"Спасение от одиночества"

Она не стала вызывать такси несмотря на то, что шел дождь. Капли монотонно барабанили по куполу красного зонта (красного… А почему бы и нет? Должно же быть хоть одно яркое пятно в ее жизни!) Стук каблуков ее сапог по новенькой брусчатке гулко отдавался в тишине вечера… Она допоздна задержалась на работе. Опять. И дело было даже не в том, что бесчисленное множество неотложных дел требовало ее немедленного внимания. Нет. Ей просто не хотелось возвращаться в безмолвие своей квартиры. Так уж получилось, что безликий офис, лампы дневного света, белоснежные панели, ворох бумаг и куча разнообразных канцелярских принадлежностей на столе угнетали ее меньше, чем изысканная деревянная мебель и мягкий приглушенный свет собственной гостиной. Холодность и отчужденность рабочего кабинета была какой-то привычной и… правильной. Тогда как родные стены словно давили на грудную клетку, воспоминания обманчиво-нежным шелковым шарфом ложились на плечи, обвивались вокруг горла и в самый неожиданный момент начинали душить, вырывая из самой глубины ее существа глухие рыдания. Пять долгих лет прошло со дня той нелепой аварии, оборвавшей жизнь ее мужа и навсегда переменившей ее собственную. Она почти не изменилась внешне. Зеркало и сейчас демонстрировало ей привлекательную женщину с тонкими чертами лица, очаровательно изогнутыми бровями и матовой идеальной кожей. И только глаза, некогда лучистые, искрящиеся улыбкой, отражающие, если верить сложившемуся стереотипу, душу, потухли. Первое время родные и друзья поддерживали ее как могли. Или им так казалось... Ее же их жалеющие взгляды, сочувствующий шепот за спиной, всепонимающее потрепывание по плечу только раздражали. Они, конечно, искренне пытались ее понять, но она знала, что им не дано увидеть черную пустоту под маской спокойствия и ледяного достоинства, которую она на себя нацепила. Почему-то большинство людей полагает, что время лечит. Счастливцы те наивные, которые в это верят! На самом деле в большинстве случаев оно лишь затягивает рваные раны, уродливо рубцует, притупляет эмоции, учит жить с той болью, что поселилась в сердце, комфортно развалилась на его мягких беззащитных тканях, отщипывая от него день за днем по кусочку. С ней было именно так. Но близким хотелось видеть ее счастливой. Они искренне полагали, что за столько лет пора бы уже смириться и начать жить дальше. Поэтому ей как бы невзначай устраивали свидания. Сначала она возмущалась. Потом, уступив просьбам и убеждениям, встречалась. Вспоминала. Невольно сравнивала. Разочаровывалась. Разум твердил, что это глупо, она предвзята и несправедлива. Но сердце упрямо отказывалось учащенно биться при встрече с очередным соискателем ее расположения. И ее, наконец, оставили в покое. А она вздохнула с облегчением... Одиночество теперь всегда привычно шагало с ней рука об руку. Днем она была приветлива, улыбалась, если того требовали обстоятельства, и даже шутила. Общалась, работала, ходила по магазинам - вела себя самым обычным и привычным образом, но Пустота не покидала ее ни на миг, таилась и ждала наступления темноты, чтобы выйти из укрытия, заискивающе подхватить под локоток и в очередной раз побеседовать по душам, клеймя обжигающим холодом. Вот и сейчас эта "верная подруга" теснее прижималась к ней, словно тоже пыталась укрыться от дождя, и навевала воспоминания своим призрачным дыханием. Тусклый свет фонаря заставил Пустоту настороженно отшатнуться. Рассеянный взгляд равнодушно скользнул по источнику света и уже приготовился переместиться дальше, но вдруг зацепился за маленький мохнатый комочек. Она остановилась. Тишину больше не тревожил стук ее каблучков. Лишь дождь настырно шумел, не позволяя городу окончательно погрузиться в дремоту. Что-то непонятное мешало ей идти дальше. Ком подкатил к горлу. Руки предательски дрогнули. Какая-то тонкая струна, о существовании которой она и не подозревала до этого момента, завибрировала, разгоняя многочисленные импульсы по нервным окончаниям. И внезапно она поняла: это словно магниты притягивались друг к другу два одиночества. Не колеблясь более, шагнула она на освещенный островок. Присела. Решительно вытянула руку в приглашающем жесте, позвала ласково... Щенок не отшатнулся. Поднял голову. Пристально посмотрел ей в глаза, будто проникая в самую душу, обнюхал подозрительно кончики пальцев. А потом, робко вильнув хвостом, доверчиво ткнулся широким лбом в раскрытую теплую ладонь...