First when thereʼs nothing But a slow glowing dream
Начинает Сьюзен, выходя вперед. Уверенно, красиво, сильно.That your fear seems to hide Deep inside your mind
Продолжает Беатрис. Легче, выше, но тоже красиво.All alone, I have cried Silent tears full of pride
На высоких нотах вытягивает Рикардо совсем женские строчки. Тут я невольно поморщилась и мысленно пожурила Оли.In a world made of steel Made of stone
Еще выше Эрвин, но оценить я не успела, задрожав от того, что настала моя очередь. Под ритмичную музыку мы с Норой, обе черно-белые, выскочили вперед, сделав пару танцевальных движений. Я на лету даже успела дать пять Рикардо, идущему мне навстречу.Well, I hear the music Close my eyes, feel the rhythm
Низким прокуренным хриплым голосом вытягивает Нора, глядя в свою фан-зону с семьей.Wrap around, take a hold of my heart
Слыша собственный голос в наушниках, я едва не обалдела. Низкий для девушки, хоть и не такой, как у Норы, словно шелковистый. Черт возьми, я хочу услышать в своем исполнении «Der letzte Tag»! Я пробежалась глазами по жюри и улыбнулась, увидев их реакцию. Все четверо однозначно наслаждались зрелищем, Каулитцы же смотрели прямо на меня. Я сдержалась от подмигиваний и встала на свое место.What a feeling Beingʼs believing I can have it all Now Iʼm dancing for my life Take your passion And make it happen Pictures come alive You can dance right through your life
Все вместе, покачиваясь в ритм.Now I hear the music
Тим своим хриплым голосом.Close my eyes, I am rhythm
Тимо.In a flash, it takes hold of my heart
Сьюзен, уверенне всех.What a feeling
Разбегаемся в стороны по половым признакам.Beingʼs believing
Обратно.We can have it all Now Iʼm dancing for my life
Снова в ряды.Take your passion And make it happen Pictures come alive You can dance right through your life
What a feeling
Фраза вместе с музыкой зависла в воздухе, мы застыли в одной позе, и толпа засвистела, приветствуя нас. У меня было ощущение, что я пьянею от этого. От голосов в наушниках, от драйва, энергии и реакции публики. Сходить со сцены совсем не хотелось, но мы покорно выстроились в ряд. — What a feeling! — продекламировал Рауль, вместе с Назан выходя на сцену. — Великолепное выступление! Наш Топ-10 кандидатов! Фантастика! За этот Топ-10 кандидатов с этого момента вы можете проголосовать, позвонив по номеру 01370-1001, и в конце — номер вашего любимого участника. — Из этих десяти конкурсантов сегодня вылетят девять, — нагоняет пафосный драматизм Назан, но тут же исправляется: — Шучу, девять пройдут дальше, и один, естественно, вылетит. И кто это будет — решаете вы, дома. Результат мы огласим сегодня, здесь, на этом шоу. Еще раз повторю номер: 01370-1001-01, если вы будете голосовать за Сьюзан Альберс… Дальше перечисление участников. Номер доставался методом жеребьевки, и мой меня вполне устраивал. Я б умерла, если бы выступила одной из первых, но до конца шоу ждать не смогла бы. — 04 — номер Кристины Брихт, — многозначительно двигая бровями, я показала два респекта. Улыбка уходить с лица совершенно не собиралась. Когда перечислили остальных, ведущие что-то там еще болтали между собой на камеру, пока я откровенно любовалась Каулитцами. Какие красавцы… С ума сойти, это же ни с чем не сравнить. Экран и доли этой харизмы не передает. Черт, я в лепешку расшибусь, чтобы эта харизма меня потом не убила своим «нет». Ну, что, Кристина, ты же этого всю неделю ждала, дерзай теперь… Помахав зрителям руками, мы удалились в комнату участников. Небольшое помещение с фотографиями прошлых победителей, диванами и столиками. Там нас уже поджидала Оливия, и мы тут же бросились к ней, описывать все впечатления. Сьюзен, однако, почти тут же убежала готовиться к выступлению, а мы развернулись к мониторам смотреть репортаж. Я информации в ней удивилась мало, ибо примерно такой же ее и видела. Уверенной, реальной, музыкальной, семейной женщиной. Она вызывала у меня уважение своим профессионализмом, хотя ее самоуверенность иногда изрядно подбешивала. Настало время ее выступления, и мы все с интересом начали ждать первых звуков. Все ждали от нее потрясающего начала, потому что это Сьюзен. — Это Сьюзен Альберс с «All by myself», — объявила Назан где-то за кулисами. Я не знала, что будет исполнять половина участников, желая сделать для себя сюрприз, да и сама не слишком распространялась, тайно побаиваясь косых