Nobody told me I could fall

      Я смотрел, как грозовая туча медленно уплывала все дальше за горизонт, обнажая удивительной красоты рассветное солнце. Пожалуй, стоило закрыть штору, чтобы его яркие лучи не разбудили спящую в моей кровати девушку, но зрелище было настолько потрясающим, что я не мог и не хотел отвести взгляд от горизонта.       Тысячи разрозненных, никак на первый взгляд не связанных между собой мыслей, проносившихся в моей голове, в итоге сводились к одной. К ней. К девушке, лежащей в моей кровати. К девушке, отдавшей мне невинность, отогнавшую мой парализующий страх перед грозами и покорившей мое сердце.       Каждая из Ариэн, которых мне посчастливилось встретить за это время, – собранная, скрытная, испуганная, веселая и разбитая – каждая из них покорила какую-то особенную частичку моего сердца. И та единственная Ариэн, которая была такой непостоянной, которая в последний момент отбросила все свои страхи и профессиональные предрассудки, которая совмещала в себе всех этих маленьких Ариэн, также совместила все частички моего давно разбитого сердца и забрала себе.       Вернее, я его ей отдал. Кажется, добровольно.       И как так вышло?       Я обернулся, услышав шуршание простыней за моей спиной, и улыбнулся Ариэн, приподнявшейся на локтях и сонно потирающей глаза.       - Ты не спишь?       Завернувшись в одеяло, она поднялась с кровати и просеменила в мои раскрытые объятья. Зарывшись носом в ее волосы, вдыхая такой знакомый и любимый запах, я старался не заурчать от удовольствия.       На эту ночь уже хватило урчаний.       - Мне стало холодно, - выдохнула она куда-то в мое пятое ребро и сладко зевнула.       - Соня, - я улыбнулся и, прикусив ее нижнюю губу, поцеловал.       Теперь, когда у меня была возможность целовать ее, когда мне захочется, не боясь того, что она мне не ответит, я просто не мог от нее оторваться.       А мысль, что она не может мне отказать, заставляла меня чувствовать себя довольно самоуверенно, должен заметить.       - Том?       - Что, милая?       - Это значит, что мы теперь пара?       Рассмеявшись, я снова потянулся к ее губам.       - Конечно, Ариэн. Мы – пара. Мы вместе. Мы встречаемся. Ты – моя. Называй, как тебе заблагорассудится, но факта это уже не изменит, - она спрятала свое раскрасневшееся лицо у меня на груди и почему-то покачала головой. - Да и неужели ты меня считаешь сволочью, способной укрась честь невинной девушки и не предложить взамен никаких обязательств? Я же джентльмен, черт возьми. Ты мой паблишист, ты должна знать!       - Люк нас убьет, верно?       - Да нет, думаю, он будет радоваться больше и громче всех.       Будильник, прервавший наш тихий смех, заставил нас посмотреть в окно, за которым уже вовсю сияло яркое утреннее солнце.       - Как ты себя чувствуешь, милая? Ничего не болит?       - У меня болят мышцы, о существовании которых я не знала. Но в целом, очень даже ничего. Но мне надо в душ, - она оторвалась от меня и прямо в одеяле пошла в сопряженную с комнатой ванную.       Стараясь не делать лишнего шума, я последовал за ней, но она невовремя обернулась и возмущенно пригрозила мне пальцем.       - Ты не идешь со мной!       Я расхохотался и, взвалив ее на плечо, сбросил одеяло на пол и понес визжащую не то от возмущения, не то от восторга девушку в ванную.       Находясь в чужой стране, в чужом особняке, посреди чужих виноградников и людей, разговаривающих на незнакомом языке, я впервые почувствовал то, чего не чувствовал уже много лет.       Я почувствовал себя дома.       Сжалившись надо мной и над собой в первую очередь, Джосс решил не оставлять съемки сцен Локи на вечер, а дал один выходной основной съемочной группе, и нам удалось отснять весь нужный ему материал за день. Кажется, ему еще надо было отснять несколько сцен с Эльбой и другими актерами из Тора, но это уже меня не касалось и не требовало моего присутствия.       Купить билеты до Лондона, имея друга-владельца авиакомпании, для Ариэн проблем тоже не составило, и утро следующего дня мы уже встречали в аэропорту Хитроу.       - Мне стоит ждать журналистов?       Ни одного папарацци у зоны выдачи багажа не было, и это было обнадеживающе. Однако Ари покачала головой.       - Скорее всего. Так что готовься сиять, как солнышко, и молчать, как рыба, когда тебя спросят, откуда ты прилетел.       Я рассмеялся и опустил на глаза свои солнцезащитные очки.       Журналисты – часть славы. Причем обязательная часть. Поверьте, любая знаменитость, утверждающая, что ненавидит неожиданные вспышки фотокамер и прямолинейные вопросы, вешает вам на уши лапшу. Больше, чем фотографов, мы любим неожиданные и интересные вопросы.       