не могу не допустить довольно подлую мысль, что если бы выбыла я или Рикардо, проблемы в отношениях потихоньку бы сгладились их отсутствием. Но это неправильно. Как только истина в конвертах оказалась в руках ведущих, все приготовились, напряглись и сделали глубокий выдох. Хотя надо сказать, над нами форменно издевались, делая адски длинные паузы и думая, говорить ли вообще. Первым прошел Эрвин, чему я, если честно, даже удивилась. Не буду скрывать, я ему не слишком симпатизирую. Второй прошла Беатрис, что было куда более ожидаемо, как и прохождение Лизы и Тимо (ну, последнее лично для меня). Дальше вызвали меня, Рикардо и Сьюзен. У меня предательски сжался желудок, когда я представила, что действительно провалюсь. Однако я прошла первой, вторым — Рикардо, а Сьюзен осталась ждать, чему я немало удивилась. Из троих оставшихся не прошел Симоне. Шок ждал многих в этом, и мы подолгу не разнимали объятий, искренне недоумевая и печалясь от того, что уходит именно он. Но я понимала, что он просто «не формат». — Я перестаю понимать, что тут такое творится, — покачала головой Джу, когда эфир закончился, и мы с ней и Лаурой встретились в полупустом зале. — Это странно, ведь его любят зрители. Кроме того, он отлично пел, — растерянно заметила француженка. — Не странно. Это шоу, — цинично проговорила я в чуть поникшем состоянии. — Мы можем ждать чего угодно. — И следующая тема — «вечеринка», — напряженно сказала сестра, устремив на меня прямой понимающий взгляд. Совсем не мое. — Все постепенно усложняется… — на распев сделала вывод я. Сейчас я стала серьезнее относиться к шоу. Для меня теперь это не просто место, где нужно показать себя. Это место, где ты можешь проиграть, хоть и сделала все правильно. Ранее я это не замечала, отчасти потому, что мне было все равно, отчасти из-за моей отстраненности. Но сегодня моя уверенность покачнулась.