взглядов. Пусть здесь узнают, что буду петь, но оценивать будут уже вкупе с исполнением. Ее самоуверенность теперь была оправданна. Конечно, Сьюзен уверена в себе, зная, какие песни подходит ей больше всего. Баллады ее голосом выходили отлично, и мы сидели, немало пораженные эффектом. Я работала с ней в группе, но она прежде не раскрывала его настолько… Невероятно. Камера вернулась к нам, и я тут же сделала более-менее адекватный вид. Все вокруг восторженно оценивали Сьюзен, к которому я невольно подключились. Рауль заговорил с Тимо, а потом он убежал готовиться. А после ролик того, как мы заселялись в лофт. Надо сказать, что мы знаем, что там, только в крайне абстрактных чертах. Кадры всемирного счастья, и меня почти не видно, чему я порадовалась. Несколько диалогов, и все довольно радужно, даже мою кислую улыбку не сразу таковой назовешь. Как, оказывается, у меня все хорошо с мимикой… Дальше шел репортаж Тимо. Все шло как в какой-то кутерьме. Своим чередом, но очень быстро. Следить сразу за всем я не могла физически, «включаясь» только на выступлениях. Начало было хорошее, но дальше… может быть, я придираюсь, но Тимо словно пытается не собой быть, прыгнуть выше головы и стать другим человеком. Эти милые и даже наивные попытки меня даже как-то смущали тем, что для меня они не оправданы. Он не знал, как двигаться, куда деть руки, куда смотреть, но сцены не боялся и продолжал с восторгом петь, хоть и песня ему не поддавалась. Иногда парень мне напоминал еще тринадцатилетнего Билла, тоже не знающего толком, как двигаться, сгибаясь иногда, но у него все это было совсем иначе. Дальше репортаж Беатрис, а я внезапно поняла, что после нее иду я. Желудок стянуло, и я резко глотнула воздуха. — Вот дерьмо, — выдохнула я, глядя, как блондинка ушла готовиться. — Брось, все будет хорошо, — сразу же понял меня Рикардо. — Да ну? У тебя вот там в жюри не сидит Элтон Джон! — воскликнула я, привлекая внимание. — О, не волнуйся, Кристина. Я видела, сколько ты репетировала. Только дыши глубже, и все будет отлично! — тут же поддержала Оливия. — Да, на самом деле, выступать проще, чем думаешь. Просто начни петь, — подсела Сьюзен. — Спасибо, конечно, но мне это не поможет, — я попыталась улыбнуться, но вышло жалко. В моменты таких волнений мне, и правда, ничто не помогает. Только отсутствие предмета волнения. — Просто подумай, что ты скоро выступишь, и волнения закончатся. Ты же физик, такая аналитика должна помочь! — предложила Нора. Это, и правда, помогло, но не надолго. Потом я попыталась сконцентрироваться на выступлении Беатрис, но выходило плохо: я не слушаю шлягеры. Нормально ухватить кадры я смогла только на Томе, который что-то впаривал про аутентичную подачу, Билл тоже отозвался положительно, Дитера я и слушать не стала, зная его отношение к шлягерам. Рауль попросил не уходить сразу, и я нервно кивнула. Черт, еще что-то и говорить придется в таком невменяемом состоянии… Рауль рядом с Алексом с телеканала о чем-то оживленно говорили на камеру пока Оливия, Рикардо и я усиленно приводили мое эмоциональное состояние в порядок. — Кристина! — начал ко мне продвигаться Рауль. Вот черт! — Я между вами протиснусь… в жюри сидят твои кумиры, сильно нервничаешь? — Так, что скоро дышать перестану, — немного нервно ответила я. — Ну, дыхание тебе еще потребуется, ведь через пару минут тебе нужно выступать. — Да, и я хочу выложиться на 250%, — уже смелее улыбнулась я, и меня подтолкнули, чтобы я шла готовиться. — А мы пожелаем Кристине удачи и посмотрим, как же все начиналось. Я чуть ли не бегом прибежала в короткий пункт подготовки. Визажистки в скоростном режиме начали поправлять мой внешний вид. Мы очень долго подбирали наряд для выступления, пока не нашли белое двухслойное платье. Первый слой — трикотажный футляр, второй — белый крепдешин, на который нашиты черные паетки и стеклярус. Сверху мы подобрали черное болеро из кожзама с заклепками, на ноги же — черные кеды. Волосы мне выпрямили и старательно уложили так, чтобы появилась своеобразная длинная челка почти до подбородка. На глазах — не уходящие теперь стрелки, пудра и красная помада, полюбившаяся на мне стилистам еще с Карибов. Я себе такой нравилась. Мне нравилось, как акцентируются зеленые глаза, больше не выделяется нос и внешность приобрела более смелый вид. Мне это чертовски нравилось. В экране напротив замелькали мое и сестринские