Шел седьмой год в Хогвартсе

Гермиона проснулась на удивление в спокойном расположение духа. Тревога, которая её не отпускала с тех пор, как она вернулись в Хогвартс куда-то улетучилась. Она вспомнила о Малфое. Удивительно, что первая мысль, с которой она проснулась, была связана со слизеринцем. И отнюдь это была не тревога или опасение быть им раскрытой. Чувство, которое она испытывала было схожим с любопытством. Любопытство это было адресовано самой себе, нежели к Малфою. Чего такого она вдруг заметила в нем, чего не замечала раньше? И это открытие одновременно интриговало и настораживало. Но столь ненавистная, но привычная тревога быстро возвратилась к ней. На это раз она была связанна не с Малфоем, а с её другом Гарри. Что она ему скажет? Вчера она отгоняла эту мысль, но сегодня удрать не удастся. Гарри вряд ли понравится, что ей ничего не удалось выведать у Малфоя. Вполне возможно, что он даже разозлится. В последнее время с ним очень сложно говорить. Любые беседы сводятся к Волдеморту. А когда Гермиона попыталась посоветовать ему успокоиться, он сорвался и внось начал повторять, словно заклинание, про миссию и о том, что никому его не понять. Его ненависть к Волдеморту росла, но новых решений, как действовать дальше не появлялось, и от этого Гарри становился невыносимым. И все же, несмотря на нежелание, ей придётся столкнуться с Гарри, и чем быстрее это произойдёт, тем скорей пройдет осадок. Сидеть с кислой миной на занятиях это одно. А вот думать об этом после обеда (когда голова должна думать о крестражах) это совсем другое. Неужели Гарри не понимает, что невозможно сконцентрироваться и добиться результатов будучи в напряжении. Но к ее удивлению, Гарри в гостинице она не заметила. Странно, они всегда ходили вместе, ну и с Роном конечно же. Кто-то из ребят сообщил ей, что Гарри и Рон спустились в столовую. Гарри, наверное, решил поменять на время приоритеты, и поставить миссию на второй план, а чувства друга на первый. И все же Гермиона поощряла такую солидарность. Гарри не полностью обозлился. А Рону поддержка нужна как никогда. В то утро Гермиона так и не пошла в столовую. Она отправилась сразу же на уроки. Похоже, она была не единственная, кто решила последовать её примеру. Странно, ведь когда они встретились в коридоре, он направлялся в противоположенную сторону. Гермиона напряглась. Неужели он о чем-то догадался? Внезапная скованность Гермионы была вызвана не только с опасением, что Малфой может обо всем догадаться, но и каким-то новым чувством, которое она не поняла. Это новое чувство неловкости, которую она ощутила, когда столкнулась взглядом с Малфоем (и удержала его) было чем-то необъяснимым. Гермиона смотрела вперед, как ни в чем не бывло, хотя ей отчаянно хотелось повернуть голову и столкнуться еще раз с ним взглядом, чтобы понять, что это было за чувство. Одновременно с этим, она отчаянно хотела, чтобы он куда-то вышел, или она куда-то исчезла. Рон сидел за столом и наблюдал за Гарри. Гарри нахмурившись, смотрел в одну точку. В последнее время такое состояние было вполне обыденным для него. Рон не смел ему что-либо говорить, так как знал, что любые темы не касающийся Волдеморта или крестражей приведут его бешенство. Рон вздохнул. Опять он должен поступиться своими чувствами и мыслями и не раскрывать их никому, даже друзьям. Спрашивается, зачем ещё друзья? Разве поддерживать друга в трудную минуту не одно из неписаных и негласных обязанностей друзей? Рон не хотел прослыть неблагодарным. Он знал, что друзья дорожат им. Даже сейчас, Гарри проявил тактичность, несмотря на то, что у него есть о чем подумать. Они не стали дожидаться Гермионы хотя обычно всегда шли завтракать втроем. Гарри предпочел его, хотя Гермионе тоже сейчас не просто. А все это из-за этого плана с Малфоем, о котором ему не хотелось думать. И вот они вдвоём в столовой. Вокруг никого. Ребята отсели, подальше понимая, что им с Гарри есть что обсудить. Но Гарри сидел напротив, и кажется, не собирался о чем-либо говорить, да и своим видом показывал, что не особо хочет чтобы ему о чем-то рассказывали. Сидит, жует завтрак и смотрит в одну точку. Все как обычно. Рон поймал себя на мысли, что такие вот поступки не раз вводили его в замешательство. Вроде как друзья его считают другом, не раз это доказывали. И они всегда выручали и поддерживали его. Но все равно чего-то не хватало. Рон не мог понять чего именно, но чтобы не прослыть неблагодарным, оставил эти мысли позади. Его друзья помогали, не выходя за рамки своего комфорта. Они помогают, так как это непосредственно связано с ними или их ранними решениями. Даже сейчас они с Гермионой поругались и Гарри осознает свою ответственность и даже чувствует вину. Рон считал, что человеку нужно давать то, что ему непременно нужно, а не то чего тебе не жалко ему дать. Рон вспомнил о ситуации, которая произошла у него с его братьями близнецами. Джордж вдруг, по непонятным по сей день причине не захотел спать на втором ярусе. Рон предложил ему поменяться с ним местами. Рон очень легко уступил ему, так как для него это не было принципиальным. Рон надеялся, что брат поступит так же. — С тобой так удобно, — сказал ему Джордж вместо благодарности. Рон пожал на это плечами. Все же очень скоро, когда похожая ситуация повторилась вновь, Рон понял, что никто ему не собирается уступать. Если человека устраивает положение дел, он не станет особо заморачиваться, чтобы делать одолжение, даже если речь ижет о братьях, особенно если речь идет о его родных братьях. Ведь когда помощь об одолжении попросил он, никто делать этого не хотел. Никто не любит переводить долги на будущее. Услужливость Рона воспринималась как простодушие и отсутствие ума. Безнадежный! Рон мог с уверенностью утверждать, что именно это думали о нем его братья. Джордж и Джеймс начали считаться с ним лишь после того, как он начал дружить с Гарри и Гермионой. Если вникнуть в ситуацию, можно было бы назвать Рона расчётливым. Своей услужливостью он хочет развить в людях чувства долга. Но Мерлин подери, Рон дружит с Гарри и Гермионой искренне, да и они явно не близнецы, и отношения к дружбе у них разное. Гермиона находилась в напряжении все время, пока у двери не появился Нотт. Она поняла, что это он, так как он поздоровался нарочито громко. Она занервничала еще сильнее. Их совместные занятие со Слизерином не иначе как психологическое давление. Проделки Волдеморта, не иначе. Это было затишье перед бурей, Волдеморт не торопится действовать. Он играет с ними в охоту. Теперь она начала серьезно задумываться, что придуманный Гарри план действительно был провальным. Ей казалось, что не только Малфой обо всем догадался, но и сам Нотт. Нотт мог подтвердить вчера подозрения Малфоя после того, как она столкнулась с ним в подземельях. Последний, почему-то вызывал беспокойство. И просто никогда не приходилось иметь с ним дело. Нотт может не лез на рожон, как это делал Малфой, но от этого не становился менее опасным. Гермиона по прежнему затылком чувствовала взгляды Нотта и Малфоя. Про себя она просила, чтобы они завязали разговор между собой и тогда она могла бы расслабиться. Но они не торопились этого делать. Она не могла никак расслабиться, и должно быть слизеринцы это заметили. Теперь почти не осталось сомнений, они точно разоблачат. Теперь проблемы вызывать будет не только Малфой, но и Нотт Вдруг в коридоре послушались шаги и голоса учеников.