Шел седьмой год в Хогвартсе

Гермиона закусила губу. Рон застыл в ожидании. Ее глаза начали бегать. Они искали за что зацепиться. Может потянуть еще время? До сих пор это работало. — Рон, я… — начала она подбирать слова. — Гермиона, давай расстанемся, — опередил ее Рон, опешив от слов, которые выскочили как его любимые лягушки из Хогсмида. Гермиона широко распахнула глаза. Это было не ожиданно, и не совсем то. — Я имею ввиду на время, — продолжил Рон, прийдя в себя. — Нам нужно побыть порознь, особенно сейчас, когда… Темный Лорд и…наши отношения подождут. Гермиона кивала головой, не вдаваясь в смысл, сказанных Роном слов. — Ну я пойду, — сказал Рон, но было похоже на то, что он просит у нее разрешения. Гермиона кивнула в знак согласия. — Ты что кинула рыжего? Я встрелил его по дороге? — Блейз появился неожиданно, как и подобает змее. — Блейз Забини, — устало произнесла Гермиона, — ты что меня преследуешь? — Или ты ему отказала в… ну, у вас же еще не было… Второй раз за день, Гермиона была в ошарашливом недоумении. — Только не говори, что ты сделала это с Уизли? — глаза Блейза расширились. — Забини! С какой стати ты притащился сюда и лезешь со своими расспросами в мою личную жизнь? — прочеканила Гермиона. Блейз залился смехом, а потом сразу стал серьезным. — Только не говори мне, что ты… — он снова засмеялся. В сердце Гермионы что-то екнуло. Нет, не с Роном. Но как вспомнила, что вчера чуть не сделала это с… пусть и не в своем теле. Гермиона отметила про себя, что ей невероятно повезло, что её непослушные волосы прикрывают её растерянное и смущенное лицо. Зачем она только вспомнила о Малфои. Сегодня утром у них не было совместных уроков, и это позволило ей на некоторое время отвлечься. Но появившейся, словно Дементор из табакерки Забини не собирался оставлять её в покое. Гермиона закатила глаза. Смеховой припадок Блейза закончился и он подозрительно на нее покосился: — Знаешь, Гермиона, это немного странно. Ты ведь ходила с Крамом на бал когда он был здесь? А насколько я знаю, Крам не из тех, кто довольствуется плптоническими отношениями. Поверить не могу, что он остановился на парочке поцелуев. У Забини в рукавах инсинуаций и издёвок был непочатый край. И он все продолжал ими сыпать. — Все Забини, — сказала она закрывая книгу, — проваливай! Забини рассмеялся в последний раз, встал и вышел из библиотеки. Лишь после этого Гермиона смогла свободно вздохнуть и вновь приняться за изучение книг. Джинни проскользнула в комнату как тень и сразу же поднесла указательный палец к губам Гарри, пресекая любые его попытки заговорить. "Ты хочешь, чтобы я молчал, но тебе же известно, что девочкам нельзя здесь находится?" Джинни глубоко вздохнула и с притворной досадой посмотрела на него. Он был неисправим. Она пригладила свои длинные, рыжие волосы и откинула их назад. Она подошла вплотную к Гарри. Улыбаясь и пристально смотря ему в глаза, она транслировала невероятную мощь, смелость, смешанное с озорством. Будто не существует в ее глазах всей этой опасности и неминуемой трагедии. Ее беззаботность во взгляде и тяжелые от бремени веки Гарри были противоречивым сочетанием. Кто ты, Джинни? Из какого-то другого мира? Стойкая и непоколебимая, она стояла перед ним и оставалась единственной незатронутой всем происходящим. Они, Гарри, Гермиона и Рон уже стали другими. Страшно подумать, какими они станут, если Волдеморт победит и еще страшнее если проиграет и победителями окажутся они. Может быть такое, что Джинни единственная, которая останется такой, какая она есть сейчас. Если бы так случилось, она бы сохранила его смысл жизни. Неужели это та самая маленькая девочка, младшая сестра его лучшего друга, которая была в него влюблена. Ему было очень жалко и неловко тогда. В то время он был увлечен Чжоу Чанг и ему совершенно было не до Джинни. Но когда она успела стать этим мощным, диким пламенем. Она пристально смотрела на него, вызывающе, транслируя ему всю пылкость, пожар! Сейчас она пленила его, как когда-то Хогвартс, магия и весть этот мир, который упал на него, как снег на голову. И в течение этого времени этот снег превратился в комок, который движется на него с невообразимой скоростью и Гарри не знает станет ли то, что он считает своим спасением, его погибелью. Костяшки на пальцах побелели. Он сжал плечи Джинни до боли. У нее наверняка будут синяки. Его лицо искривленное злостью, агрессией и даже жестокостью. Но, она не вымолвила ни слова. О пристально посмотрел на нее. В один миг он приблизил ее к себе и впился губами в ее губы. В Джинни