лица. — Я по-прежнему остаюсь фанаткой Tokio Hotel, — начала я. — Она очень их любит. Больше, чем я, — Джу. — Она все время их слушает, — мама. — Не понимаю, почему, но даже диски с собой всегда берет, — папа. О, Боже… Криминальная сторона моей жизни раскрыта. — Иногда мне даже становится страшно. Может не спать ночами, только чтобы посмотреть прямой эфир, — мама, ну зачем?! — Но она как будто ими заряжается, — отец. — Если у нее какая-то неудача, она запирается в комнате и подолгу поет их песни, а потом выходит снова с улыбкой, поэтому я никогда не возражал. — Для нее было очень рискованно войти в здание, прийти на кастинг и спеть, — Джу. Я почти не говорила ей, но она итак прекрасно все знает. — Она очень боялась оставить плохое впечатление, слажать и спеть что-то не то. Для нее было по-настоящему важно получить «да» и от Тома, и от Билла. Да и до сих пор важно! Кадр моего первого отборочного тура. — Потом я как-то еще привыкла, но все равно это было очень волнительно для меня, — я. Кадры других выступлений. — И их оценка для меня была отдельной для всего остального. То есть… не только оценка моего профессионализма или таланта… а оценка моего я, которое не в голове находится, — кадры их хвальбы, и я невольно улыбнулась. — К тому же это просто невероятно, когда ты девять лет их слушаешь, и вдруг наступает момент, когда они слушают тебя. Еще один кадр выступления. — Вообще-то, я не ожидала, что все так повернется, — уже монолог от этой недели, добавляя. Параллельно кадры, как я подготавливалась. — Теперь для меня важно не только их мнение, и хотя все это сейчас очень странно для меня, я очень стараюсь, и хочу, чтобы все вышло как надо. Много всего добавилось, то есть… мнение слишком многих людей для меня теперь кажется важным, но угодить всем невозможно, поэтому… я в первую очередь постараюсь слушать себя. С дрожанием во всем теле я выхожу на сцену, к стойке с микрофоном, ни на кого не глядя. Толпа с восторгом принимает меня, но я, опустив голову, жду последних слов и первых аккордов. — Из огромной кучи того, что я бы хотела спеть, я выбрала именно эту, потому что это первое моттошоу, и мне хочется сказать: да, я всегда была и буду фанаткой Tokio Hotel, но и еще я Кристина Брихт из Мюнхена, я тоже умею петь. Короткое мгновение тишины, и… первые звуки закрались в наушники. Волнение, ушло куда-то вглубину, оставляя мандраж в груд. Сзади меня разлился оранжевым заревом цвета заката. Прожекторы подсвечивали красными желтыми оттенками, получая микс цветов в середине зала, где стояла я. Красное конфети от выступления Беатрис уже убрали, и я, выжидая, уставилась в черный пол.Jetz sind wir wieder hier
Низко, буквально бархатно, поднимая взгляд. Оба Каулитца сидели, с неприкрытым интересом глядя на меня. Жюри по бокам настроены скептично, но я собираюсь это исправить.Bei die oben auf dem Dach
Все так же низко, но легче, чуть прикрывая веки, немного подаваясь вперед вместе с микрофоном, который я держу обоими руками.Die ganze Welt da unten Kann von mir aus
Немного дерзко, акцентируя резкие звуки, с легкой хрипотцой, над которой я очень долго работала.Untergehen heute Nacht
Так же легко и низко, как и вторую строчку.Sind wir zum letzen mak zusammen
С легким напряжением, но плавно выводя изгибы нот.Es hat doch grad erst angefanden
Уже с более явным напряжением, громче вытягивая последний слогWenn dieser Tag der letzte ist
Словно броском громко пропеваю я, сделав короткий выпад рукой вперед и сжав ее в кулак. Солнце на экране и прожекторы вспыхнули красным, крася мое платье. Я знала, что на фоне заката видна только моя темная фигура с отблеском красного из-за платья.Bitte sag es mir noch nicht
Так же громко. Мотаю головой, протягиваю руку вперед.Wenn das ende fur uns ist
Снова хрипотца, опускаю руку, улыбаюсь.Sags nich' Noch nich'
С придыханием. Резко выкручиваю микрофон из стойки.Ist das etwa schon der Tag danach
Уже чуть приглушенно, по сравнению с припевом. Ухожу вглубь сцены, и снова потухшие на оранжево-желтые оттенки прожекторы — за мной.Wo alle Uhren stell stehn
Чисто, чуть громче, словно крик посылая в зал.Woʼs am Horizont zu ende ist
Снова чуть сдавленно, хрипло, выделяя последнее слово.Und alle traume schlafen gehʼn
Как вторую строчку. Начинаю медленно идти обратно.Sind wir zum letzen mal zusammen
Низко, начинаю невольно повторять движения Билла рукой из клипа.Es hat doch drag erst engefanden
