Путь иллюмината

Мы говорим с тобой На разных языках. Все буквы те же, А слова чужие. Живём с тобой На разных островах, Хотя в одной квартире. Турбина Ника, "Мы говорим с тобой..." Всю ночь в покоях императрицы горела свеча. Она медленно оплывала, покрываясь подтеками, и постепенно превращалась в ничто. Так и Елизавета таяла, словно эта свеча, вот-вот готовая быть поглощенной темнотой. Душа её трепетала и металась, как сейчас робкий свет дрожит на потолке. Только бы не погаснуть, не потеряться, не исчезнуть среди холода этих бездушных дворцовых стен! После смерти Алексея Охотникова Лизе не хотелось жить. Один за другим тянулись длинные, монотонные дни, похожие как братья-близнецы. И не было в них ни смысла, ни искорки надежды. Слёзы высохли, боль притупилась и стала восприниматься как что-то, само собой разумеющееся, что можно стерпеть и принять. Она даже стала думать, что все люди живут так – без любви, без близости, без страсти. Душа, казалось, замерла. Так казалось Лизе вплоть до той ночи, когда император вдруг исчез, схваченный иллюминатами. Понимание того, что Александру грозит смерть, заставило вдруг осознать, насколько он ей дорог. Только эта ужасная опасность, наконец, растопила лёд, и Лиз вдруг почувствовала, что случись что-нибудь с мужем, и она этого не переживёт. Именно в такие страшные моменты люди понимают, что настоящее, значимое, а что всего лишь сиюминутное, пустое. И когда дверь в её покои отворилась, и на пороге появился Александр, живой и невредимый, не нужно было слов. Он просто подошёл и обнял её. Как будто и не было лжи, измен, недомолвок, обоюдных ошибок. Они вновь были самыми родными людьми на свете. Померкли лица всех тех, кто стоял между ними, стёрлись в памяти имена царских фавориток и фаворитов. Для Лиз сейчас существовал только Александр, а для императора только его императрица. Навсегда. - Я тебя никому не отдам, - шептали губы. А на столе плавилась свеча. От любви таяли два сердца. Теперь никто и ничто их больше не разлучит. * * * - Ах, Лиз, где же я был так долго? Где же мы были? – Александр тонул в синих глазах жены. - Эти дни, когда ты исчез из дворца, были самыми страшными. Но я им благодарна. Они заставили нас понять, как мы нужны друг другу. - Теперь всё будет по-другому. Я тебе это обещаю. Но им не удалось насладиться минутами нежности. За дверями послышался чей-то сдержанный кашель. - Ох уж этот вездесущий Черкасов, - улыбаясь, шепнул Александр Елизавете. - После моего недавнего похищения буквально ходит за мной по пятам! Порой его преданность доходит до смешного! Даже тут, за дверями твоей спальни, я нахожусь под его неусыпным контролем! - Отпусти его. Пусть не смущает нас. Император пригласил кавалергарда в покои. Увидев Елизавету, Черкасов опустил глаза, так как сам не желая того, нарушил уединение супругов. - Благодарю за службу, Черкасов. На сегодня ты свободен. - Ваше Величество, - Петр выглядел смущённым, - простите мне мою дерзость, но вы обещали уделить мне минутку. - Каков наглец! - улыбаясь, шепнул Александр Лизхен, - А ведь придётся его выслушать! - Конечно, друг мой. У нас ещё будет столько времени, чтобы поговорить. – Елизавета сияла от счастья. - Ну, Черкасов, выкладывай, что у тебя. - Ваше Величество, смею напомнить вам о моём деле. - Пётр замялся, чувствуя себя не в своей тарелке, ведь он так беспардонно посмел говорить с императором о своих личных проблемах. - Замолвили ли вы слово о моём разводе перед Синодом? Александр вдруг задумался, его красивое лицо с идеально правильными чертами внезапно помрачнело. - Ах вот ты о чём! Да, прошение уже готово. Осталось лишь поставить мой вензель. - Спасибо, Ваше Величество! - не скрывая радости отчеканил молодой начальник тайной службы. – Ольга Николаевна будет так рада! - вырвалось у него. - Не спеши благодарить. Я не поставлю своей подписи под этим прошением, тем самым не позволив тебе и Ольге Николаевне совершить роковую ошибку. Да и твоя нынешняя супруга не останется одна с ребенком на руках. Петра Ивановича будто окатило ледяной водой из ушата. Взгляд императора стал суровым, и Черкасову показалось, что свинцовые тучи заволокли бледное петербургское солнце, что всего несколько минут приветливо светило из окон Зимнего дворца. - Но как же это?! - Пётр не верил своим ушам. - Вы не знаете всех обстоятельств! Роман Евгеньевич счастлив с княгиней Тамарой. Мы же с Ольгой Николаевной из-за ужасной несправедливости не можем быть вместе. - Я сожалею, что дал развод князю Монго-Столыпину и Ольге Николаевне. Это было ошибкой с моей стороны. Закон для всех одинаков, и будь добр следовать ему, а не искать всяческие лазейки, покрывая свои похождения. – Тон Александра был ровным, но в нём звучали металлические нотки. - Поверь, я знаю, что говорю. – Он многозначительно посмотрел на Лиз, которая молча присутствовала в комнате, не вникая в разговор мужчин. – Супруга даётся