проскользнула в комнату, как тень и сразу же поднесла указательный палец к губам Гарри, блокируя любые его попытки заговорить. «Ты хочешь, чтобы я молчал, но тебе же известно, что девочкам нельзя здесь находится?» Джинни глубоко вздохнула и с притворной досадой посмотрела на него. Он был неисправим. Она пригладила свои длинные, рыжие волосы и откинула их назад. Она подошла вплотную к Гарри. Улыбаясь и пристально смотря ему в глаза, она транслировала невероятную мощь, смелость, смешанное с озорством. Будто не существует в ее глазах всей этой опасности и неминуемой трагедии. Ее беззаботность во взгляде и тяжелые от бремени веки Гарри были противоречивым сочетанием. Кто ты, Джинни? Из какого-то другого мира? Стойкая и непоколебимая, она стояла перед ним и оставалась единственной незатронутой всем происходящим. Они, Гарри, Гермиона и Рон уже стали другими. Страшно подумать, какими они станут, если Волдеморт победит и еще страшнее если проиграет и победителями окажутся они. Может быть такое, что Джинни единственная, которая останется такой, какая она есть сейчас. Если бы так случилось, она бы сохранила его смысл жизни. Неужели это та самая маленькая девочка, младшая сестра его лучшего друга, которая была в него влюблена. Ему было очень жалко и неловко тогда. В то время он был увлечен Чжоу Чанг и ему совершенно было не до Джинни. Но когда она успела стать этим мощным, диким пламенем. Она пристально смотрела на него, вызывающе, ее глаза транслировали пылкость, пожар силы ее намерения! Сейчас она пленила его, как когда-то Хогвартс, магия и весть этот мир, который упал на него, как снег на голову. И в течение этого времени этот снег превратился в комок, который движется на него с невообразимой скоростью и Гарри не знает станет ли то, что он считает своим спасением, его погибелью. Костяшки на пальцах побелели. Он сжал плечи Джинни до боли. У нее наверняка будут синяки. Его лицо искривленное злостью, агрессией и даже жестокостью. Но, она не вымолвила ни слова. О пристально посмотрел на нее. В один миг он приблизил ее к себе и впился губами в ее губы. В этом было много ненависти, неистовства и отчаяния. Примет она это или нет, но другим, чем он бы мог поделиться, у него не было. Блейз впорхнул в гостиную Слизерина в исключительном, хорошем расположении духа. Этого не мог не заметить Малфой, который застегивал пуговицы на своей белоснежной рубашке. — И в чем причина такого безмерного счастья? — поинтересовался он, не поднимая глаз с книги. — Грейнджер! — коротко объяснил Забини. — С каких пор это у гриффиндорской зануды прорезалось чувствj юмора? Она что сборник анекдотов прочла? — Она еще более неискушенная, чем кажется на первый взгляд. Только я понять не могу, как это Крам удовлетворился столь малым.  — Блейз, — начал раздражаться Малфой. Неужели Грейнджер это единственная тема, на которую можно поговорить в Хогвартсе, особенно в подземельях. Грейнджер, Поттера, Золотого Трио и Гриффиндор опостылел, если только речь не шла о и жестких проколах и эпически фэйлах. — Бедный Крам. Какой облом — рассмеялся Блейз. А в памяти Малфоя ненавязчиво начали всплывать дрожащие руки и неуверенные движения губ и языка. Он выкинул из головы эти мысли. Некогда было разбираться со странным поведением Пэнси Паркинсон вчера вечером, которая будто бы и собой не была и просто сказал: — Еще бы, кто захочет прикоснуться к этому грязному рту. — К этому чистому рту и невинным губам. Разве тебя это не заводит? — С чего меня должна волновать Грейнджер? — А почему бы Грейнджер тебя не по волновать, беря во внимание, что ты нормальный, здоровый парень? — К этой грязнокровки я бы не прикоснулся даже под страхом Авады. Блейз взглянул на Малфоя со смесью раздражения и осуждения. — Скажи когда, Малфой? Когда ты пройдёшь последнюю ступень эволюции и станешь нормальным человеком. — Никогда. — ответил он серьезней, чем ожидал Блейз. — Я предатель, Забини! — Предатель? Не смеши меня Малфой. Как можно предать то, во что не веришь? — спросил Блейз.