Громче, с напряжением, убираю руку и останавливаюсь.Wenn dieser Tag der letzte ist
Снова громко, почти с надрывом. Почти бегом выскакиваю вперед. Прожекторы и экран снова вспыхивают.Bitte sag es mir noch nicht
Все так же громко. Неожиданно замечаю улыбки Каулитцев.Wenn das ende fur uns ist
Уже им адресуя, улыбаюсь.Sags nich' Noch nich'
Чуть сдавленно, почти сгибаясь, подаваясь вперед.Das ist der letzte Tag Das ist der letzte Tag
С плавными, но быстрыми переходами с высокого на низкий тон. Снова отхожу назад, красные прожекторы бросаются от меня в рассыпную, кидая лучи на периферию сцены, и я оказываюсь в тени, видно лишь мой черный силуэт.Ist das der letzte regen
Как по команде, они, выписывая круги, возвращаются ко мне.Bei dir oben aufm Dach
Сходятся на мне на последнем слове.Ist das der lezte Segen
Вскидываю голову, пропевая строчку.Und unsere letzte Nacht
Обвожу рукой зал, приветственно ликующий.Hat unser Ende angefangen Egal — wir sind ja noch zusammen
Все так же низко, иду вперед точно в ритм.Wenn dieser Tag der letzte ist
Голос вышел на волю, уже не подражая вокалу Билла, а раскрываясь в своем собственном звучании.Bitte sag es mir noch nicht
Резко выпрямляюсь, и волосы веером откидываются на спину.Wenn das ende fur uns ist
Я выкладывалась на полную. В голове мелькали картинки клипа и мои собственный воспоминания тех уже таких далеких времен.Sags nich' Noch nich'
Вытягиваю руку и вижу свою фан-зону, все стоят, буквально визжат со мною вместе, теребят плакаты с моим именем, показывают «козу»… Я улыбаюсь, у меня словно появилось второе дыхание. Wenn dieser Tag der letzte ist Bitte sag es mir noch nicht Und wenn du bleibst dann sterbe ich Noch nich' Noch nich' Это я пела исключительно для тех, кто стоял в зале. В толпе я увидела два лица: Джу и Лаура. Обе чуть ли не подпрыгивали и подпевали мне. Меня перло и тащило, я слышала свой голос в наушниках, который был ни на что не похож, он выдавал виражи четче и сильнее, чем я слышала до этого, и я годилась собой сейчас, не боясь зала и двух пар карих глаз впереди.Ist das der lezte Segen
Сверху посыпалось черное глянцевое конфети, словно дождь. Я готова была визжать от восторга. Волосы снова упали на лицо, но мне плевать.Bei dir oben aufm Dach Ist das der lezte Segen
Широким шагом иду вперед, грудью на протыкающие штыками глаза, выражения которых не могла разобрать.Sags nich' Noch nich'
К самому краю.Das ist der letzte Tag
Почти выдохом. Конец. Все потухло, только осыпались остатки конфети. Мгновение тишины, и зал взрывается аплодисметами. Я выпрямляюсь, и улыбка не сходит с моего лица. Я понимаю, что мне сейчас все равно, что скажут, ибо испытала такой кайф, который еще никогда не испытывала. Я чертовски завидую Каулитцам, которые гастролировали годами. Все засветилось синим, пришло в обычную норму, хотя мои поклонники еще бесновались. — Der letzte Tag! — повторила Назан. Направляясь ко мне. — О, твои фанаты в эйфории. Ну, а как ты? Довольна выступлением? — Лучше я не могу себе представить пока что, — ответила я, почувствовав спазм в горле. Столько наоравшись, стоит привыкнуть к обычной громкости речи. — Ибо, черт его знает, границ не существует. — То, что ты довольна, — это очень хорошо, ведь я знаю, какая ты перфекционистка. Ну, а теперь давай послушаем жюри. Матео, что ты скажешь? — Кхм, э… — не слишком уверенно начал мужчина, не глядя на меня. — Надо сказать, твое выступление было для меня большим удивлением. И не только выступление, но и видео в начале, я совершенно не ожидал, что ты окажешься их фанаткой, — он махнул рукой налево от себя, за что словил косой взгляд от Тома. — И я ожидал от тебя чего-то более мягкого и певучего. Когда же я понял, что ты выбрала, то думал, это провально, — зрители сзади загудели, но я мало удивилась. — А потом… Ты дала мне вокал. Хороший вокал, свой собственный! Это не было пародией или подражанием, я видел твою работу над песней, и я считаю это хорошим началом. Это был риск, и ты его полностью оправдала. На единичку. (прим. авт. если помните, в Германии другая система оценок от 1 до 6, где шесть — отвратительно) — Спасибо большое! — выдохнула я. Вот теперь я удивилась. Но толком доудивляться не успела, ибо на очереди был Том. — Том, что скажешь? Кому как не тебе знать эту песню, — я боюсь его реакции, но смотрю в упор. Том украдкой скользнул взглядом по