"Спасение от одиночества"

Дождь все не унимался. Его колючие капли-гвоздики настойчиво били по зонту, жалили и протянутую руку, и маленькое мохнатое тельце. Она поспешила убрать ладонь, и щенок тут же, как-то обиженно и вместе с тем покорно, втянул голову в плечи. Но рука через мгновение вернулась, почесала его за ухом, а потом и вовсе приподняла. Щенок и опомниться не успел, как вдруг оказался завернут во что-то мягкое. Он и не догадывался, конечно, что это был ее любимый кашемировый шарф, подаренный когда-то мужем, его гораздо больше волновал странный сладковатый запах парфюма, щекочущий нос. Но потом и это перестало иметь значение, потому что по продрогшему телу разлилось приятное тепло, а мерное покачивание, в такт ее шагам, погрузило в тревожную дремоту. А она шла. И Пустота, все еще на что-то надеясь, семенила следом, но боялась подойти вплотную. Женщина и не отстранялась от нее, но и внимания больше почему-то не обращала, мысли ее витали где-то далеко, кружили вокруг странного маленького комочка. Походка незаметно для нее стала тверже и уверенней, охватило неудержимое желание поскорее оказаться под защитой стен давно, казалось бы, уже опостылевшей квартиры. Некоторое время спустя привычно лязгнул ключ в замке, но этот звук, вызывавший обычно тихий вздох, на этот раз остался незамеченным. Она столь стремительно вошла и так быстро захлопнула дверь, что Пустота, уже бежавшая вприпрыжку за бывшей подругой, все равно не успела и так и осталась снаружи. А женщина со своей ношей, оставляя мокрые грязные следы на полу, спешила в ванную, чтобы вымыть и обогреть маленькое существо, столь внезапно и безраздельно заполнившее ее жизнь. Щенок уже давно проснулся, но сидел тихо, завернутый в мягкий палантин. Какое-то внутреннее чутье подсказывало ему, что бояться нечего. Аромат, совсем недавно так раздражавший его, что хотелось чихать и чесать лапой нос, теперь стал родным и уютным. Но вот свет резанул по глазам, его опустили на что-то скользкое и гладкое. Сначала слух уловил шелест воды, потом по его спине застучали проворные капли. Он дернулся было, но знакомая рука успокаивающе легла ему на загривок, удерживая. И он понял, что это не дождь, а что-то другое. Такое же мокрое, но теплое, не бьющее больно, а, скорее, щекочущее и дразнящее. Какое-то время он послушно стоял, но потом, когда одна из капель попала на кончик чувствительного ушка, не выдержал и встряхнулся всем телом, с удовольствием, играя мускулами от загривка до самого хвоста. И мелкие брызги стайками полетели в разные стороны, окропили нежно-голубой кафель, тонкими ручейками заструились по зеркалу, посверкивая в свете ламп, впитались в пушистые полотенца, омыли склоненное над ванной лицо. И по комнате вдруг разнесся, заставив его с интересом вскинуть голову, странный переливчатый звон, который, впрочем, резко оборвался. Это она рассмеялась, но собственный смех уже так давно казался ей чем-то нереальным, странным и чуждым, что ладонь сама зажала рот в необъяснимом испуге. Через мгновение она отняла руку от лица. Смех умолк, но по губам все еще блуждала спокойная улыбка. Вытираться ему понравилось гораздо больше, чем мыться. Это оказалось весело: не нужно было неподвижно стоять, наоборот, он тыкался мордочкой в ворсистое покрывало, расстеленное специально для него, катался по нему, извиваясь, терся то одним, то другим боком. Время о времени он слышал такие же переливчатые трели, как в той, "мокрой комнате", как он окрестил для себя ванную, и, уже понимая, что это что-то хорошее, фыркал и совершал новые кульбиты, лишь бы услышать от женщины этот же приятный "звон". Но вскоре природное любопытство взяло верх, и он, оставив в покое покрывало, встряхнулся последний раз и отправился исследовать новую территорию. Забавно цокали по паркету его когти, умильно раскачивался время от времени из стороны в сторону хвост, трогательно и настороженно то прижимались к голове, то вставали торчком маленькие ушки. А она как можно тише, чтобы не спугнуть, шла за ним, щелкая выключателями люстр, и ее жизнь, так же как уже ни один год постоянно полутемная квартира, постепенно озарялась светом. Ей давно не было так хорошо и легко. Душивший ее холод отступил, тоска притихла, насовсем не ушла, но свернулась, как кобра, послушная играющему на дудочке факиру. Жизнь словно возвращалась к ней, она вдруг будто впервые ощутила слабый аромат любимых фиалок на подоконнике, необычно-ярким показалось алое яблоко на округлом боку сахарницы на кухонном столе, призывно подмигнул неоновым огоньком холодильник, который она незамедлительно открыла и тщательно изучила на предмет чего-нибудь съедобного для щенка. А потом они сидели в гостиной при приглушенном свете одного лишь электрического камина. Очаг был выполнен настолько искусно, что поленья казались настоящими, а огонь - живым. Освещения оказалось недостаточно для того, чтобы разогнать полумрак, тени множились и свивались на стенах в причудливые фигуры, но на нее это более не давило. Она сидела в удобном кресле и тянула горячий терпкий глинтвейн, наблюдая за маленьким меховым комочком, копошащимся у ее ног. Он же, сытый, довольный и счастливый, на удивление быстро освоившийся в доме, наслаждался уютом и теплотой. Впитывал новые запахи, привыкал к незнакомым звукам: громкому тиканью старинных часов, приглушенному шуму автомобилей за окном, короткому треньканью мобильника. Сигнал последнего привлек и ее внимание. Взяв с журнального стола телефон, она открыла и прочитала SMS от своего давнего и наиболее настойчивого поклонника: "Может, встретимся завтра?)" Три слова. Совсем не те, что хоть раз в жизни мечтает услышать каждая женщина. Но тоже три. И тоже несоизмеримо важных как для нее, так и для того, кто с нетерпением на другом конце города ждет ее ответа. Три слова и маленькая скобочка в конце, доверчиво прижавшаяся к настороженному знаку вопроса. Скобочка-смайлик. Она так и видела перед глазами робкую улыбку на губах отправителя... Прошло несколько долгих секунд, прежде чем пальцы проворно забегали по кнопкам телефона, выстукивая привычную формулировку отказа, но потом она посмотрела на забавного найденыша, радостно грызущего ее домашний тапок, решительно стерла написанное и, улыбаясь одними глазами, набрала в ответ: "Конечно, с удовольствием. Вечером, после работы, в парке. Мне как раз нужно будет выгулять собаку".