— Когда я первый раз тебя увидел на первом курсе, хоть мы и были на одном факультете, ты не вызвал у меня ничего кроме неприязни. Малфой ничего не ответил. Гораздо любопытней было узнать, к чему клонил Забини и когда он начал за ним следить, а главное зачем. — На втором курсе я окончательно убедился, что ты мерзкая надменная задница. Малфой улыбнулся, польщенный таким комплиментом. — На третьем курсе кроме того что ты по-прежнему продолжал быть надменной задницей, ты был ещё задницей, которая пользуется своим положением в обществе. На четвертом курсе я понял, что ты не лишен мозгов и организаторских способностей, а еще то, что ты являешься авторитетом не только для Крэбба и Гойла. На пятом курсе я продолжал наблюдать за тобой. Хотя ты в своем положении мерзкой задницы достиг невидимых высот, я не без интереса следил за тем, что ты выкинешь снова. Потому что черт тебя подери, это было креативно. Малфой улыбнулся, вспоминая все свои подвиги. Все они были детскими пакостями. Но как же эти пакости иногда портили жизнь ненавистным гриффиндорцев. Даже магию не приходилось применять. — Но то, что случилось в следующем году… Малфой почувствовал как в животе что-то перевернулось от упоминания того злополучного года. — Нет, я не говорю о той пресловутой метке и задании… Блейз был единственным кто говорил об этом так спокойно. — То что случилось после и продолжается и сейчас. Вот о чем я недоумеваю. Куда делась твоя изобретательность? Амбиция потопить ненавистного Поттера? Где промо-кампании со значками? Я тебе уже говорил, Малфой, у тебя был авторитет. Он и сейчас у тебя есть. Ты только взгляни больше половины Хогвартса до сих пор смотрит тебе в рот, ожидая, что ты сейчас что-то выкинешь. Не разочаровывай благопочтенную публику. Малфой усмехнулся. Нет, больше никаких промо-кампании и прочего ребячества не будет. Не время и не места, да и не те обстоятельства. Ненависти тоже уже не та и времени у него нет, чтобы тратить его на Мальчика-который-никак-не может кокнуть Лорда. Блейз был прав нужно думать и действовать разумно. Что еще есть у Малфоя, что стоило бы сохранить? Чистая кровь, Магия, Малфой-Мэнор и состояние. Галлеоны. Так оно и есть. Чистая кровь? Так она чистая у всех Пожирателей Смерти. Магия? Еть волшебники и посельнее Малфоеев. В Мэноре хозяйничает Темный Лорд, а в все галлеоны будут спущены на его войну. Что еще входило еще во владения Люциуса Малфоя? Аптеки. Аптеки, о которых он нигде не упоминал. Те самые аптеки, в которых с таким успехом продавалось вино тысячелетней выдержки. И помнится Драко, эта аптека приносила не плохой доход. Но по какой-то непонятной для него причине, Люциус никогда не брал в серьезный расчёт потенциал этих аптек. То ли от того, что денег у них навалом, то ли от того, что просто стеснялся. Драко помнил, как лет в 12 они зашли с отцом в одну из своих аптек. Он изучал зелья уже второй год и поэтому самодовольно усмехнулся, когда-то, что рассказывал работающий там фармацевт, было понято Драко без дополнительно заданных вопросов. Люциус же не слишком одобрял проявленный интерес сына к бутылочкам и пузыречкам. Недовольство отца не прошло мимо него, и Драко тут же прекратил. Ему временами было непонятно, хотел ли отец сделать из него сильного мага? Да и было ли самому Люциусу это интересно, или для него магия была просто тем, что делает Люциуса Малфоя одним из представителей самых знатных магических семей. Его отец был скорее политиком, чем магом. О самой магии они с Драко не особенно и разговаривали, если она не была как повод для удовлетворения чувства амбициозности. — Откуда такое восхищение грязнокровками? — не выдержав рявкнул Малфой. Тон был пропитан тем старым свойственным ему презрением.- Разве ты не так же презирал магглорожденных как и мы? — Тоже самое могу спросить у тебя Малфой! — не оставался в должниках Забини. –Что помешала тебе сделать то что ты должен был. Больше не нужно было ничего говорить. Одно упоминание о той проклятой миссии, о его проклятой трусости и о заваленном задании, которое повлекло бесчестье на всю его семью. Забини черт бы его побрал. Черт бы побрал ту ночь, выпитое огневиски и то года он доверился кому-то еще кроме призрака в туалете. — Я никогда не был фанатиком всей этой чистокровной чуши. Я презирал магглорожденных не из-за их крови и не из-за их происхождения. Я презирал их из- за их отношения к магии. Многие из них даже ради вида не пытались скрыть этот дешевый пафос. Для них магия была способом почувствовать себя избранными и покрасоваться перед маллговскими сверстниками, — заявил Забини с холодностью и возмущением. Хотя даже среди магов едва ли найдутся те, кто серьезно к ней относятся. В какой-то момент Малфой почувствовал такой гнев по отношению к своему однокласснику и единственному другу, что был готов бросить в него Круцио, лишь бы тот заткнулся. К счастью палочка лежала в другом конце помещения. Поведение Забини с каждым днем озадачивало все сильнее и это вводило Малфоя в замешательство. Это заставляло его перекручивать в голове события, о которых он с таким отчаянием пытался забыть.