Назан, потом по мне и улыбнулся. — Мне сложно сейчас быть объективным, потому что я чувствую сейчас так, словно мне признались в любви самым лестным образом, — он лукаво улыбнулся, и я смутилась. — Я, правда, удивлен, выбором песни, потому что она уже не первой свежести, но... В половине случаев оригинал звучал хуже, чем ты спела только что, — за это от оригинала» он получил по плечу, но мы с ним засмеялись. — Нет, это, и правда, было очень хорошо, мне приятно видеть исполнение нашей песни от человека, который ее помнит, знает и понимает почти, как мы. Ты ответственно подошла к этому, так что я могу только похвалить, — я улыбнулась шире. Черт, я о таком и мечтать раньше не могла! — И повторю Матео: это был риск, но ты его полностью оправдала. — Спасибо, Том, — благодарю дрожащим голосом. Я сейчас взорвусь от счастья, но пока могу только молча пыжиться от радости. — Билл? Согласишься со своим братом? — Назан. — Эм-м-м, да, — неуверенно кивает блондин, что-то черкая в своих записях. Наконец, он поднял на меня взгляд, и я снова задрожала от страха. Парень ободряюще улыбнулся. — Я очень волновался, что будет что-то не то. Не та нота, не та атмосфера или еще что-то. Я так же, как и Том, удивлен, что ты выбрала именно эту песню. И даже из-за этого я уже не ожидал хорошего старта. Ты мне очень нравишься, я бы не хотел тебя терять, и ты, возможно, ментально услышала меня и выступила так хорошо, насколько реально с этой песней, — он скосил глаза, и я поняла, что это сейчас далеко не их любимая песня. — Это было действительно классно. И что еще лучше — я видел, что ты сама поняла, насколько это классно. Ты сказала в репортаже, что хочешь больше слушать себя. Так вот, имей в виду, что ты права в этом. Я очень боялся, что ты преувеличишь что-то или перестараешься, но ты действительно слушала себя и не нам на самом деле хотела угодить. И я сейчас тобой горжусь, — я не сдержалась и буквально завыла, отодвинувшись от микрофона. Слезы хлынули из глаз, и я поспешила стереть их, не задев макияжа. Близнецы вдруг что-то друг другу быстро сказали, а после Билл снова повернулся ко мне. — И ты можешь в любое время нам позвонить или приехать… — Черт! — снова не сдержалась я, закрыла руками пылающее лицо, которое грозило треснуть. — Кристина не знает, что делать с накатившим счастьем, — рассмеялась Назан. Каулитцы радостно улыбались, а я, и правда, не знала, куда мне себя деть, но постаралась взять себя в руки. — Я… Я невероятно счастлива сейчас. Спасибо огромное, — все же собралась я с мыслями. — Итак, мнение троих жюри мы уже знаем, и остается… Дитер! — Назан. — Что ж все, как я посмотрю, оценивают относительно того, что ты их фанатка, — начал Дитер. Ой, сейчас будет критика… — Что же от вас требуется? Хорошее пение и отдача сцене. Ты сделала это? Да! — моя челюсть звучно приземлилась на пол. — Я хочу быть объективным и не оценивать относительно чьего-то творчества. Ты выполнила свою задачу полностью, отлично спела и отдалась выступлению. Дальше дело зрителей, но ты свое дело сделала. — Спасибо, — с облегчением выдыхаю. Все нормально. Все хорошо. Я все сделала. Так хорошо, как могла. — Отличная оценка всех жюри, думаю, неплохое начало, да? — комментирует происходящее Назан. — Лучше, чем я рассчитывала, это точно, — кивнула я с до сих пор не погасшей улыбкой. — Что же, теперь ей только остается ждать оценок зрителей, а для этого повторим твой номер! Если вы хотите поддержать Кристину Брихт, звоните по номеру 01379-1001-04. Я помахала в камеру, до сих пор не в силах придти в себя. Потом я удалилась закулисы, и едва зашла за сцену, где все сотрудники меня поздравили с отличным выступлением, и просто заорала. Я прыгала, орала и материлась. От счастья. — Да, бл*дь! Да, я это сделала! А-а-а-а-а! — скакала я. Минут через пять я успокоилась и пошла за кофе. У нас перерыв на восемь минут, пока реклама, и я пошла в общий зал, куда приходили участники, жюри, экс-конкурсанты и максимум два близких человека участника. — Шни-шнапп-шнаппи, шнаппи-шнаппи-шнап, — напевала я, ожидая кофе. После недели репетиций «Der letzte Tag» стало частенько у меня заедать, и помогало только «Шни-шнапп». — Ты так распеваешься или что? — смешливо спросил голос справа. Я испуганно дернулась и окинула взглядом облокотившегося о стену Тома. — Не стыдно тебе бедную девушку пугать? — ехидно поинтересовалась я. Шутки выходили