Одной Крови

Я не рассказывала ни троице, ни кому-либо ещё про мою стычку с Малфоем. Хоть и стыдно должно было быть ему за своё трусливое и подлое нападение, я всё равно чувствовала себя униженной. Змеёныш сковырнул мои старые раны, которые незамедлительно отозвались гнетущими и тяжёлыми воспоминаниями, заставляющими ощущать себя тем слабым и втоптанным в грязь ребёнком. Это было отвратительно, потому я желала свершить возмездие ему наиболее изощрённо, но, к сожалению, в голову хороших идей пока не приходило. Сам белобрысый тоже не делился ни с кем случившимся, потому что его «маггловский» метод был бы непонятен многим другим слизеринцам, а признавать то, что это было сделано с целью отомстить мне за мой удар — было бы невероятно унизительно для него. Пока что мне грело душу то, что Слизерин потерял целых двести баллов, перестав лидировать и уступив первое место Гриффиндору, а второе Пуффендую. Недельные отработки ещё больше портили его настрой, поэтому я с довольной злорадностью кидала на него победные взгляды в Большом Зале во время трапез, как и в сегодняшнее пятничное утро за завтраком. — Интересно, почему они столько баллов за один день потеряли? — Анджелина повернулась к Перси со стаканом тыквенного сока. — Не знаешь? — Без понятия, — отрицательно качнул головой тот, — да и не особо узнавать хочется. Я рад, что Гриффиндор занимает лидирующую позицию с неплохим отрывом, а большего и не надо. — Ходят слухи, что Малфой со своей свитой что-то опять вытворили, — встрял в разговор Джордан, намазывая хлеб сливочным маслом. — Но он что-то неопределённое мямлит, выдумывает, не признаётся. — Самое удивительное, что все эти баллы снял Снейп, — усмехнулся Рон с нотками изумления. — Наверно, они реально что-то безобразное устроили. Не припомню, чтобы до этого Летучая Мышь так наказывал своих змей. Жаль, этот белобрысый гад не рассказывает правду. — А мне всё равно, — сказал Дин, — главное, что они получили по полной. — Это да, — ухмыльнулся Гарри. Я с лёгким интересом слушала беседу, сдерживая смешок. Представляю, как достают расспросами змеёныша собственные сокурсники. Однако это не особо радовало меня, ведь день не предвещал ничего хорошего, суля сдвоенный со Слизерином урок Зельеварения, поэтому настроение было явно ниже среднего. Мне было неловко появляться перед Снейпом, ведь он застал меня в проигрышном и уязвлённом виде, что бесконечно раздражало меня. Уже второй раз я позорюсь перед ним. Закончив с едой, я вместе с Гермионой направилась на первый урок, обсуждая по пути дело Клювокрыла, но я не успела зайти в кабинет Заклинаний, как меня окликнул староста: — Оуэн, — Перси с важным видом подошёл ко мне, — тебя вызывает к себе директор срочно. — Так ведь у меня же урок, — подняла брови я, на что он нетерпеливо ответил: — Значит, пропустишь, иди. Я вздохнула, кинув прощальный взор на Гермиону, после направившись к лестницам. «И что ему понадобилось от меня в такую рань?», — думала я, поднимаясь на несколько этажей выше. Мне не нравилось всё это, ибо дело наверняка серьёзное, раз Дамблдор вызвал меня сейчас. Я оказалась перед горгульей, которая преграждала вход в кабинет директора, и произнесла старый пароль. К счастью, Дамблдор не изменил его и статуя дала мне дорогу на винтовую лестницу, откуда я после постучала в дверь и, услышав «Входите», зашла внутрь. Помимо старого волшебника я увидела тёмную фигуру Ужаса Подземелий, который стоял рядом с директором, скрестив руки на груди. Я ощутила дежавю, и нехорошее предчувствие закралось в голове. «Неужто я сейчас узнаю, что Малфой мой родной брат?» — мрачно усмехнулась я про себя, замечая, что, однако, сейчас зельевар не был в замешательстве и смотрел на меня своим обыкновенным скучающим и безразлично-хмурым взглядом. — Доброе утро, Элейн, — с тёплой улыбкой поприветствовал меня Дамблдор, на что я ответила коротким: «Здравствуйте», кинув быстрый и настороженный взор на Снейпа. — Приношу извинения за то, что пришлось так неожиданно оторвать тебя от уроков, но сова из Министерства прилетела только что. — Из Министерства? — я совсем не понимала, в чём дело. — Да, письмо из Министерства, в