Национальные гимны

Солдат у двери открыл дверь, придерживая винтовку и вдруг девушка поймала его недоверчивый взгляд. Она только сжала кулаки, понимая, что он смотрел на её дрожащие руки. Дверь не скрипела зловеще, как должна по закону жанра. Не было вообще никаких звуков, будто она резко шагнула из ощутимого мира в вакуум. Лиз пыталась соврать самой себе, как врала всем вокруг, что всё нормально, хоть её сердцебиение и выдавало всё с потрохами. В комнате было мало света и Лиза невольно разыскивала глазами выключатель. Комната была такая же как и его прошлая палата по размерам, но стены выкрашенные тёмной краской уюта не добавляли. У стены стояла металлическая кровать, рядом тумба, а у противоположной кровати стене несколько железных шкафчиков и два зарешеченных окна почти под самым потолком. Девушка щёлкнула кнопку на стене и под потолком загорелась лампа. Только тогда она смогла понять, что Солдат сидит на кровати и в упор смотрит на неё всё это время. Что-то внутри неприятно вздрогнуло и натянулось. — Привет, — голос почти не дрогнул, это уже было достижением в таких-то условиях. — Как ты себя чувствуешь? Мне сказали, ты не хочешь никого видеть, но я подумала, может разговор всё-таки выйдет. Хочешь, я принесу еды если ты голоден? — Нет. Я хочу всего лишь понять зачем я здесь. Он не выглядел как тот, кто напал на санитара на записи. Вполне бы мог сойти за обычного парня, вот только когда он шевельнулся, свет упал на левую руку и та блеснула металлом. Лиз проглотила ком в горле. — Ты наш гость, — она подавилась ложью, но проглотила и её тоже. — Тогда почему запирают двери? — Мера предосторожности. Тебя нашли в ущелье, привезли сюда и выходили. — А что было до этого? — Я знаю лишь что было потом. Прости, — она только развела руками. — Они сказали, у меня было заражение крови. Что если бы моя рука осталась на месте, я бы, скорее всего, был бы мёртв. Это правда? — Почему ты спрашиваешь меня? — мысль вдруг так резко ударила в голову Лиз, что она даже не уловила о чём именно он спросил. — Почему ты думаешь, что я скажу правду? — Я доверяю тебе. Лиза вскинула брови. С какой стати ему знать, что она не наврёт? — Какая очаровательная наивность для человека с металлической рукой, — спокойно выговорила девушка. — Значит, я подопытная крыса? — Нет, но согласись, с так всё же лучше, чем с одной рукой, — она вздохнула, пытаясь дать понять, что эта тема закрыта и едва ли он от неё ещё что-то услышит. — Мне нужно записать твои показания: самочувствие, состояние руки и здоровья в целом. Но Солдат проигнорировал её последние слова, только впиваясь взглядом в лицо девушки. Она лишь сейчас разглядела, что у него серые глаза, будто разводами вокруг радужки. — Тогда, в лаборатории, ты назвала меня по имени. — Что? — она нервно обернулась, поведя плечами. Ощущение было, будто за шиворот засунули снежок и теперь он заставляет мурашки расползаться по всему телу. — Что ты сказал? — Я мало что помню из того дня, но твой голос отчётливо. Ты назвала моё имя. Как оно звучало? — Я не знаю, — она с сожалением качнула головой, стараясь сохранить хоть какие-то остатки хладнокровия. — Ты лжёшь, — он вдруг сделал такой смелый шаг по направлению к девушке, что она невольно отшатнулась назад. — Зачем мне это? Я знаю лишь одно твоё имя — Зимний Солдат. — Это не имя. Как меня звали до того, как я попал сюда? Ты знаешь его, как оно звучало? — ещё шаг и Лиз уже почувствовала лопатками холодную бетонную стену позади. — Я не знаю, — чётко и по слогам произнесла она. — Ты лжёшь! — голос сорвался на хрипящий крик. Элизабет никак не предполагала того, что произошло в следующую долю секунды. За мгновение, она оказалась вжатой в стену. Девушка инстинктивно выставила ладони вперёд, упираясь ими в грудь мужчины, словно это могло удержать его и что-то изменить, в случае чего. В эти же секунды металл неприятно блеснул и стальные пальцы, сжатые в кулак, со всей силы ударили в стену в паре сантиметров от её головы. Посыпались кусочки бетона. Она вскрикнула, скорее инстинктивно, от какого-то внутреннего испуга, потому что ещё минуту назад у неё и мысли не было о том, что она может его бояться. Но