на автомате, адреналин бушевал к крови, я словно была под кайфом. — Не стыдно. Я ее не так давно осчастливил. — Это прозвучало, слишком многозначительно, герр Каулитц. — Ну это уж, кто о чем подумал, — хмыкнул он, и я смущенно потупила взгляд. Вот это было, и правда, слишком многозначительно. — У тебя есть свободное время завтра? — А тебе зачем? — я прищурила глаза, начиная трезветь и снова обалдевать от происходящего. — Мы вообще-то официально тебя к себе в гости пригласили! — напустил высокомерный вид Том, и меня едва не сшибло с ног ударной волной харизмы. — А тебя еще и упрашивать надо? — Ох, я думала, вы это просто так сказали, — я едва не расплескала кофе и заметила это только потому, что парень перевел смеющийся взгляд на стаканчик. — Нет, мы были вполне серьезны. К тому же, от нас теперь этого ждут, я думаю. — Э… — я потерла бровь, немного теряясь. — Извини, я немного в шоке, да, у меня вчера… то есть завтра свободен весь день. — Отлично. Мы спим часов до одиннадцати, а там к обеду можешь приходить. Скорее всего, тебя будет преследовать оператор, но вряд ли долго. — Эм… спасибо, — я искренне улыбнулась ему, не понимая, в чем тут скрыт подвох. — А Билл где? — С Лаурой болтает, — я поперхнулась. Том тут же хлопнул меня пару раз по спине и чуть весь дух не вышиб. — Погоди, хорош, легких мне не оставишь, — запротестовала я, вытираясь лежащей рядом салфеткой. — Могла бы и поблагодарить. — Благодарствую за спасение моей никчемной жизни, Ваше Великодушие, — пафосно отозвалась я, откашлявшись. — Встретились все же… — Я гляжу, ты этого ожидала, — лукаво хмыкнул Том, и я кокетливо повела плечом. — Вот ты где, а я тебя везде ищу, — внезапно со спины появился Рикардо, и я почувствовала себя чертовски неловко. — Ох, извините, если помешал. — Да нет, мне пора идти, — парень все еще лукаво улыбался, и посмотрев на нас, отошел на полшага. — Удачного выступления. — Спасибо, — ответил мой бойфренд, и когда Каулитц скрылся от наших глаз, удивленно посмотрел на меня. — Что он тут делал? — Уточнял насчет моего к ним визита. Бля, я к ним завтра пойду. Я. К ним. В отель. Кофе пить и болтать за жизу. Черт, в моей жизни что-то не так, — выдохнула я, допивая кофе. — Ну вообще, это хорошо, наверное. — Это хорошо. Но так не бывает. Потом нас разогнали по местам. По пути я случайно врезалась в светящегося Билла, который еще раз сказал, что я круто выступила, и убежал на место жюри. Я, все еще пребывая в легкой коме, приземлилась с Рикардо на диванчик и даже не попыталась сконцентрироваться на внешнем мире: дальше был ролик Эрвина, к которому я испытывала антипатию, и его отвратительное выступление только ее подкрепило. Ну и отношение к этому. Понятное дело, что он в свои 16 не знает, куда приложить хороший голос, но слова жюри справедливы, к ним надо прислушаться, а не нюни распускать. Репортаж меня, однако, обрадовал, и я умилилась семье Норы, но на смену этому пришла тихая паника, когда я услышала первые строчки песни. Она отлично двигалась, и все отлично подобрано, если бы не одна мелочь… девушка откровенно не попадала в ноты, буквально воя гласные. Я пришла в тихий ужас. Черт, только не говорите, что она вылетит! Следующим был Рикардо, и я, просто, не знала, куда мне рваться: к ролику или к Норе. Выбрала я последнее, ибо и так хорошо знала первое. А вот на выступление отвлеклись все. Он выступил прекрасно, как и ожидалось. Ни одной помарки, фальшивой ноты и неправильного пассажа. Идеально. Все как надо. Я только выдохнула и подумала, что можно на том и успокоиться. Дальше Тим, который отправился готовиться почти тут же. Камера недолго поснимала нас, и потом почти сразу вошел Рикардо. Все тут же засыпали парня комплиментами, на что он благодарно улыбнулся, поблагодарив всех. — Это было отлично, — доверительно только проговорила я, когда парень сел рядом. Тот снова улыбнулся. — У тебя тоже такое состояние… легкой опустошенности? — Да, есть немного, — я улыбнулась, мотнув головой. В ней сейчас творилось просто не пойми что. — Пройдет, наверное, к завтрашнему дню. Можно хоть вздохнуть спокойно, что мы все сделали как надо. — Да, — кивнул он. Оставшееся время до перерыва мы почти все время молчали, сидя рядом. Эмоциональных сил почти не было, но, наверное, это было нормально. Дальше у нас перерыв, и я пошла с твердым намерением найти Лауру, ибо интересно, о чем же они там болтали с