котором указано, что через полчаса ты и Северус должны явиться в место, где производится оформление родительских прав или опеки над ребёнком со стороны не родственника для полукровок и магглорождённых. «Как же я забыла про это?», — подумала я. — «Совсем из головы вылетело». — К сожалению, подготовка к этому немного затянулась в связи с тем, что твоё с Северусом родство обнаружилось достаточно внезапно. Также заняла время проверка над образцом зелья Одной Крови, которые вы уже раньше опробовали, — продолжал директор, в то время как зельевар сохранял молчание, а я внимательно слушала. — Однако, скорее всего, вас попросят повторить процедуру, чтобы удостовериться в подлинности вашей родственной связи и отбросить вариант обмана. Помимо этого предупреждаю о том, что в этом здании могут присутствовать магглы в связи с тем, что ты, как дочь женщины-не ведьмы, имеешь прямую связь с их миром, поэтому использование магии не допускается, если не возникает критическая или опасная ситуация. Тем более школьное правило про запрет использования магии вне Хогвартса также не отменяется, — улыбнулся Дамблдор, объяснив мне всё. Я вдруг почувствовала себя дурно. Сегодня Летучая Мышь официально станет моим отцом, имея на это все права. Хотя если есть такая возможность, то скорее всего он откажется от родительских прав, в магических законах так же ведь можно, верно? Этот вопрос я не озвучила вслух, чувствуя, как начинаю нервничать. Сам же Снейп выглядел хладнокровно, что заставило напрячься ещё больше. Почему он так спокоен? Неужели он этого момента и ждал? Ведь после оформления отцовства он будет иметь полную власть надо мной. Внутри у меня всё похолодело, но снаружи я сдержала маску безэмоциональности, пытаясь не выдать волнения и страха. Я хорошо помнила Брауна, очень хорошо, чтобы подозревать людей, особенно таких, как декан змеиного факультета. — Думаю, вам пора уже в путь, — посмотрев на свои часы, бодро произнёс директор. — Не хватало ещё опоздать. Снейп на это кивнул и, развернувшись, направился к выходу из кабинета. Я молча последовала за ним, перед выходом поймав ободряющий взгляд голубых глаз, но у меня это только вызвало раздражение. Директор ведь совсем не знает, что сейчас я хочу просто исчезнуть, лишь бы не оказаться в том же положении, как и три года назад. Только надежда на то, что Ужас Подземелий откажется от меня, не давала прямо сейчас рвануть прочь. Мы спустились на первый этаж и направились прямо к выходу из Хогвартса. Зельевар ничего не говорил всю дорогу до самых ворот, и только когда мы оказались за ними, он развернулся ко мне и произнёс: — Возьмите меня под локоть, мы будем трансгрессировать. Я знала, что такое трансгрессия, и немало прочитала про неё, поэтому заметно напряглась, но всё-таки неохотно взялась за локоть Снейпа, вцепившись пальцами в рукав его мантии. Через пару секунд мир вокруг меня завертелся в беспорядочном водовороте, а тело сдавило так, словно меня протискивали через отверстие размером с квоффл. Это ужасное ощущение прошло через несколько мгновений, показавшихся мне часами, и я шумно вдохнула воздух, который, кажется, весь вышел из моих лёгких. Отцепившись от одежды слизеринского декана побелевшими от напряжения пальцами, я перевела дыхание и наконец осмотрела то место, куда мы попали. На вид самое обычное маггловское здание для обыкновенных юристов, где повсюду сновали люди с горой бумаг и в классической одежде, поэтому моя школьная форма и чёрное одеяние зельевара резко выделялись на общем фоне. Снейп двинулся вперёд, и я зашагала за ним, испытывая лёгкое ощущение тошноты и головокружения после трансгрессии, которое резко уступило место волнению, стоило только ему постучать в одну из дверей и, не дожидаясь ответа, открыть её и войти внутрь вместе со мной. Это было крупное помещение, оформленное в коричневых тонах, где располагался большой рабочий стол, вокруг которого стояло несколько обтянутых кожей кресел, а у стен находились шкафы, полки и с одной стороны пара стульев с небольшим столиком. — О, вот и вы, доброе утро, — оторвал взгляд от бумаг мужчина средних лет в очках, сидящий за столом, посмотрев на