Фиалка

Девушка играла, волна звуков уносила ее все дальше и дальше от унылой повседневности. Она больше не та Лидия – бедная полуживая сирота. Она вспоминает другую себя. - Я не понимаю тебя. - Почему? - В поэзии нет смысла. - Почему? - Какой смысл в выражении личных чувств? Могут ли они что-то значить для других, для общества? Я еще понимаю, проза. Какой-нибудь злободневный роман, обличающий пороки человечества. Даже так, польза от него сомнительна. А тут чувства какого-то поэта, любовь, страсть, ненависть, одиночество… Глупо же. Красивый темноволосый юноша свесился с ветки раскидистого дерева. Он одет в зеленую футболку и брюки цвета хаки, словно специально хотел замаскироваться среди веток и листвы. В его больших вдумчивых глазах, как в маленьких, но совершенных зеркалах, отражается тонкая изящная девушка в белой майке и голубых бриджах. Она неуверенно вцепилась обеими руками в ветку, на которой сидит. День жаркий. Разговор идет о поэзии. - Ты неправ, - спокойно с мягкой улыбкой возражает девушка. – Поэзия очень важна именно потому, что она говорит нам о вечном. О том, с чем сталкивается каждый человек. Она помогает нам лучше разобраться в своих чувствах. - Зачем? Для этого всегда есть разум. - Не всегда. Неужели ты никогда не чувствовал того, что не можешь выразить словами? А потом не открывал томик стихов, не натыкался в удивлении на точные строки, так верно передающие то, что ты не мог высказать? Юноша отрицательно качает головой, не спуская внимательного взгляда с девушки. Жарко и душно. По небу плывут тяжелые свинцовые облака. Внезапный порыв ветра с силой раскачивает ветви дерева. Собирается гроза. - Я не верю. Все через это проходят. Ты любишь кого-то, а потом понимаешь, что кто-то любил, как и ты. Ты страдаешь, а потом понимаешь, что кто-то был тоже несчастен. Ты просто смотришь на окружающий мир, любуешься его красотой, не находишь слов, а в каком-нибудь стихотворении сказано об этом столь верно, что на глаза наворачиваются слезы, - настойчиво доказывает свою точку зрения девушка. Сильный порыв ветра. Девушка от неожиданности вскрикивает. Юноша в один миг оказывается рядом с ней, поддерживает ее за предплечья. - Не беспокойся, я держу тебя. Она не видит его лица, он ловко, словно цирковой акробат, стоит на ветке позади нее. Встать она боится. Порывы ветра становятся все чаще. Небо затягивает тучами. - Интересно, смогу ли я отсюда спуститься? - Это ерунда, - беспечно говорит юноша. И другим, серьезно-шутливым тоном: - А какие строки могут описать то, что происходит сейчас? «Люблю грозу в начале мая»? И не май вовсе. - Не воспринимай все столь буквально, - строго говорит ему девушка. – Не обязательно должно присутствовать слово «гроза». Посмотри вокруг. Он оглядывается. Потом переводит взгляд на затылок и спину девушки. - Понял? Смотри, как тревожно листья бьются на ветру. Небо становится все мрачнее, будто кто-то случайно толкнул локтем баночку чернил и они теперь растекаются все шире, шире. Ветви о чем-то взволнованно шепчут. Птицы улетают, чувствуют приближение грозы. И мы с тобой, одни в целом мире, словно на грани бытия и небытия, на этих раскачивающихся ветвях, в любой момент можем упасть вниз, в бездну. - Не упадем. Но ты красиво сказала, прямо поэт. - Нет, это еще не поэзия. Но знаешь, что мне вспомнилось? Тринадцатая соната Бетховена. В ней есть что-то трагическое, словно на грани между «что» и «ничто». - Ты знаешь, я в музыке не разбираюсь. Мы о поэзии говорили. - Тогда вот эти строки. Девушка встает, не обращая внимания на раскачивающиеся ветви, и поворачивается лицом к собеседнику, но глаза ее устремлены куда-то вдаль, когда она читает: Меж двух миров, на грани смутной тайны Мерцает жизни странная звезда. Как наши знанья бедны и случайны! Как многое сокрыто навсегда! Юноша смотрит на ее вдохновенное лицо, не отрываясь, он уже открывает рот, чтобы сказать что-то, но снизу доносится звонкий крик: - Анатолий! Вайолет! Мы вас обыскались! Побежали домой, сейчас гроза будет. Это было в то лето, когда Анатолий признался ей в любви, в то лето, когда они с родителями ездили на пикник. Они тогда действительно вымокли до нитки, но были счастливы, словно, пусть ненадолго, углядели эту «странную звезду» жизни. А потом он признался, и все пошло не так, все пошло еще хуже, потом. Лидия заканчивает свою игру. Медленно поднимается из-за рояля. Она не хочет, чтобы ее опять усаживали за стол, предлагали еду, хвалили. Кто-то пытается ее задержать, кто-то берет ее за руку, но она решительными шагами направляется к выходу. Кажется, слышит голос охранника Макса: - Не уходи. Я не буду звать полицию. Все хотят с тобой пообщаться. Знаешь, а ты становишься популярной. Она ускоряет шаг и выбегает из ресторана. На набережной безлюдно. Небо