даже ощущая, что внутри всё упало, она почему-то не отвела взгляда, словно её заставляли глядеть на дело рук своих. Солдат отшатнулся назад, не переставая дышать, как загнанный зверь, жадно хватать воздух, как в последний раз. Вслед за этим распахнулась дверь и на пороге застыл охранник. — Доктор? .. — он недоверчиво перевёл взгляд с Солдата на Лиз. — У вас всё в порядке? Она тут же отлипла от стены, мельком оглядывая её повреждения. Удар пришёлся не меньше, чем на десяток сантиметров в бетон. Неплохо, для новичка. Замечая, как мужчина переводит палец на курок и как сжимает винтовку, брюнетка только покачала головой, пытаясь унять своё сердцебиение. Она незаметно выдохнула, поправляя волосы и изо всех сил стараясь говорить размеренно. — Всё хорошо. Идите, — процедила брюнетка тихо. Ещё один настороженный взгляд пса. Казалось, скомандуй она сейчас и тот, кто призван охранять их творение без промедлений пустит ему пулю в голову. Солдат обернулся и в тот момент она могла поклясться, что никогда не видела такого взгляда. Она даже не могла разобрать что это: страх, отчаяние, гнев. Не могла представить, что он сейчас сделает. Эксперимент становился опасным, потому что безымянный парень превращался в Зимнего Солдата. Элизабет была бы готова, если бы он сейчас додумался вырвать винтовку у охраны в порыве ярости и оглушить мужчину его же оружием, но когда он вдруг пошатнулся, хватаясь за плечо, девушка вскинула брови. Солдат снова рухнул на кушетку, всё сильнее сжимая место, где под рубашкой сталь соприкасалась с кожей. Лиз метнула взгляд на охрану и прошло около пары мгновений, когда она вдруг вспомнила, что он её пациент и осознала, что просто хлопает глазами, стоя в стороне, как и охранник. Как только эта мысль посетила её голову, всё сразу вернулось на места, внутри что-то заёрзало и толкнуло её вперёд, заставило встать перед Солдатом, опираясь одним коленом о холодный пол. — Оставьте нас, — скомандовала Лиз охране и тут же повернулась к Зимнему Солдату. — Снимай рубашку. Какого рода боль? — Всё нормально. Наверное, с непривычки. Переступая через себя, он стащил тёмно-зелёную рубашку, но даже не взглянул на место, где плоть становилась сталью, будто это могло быть так же физически больно. Элизабет на мгновение показалось, что это был не голос, а сдавленный вой. Она говорила торопливо и чётко, как и должен говорить профессионал. — Сильно болит? — Терпимо, — но будто в опровержение собственных слов Солдат издал приглушённый болезненный стон, когда Лиз коснулась стыка. — Чёрт, — бросила она скорее самой себе на русском. — Я же говорила, что это невозможно в таких условиях! Говорила, что нельзя так рисковать. Но они же всех умней! Она злилась. Злилась на Золу из-за его упрямого желания закончить проект. Злилась на генерала за его «дивный новый мир». Злилась на докторов-неумех. Но больше всего на себя, потому что знала, чем всё кончится, но всё равно позволила этому случится. Выходит, она не лучше их всех — учёных с амбициями правителей. — Что там? Но вместо ответа Лиз повернулась к двери. — Солдат! В комнате снова возникла фигура охранника. — Обезболивающее и чистые бинты, бегом! Тот кивнул и, как и следовало, быстро отправился исполнять приказ, пока Лиза принялась разматывать бинты. Нижние слои пропитались кровью и ткань прилипла к телу так, что пришлось приложить усилия, чтобы разбинтовать плечо. — Не больно? — удостоверилась девушка, отдирая последний слой. — Когда у тебя в мозгу будто бегают электрические заряды уже не до таких мелочей. — Я введу обезболивающее, боль уйдёт на некоторое время. Но это не надолго. Я не могу дать тебе больше, потому что не знаю, какие нервы задеты. — Делай, что нужно. Лиз на мгновение подняла голову, впиваясь в его лицо таким сосредоточенным взглядом. Она так и застыла, держа в руках окровавленные бинты, пропитанные какой-то антисептической дрянью. На мгновение, всего на одно, ей показалось, что ему всё равно, будет ли боль продолжатся. Как будто он привык к ней, будто что-то, что отвечает за страх перед любыми страданиями отключилось само собой. То, что он сделал пару минут назад был и в половину не так страшно, как