Последний день лета

«Да что же, черт возьми, происходит?» - подумала Вилл и снова плеснула себе в лицо холодной водой. Серебристые брызги приземлились на матовый белый умывальник, зеркало и светлый плиточный пол, и утреннее солнце, заглянувшее в ванную через высокое французское окно, превратило осевшие капельки в мелкие голубые алмазы. В этот момент прозвенели часы, висевшие на стене возле окна. Девочка, продолжая опираться ладонями о края умывальника, подняла голову и взглянула на часы. Шесть тридцать. Вилл поморщилась. Занятия в Шеффилдской школе начнутся совсем скоро, а она ни одежды для первого дня в новом классе не выбрала, ни к учебникам с тетрадями не прикоснулась. Рыжеволосая вздохнула, потянулась к белому махровому полотенцу, висевшему на металлическом крючке, и поморщилась еще раз: ледяная вода стекала с лица и кончиков волос прямо на спину и грудь, вызывая дрожь по всему телу. Завернув полотенце на голове наподобие чалмы, Вилл вышла из ванной комнаты и прошлепала в чем мать родила к себе в комнату, оставляя за собой влажные следы. Откопав в развалах коробок растянутую голубую футболку, девочка ни секунды не раздумывая натянула ее на голое тело и заглянула в шкаф, где уже были развешены некоторые вещи. Не желая в первый же день в новой школе привлекать к себе слишком много внимания, девчонка остановила свой выбор на черных кроссовках, узких синих джинсах и серо-розовой «кенгурухе» - вещах, которые она очень любила носить, когда они с мамой еще жили в Фадден-Хиллз. Покончив с выбором одежды, Вилл вернулась на кухню, сделала себе и маме тосты с сыром и ветчиной, налила в две кружки чаю и принялась вновь обдумывать события последних двух дней. Как ни странно, но все крайне необычные происшествия, случившиеся за это время, постепенно меркли по сравнению с другими перипетиями, вмешавшимися в жизнь Вилл, изглаживались из переполненного раздумьями и воспоминаниями сознания девочки: и все, что происходило, уже не казалось девушке чем-то, на чем стоит слишком долго останавливать свое внимание. Сейчас у нее был переходный возраст – время, когда пересматриваются все ценности, внутренний мир становится с ног на голову, а сама жизнь все больше напоминает схватку с самой судьбой. Но человек рано или поздно приспосабливается к тем или иным условиями, хорошо это или плохо… - А-а-а!.. – раздался вдруг из коридора короткий крик Сьюзен, а за ним последовал грохот упавшего на пол мешка с камнями. Вилл оставила свои раздумья и, испуганно вскочив с дивана, выглянула в коридор. Сьюзен, одетая в элегантный брючной костюм «Harajuki Lovers» с черным шелковым пояском, стояла посреди коридора около мокрой лужи и опиралась бедром на нечто футуристическое, лишь отдаленно напоминающее журнальный столик, а в правой руке держала бежевую лаковую туфлю со сломанным каблуком. Выстроив простую логическую цепочку, школьница испуганно замерла на месте. - Вилл!.. – осуждающе сказала мама и посмотрела на вереницу из мокрых следов, идущую от ванной до комнаты Вилл и обратно, а затем продолжила: - Пожалуйста, хотя бы здесь следи за собой! Я очень спешу, и теперь даже не знаю, где в коробках найти вторую пару, не в кроссовках же я на работу пойду! Сердце у Вилл отмерло. - Ой, мам, я знаю! Твои черные ботильоны у меня в комнате, в коробке, я сейчас принесу, - выпалила скороговоркой школьница и унеслась к себе, едва не сбив снова с ног мать. Случайно влетев с разбегу в открытую дверь, Вилл зацепилась футболкой за ручку, а затем, не удержав равновесия, шлепнулась прямо на одну из картонных коробок, разломав в хлам лежавший в ней набор ракушек. «Что же я за человек-косяк такой», - расстроенно подумала Вилл и принялась рассматривать картонные ящики, с ужасом поняв, что не помнит, где именно видела черные полусапожки. Рыжая хотела было уже начать переворачивать все одну за другой, но тут она услышала незнакомый мужской голос: - Вторая коробка справа, Вилл. Вилл резко разогнулась и принялась осматриваться по сторонам. Кроме нее и мамы в квартире никого не было. - Ч-что?.. – заикаясь, тихо переспросила девочка. - Вторая справа, дорогая, - повторил тот же голос. Вилл осторожно повиновалась и, рывком раскрыв коробку, увидела новенькие лаковые полусапожки с цепочками. Рыжая осторожно взяла их и прижала к груди. - Но… кто здесь? – испуганно спросила Вилл. - Я твой будильник, моя хорошая, - весьма дружелюбно ответил мужской голос. – Зови меня Гарриет. И советую вам со Сьюзен поторопиться, уже семь тридцать. - Господи, я схожу с ума, - сказала Вилл и прикрыла на секунду веки. – Нет, это невозможно… - Что ж, как тебе будет легче думаться, - быстро проговорил голос и смолк. Вилл оторопело стояла посреди комнаты и вслушивалась в воцарившуюся здесь тишину. «Да быть такого не может», - думала девушка. Вдруг ее позвала Сьюзен, и Вилл, подпрыгнув от неожиданности, понеслась к маме и поставила возле ее ног черные ботильоны. Сьюзен, опираясь о стену, принялась переобуваться. - Ты идешь в школу? – спросила она. – Если хочешь, чтобы я тебя подвезла, советую поторопиться: занятия через двадцать минут. - Что?! – перспектива опоздать в первый же день Вилл совсем не улыбалась, и она снова побежала в ванную, чтобы переодеться. - В чем в школу пойдешь? – обувшись, спросила через дверь Сьюзен у дочки. - Что из шкафа первое вывалилось, в том и пойду, - буркнула Вилл. Ответ дочери заставил женщину улыбнуться, но она тут же добавила: - Ох, Вилл, почему ты делаешь все в последний момент? - Так оно же всегда так получается!..