нас. — Располагайтесь, — он деловито махнул в сторону кресел. Ужас Подземелий ответил на приветствие почти в унисон со мной и занял место, пока я мешкала от раздиравших меня чувств, сев следом за ним на соседнее кресло. На столе мужчины была табличка с надписью: «Мартин Аддерли», а также небольшой серебряный котёл, в котором блестело знакомое зелье. — Итак, хоть я вижу явное внешнее сходство, — усмехнулся юрист, бросив взгляд с меня на зельевара и обратно, — я обязан сам удостовериться в том, что вы, мистер Снейп и мисс Оуэн, на самом деле связаны кровными узами, поэтому прошу вас пожертвовать волосом или каплей крови. У меня, как и у «мистера Снейпа», не было желания резать себя, поэтому мы вырвали несколько волосков, бросив их над котлом. Варево забурлило, поочерёдно окрашиваясь то в чёрный, то в белый, через некоторое время окончательно остановившись на втором цвете. — Отлично, — улыбнулся Аддерли, взмахом палочки заставив котёл исчезнуть. Похоже, запрет на использование магии на работающих не распространяется. — Ну что же, вот бумаги, с которыми Вам необходимо ознакомиться, мистер Снейп, — он протянул зельевару зелёную папку с какими-то документами, которую Летучая Мышь взял, после открыв и начав изучать. — Хочу заранее уведомить Вас, что Вы имеете право добровольно отказаться от родительских прав, не объясняя причин, если опеку над ребёнком запросит иной человек, и Вы также можете отказаться ввиду Вашего определённого прошлого и других значительных моментов, — затверженно проговорил юрист, словно отвечал выученное правило на уроке. Я почувствовала, как напряжение чуть спало, хотя в это же время мне стало любопытно, что же за такое особенное прошлое имел Снейп? Явно что-то не совсем хорошее… Но плевать, скорее всего он откажется. Тут я почувствовала, как в глубине души возникает неприятно двоякое ощущение. С одной стороны, я опасалась того, что Ужас Подземелий окажется таким же, как и Браун, и не хотела, чтобы он претендовал на родительские права, но, с другой стороны, если он таким не является и откажется, я останусь снова одна. Я вдруг почувствовала себя неким балластом, лишним и абсолютно ненужным. «Так, чёрт, стоп, что за идиотские мысли?», — одёрнула я себя, мысленно дав пощёчину. — «Это Снейп, он мне не сдался, без него прекрасно проживу. Он меня ненавидит, и это полностью взаимно, тем более чёрт знает, что он из себя представляет… Да что это со мной? Наверно, давление со стороны Дамблдора дало о себе знать», — я вновь испытала раздражение, направленное на директора. Однако оно было недолгим, потому что в данный момент меня интересовало решение зельевара. Мне до ужаса хотелось узнать, что он надумал, но по бесстрастному выражению его лица я не могла это определить, а спрашивать сейчас было как-то… глупо? Да и в любом случае моё мнение ничего не изменит. Снейп изучал бумаги слишком долго, не спеша, пока я чувствовала себя так, словно сидела на треклятых иголках, создавая вокруг себя атмосферу напряжения, которую, наверно, можно было ощутить физически. Мне казалось, что ещё минута — и я взорвусь на месте от мучительного ожидания, однако ситуация вдруг внезапно изменилась: я услышала за своей спиной скрип резко открываемой двери и звук торопливых шагов, а затем заметила, как юрист перевёл свой взгляд на нежданно появившегося гостя. — Прошу прощения за опоздание, в Лондоне ужасные пробки! Сердце и кровь превратились на долгое мгновение в лёд, парализовав всё тело. Этот голос я узнаю из тысячи. — К сожалению, извещение по такому делу никто бывшим опекунам не присылает, потому я узнал об этом совершенно случайно, а иначе пришёл бы заранее. Лёгкие окаменели, я перестала дышать. Пол под ногами словно пропал, а перед глазами быстрым калейдоскопом пронеслось моё прошлое. — Ещё раз приношу свои извинения, — ублюдок кинул взгляд на табличку с именем, — мистер Аддерли. — Он уже был прямо напротив стола, с самой виновато-вежливой улыбкой обращаясь к юристу. Я тупо уставилась в его профиль ошалевшим взглядом, находясь в таком шоке, что не имела возможности издать какой-либо звук или пошевелиться. — Кто Вы? — немного подозрительный и