его равнодушие. Её сбил звук открывающейся двери. Охранник застыл, держа шприц и пару упаковок бинтов в руках. Лиз протянула руку, забирая их. Пара минут и она наложила новые бинты, аккуратно прикрыв место стыка тела и стали, ввела обезболивающее, успев заметить, что Солдат ослабил хватку, с которой впивался в края кровати, теперь его ладони просто поддерживали тело, не давая рухнуть на кровать. Лиз нервно покосилась на дверь, пытаясь уловить малейший шум за ней, но там было тихо. Этот охранник всё ещё был на своём посту и ей стало плохо от одной мысли, что станет если он услышит сейчас её голос. Но от молчания было ещё хуже и девушка вдруг заговорила почти шёпотом. — Слушай меня внимательно, я попытаюсь помочь тебе чем смогу, но не надейся на меня. — Зачем тебе всё это? — Я… — она запнулась, пытаясь ответить хотя бы самой себе на тот же вопрос. — Просто мне кажется, что если не вмешаться, может случится что-то плохое вот и всё. Девушка выпрямилась, напуская на себя безучастный вид и зашагала к двери. Её рука почти дотянулась до ручки, когда голос Зимнего Солдата снова настиг её: — Я не знаю, как тебя зовут. «Ты даже не знаешь, как зовут тебя» — горько усмехнулась девушка, но вслух произнесла: - Лиз. Меня зовут Лиз. Она толкнула дверь, мысленно похоронив все надежды на возвращение к отпуску.

***

Фото в кармане будто холодило ей руку, она прижимала его ладонью к внешней стороне бедра сквозь ткань одежды и халата. Лиза бегло оглядела столовую, ища хоть кого-то, кто мог бы помочь. Ей нужен был кто-то неприметный и она уже стала сомневаться, что вообще найдёт такого здесь, пока не наткнулась на дальний столик. Парня, сидящего за ним в одиночестве и опустошающего бокал с соком звали Тадеуш. Она ничего о нём не знала и вообще не помнила, как они познакомились. Тем не менее, он показался ей отличным кандидатом и Лиза уверенно зашагала к нему, маневрируя между столиками. Она даже не успела придумать, что ему сказать поэтому просто отодвинула стул, садясь напротив, и произнесла: — Доброе утро. Как дела? Парень даже подавился соком от неожиданности и поднял удивлённый взгляд на Лиз. — Эм… нормально. Что-то случилось? — С чего ты взял? Просто захотелось поинтересоваться, как у тебя дела. — В прошлый раз мы говорили в библиотеке, это было четыре месяца назад и беседа состояла из шести слов: «Передай мне, пожалуйста, ту книгу. Спасибо». Лиз стало неловко. Она почувствовала, как потеют ладошки. — Ладно, прости, вообще-то мне кое-что от тебя нужно. — От меня? — удивление по-прежнему не сходило с лица парня. Лиз нервно оглянулась, убеждаясь, что каждый в столовой занят своим делом и никто не испытывает ни малейшего интереса к тому, что они обсуждают. Она положила на столешницу лист бумаги, сложенный в форме конверта и запечатанный скотчем. Она подумывала отдать его Моник, но просить того, кто напрямую связан с тобой было как-то… опасно? — Можешь передать это кое-кому? Просто засунь под дверь. — Кому? — Не важно. — Тогда почему сама не сделаешь? — Тадеуш откинулся на спинку стула, скрещивая руки на груди. Его очки съехали на переносицу. — Не могу. — Любовное послание, что ли? — он усмехнулся. На секунду Лиз была готова сорваться с места и уйти прочь. Это всё казалось абсурдом. И про том опасным абсурдом. Но она почему-то открыла рот и ляпнула: — Да, — Лиза кивнула. — Только не говори никому ничего. Хочу сама признаться. Она нервно улыбнулась, стараясь, чтобы это выглядело, как улыбка влюблённого человека. Но Тадеуш, похоже, и без этого ей поверил, хоть и рассмеялся в ответ. — Ты как пятиклассница, честное слово, — он вернулся к завтраку и это окончательно успокоило брюнетку. Он ей поверил. — Давай сюда свои записочки. Элизабет сдвинула письмо к парню, он взял его и повертел в руках. — Так уж я воспитана, — она неловко пожала плечами в стеснительном жесте. — Там есть номер двери. Спасибо. — Без проблем. Девушка ещё раз кивнула в знак благодарности и встала, надеясь, что оставила послание в надёжных руках. И только внутри она мысленно ликовала от того, что это будет первым шагом к тому, чтобы во всём разобраться. Лиз впервые чувствовала себя так решительно.