Другое дело – папарацци конечно. Да и тех большинство начинающих актеров и актрис стараются использовать ради установления имиджа и заранее предупреждают, где и с кем будут.       Как бы то ни было, я знал большинство журналистов, возможно ждущих меня в зоне прилетов, лично. Они были профессионалами, имели связи в Public Eye и никогда не вторгались ни в мою личную жизнь, ни в мое личное пространство.       О большем нельзя было и мечтать.       Заслышав первые, пока еще относительно тихие, выкрики моего имени, я протянул Ариэн свою руку и ободряюще улыбнулся.       - Ты готова?       Она помотала головой.       - Не стоит, Том.       Вау, это больно.       Ариэн извиняясь улыбнулась и, подобно Люку, встала за моей спиной, контролируя вопросы журналистов и проводя меня к такси сквозь образовавшуюся толпу.       - Что это было? – пробормотал я, как только мы оказались в салоне автомобиля и никакие любопытные уши не могли нас услышать.       - Слишком рано, Том. Не стоит давать стервятникам повод атаковать наши еще неостывшие тела.       - Мне казалось, ты ладишь с журналистами.       - Если честно, я про твоих фанатов.       Я усмехнулся.       - Грубо, Ари, очень грубо.       - Ну со мной они тоже не церемонились, - прошептала она и отвернулась к окну.       - Эй, - я все-таки захватил ее ладонь, - я хочу, чтобы ты осталась со мной…       Неделю до того, как мне надо было улетать в Дублин, на сей раз совсем одному, мы провели вместе. Было удивительно и странно просыпаться по утрам, прижимая ее к своей груди, готовить для нее завтрак и провожать на работу, встречать вечером в офисе и после ужина в каком-нибудь ресторанчике вести домой и укладывать в свою постель. Что-то, чего я не делал после того, как Сьюзен ушла, но что казалось таким естественным и привычным.       И просто необходимым.       Каждое утро она заваривала себе кофе и, забрав один из круассанов, за которыми теперь бегал я, усаживалась перед камином и внимательно смотрела утренние новости. Каждый обед, ровно в двенадцать часов, она отправляла мне смс с названием кафе, где они с Люком обедали, чтобы я мог к ним присоединиться. В моей ванной появилась розовая зубная щетка с Барби (Ариэн утверждала, что детские щетки полезнее для эмали), а на прикроватной тумбочке – пара тюбиков с кремом и подаренный ей мною том «Сильмариллиона».       Бенедикт утверждал, что у нас все движется слишком быстро – мы фактически жили вместе – но мне все казалось правильным.       Я слишком долго тянул кота за… хвост, чтобы отступать сейчас. Наоборот – я собирался отыграться за все упущенные возможности и потерянные вечера и потому попросил Люка отпустить Ариэн со мной в Дублин.       Билетов на мой рейс уже не оставалось, но нам удалось купить место на вечернем рейсе, и мне не терпелось увидеть лицо Ари в аэропорту, когда я ее встречу.       Положив конверт с билетами на каминную полку, которую Ариэн шлифовала взглядом по утрам, когда в новостях повторяли какой-нибудь скучный эпизод, я собрал ее вещи и выставил к входной двери.       Конечно, она бы могла собраться сама, но мне не хотелось позднее выслушивать, в какой спешке ей пришлось это делать, и какой я злодей, что не предупредил ее заранее.       Поцеловав еще спящую девушку, я выскользнул из дома, мысленно представляя и перепредставляя нашу вечернюю встречу.       Но она не прилетела.       Каждый мой звонок отправлялся прямиком на голосовую почту.       Каждое сообщение оставалось непрочитанным.       - Люк, что случилось?! - я нервно мерил шагами комнату своего номера в отеле, пытаясь дозвониться хоть до кого-нибудь, и с облегчением выдохнул, когда друг, наконец, поднял трубку. - Ариэн не прилетела. Все в порядке?       - Она уволилась, Том. Пришла утром, сказала, что не может с тобой работать, ничего не объяснила, отказавшись работать с кем-либо другим, и уволилась. Заявила, что не будет отрабатывать две недели, и я могу штрафовать ее сколько угодно, - Уиндзор тяжело вдохнул. - Что ты натворил, дружище?       - Ничего! Совсем ничего! Я сделал все так, как мы договаривались. Я… Я не понимаю… Я ничего не понимаю! Я должен вернуться в Лондон…       - Нет! Том, нет! Ты не можешь покидать Дублин, пока съемки не закончатся. Это оговорено в контракте, прошу!       Перейдя ставшую необыкновенно тесной комнату по диагонали кажется в пятьдесят девятый раз, я рухнул на кровать, зарываясь лицом в подушку и молясь, чтобы этот день оказался ночным кошмаром.       - Ты сможешь у нее выяснить, что случилось? Я прилечу при первой же возможности.       - Я выясню, если смогу ее найти. Том, мне очень жаль.       Мне тоже было бы жаль, если бы я понимал, что происходит. Но я не понимал. И отказывался понимать.       Это всего лишь кошмар.