удивлённый тон поднявшегося с места Летучей Мыши прозвучал справа от меня. — О, простите, — ещё одна ослепляющая улыбка, — Вы, видимо, и есть отец, верно? Я Бенджамин Браун, бывший опекун Элейн, — он вытянул ладонь для рукопожатия. — Да, отец. Северус Снейп, — неохотно представился профессор, коротко отвечая на жест. — А вот и та причина, по которой я здесь, — случилось то, чего я боялась: он перевёл свой взгляд на меня, сделав пару шагов и оказавшись почти вплотную ко мне, слегка нагнувшись и уперевшись ладонями о колени. — Здравствуй, дорогая. Мы так давно не виделись. Рефлекторно я сильнее вжалась в спинку кресла, мечтая полностью слиться с ней, чтобы только оказаться вне досягаемости от Брауна. Ступор ещё не отпустил меня, поэтому я молча смотрела на него глазами, полными ужаса, изумления и ненависти. Он это видел, он знал, что так будет, потому специально закрыл меня собой от глаз Снейпа и Аддерли. — Что же ты молчишь? Не ожидала, что я приду, Элейн, да? — ласково-тёплый тон, насквозь пропитанный фальшью, которую только я могла распознать, не изменился, однако его глаза заблестели. Я помнила этот блеск очень хорошо: Браун угрожал, приказывал подыграть, однако я даже не могла сделать глубокий вздох, не то, что ответить. Зельевар и юрист наверняка явно недоумевали моей специфической реакции, ведь когда они видели идеально выглаженный серый костюм по баснословной цене, то я — красивую ложную обёртку; когда они слышали низкий баритон, сочащийся вежливостью и уверенностью, то я — звуковое предупреждение перед болью; когда они чувствовали запах элитного одеколона, то я — маскировку от алкогольной вони. — Бедная девочка, наверно, в больнице врачи слегка повредили ей психику своими дрянными таблетками, — с сочувствием протянул ублюдок, выпрямившись. — В больнице? — изогнул бровь Снейп, уже отошедший от внезапного появления Брауна. — В психиатрической, — объяснил он, обернувшись к изумлённому Ужасу Подземелий, который в свою очередь кинул быстрый взгляд на меня. — Вы разве не знаете биографию своей родной дочери, мистер Снейп? — Браун не изменил вежливого тона, однако лёгкий оттенок укора ударил точно, если судить по нахмуренному взору Аддерли в сторону Летучей Мыши. — Не изучил пока полностью, новость о родстве была довольно внезапной, — отрезал профессор, после холодно спросив: — Зачем Вы здесь, мистер Браун? — Я пришёл ради Элейн, конечно же, — ответил он таким тоном, будто Снейп спросил самую очевидную на свете вещь. — Тот несчастный случай выбил меня и саму Элейн из колеи, однако сейчас я во всём разобрался и полностью готов снова оформить над ней опеку. В этот раз мы учтём все прошлые ошибки и перестанем их повторять, верно, милая? Я знала, про какие ошибки он говорил. Мои: сопротивление, неповиновение, побег. — У меня есть всё необходимые справки, вот, держите, — после сказал он, обратившись к мужчине в очках, вытаскивая откуда-то из пиджака тонкую папку.— Отлично, — кивнул Аддерли, взяв папку и пролистав её, бегло читая. — Мистер Браун, если Вы желаете подать заявление на получение опеки, то Вам надо заполнить соответствующие документы, — добавил юрист, протягивая ублюдку листы со своего стола, которые тот перехватил с улыбкой, расположившись в кресле прямо напротив Аддерли. И пока декан Слизерина отвлёк своё внимание на Брауна, я, сумев наконец выйти из оцепенения, медленно и незаметно поднялась с кресла, отступая на несколько метров назад от стола. Паника захватила весь разум, не давая мыслить здраво и хладнокровно, я не знала, что делать, я чувствовала, как мои руки трясутся, а в животе был ледяной ком страха, сдавливающий грудную клетку. Шрамы болезненно покалывало, как будто раны снова открылись, и хотя я знала, что это было лишь игрой моего воображения, лучше не становилось. «Он тут, он рядом, он может снова присвоить меня себе», — я пялилась на спину Брауна, как будто пыталась понять, мерещится он мне или нет. Я надеялась, что сейчас он растворится в воздухе, как иллюзия, как мираж, но увы. Это было хуже моих кошмаров, хуже боггартовских образов, это было наяву, по-настоящему, я словно вернулась в свою прошлую жизнь. И, стоя