нам Богом. Не гневи его понапрасну. Я знаю, что все увлечения на стороне в конце концов проходят, и ты понимаешь, насколько верны заповеди Божьи. – Александр нахмурился. – Так что ступай-ка, голубчик, к жене. Ксения – мать твоего ребенка, и ты как честный муж должен быть с нею. Пётр не ожидал услышать такую отповедь в духе своей матушки от прогрессивного государя, который только на памяти Черкасова сменил нескольких женщин и всегда отличался свободными нравами в вопросах брака. - Но Ксения любит другого человека! Вы сейчас делаете стольких людей несчастными: меня с Ольгой и Ксению с моим братом. Их воссоединение – всего лишь дело времени. Александр Павлович изумленно воззрился на своего слугу. - Братом, говоришь? Уж не о д’Арни ли идёт речь? О государственном преступнике, который всего несколько дней назад угрожал вашему императору?! И о его благоденствии и личном счастье я должен радеть?! Ты много на себя берешь, Черкасов. Привык, видимо, к моему особому расположению! А Д’Арни стоило бы заковать в кандалы да посадить в Петропавловку! Я собираюсь распорядиться о поимке этого вашего неуловимого маркиза. - Конечно, вы вправе так думать об Иване, но, простите мою дерзость, скажу вам просто для информации: если бы не д’Арни, нам бы не удалось спасти вас. Он рисковал жизнью, когда сообщил тайной разведке о вашем местонахождении. Александр на миг задумался. - Ну что ж, пускай гуляет на свободе до поры до времени. Не буду трогать его, но только благодаря твоим личным заслугам перед Россией и мной лично. Пусть скажет спасибо, что он оказался твоим родственником. Но насчёт развода вы меня не переубедите. Я сам только недавно понял, что брак незыблем. Поверьте, друг мой, - взгляд «хитроумного византийца» смягчился. - я хочу тебе добра. Ты просто ещё не понял тех истин, к которым совсем недавно пришёл я сам. - Но Александр Павлович! Это какой-то абсурд! Что я скажу Ольге? Как нам быть дальше? - Черкасов, я всё сказал. Не хочу больше ничего слышать об этом разводе. Ступайте. Мрачнее тучи Пётр вышел из покоев Елизаветы. На душе у него было пасмурно. * * * Едва Пётр Черкасов вернулся домой, как сразу же понял, что кто-то уже хозяйничает в его съёмной квартире. Опытный глаз сыщика заметил, что шторы были распахнуты, а накидка на диване слегка помята. Основатель российского сыска встревоженно огляделся по сторонам; гостей он не ждал. - Кто здесь? - Это всего лишь я, твой старший братец. – Д’Арни буквально вынырнул из темноты дальнего угла комнаты. – Вот, решил проведать верного слугу государя, чтобы узнать, как он поживает. - Ты, как всегда, без приглашения, но, признаться, я рад тебя видеть. Черкасов протянул руку маркизу. Он уже привык к таким внезапным визитам, поэтому не особенно удивился нежданному появлению бывшего врага, а ныне друга. Тот пожал его руку, но сразу заметил, что брат чем-то озадачен. - Ну здравствуй, Пётр Иванович. Вижу, ты сегодня не в духе. - Д’Арни уже вальяжно возлежал в кресле и покуривал отцовский мундштук. - Что-то произошло? - Ничего-то от тебя не укроешь. – Черкасов повесил нос. В его голове всё ещё звучали слова императора о том, что развод есть зло. Александр явно дал понять, что не сторонник исключений из общих правил семейного кодекса. - Рассказывай, - д’Арни внимательно воззрился на собеседника, не выпуская изо рта всё той же отцовской трубки, которая помнила ещё турецкую кампанию. - Я только что от Его Величества. Александр Павлович отказал нам с Ксенией в разводе. Боюсь даже представить, как к этой новости отнесется Ольга Николаевна. Маркиз неспешно затянулся. Дым сизыми кольцами медленно поднялся к потолку. - Что ж, сочувствую. Но, может быть, император ещё передумает. - Сомневаюсь. Я досконально изучил все оттенки его голоса и манеру говорить. На этот раз Его Величество настроен категорично. Ума не приложу, что теперь делать. – Пётр подошёл к буфету, открыл дверцу и потянулся к бутылке с малиновой наливкой, но та, к большому сожалению кавалергарда, оказалась пуста. Пётр фыркнул: уж не чаем же угощать гостя! - Для меня развод, конечно, важен, но не настолько, как для Ольги, которая считает для себя отношения с женатым мужчиной невозможными, даже несмотря на то, что мы с Ксенией формально давно уже живём врозь. Тут д’Арни тоже пожалел о том, что нечего выпить; как-то хотелось снять напряжение последних дней. Но сейчас необходимо было оставаться серьёзным и собранным. - Да. Дело – дрянь. Ты знаешь, Пётр, а у меня тоже проблемы. - А у тебя-то что? - Я должен разобраться с одним делом. Это очень важно для ордена иллюминатов. - Д’Арни выпустил новую порцию табачного дыма. - Настолько, что если я его провалю, всё дело Учителя погибнет. Иван поведал историю, которая случилась с Реджинальдом Скоттом, и добавил, что в этом крайне опасном предприятии нужны помощники. Это должны быть верные люди, согласные рисковать своей жизнью. - Но почему бы