Биллом. И по возможности — Джу. Первую я нашла быстро. Она тоже искала меня, и мы буквально налетели друг на друга. — О, а я тебя ищу… Отличная футболка! — отметила я, заметив красную майку с изображением меня же. — Они продаются на входе. Могу тебя поздравить с хорошим стартом! Есть над чем работать, но начало… — Джу, я завтра иду к ним в отель, — выпалила я, округляя глаза от шока. — И? — ее это почему-то не впечатлило. — В смысле «и»? Это офигеть! — Ну я имею в виду, ты уже общалась с ними в такой обстановке, так что ничего такого уж странного, заметно, что они тебе симпатизируют. Хотя понятно, конечно, что ты сейчас на пределе. — Я немного сейчас как-будто не здесь. Слишком много эмоций, я не привыкла к ним, — я выдохнула и выдавила улыбку. — Хорошо, что родители не приехали, меня бы на них просто не хватило. — Я не могла тебя найти в прошлый перерыв, где ты была? — Я стояла с Томом, — ответила я с наитупейшей улыбкой. — Ты знаешь, я даже как-то осознать не могу, все, о чем я думала это: «О Господи, он такой одурительный и милый, почему такие люди вообще существуют?» Не первый раз близко с ним общаюсь, но сейчас что-то мне прямо очень ударило в голову. — Оно и понятно, — улыбнулась Джу. — Мы тебя в прошлый раз с Лаурой искали, а ее Билл словил. Думаешь, как у них все сложилось? — В конце перерыва я его видела, он прямо весь светился. Думаю, удачно, а там уж сама расскажет, если захочет, — я расплылась в улыбке от мысли, что моя подруга, возможно, мутит с моим же кумиром. — Весело все складывается, — усмехнулась сестра. Но закончить нам не дали, перерыв закончился. Я вернулась в комнату участников, и едва мы расселись по местам, как началось шоу. Я смотрела его уже с меньшим интересом, не так эмоционально, но анализируя каждое выступление и сопоставляя с реакцией жюри. Пока что все было нормально, не было несостыковок и неоправданной критики. Но это первое шоу. Дальше нам оставалось только ждать, и я едва не упустила момент, когда объявляли тематику следующего шоу. «Любовь — это… ». Я приуныла. Не люблю эту тематику. Наверняка, нужно что-то розовое, воздушное, романтичное, а это вообще не ко мне. Хотя… хотя, пара вариантов у меня есть. Потом несколько кадров, где вы обязательно должны показать восторг, и снова перерыв. Прежнее возбуждение куда-то испарилось, мы как в нервной контузии, продолжая на автомате улыбаться, выплыли в общий зал, где встретили старых участников. Болтая с Файруз, я заметила, что Сара как-то странно косится на меня и Рикардо, стоящего неподалеку, потом поджала губы и исчезла из поля зрения. — Что это с ней? — кивнула я в ее сторону. — Она весь вечер не в духе. Где-то к номеру Рикардо вообще чуть не расплакалась, — сожалеющим тоном ответила Файруз. Парень рядом фыркнул. — Ну, думаю, она и не рассчитывала, что пройдет дальше, — бросил он. Я удивленно посмотрела на него. Он еще ни к кому такого пренебрежения не показывал. — Мало, кто вообще надеялся… — немного прохладно заметила я. — По-моему, она вообще так далеко прошла только за счет фигуры, — продолжал он все в том же духе. — Что было, то было, дальше она не прошла, что же теперь судить? — попыталась я сгладить его тон. Ссориться не хотелось, но я жопой чувствовала, что что-то тут не то. Тема была благополучно замята, но парень еще хмурился, а Файруз иногда поглядывала то на меня, то на него. Так или иначе, нас снова собрали вместе. Опять быстрая нарезка, и мы вышли на сцену, выстроившись в ряд. Публика рукоплескала, но я мало на это реагировала. Почему-то не доходило до меня, что это все может для меня кончиться, по крайней мере, не сегодня. Кажется, это называют шестым чувством? До меня обывками долетали слова ведущих, что остается до конца голосования всего шестьдесят секунд. Снова перечисление номеров участников и их самих. Когда дошло до меня, я расслабленно улыбнулась и снова показала два «респекта». Вспыхнули софиты, голосование закончилось, и я словно очнулась ото сна. Жюри спросили их мнение, и я в который раз спружинилась, сконцентрировалась на четырех людях, сидящих впереди, но и то уловила только самое главное. Я вдруг поняла, что реально существует шанс, что в следующем шоу меня уже не будет. Я не думала об этом, когда готовилась, не думала, когда и выступала. Дошло только сейчас. Матео отказывается давать конкретику, и судить, в принципе, мне его не за что. Том считает, что