рядом с деревянным шкафом, я вдруг неожиданно осознала, что здесь и сейчас решается моя судьба. Я понимала, чего мне не избежать, если я вернусь к этому ублюдку, и что я выйду из его дома вперёд ногами и никак иначе, ведь он не допустит, чтобы я сбежала во второй раз. Я была уверена, что Снейп согласится на то, чтобы Браун взял надо мной опеку, это ведь прекрасный расклад для Ужаса Подземелий: он избавится от меня и позабудет обо всём этом родстве, как о дурном сне. Поэтому в один момент я чётко осознала, что всё зависит от меня. Паника уступила место чистой ненависти, перемешанной с гневом, отвращением, болью, старым чувством унижения и решимостью. И если во время ступора из-за поглотившего меня страха я еле ощутимо испытывала, как и моя магия парализовалась вместе со мной, то сейчас я ощутила, как она внезапно ожила и накатила, такая пульсирующая и мощная, как цунами, что я испытывала необычное покалывание из-за неё на кончиках пальцев. Этот невиданный мне раньше магический прилив заставил почувствовать, что я могу взорвать к чёрту всё здание, если высвобожу свою силу, поэтому я понимала, что действовать нужно не медля, нужно бороться, нужно исключить полностью возможность возвращения к Брауну, то есть устранить угрозу, устранить его. И решение появилось у меня в голове, как вспышка: применить заклинание, пока есть возможность, пока никто не видит, и я даже знала какое. Это было чуть больше месяца назад, в библиотеке, когда пуффендуец-старшекурсник отошёл на некоторое время, оставив свою открытую книгу на столе рядом со мной. Взгляд невольно скользнул по ней, ведь это был учебник из Запретной секции, куда доступ был только старшим курсам или тем, кто имеет специальный допуск. Мне хватило пятнадцати секунд, чтобы прочесть небольшой абзац со страницы, прежде чем пуффендуец захлопнул книгу у меня перед носом и ретировался, слегка рассерженный тем, что я сунула нос не в своё дело. Лишь краткое описание заклинания и движение палочкой отпечаталось в моей памяти, но и большее мне было не нужно. Главное было лишь то, что заклинание характеризовалось как убивающее. Я даже не помнила момента, когда вытащила спрятанную в кармане палочку, подняв её на уровне плеч. Конец палочки уставился точно между лопаток ублюдка. Меня слегка потряхивало от магического напряжения внутри, волнения и злости, однако, как ни странно, разум очистился от посторонних мыслей, лишь ясная и хладнокровная мысль, полностью пропитанная ненавистью, звучала в голове: «Убить». — Авада… — горло пересохло, но мой шёпот, практически неслышимый на фоне болтающего Брауна и Аддерли, был чётким и уверенным, а на конце палочки начал зарождаться зелёный сгусток света. Я ощутила, как моя магия вся сконцентрировалась на этом заклинании, но вдруг всё оборвалось, когда палочка исчезла из моих пальцев, а вместо спины ублюдка я увидела перед собой перекошенное от шока лицо слизеринского декана. Он крепко сжимал мою палочку, не сводя с меня ошарашенного взгляда. «Дьявол, он всё испортил!», — моё дыхание участилось от нахлынувшей на Летучую Мышь злости и вернувшейся паники, потому что он не дал мне совершить единственный возможный для меня путь спасения от жизни с Брауном. — Вы сошли с ума?! — Верните палочку сейчас же, — я прошипела, как гадюка, а пелена гнева застилала разум так, что рядом со мной завибрировал воздух от невырвавшейся магии. Аддерли и Браун ничего не заметили, у меня ещё была возможность, даже пару секунд хватит… — Что?! — Снейп поперхнулся от такой наглости, но не повышал голос, дабы не привлекать ненужное внимание юриста и ублюдка. — Ни в коем случае! — Тогда обойдусь и без неё, — выплюнула я, быстро озираясь по сторонам в поисках чего-то тяжёлого или острого. На одной из полок шкафа стояла металлическая статуэтка в виде совершающей прыжок антилопы, её рога на вид были острые. Я схватила её, вознамерившись проткнуть чёртово горло ублюдочной сволочи или хотя бы огреть его висок острым углом подставки, однако я не успела и двух шагов сделать к Брауну, как мою руку схватили цепкие пальцы Ужаса Подземелий. — Отпустите, — сквозь зубы прорычала я, вырываясь и думая, что