вашему Магистру не выделить людей из числа братьев, которые могли бы противостоять нечестным на руку мореплавателям? – спросил Пётр, который внимательно выслушал рассказ маркиза про ошибку временного главы Просветлённых. - Великий Магистр не хочет огласки. Ситуация очень щекотливая. Если в ордене узнают о неудавшихся махинациях Скотта, всему конец. Не знаю, что и делать! Хоть одному отправляйся на это чёртово судно! Ты поможешь мне, брат? Черкасов не смог сдержаться и рассмеялся прямо в лицо маркизу. - Наглости тебе не занимать. С чего это я вдруг должен помогать иллюминатам и твоему Великому Магистру? У меня сейчас есть шанс избавить Россию от этого вероломного тайного общества. Не вижу смысла делать всё, чтобы сохранить его шаткое благополучие. - Ты прав. Но если я скажу так: ты поможешь не ордену, а мне? Пойми, для меня братство – смысл жизни, и я просто не могу сидеть, сложа руки, когда погибает то, что создавал Учитель, на что я положил всего себя, ради чего рисковал и рискую до сих пор! Если Скотта снимут с должности, начнётся передел власти между оставшимися Магистрами, и, я уверен, орден не выстоит в этих междоусобицах. А если орден погибнет, погибну и я. Д’Арни замолчал. Его взгляд случайно упал на огромный портрет Ивана Егоровича Черкасова, висящий на стене. Маркизу сейчас как никогда была нужна поддержка брата. Он чувствовал, что без него не справится. Д’Арни решился. - Так ты согласен помочь мне? Черкасов хмыкнул: перспектива лезть под пули пиратов не слишком-то ему импонировала. Он понимал, что эта авантюра может стоить ему жизни. И это сейчас, когда он уже так близок к счастью с Ольгой! Но ведь он не может так просто бросить Ивана, который, как это ни парадоксально, за столь малый срок стал ему действительно близким человеком. Разве сможет бравый кавалергард предаваться любви, пока брат рискует собой? Нет уж! К чёрту спокойствие тихой жизни! - Ну что ж, я пойду с тобой. Но помни: я помогаю Ивану Черкасову, а не ордену иллюминатов! А что я должен делать? Тут маркиз поведал план своих действий младшему брату. А после добавил: - Ты ведь понимаешь, насколько всё это опасно? - Понимаю, но не могу бросить тебя одного. Они обнялись. Обоим не хотелось сейчас думать о том, что они могут и не вернуться с этого задания Великого Магистра. Пусть будет так. Они примут свою судьбу вместе и с достоинством. * * * Д’Арни хотел было уже уходить, надел шляпу и плащ, но вдруг как бы невзначай обронил: - Совсем забыл. Я же скоро женюсь. Будешь моим шафером? Черкасов опешил. Последняя фраза выбила его из колеи. - Как? Вы с Ксенией женитесь? Но ведь она ещё моя жена по документам. Ты забыл? - А причём тут Ксения? Мою невесту зовут Аврора. - Вот так поворот… И когда же свадьба? Пётр не скрывал досады. Ему хотелось, чтобы невестой маркиза стала Ксения, которую д'Арни так любит. - В воскресенье. - Так скоро? Но к чему такая спешка? Ты ведь Ксению всю жизнь любишь! - Не произноси при мне этого имени, - процедил Иван сквозь зубы. Последняя размолвка с дочерью графа Палена всё-таки больно ударила по его самолюбию. - Хорошо, хорошо, - младший брат поднял руки, будто в знак поражения, понимая, что д’Арни сейчас что пороховая бочка, и не стоит соваться в его личные дела. - Но всё же не понимаю, к чему вся эта спешка? Может быть, дело не терпит отлагательств? Д’Арни скривился. - За кого ты меня держишь? Не беременна она. - А что же тогда? Вообще, откуда взялась эта Аврора? Кто она такая? Лично я впервые слышу о ней. Мой совет: подождите, разберитесь в себе. Пригласи свою невесту погостить в Черкасово, познакомь с маменькой, Олей, да со всеми. - Всё уже решено. Я знаю Аврору давно. Она жена моего погибшего друга, а её восьмилетний сын Акинфий просто чудо. - О, так у неё ещё и ребёнок. Зачем тебе всё это? - Так ты будешь моим шафером, или мне искать другого? – Вместо ответа д’Арни по старой привычке перешёл к нападению, как его учили когда-то иллюминаты. - Буду, куда я денусь. – Пётр лишь развёл руками. - Не волнуйся. Особо ничего делать не придётся. Никаких церемоний мы устраивать не станем. Просто поженимся, и всё. У меня даже колец нет. Петру Ивановичу всё меньше нравилась странная затея брата с внезапной свадьбой, тем более, что он не заметил в глазах Ивана той самой искры, которая бывает у влюблённых, когда они говорят о предмете своей страсти. - Как это? Нет колец? В России не принято жениться без гостей и ритуалов. Я понимаю, ты - человек без Родины, но мы, Черкасовы, традиции чтим. Если ты Черкасов, то и поступай по-нашему. Д’Арни вздохнул. - Ладно, убедил. Но я ничего не понимаю во всех этих свадебных тонкостях. Авроре тоже не хотелось бы лишнего внимания к своей персоне. - Хм… Времени в обрез. Ну ничего. Мы позовём Ольгу, она точно поможет с подготовкой. - Было бы неплохо. Думаю, моей невесте тоже пригодится помощь. Она – сирота, у неё нет родственников вообще. Пусть