ясное, даже видны кое-какие звезды, что вообще редкость для Москвы. Лидия останавливается у каменного ограждения и смотрит на реку. «Не будут же они меня преследовать в конце концов! А я опять предалась воспоминаниям. Когда же они оставят меня? Ночью кошмары, днем воспоминания. Почему нельзя стать холодной и бесчувственной? Почему нельзя покинуть этот мир?» - думает девушка. Она смотрит на воду. Мимо проносится частный катер, поднимая резкие волны на относительно спокойной глади реки. На дне ее, говорят, чего только нет. Если сейчас прыгнуть в эту грязную воду, очень велика вероятность, что обо что-нибудь поранишься, пойдешь ко дну, а потом обезображенный труп утопленницы выловят где-нибудь… Не самая приятная картина. Нет, если уходить из жизни, так красиво. Она не заметила, как около нее оказался мужчина. Он подошел тихо и внезапно, а, может быть, прежде чем встать рядом и положить свои изящные руки с тонкими пальцами на парапет, он долго и изучающе смотрел на нее? Она не знает, но ей становится страшно. Девушка отступает на несколько шагов. - Не волнуйтесь, пожалуйста. Я не причиню Вам вреда. Я слышал Вашу игру, 13 сонату, - голос у него мягкий и приятный, но тон какой-то усталый и печальный одновременно. - Вы узнали? Я хочу сказать, не такое это знаменитое произведение… - Не как «Лунная соната», что Вы играли в прошлый раз? Или не такое известное, как «Шекспировская»? Лидия не может скрыть своего удивления: - Так Вы слушали меня все это время… - Я часто посещаю «Luxury rooms». Однако если Вы играете еще в каких-то других ресторанах, надо признаться, что я не все Ваши выступления видел. Тонкие губы мужчины трогает легкая улыбка, ветер слегка шевелит его темно-русые волосы. Его стройная прямая фигура четко вырисовывается при свете фонарей. Страх Лидии пропадает, она не чувствует больше опасности, наоборот, от мужчины веет надежностью, дружескими намерениями и каким-то необидным пониманием, без жалкого сочувствия и подлого лицемерия. - Меня зовут Георгий Ивлев. Я бизнесмен. - А меня… Вайолет. - Красивое имя. Фиалка, да? – улыбка мужчины становится шире. К Лидии возвращается смутное беспокойство. - Простите, Георгий, не знаю, как Вас по отчеству, мне пора. - Вам есть, куда идти? - Конечно… - отвечает она, но встречается взглядом с проницательными светло-серыми глазами. – Нет. - Знаете, сегодня, когда я услышал Вашу игру, мне на ум пришли строки. Это не совсем правда. На самом деле, они крутились у меня в голове весь день, но Ваша музыка придала им особую реальность. Лидия стоит, не в силах пошевельнуться, ей любопытно, что скажет дальше этот человек. А Георгий Ивлев, поднимает голову к ясному по-московски небу и начинает читать тихим голосом, который по мере произнесения строчек становится громче, сильнее, увереннее. Меж двух миров, на грани смутной тайны Мерцает жизни странная звезда. Как наши знанья бедны и случайны! Как многое сокрыто навсегда! Прилив столетий темный и бескрайный Смывает грани, толпы и года, Лишь мертвых царств угрюмые могилы… - В пространствах мира высятся уныло, - воспользовавшись паузой, которую он сделал, заканчивает Лидия. – Я очень люблю эти строки. Знаете, они и у меня ассоциируются с… - она смущенно умолкает. - Замечательное совпадение, - задумчиво произносит Георгий. – О чем они? - Вы не понимаете? О хрупкости и ценности жизни, о мимолетности всего существующего. Неумолимое время стирает все, оно безжалостно, но звезда жизни все равно сияет. Георгий прислушивается к звукам ее голоса. Ее лицо прекрасно и вдохновенно в эти минуты, когда она толкует любимые ей строки. Ему почему-то хочется обнять ее и никогда не отпускать, чтобы никто больше не слышал ее чудесного голоса и ее игры на рояле, чтобы одному владеть таким сокровищем. - Вы очень близко к сердцу принимаете поэзию. А что если это просто такой романтический шаблон? Не забывайте, в какую эпоху жил Байрон. - А я и не забываю! – горячо возражает Лидия. – Просто чувствую, что это о тайне жизни и смерти, больше о жизни… «Жизнь и смерть». Зарянский болтается в петле. Ивлев беседует с девушкой на набережной Москвы-реки. Голубоглазая девочка бежит куда-то за своей собакой. - Не хотели бы Вы как-нибудь приехать к нам с женой в гости? Если Вам некуда идти, мы могли бы приютить Вас. У нас большой коттедж за городом, Вы нас совершенно не стесните. А еще у меня есть пианино, - слова срываются сами собой с губ Георгия. Лидия смотрит на него. Она не удивлена этой просьбе. После того, как он прочитал сокровенные для нее строки «Дон Жуана», ей кажется, что она давно знает Георгия Ивлева. А почему бы и нет? Разве на улицах ночного города менее опасно, чем дома у незнакомого мужчины и его жены? Девушка кивает и улыбается ему немного неуверенной быстрой улыбкой.