Снейпа тоже следует стукнуть, так, за компанию. Он уверенно вырвал статуэтку у меня из рук, однако выражение крайнего изумления не покидало его лица. — Немедленно успокойтесь, иначе я применю «Петрификус Тоталус», — ледяно пригрозил мне он, и по его тону я поняла, что он может осуществить задуманное —  вопреки запрету использовать магию в этом месте, потому с неохотой перестала делать попытки вырваться, просто выдернув руку из его захвата и начиная испепелять его взглядом. Профессор поставил статуэтку на одну из самых верхних полок, откуда я точно не смогла бы достать её без моей палочки, которую он спрятал в один из внутренних карманов своей чёрной мантии. — Что-то не так? — вдруг громко спросил Аддерли, чуть склонившись вбок, чтобы видеть меня и Снейпа. — Всё в порядке, — сухо ответил Летучая Мышь, придав себе бесстрастный вид, будто ничего действительно не произошло, хотя я видела, что это далось ему с трудом. — Я как раз закончил с заполнением бумаг, — подал голос ублюдок, поднявшись со своего места, и вновь посмотрел на меня. «Я только что лишилась единственного шанса», — меня по новой охватил страх, и я нервно сглотнула. Теперь я точно не знала, что мне делать. Я буквально ощущала, как моя жизнь начинает рушиться. — Однако позволить Вам получить опеку, мистер Браун, может только мистер Снейп. Итог этого дела зависит от его решения, — напомнил юрист, аккуратно складывая заполненные ублюдком документы. Браун понимающе кивнул, после обратившись к раннее упомянутому декану Слизерина: — Мистер Снейп, Вы ведь неожиданно узнали о том, что Элейн Ваша дочь, если верить Вашим же словам, верно? Помимо этого в Вашем деле было указано то, что Вы одинокий преподаватель в школе, а это, как известно, очень нелёгкая и малооплачиваемая профессия, отнимающая почти всё время, — он говорил неспеша и убеждающе с нотками сочувствия. — Не очень хороший для Вас расклад, правильно? Выделять в своей напряжённой жизни место для появившейся дочери очень проблематично и неэкономно, а Вы ещё и к тому же довольно молодой, с дочерью Вам вряд ли удастся найти женщину и завести с ней семейные отношения, — ублюдок мимолётно улыбнулся, пытаясь всеми силами расположить к себе Ужас Подземелий. — Я же владею немалыми средствами для проживания, готов к заботе о ребёнке и главное, — он сделал короткую паузу, кинув на меня лживо-тёплый взор, приподняв уголки губ, отчего я ощутила лишь отвращение вместе с ещё более ярым желанием лишить его жизни, — я имею двухлетний опыт опекунства над Элейн, потому могу сразу заверить, что она девочка с довольно тяжёлым характером и своими отличительными чертами. Немаловажно то, что она пробыла в больнице, а это точно оставило на ней отпечаток. Я не пытаюсь надавить на Вас, мистер Снейп, не думайте, — он коротко засмеялся, слегка приподняв ладони вверх, — просто констатирую. Мы ведь с Вами оба понимаем, что отцовство — не для Вас, по крайней мере на данный момент. Вдруг Браун взял со стола какой-то листок, протянул его в сторону зельевара и продолжил говорить: — Вы ведь согласны со мной, мистер Снейп? Из нас двоих я единственная подходящая кандидатура на роль того, кто будет заботиться о девочке. Только подпишите своё согласие на это, и все будут удовлетворены. Подкупающая, импонирующая и спокойная улыбка появилась на лице Брауна, но я могла заметить, как его глаза блестели от нетерпения. Декан Слизерина стоял перед ним, скрестив руки на груди и не изменяя выражение лица, потому я не могла понять, о чём он думает. Эти секунды перед решением моей дальнейшей судьбы были самыми ужасными. Ему только стоит поставить свою подпись, и тогда моя жизнь покатится к чёрту в тот же миг. Меня снова охватила паника, а ноги будто приклеились к полу. Дышать стало так трудно, словно грудь сдавили железные тиски, а потом я заметила на себе нечитаемый взгляд Снейпа, отвечая на него полностью убитым и пустым взором, поняв, что надежды нет. Ужас Подземелий посмотрел на протянутый документ, после поднимая глаза на довольного ублюдка, который уже тоже осознал, что получил то, что хотел. — Нет. — Простите? — переспросил Браун, немного вытянувшись в