Ольга Николаевна приезжает. И чем скорее, тем лучше. Так и договорились. * * * Аврора с Акинфием неплохо устроились на квартире у д’Арни. Благо, номер состоял из двух меблированных комнат, одну из которых занимал хозяин, в другой же расположились его невеста с маленьким сыном. Сторонний наблюдатель мог бы подумать, что к маркизу приехали родственники, так как эта троица совершенно не была похожа на семью. Будущие муж и жена спали на разных кроватях, даже не помышляя о чём-то большем нежели холодные рукопожатия и мимолётные взгляды. Спальня д'Арни была отделена от спальни Авроры всего лишь бархатной портьерой, которая служила чем-то вроде перегородки между двумя комнатами. Но и эта завеса оказалась огромной преградой для жителей номера. Аврора никогда не смела зайти на территорию своего почти уже супруга. Маркиз же пару раз переступал эту грань, но только лишь для того, чтобы поиграть с Акинфием и пожелать его матери доброго дня или ночи. Из вещей новосёлы ничего не взяли, так как пожар унёс практически все их нехитрые пожитки. Поэтому Д’Арни купил погорельцам всё необходимое: одежду, обувь, предметы обихода. Акинфий пришёл в восторг, когда специально для него были приобретены две толстые книги. Необычный ребёнок сразу же ударился в чтение и запоминание текстов. Видимо, один только Акинфий и чувствовал себя комфортно в этом странном сожительстве. Он, кажется, вовсе не грустил и не скучал по дому. Ему было весело в обществе матери и Ивана. Ребёнок громко читал вслух, водя по книжке пухлым пальчиком, что-то считал на счётах и аккуратно выводил длинные алгебраические примеры в тетрадях. Известие о скорой свадьбе обрадовало мальчугана до глубины души. Он с нетерпением ожидал этого события и будто на крыльях летал. Аврора же, напротив, была настроена скептически. Нет, она не сожалела о своем согласии на этот брак, но и бурной радости не испытывала. Она относилась к будущему венцу как к самопожертвованию, которого нельзя отменить. Сам д’Арни, казалось, и вовсе не думал о свадьбе. Мысли его были заняты исключительно делами ордена. Благо, дел этих сейчас было хоть отбавляй. Он выглядел серьёзным и ни о каких романтических глупостях не помышлял. Аврора чувствовала, что д’Арни не любит её. В его взгляде читалась обречённость, апатия. Он как будто сдался, считая, что если сам уже не познает счастья, то пусть сделает счастливее хотя бы окружающих. Эта мысль не раз сквозила в его беседах с Авророй, столь редких и коротких. Княгиня почти не видела Ивана целыми днями. С самого утра маркиз уходил по своим делам, а возвращался лишь поздно вечером. Она видела, что он погружён в мрачные думы, и считала правильным не лезть ему в душу и ни о чём не расспрашивать. К тому же, скоро Елецкая, сама того не желая, вдруг стала невольным обладателем всех тайн лучшего агента Просветлённых. По ночам княгиня спала очень чутко. Мальчик, который за долгий день много играл и уставал, сразу же проваливался в крепкий здоровый сон. Она же долго крутилась на подушках, пытаясь забыться. Вдруг из комнаты д’Арни послышалось громкое бормотание. - Ксения, не уходите. Ксения, Ксения, - услышала Аврора. – Останьтесь со мной. Я люблю Вас. Княгиня сразу поняла, что её жениху снится та, которая стала причиной его вечной грусти и тоски. Женским чутьем она догадалась, что маркиз грезит о той молодой особе, что недавно приходила в этот дом. Авроре сразу вспомнились тугие золотистые локоны и пронзительные зеленые глаза, в которых читалась горечь утраты и жгучая ревность. Утром между маркизом д’Арни и княгиней Елецкой состоялся разговор. Аврора не стала ждать, пока будущий муж снова исчезнет на долгий день, а сразу же взяла инициативу в свои руки и, набравшись смелости, вошла на его половину. - Аврора, вы? Д’Арни искренне удивился, увидев нелюбимую в своей спальне. Он как раз собирался уходить и уже одевался, но женщина потребовала внимания. - Я должна сказать вам, что так больше не может продолжаться. - Что такое? – Иван поднял бровь; он, казалось, правда не понимал, что она сейчас хочет ему сказать. - Мы уже неделю живём как одна семья, но вы меня избегаете. - Вы правы. Простите, просто я очень занят. - Дело не в этом. Я вижу, что вы страдаете. А то, что сейчас происходит между нами, как-то искусственно, неправильно. Мы будто играем в странном спектакле навязанные кем-то роли. Я забыла сообщить вам, что пару дней назад приходила рыжеволосая зеленоглазая красавица. Она искала вас, хотела поговорить. Но, увидев меня в этом доме, тут же ушла. Видимо, я забыла вам рассказать об этом визите оттого, что гостья сразу же ретировалась. Эта ведь была та самая Ксения? Лучший агент братства иллюминатов всё больше поражался проницательности Елецкой. - Но откуда вам известно это имя? - Так вы повторяете его каждую ночь в своих снах. Говорите, что любите эту Ксению. Простите, что стала невольной свидетельницей этих