трудности будут у Тимо и Эрвина, с чем я вынуждена согласиться. Билл выделил Тимо и Нору среди претендентов на выживание. А Дитер, на мое удивление назвал мое, а также выступления Рикардо и Сьюзен наиболее удачными. Затем бессмысленные комментарии ведущих, которые я слушать не стала. Я почувствовала, что устала. Даже радостные эмоции высасывают энергию, и в итоге я, как перегоревшая лампочка, потухла с оттенком скуки наблюдая за движухой, которую пытались разогнать ведущие. Ко мне не обращались, и на том спасибо. — Я только что услышал… — вдруг начал Рауль. — Я только что услышал, что у нас есть результат. Мужчина с конвертом. Мы все его знаем. Это доктор Фляйшхауэр. Упомянутый мужчина с конвертами передал оные ведущим и удалился. Назан и Рауль что-то там говорили, но мое внимание было сосредоточено на том, что Нора все-таки ударилась в слезы, и ее усиленно успокаивал Рикардо. — Кристина, — вдруг прозвучало мое имя из уст ведущей, и я вскинула голову. — Я тянуть не буду… Ты проходишь дальше. Облегчение, радость, крики, шум, аплодисменты, объятия… все смешалось. Особого взрыва счастья я и не почувствовала, у меня отчего-то и мысли не было, что я могу вылететь. Обнявшись со всеми, даже с ведущими, я встала чуть в отдалении, ожидая остальных. Дальше Лиза, Беатрис, Сьюзен, Тимо, Тим, Симоне, Рикардо… осталось лишь двое. — И теперь все решается между вами двумя, — произнесла Назан, прерывая эти мгновения счастья. — Эрвин и Нора. Последняя уже давно все решила, кивая своей семье, что пройдет не она. Парень стоял не жив, ни мертв, бледный, как полотно, тоже готовый к провалу. Ведущие тянули резину как могли, что меня изрядно подбешивало. Они плясали на нервах участников, потому что со своей позиции им ничего не грозило. И в этом даже слишком радостный для меня день я раздражалась от коммерции, на котором построено шоу. — Эрвин и Нора. Оба еще не знают, кто из этой сцены уйдет победителем, а кто проигравшим, — явно игралась Назан. — Не проходит в моттошоу, я повторяю, в следующем моттошоу не будет… — пауза. — Норы. К сожалению, ты выбываешь. Я почувствовала горечь. Эрвин сам не слишком был рад. Хоть и улыбнувшись, он обнял девушку, а потом мы буквально волной накинулись на них. Нора даже не плакала, успев смириться. Ведущие что-то там говорили на заднем плане, как и всегда. Программа закончилась, как и обнимашки, Нора пошла к родным. Как грибы после дождя вылезли фанаты жюри (да, особенно элиенс), и четверка, достав маркеры, уже профессионально расписывались кто, на чем. — Кристина, пойдем, я тебя с мамой познакомлю, — вдруг предложил Рикардо и, схватив за руку, повел к краю сцены, пока я не в состоянии отказывать. А у меня пошла кругом, только этого не хватало. Однако, спуститься вниз мы уже успели. — Мама-мама-мама! — Сынок, какое счастье, что ты прошел! — начала причитать его обернувшаяся мать, не сразу меня заметившая. — Мама, погоди, — заулыбался он. — Это Кристина, та девушка, про которую я рассказывал. — О, Кристина! — тут же обратила на меня внимание она. — Мне очень приятно с тобой познакомиться, Рикардо нам все уши прожужжал… — О, Боже мой, — смутилась я, как и парень, стоящий рядом. — Мне тоже очень приятно с Вами познакомиться, фрау… — Нет-нет, — замахала она руками. — Просто Андриана. Ты просто восхитительно пела! На отборочных турах ты тоже хорошо выступала, но как-то неуверенно… — Мама! — встрял Рикардо. — Молчи, она права, — махнула я рукой. — А теперь ты прямо расцвела! Сразу видно, что пела с душой! — О, Боже мой! — еще больше смутилась я и покраснела. Однако долго мы болтать не могли. Я еле успела еще перехватить Лауру и Джу, чтобы немного пообщаться с ними напоследок, как и с еще парой экс-конкурсантов. Потом мы переоделись в свою обычную одежду, которая принесла мне часть какого-то спокойствия и направились в лофт. Мы стояли на улице и ждали Оливию и остальных, когда из здания вышли жюри. Они поздравили всех с успешным life-шоу и уехали. Я задумчиво посмотрела вслед черному кадиллаку и закусила губу. На улице уже было довольно прохладно, да оно и не мудрено: ночь на дворе. И вот вдыхая эту ночную свежесть, я понимала, что день наконец-то закончился. День, в который я едва верю, и с которым, таким ярким, еще придется научиться жить. Разложить все по полкам, привыкнуть к новому этапу жизни. И что же… Я ведь хотела этого. Значит, ступим в новый для меня мир…