лице, его улыбка моментально исчезла. А я в который раз впала в очередной ступор от услышанного. — Я повторю: нет, я не согласен и не буду подписывать, — холодно произнёс профессор. — Я не понимаю, почему Вы передумали? — расстерянно и в то же время чуть раздражённо сказал ублюдок, начиная выходить из себя, постепенно теряя свою ложный образ вежливого джентельмена. — Я не передумывал, я и не собирался давать согласие на опеку. — Тогда какого?.. — Браун осёкся, быстро поправив: — Зачем я тогда распинался перед Вами и тратил своё время? — Без понятия, — невозмутимо сказал зельевар, издевательски пожав плечами. — Вы ведь даже не изволили узнать моё мнение на этот счёт изначально. Глупая самоуверенность часто ставит в неловкое положение, мистер Браун, — ухмыльнулся Снейп, тем самым уничтожая последние остатки маскировки ублюдка, который в тот же момент скомкал в руке документ, сдвинув брови и покраснев от злости. Я пересилила свой шок, сделав пару мелких шагов назад, упершись спиной в шкаф, потому что моё подсознание ещё отлично помнило, что следует после этого. Аддерли заметно напрягся, посерьезнев и положив руку на пояс, видимо схватившись за палочку, чтобы в критический момент применить её. И пока шокированный Браун пытался справиться со своим приливом трудно контролируемой злости, профессор подошёл к столу, взял ручку и быстро подписал какой-то другой документ, после отдав его юристу, который, чуть изумлённый, взял его, окинул быстрым взглядом и деловито протянул: — Мистер Снейп, Вы официально подтвердили, что являетесь отцом Элейн Оливии Снейп, бывшей Оуэн. Поздравляю с получением родительских прав. Я не могла поверить своим ушам и глазам, ошарашенно глядя то на юриста, то на зельевара, но мои сомнения быстро развеял гневный голос Брауна: — Вы пожалеете об этом решении, мистер Снейп, — предостерегающе произнёс он скорее из-за вредности, чем из-за реальной возможности что-то изменить, прекрасно осознавая, что остался ни с чем и потерпел поражение. — Вы мне угрожаете? — Я никогда не слышала, чтобы декан Слизерина говорил так, даже когда я или кто-то ещё из гриффиндорцев выводили его из себя. Профессор скорее сам угрожал ублюдку этим вопросом, разрезав воздух стальными нотками и вперившись в его глаза ледяным и наводящим страх взглядом. В этот момент я как будто увидела другого Снейпа: действительно опасного и жуткого. Браун тоже заметил характерные перемены в Летучей Мыши, потому не стал нарываться, скривив губы и выплюнув: — Нет, лишь предупреждаю. Однако раз Вы так решили, то так тому и быть, — и с этими словами он развернулся, направившись к выходу, не прощаясь даже с юристом, который, к слову, наблюдал за происходящей сценой с любопытством и лёгким оттенком удивления. Ублюдок проводил меня убийственно-разочарованным взором, как хищник, упустивший свою жертву, однако я, осознав, что теперь он мне ничего не сможет сделать, ответила ему напоследок взглядом, полным ненависти и отвращения, выражая в нём то, что я не озвучивала вслух все те годы, проведённые с ним. И когда дверь за ним захлопнулась, я вдруг ощутила невероятное облегчение, будто только висела на волосок от смерти и смогла избежать гибели. — Мы можем идти? — поинтересовался зельевар, однако я была немного в неадекватном состоянии после всего пережитого за час, поэтому слышала исходящие из окружающего мира звуки словно через слой ваты. — Да, конечно, только вот, возьмите необходимые документы… До свидания и удачи, мистер Снейп и мисс Снейп. — Прощайте, — сухо ответил ему слизеринский декан, подойдя ко мне и обратившись: — Пойдёмте. Я автоматически последовала за ним, не особо отдавая отчёта в своих действиях. Хоть и мне было хорошо от того факта, что Браун уже никогда не сможет заполучить меня, одновременно с этим я была на грани того, чтобы упасть без сил. Я была конкретно выжата и потрёпана эмоционально, что отражалось и физически, а когда Снейп трансгрессировал вместе со мной к воротам Хогвартса, я чуть не свалилась с ног от появившегося головокружения и слабости. «Что теперь будет?» — промелькнуло в моей голове, когда я заметила на себе внимательный взгляд чёрных глаз.