признаний. Но вы разговаривали так громко, а мне не спалось. - Вот оно что… Больше я ничего такого не говорил? Может быть, за эти несколько дней вы узнали все тайны братства? – д’Арни хмыкнул. - Слава Богу, нет. Вы говорили только о ней. Так вот, Ксения, увидев меня в подвенечном платье, ужасно приревновала вас. Слепому видно, что она вас любит. - Что с того? Разве это что-то меняет в наших с вами отношениях? Я от своего слова не отказывался. - Конечно, меняет! Вы любите её, она – вас! А я здесь лишнее звено! Так зачем же обманываться, мучаясь напрасными надеждами и иллюзиями? Идите к ней и будьте счастливы! А мы с Акинфием как-нибудь справимся. – Аврора говорила вполне искренне. - Если бы всё было так легко, как вы об этом изволите судить! Ксения говорит одно, думает другое, а делает третье. – Маркиз решился на откровенность. - Да я, быть может, позабыть её хочу! Понимаете, всего не объяснить. Мы с ней как плюс и минус, две противоположности. Видимо, мы не созданы друг для друга, так как не сходимся характерами. Для нас с Ксенией будет лучше расстаться раз и навсегда и больше не видеться. Когда я женюсь на вас, так оно и будет. - Теперь я понимаю, чем вызвано скоропалительное решение жениться на мне. Я нужна вам лишь затем, чтобы поскорее позабыть другую! Маркиз не мог с уверенностью определить, была ли последняя реплика Авроры сухой констатацией факта или все-таки больше походила на укор? - Я этого и не скрываю. Я был честен с вами с самого начала, - спокойно ответил иллюминат. - Ну что ж. Справедливости ради, мы с вами квиты. Я тоже люблю другого. Это мой покойный муж. Да вы знаете об этом. Они помолчали. - Так вы все ещё согласны выйти за меня? Сказать по правде, я не лучший муж. У меня нет ничего своего, я живу за счёт ордена, меня практически не бывает дома. К тому же, в любой момент вы рискуете стать вдовой дважды. – Тут он натянуто улыбнулся. – Кажется, я сейчас делаю вам предложение во второй раз. - Пусть будет так. Я выйду за вас. - Отлично. Всё у нас будет хорошо, - сказал маркиз, хотя сам в этот момент в этом очень сомневался. * * * Аврора сидела перед зеркалом в номере жениха. Рядом с ней находилась исполненная забот Ольга Николаевна, которая с воодушевлением взялась за подготовку к свадьбе. В помощь Ольга взяла с собою свою служанку Акулину. Благо, дамам никто не мешал: д'Арни и Пётр Иванович отправились покупать обручальные кольца, а маленький Акинфий увлёкся чтением на половине маркиза. Невеста со своей помощницей написали приглашения для гостей, выбрали посуду, которая будет подана на стол, и тщательно продумали праздничное меню. Большинство идей предложила Ольга Николаевна. Княгиня Елецкая же лишь послушно соглашалась со всеми предложениями новой знакомой. - Право, не стоило бросать все свои дела и приезжать в Пете6рбург чтобы помочь нам с маркизом подготовиться к этой церемонии, - сказала княгиня. - Но мне это совершенно не сложно, - Ольга Николаевна улыбнулась. - Тем более что я давно хотела навестить Петра. Я всегда так скучаю, когда остаюсь в Черкасово одна. И вот представился шанс повидаться. - Ах, понимаю вас, - глаза Авроры потеплели. – Мы с мужем тоже не могли надолго расставаться. Когда он уезжал по каким-то делам, я не находила себе места. Но зато нашему счастью не было предела, когда разлука заканчивалась. - Как ты полагаешь, стоит всё-таки украсить стол букетами из белых лилий или же отдать предпочтение розам, которые любую обстановку сделают торжественной? - Всё равно. И розы и лилии даже слишком хороши. Дамы сами не заметили, как перешли на «ты», ведь совсем скоро они станут родственницами. Обычно Аврора никого не подпускала близко к сердцу, но доброй и внимательной Ольге она доверилась. - Хорошо. А что насчёт скатертей? Выбрать белые или те кремовые, с серебристой каймой? - Реши сама. Я вполне доверяю твоему вкусу, - отозвалась Аврора. Ольга Николаевна всплеснула руками. Ей не нравился настрой невесты, её отстранённость и незаинтересованность подготовкой к такому радостному событию. Только лишь воспоминания о покойном супруге и том, как княгиня впервые выходила замуж, заставляли Аврору хоть как-то оживиться. - Послушай, так кто из нас выходит замуж? Куда подевалось твоё праздничное настроение? - Не знаю. Я просто не люблю праздников. - Спишем это на предсвадебное волнение. Ох, как же я сама волновалась, когда шла за Романа Евгеньевича! Сколько слёз пролила! А теперь это всё в прошлом. Теперь я счастлива с Петром. Жаль, что развода получить нам никак не удаётся, но я решила, что всё равно не отступлюсь. Если нам не суждено обвенчаться, то буду жить с Петром без брака. Я знаю, это страшный грех, но не больший, чем жить с нелюбимым, обманываясь. – В нежно-голубых глазах Оленьки промелькнула грустинка. – Вот ты счастливица. Ты вольна пойти под венец с тем, с кем пожелаешь, а всё отчего-то вздыхаешь! Ну-ка, гони прочь меланхолию! Лучше покажи мне своё подвенечное платье. Знаю, что по традиции на него нельзя смотреть до свадьбы. Но это же только жениху нельзя,а подруге невесты можно. - Ах, Оленька, да нет у меня никакого венчального платья. Разве что только это. Аврора достала из сундука светло-голубое платье, приготовленное к церемонии. - Прости, но это совсем не похоже на свадебный наряд, - Ольга не скрывала своего разочарования. – В таком платье по воскресеньям в церковь ходят, но никак не идут к алтарю. Знаешь, мы вполне успеваем ещё купить что-то другое, более нарядное и уж хотя бы белое. Я знаю неподалёку лавку готового платья. Думаю, мы могли бы подобрать там что-нибудь подходящее. - Незачем тратиться, - строго оборвала её княгиня. - Поверь, цвет и фасон платья никоим образом не влияют на будущую жизнь супругов. Ольга Николаевна пожала плечами. - Как знаешь. Ох, я уже представляю, каким красавцем будет Иван в торжественном фраке, который мы с Петром ему присмотрели. Хотя, младший брат совершенно не уступает старшему в стати и мужественности, - Ольга была полна гордости за своего любимого. - Да-да, ты права, - машинально пробормотала Аврора. - А у меня для тебя подарок, - возлюбленная Петра Черкасова на миг исчезла за бархатной портьерой и тут же вернулась с коробкой в руках. – Взгляни. В коробке оказались дивное по красоте шёлковое бельё ручной работы и тончайшие чулки на атласных подвязках. Ольга так и лучилась от счастья за свою новую подругу. - Это ещё зачем? – вдруг вспыхнула вдова. – Забери назад, я всё равно не надену эту пошлость. Ольге стало обидно. Она с таким старанием выбирала эти важные предметы женского гардероба, а тут наткнулась на такое странное, даже чопорное отношение. Тут в разговор вступила крепостная Акулина. - Простите, Ольга Николаевна, и вы, барыня. Не моё это дело, но позвольте сказать, как на сердце ляжет. - Она обернулась к Авроре. - Вы ведь хотите порадовать своего мужчину или нет? У вас же близится первая брачная ночь. Господин маркиз должен запомнить вас с лучшей стороны. В этом нет ничего дурного, барынька, ведь он же будет вашим мужем. А мужа нужно любить и радовать. Им ведь, господам, что надо-то? Любви страстной да ласки! Иначе быстро избранник ваш к вам охладеет, попомните слово моё бабье! Вас послушай, и складывается впечатление, что вы с вашим избранником женаты уже лет сто. Уверена, что он ожидает от этой ночи особой романтики. А вы не хотите даже немного принарядиться для него. Такое ощущение, что вы вовсе не любите своего жениха! Ольга сурово взглянула на Акулину и та замолчала, сообразив, что сболтнула лишнее. Но всё же крепостная простым народным языком выразила то, что и было в мыслях у её госпожи. - Вот что, Ольга, - вздохнув, сказала Елецкая, - пусть твоя служанка отнесёт это, – она с пренебрежением указала на коробку с кружевным бельём, - обратно в магазин. И, пожалуйста, ничего больше не покупай. Довольно и так уже подарков и прочих глупостей. Ольга обиженно надула губки. - Ступай, Акулина, и сделай, как сказано. Поклонившись, служанка взяла коробку и удалилась. Реакция невесты подтвердила опасения Ольги о том, что будущая свадьба скорее всего не сделает новобрачных счастливее. Елецкая не стала отрицать, что никаких чувств к маркизу не испытывает. Молчание было убедительнее любых слов. "И кто меня просил делать подарки и влезать в чужие дела? Теперь невеста Ивана будет считать меня испорченной и ветреной особой", - с горечью подумала Оленька. - Жаль, что подарок не пришёлся тебе по вкусу. Но как знаешь, - произнесла она. – Давай лучше подумаем над причёской. На твоём месте я бы воспользовалась услугами мадам Генриетты. У неё лучший салон в городе! Мы могли бы пригласить её на дом. - А это очень дорого? Аврора распустила свои шикарные волосы. Ольгу ослепила восхитительная красота этих платиновых жемчужных прядей. - Поверь, результат того стоит. - Нет, я не могу сорить деньгами маркиза. Он и так потратился, накупив нам с сыном новых вещей взамен тех, что унёс пожар. Это неудобно. Эка сложность! Соберу волосы в узел, и дело с концом! - Да зачем же узел? Такие чудесные волосы грех скрывать! Тебе нужны свободно спадающие на плечи локоны. Или косы. Косы сейчас очень модны, они сделают тебя похожей на греческую богиню. Что ты об этом думаешь? - Не знаю, - сухо произнесла княгиня. - Сейчас вернётся Акулина. Я попрошу её помочь тебе красиво убрать голову. Впрочем, мы можем и не ждать её. В девичестве я жила очень бедно и сама вполне неплохо научилась делать себе всяческие причёски. Ольга взяла гребень и начала расчёсывать густые волосы Авроры. - Спасибо, но мне кажется, невесте под стать строгость. Тем более что я уже не в первый раз иду под венец. Легкомысленные завитки и сложные плетения будут выглядеть неуместно. - Отчего же? Ты такая красавица. Так пусть это видят все окружающие! - Не хочу, - продолжала капризничать упрямица. - Ну а фата-то хотя бы имеется? - Фата есть. Её зачем-то купил д’Арни. Но я не буду её надевать. Ольга Николаевна не стала слушать возражения, и уже через минуту помогала Авроре примерить главный аксессуар невесты. Она разделила волосы блондинки на пряди и за мгновение убрала ей голову косами. Длинная фата с ниспадающими лёгкими складками отлично дополнила нежный образ. Ольга достала купленные маркизом жемчужные серьги и надела их Елецкой. В это мгновение в комнату вошёл Акинфий. Ребенок искренне восхитился новым образом матери, чем вызвал у Авроры ещё большее смущение. - Ах, мамочка! Какая вы красивая! Вы самая прекрасная невеста на свете! Вдруг Елецкая не выдержала и сбросила с себя фату. Прическа, с таким старанием сооружаемая Ольгой, тоже не выдержала критики. Только шпильки зазвенели по полу. - Спасибо за помощь, но мне не идёт всё это, - отрезала княгиня. Ольга лишь руками развела. Все венчальные атрибуты были спешно убраны в сундук. Неизвестно, чем бы закончился этот вечер, если бы в этот момент домой не вернулись Иван и Пётр. Увидев Ольгу, Черкасов сразу просиял и поцеловал её ручку. Ольга тоже вся лучилась от счастья, чего не скажешь об Авроре и д’Арни, которые будто чужие ограничились сухими взаимными приветствиями. - Наконец-то мы купили эти кольца. Вот уж не думал, что это так сложно! – заметил жених. Он как-то неаккуратно достал из кармана сюртука маленькую бархатную коробочку и вдруг уронил её на пол. Футляр открылся, и кольца, жалобно звякнув, покатились по паркету. Акинфий бросился поднимать их. Ольга округлила глаза. - Дурная примета, - прошептала она. - Перестань, милая, глупости это всё! Ты прямо как моя матушка! – улыбнулся Пётр. - Мы в приметы не верим, - сказал д’Арни, убирая кольца обратно в бархатный футляр. Однако предпраздничное настроение было вконец испорчено. * * * Перед венчанием оставалась всего лишь одна единственная ночь. Это какие-то несколько часов, которые порой проходят незаметно, но иногда тянутся целую вечность как клюквенный сироп. Вот и сейчас для маркиза д’Арни время шло невообразимо медленно. Ему предстояло попрощаться с теми возможностями, которые после свадьбы станут недоступными. На половине Авроры и Акинфия давно погас свет и стихли разговоры. Один только д'Арни не сомкнул глаз. Он даже не пытался заснуть, потому что знал, что это ему не удастся. Маркиз сидел в кресле с бокалом красного вина и размышлял о своём пути в этой жизни. Свечи были погашены, и лишь тусклый свет серебряной луны отражался в прозрачном хрустале бокала, играл бликами в иссиня-чёрных волосах красавца иллюмината, даря всем предметам в комнате призрачное сияние ночи. Д’Арни с горечью понимал, что сам сжёг все мосты, и отступать некуда. Утром Ксения будет потеряна для него навсегда. Он уже никогда не сможет назвать её своей женой и даже возлюбленной. Раньше женитьба никоим образом не стала бы для свободного от норм морали молодого мужчины преградой для отношений с какой-либо другой дамой кроме жены. Да и едва ли некоторое время назад легендарный шпион вообще надумал бы связать себя узами брака с кем бы то ни было! Но сейчас он изменился. Д’Арни отдавал себе отчёт в том, что после венчания не станет изменять Авроре, даже если на карту будет поставлено счастье с Ксенией. Он слишком уважал их обеих. Старший Черкасов сделал глоток терпкого напитка, но вкуса не почувствовал. Он ощутил лишь горечь и пустоту, которые обещают стать в ближайшем будущем его вечными спутницами. А о любви придётся забыть навсегда. - Прощай, Ксения, - прошептал д’Арни. * * * Он хотел было уже ложиться с тем, чтобы всю ночь пролежать без сна, но тут портьера, отделяющая комнату хозяина от гостевой, вдруг качнулась. Д’Арни вопросительно поднял глаза. Перед ним в полупрозрачной шёлковой рубашке стояла Аврора. Лица было почти не видно в темноте неосвещённой комнаты. Выделялись лишь сияющие белые волосы, что свободно струились по плечам как мокрый атлас. Прекрасное соблазнительное тело княгини купалось в лунном свете. - Вечер добрый, - проговорил д’Арни, стараясь не смотреть на незваную гостью, чей внешний вид был слишком провокационным. И сейчас иллюминат был благодарен своей вечной союзнице - темноте за то, что мог скрыть своё смятение. Но это ему удавалось с трудом. Взгляд так и скользил по изгибам округлых бёдер, а тончайший гипюр практически не скрывал от мужского взора упругую грудь. – Уже поздно, а вы не спите. Завтра нас ожидает трудный день. - Но вы ведь не спали. - Вы правы. В голове крутится столько мыслей. – Он осёкся. – Знаете, вчера я осмотрел ваш дом, оценил весь ущерб, что нанёс этот проклятый пожар. Всё не так плохо, как казалось с первого взгляда. Я нанял людей, и скоро они вернут особняку тот вид, который он имел до трагедии. Уже через несколько дней там вполне можно будет жить. - Спасибо, я рада, - прошептала княгиня. Она желала беседовать сейчас совсем о другом. Она пришла, чтобы говорить на языке любви. - Маркиз, очень скоро мы станем мужем и женой. И я пришла кое-что проверить. - Я не понимаю. – Маркиз почувствовал, как в нём закипает желание. – Вы уверены, что не совершаете ошибку? - Вот мы сейчас это и узнаем. Тут лёгкий пеньюар упал к её ногам. Аврора оказалась совершенно обнаженной. То, что происходило сейчас, в этой комнате, вдруг показалось обоим каким-то сном, будто всё это приключилось не здесь, не сейчас, и вовсе не с ними. - Что вы делаете? – д’Арни всё ещё безуспешно пытался оставаться холодным. - Прошу вас, молчите, - она приложила указательный палец к его губам. Д’Арни более был не в силах сдерживаться. Он подхватил Аврору на руки и понёс на кровать, осыпая горячими страстными поцелуями. Прохлада холостяцкой кровати приняла два истосковавшихся по любви тела в свои объятия. Сейчас они забудут обо всём – об условностях, принципах и приличиях, чтобы раствориться друг в друге, и не будет в мире ничего кроме этой комнаты, этих глаз, рук, прикосновений. Время застыло, а реальный мир рассыпался на тысячи осколков. Д’Арни был уже совершенно обнажён. Миг, и они станут одним целым, сольются воедино. Аврора закрыла глаза… Её тело вдруг сделалось тяжёлым в его руках, и маркиз понял, что она теряет самоконтроль, проваливаясь в водоворот чувств и эмоций. - Ксения, - вдруг слетело с разгорячённых от поцелуев губ мужчины. Он едва ли понимал, что происходит и совершенно забылся. Возможно, такое минутное замешательство было вызвано любовными чарами Авроры, а может быть, действием вина. Тут Аврора, услышав имя возлюбленной маркиза, сжалась, словно натянутая пружина, и сделалась холодной, как лёд, что обжигает не хуже самого горячего пламени. Елецкая выскользнула из объятий маркиза, и снова невидимая стена выросла между ними. - Простите, но я не могу, - сказала княгиня едва слышно. Д’Арни едва улавливал смысл сказанных ею слов. Она сидела на краю постели. Глаза её были широко распахнуты. - Что случилось? – д'Арни приподнялся на подушке. - Жаль, что нельзя обмануть самих себя. И даже сейчас вы повторяете её имя, потому что любите только Ксению. Признаться, и я едва сдержалась, чтобы не назвать вас Алексеем. На глазах женщины блестели слёзы. Она быстро одевалась. - Теперь я знаю ответ на вопрос, ради которого приходила сюда. Простите. Аврора скрылась за портьерой. Д’Арни ещё долго не мог заснуть, бесцельно бродя по комнате и выкуривая одну сигару за другой. Ясно было лишь одно: он совершенно запутался и никак не мог найти выход из лабиринта судьбы. Близился рассвет, принося столице новое утро. Каким оно станет для нашего героя? Ответа он не знал. * * * Сморённый тяжёлыми думами, д'Арни забылся во сне лишь под утро. Когда же он проснулся, то сразу стал собираться в церковь. Но что-то насторожило маркиза. Что именно, он осознал не сразу. Вроде всё было как всегда, но одновременно не так. Что же изменилось? Тут д’Арни понял, что так удручающе, но в то же время отрезвляюще на него действовала тишина, так не свойственная последним дням. Не было слышно детского смеха и приглушённых разговоров за портьерой. Вместо них дом наполнила пустота. - Аврора, Акинфий, где вы? – удивлённо восклицал маркиз, меряя шагами опустевший гостиничный номер. Тут на туалетном столике он заметил листок бумаги, сложенный вдвое. На нём рукой княгини Елецкой было написано несколько сухих строк: «Мы с Акинфием вернулись в наш старый дом. Так будет лучше для всех. Я благодарна вам за всё, но замуж за вас не выйду. Ночью я ещё раз убедилась в том, что мы оба однолюбы. И я убеждена, что будет правильно, если каждый из нас останется верен своей любви. Не поминайте лихом. Аврора». Прочитав это послание, д'Арни едва ли почувствовал горечь обиды или разочарование. Скорее это было облегчением. Не нужно больше следовать придуманному сценарию, лгать другим и обманываться самому! Сам не зная почему, д’Арни вспомнил театр картонных фигурок, которым так любил потешить себя старик Спартак длинными осенними вечерами. Он усмехнулся. Как же похожа была его жизнь на эти безликие бумажные декорации, окружающие повсюду, но не дарящие тепла! Понятно, что иллюзия обрести семью в лице Авроры и его сына тут же рассыпалась, как карточный домик. Д’Арни стоял сейчас посреди комнаты в свадебном фраке, в петлице которого белела шёлковая роза, и чувствовал себя совершенно потерянным. Совсем как однажды его брат Пётр в день несостоявшегося венчания с Ксенией. Судьба вознаградила Ивана сторицей: и сейчас старший Черкасов как никогда чувствовал себя одиноким, ненужным и всеми покинутым. Только Ксения давала ему силы, она одна была его истиной страстью. Но опрометчиво брошенные ею слова «Я не люблю вас и никогда не любила» перечеркнули разом все надежды и мечты. Казалось, маркиз падал в какую-то бездну, придумывая несуществующие возможности спасения, но тьма в его душе только разрасталась.