***
По пути сюда Лиза натолкнулась на нескольких учёных, имена которых помнила смутно. Она прошла не останавливаясь, только поздоровалась. У неё не было времени болтать. — Что, опять на свидание собрались, доктор? — хихикнула ей в след тёмноволосая девушка, кажется, задействованная в инженерии, да ещё и на весь коридор. — Ой, заткнись, — по привычке огрызнулась Лиза, даже не замедлив шага. В ответ она услышала только смех. Учёные Центра уже успели окрестить её походы к Солдату «свиданиями». Хотя сегодня она шла не к нему. Девушка держала путь в Архив и, когда достигла белой двери в пустом коридоре, то только нервно обернулась по сторонам и попыталась надавить на ручку. К счастью, дверь оказалась не заперта, что не могло не обрадовать. Последнее время Лиз сама стала пугаться своего настроя. Словно что-то внутри подсказывало ей следующий шаг, пыталось восстановить какую-то иллюзорную справедливость. В Архиве стоял полумрак и сильно пахло старой бумагой. Вдоль стен были ряды полок, как в библиотеке. Лиз провела пальцем по одной из них, подушечка покрылась слоем серого налёта. Девушка обернулась, убедившись, что никого нет. Здесь было тихо и пусто. Никого кроме неё и пары дохлых мух на столе, стоявшем в дальнем углу. Возле стола были коробки с бобинами плёнки. И она принялась искать. Лиз перебрала все варианты названий, которые крутились в голове и могли бы вывести её на проект «Чистый разум». И когда она уже дошла до пятнадцатого варианта, оказавшись в конце Архива, что-то за полками хрустнуло и раздались шаги. Сердце рухнуло вниз. Они не сразу заметила, что сжимает полку пальцами. Шаги приближались, а Лиз лихорадочно пыталась придумать себе оправдание. «Простите, я копала под вас, поэтому я здесь» — звучало как-то не очень. Шаги стали совсем близко и вдруг тишину нарушил голос с сильным польским акцентом: — Привет, — темноволосая голова высунулась из-за полки. А за ней и весь Тадеуш застыл перед Лизой. — О Господи, — девушка едва не подпрыгнула на месте от испуга. — Пожалуйста не делай так больше. — Не хотел тебя пугать, прости. Я вообще-то зашёл спросить, почему ты не сказала, что это был пациент? — Что? — брюнетка нахмурилась, на секунду потеряв нить разговора. — Ну твои записки: miłość* и всё такое. Мне пришлось соврать охране, что я назначен его осмотреть. — Они тебя спрашивали о чём-то? — девушка вдруг впилась в плечи Тадеуша мертвецкой хваткой, наконец понимая, про что он. — Нет, успокойся. Они же все поголовно, — он постучал по полке костяшками, вызывая характерный звук и усмехнулся. Вот уж у кого завышенная самооценка, подумала Лиз. — Решил, тебе будет интересно. Кстати, что ты делаешь? — Ищу кое-что, — девушка вернулась к обшариванию полок. — Что именно? — Тебе знать не обязательно, — спокойно ответила Элизабет. Тадеуш скорчил обиженное лицо. — Ладно. Знаешь, была до тебя одна девчонка. Работала над каким-то там проектом про разум, не знаю, что с ней стало. Вот кто был странный. Такая же как ты. — Погоди, что? — резко прервала Лиз, поворачиваясь к парню. — Ну странная. — Нет, над чем, ты сказал, она работала? Не «Чистый разум» случаем? — она беспокойно бегала глазами по недоумевающему лицу Тадеуша. — Может и так, а тебе что с того? — Как её звали? Он потёр лоб, будто вспоминать было физически трудно. У Лиз гулко застучало сердце, будто её тело готовилось к мобилизации: бить или бежать. — Роксана вроде. Роксана Донохью. Не сказав ни слова Лиза метнулась к полке под буквой «Д». И уже через пару мгновений в её руках была увесистая папка с заголовком «Донохью. Роксана». Еле дыша от волнения и сдерживая себя, чтобы не наброситься на информацию прямо сейчас, девушка произнесла: — Спасибо, Тадеуш. Большое спасибо. — Да чего там, — он скромно улыбнулся. — А теперь ты не мог бы меня оставить? Лиз с трудом оторвала глаза от папки и подняла их на парня. Тот непонимающе нахмурился и пожал плечами. — Как знаешь. Он развернулся, спина в халате стала удаляться по коридору, но у Лиз сосало под ложечкой. И к этому ей было страшно. Она ещё с секунду помялась на месте, а потом вдруг окликнула парня. — Сделай одолжение: никому не говори, хорошо? Обо всём этом. Парень кивнул, и, она могла поклясться, что на секунду посчитал её более, чем странной. Но, если честно, Лиз было глубоко наплевать. Ей было такое свойственно периодически. Она просто становилась равнодушной ко всему. Наверное, поэтому, когда всё это дело и Солдат вызвали у неё такой интерес, она ухватилась за них как утопающий за спасательный круг. Шаги Тадеуша стихли в коридоре за дверью, а Лиз тут же развернула папку. На первых страницах толком не было ничего интересного, но где-то в середине взгляд Лизы застыл на единственной строчке: Пациент № 01. «Чистый Разум» Лиза было зацепилась за эту строку, как за безумно интересный момент в любимой книжке, наткнувшись на который ты не пропустишь его. Но какое-то движение в коридоре сбило девушку мгновенно. Читать так было не выносимо: приходилось постоянно напрягать слух и реакцию, чтобы заметить, если что-то пойдёт не так. Из-за такого напряжения, из-за сердца, что падало вниз при малейшем шуме снаружи она не могла сосредоточиться и забывала то, что только что прочла. Лиз сдалась и украдкой сунула папку под халат. Убедившись, что она не выпадет в неподходящий момент, девушка нажала на ручку двери и тут же едва не столкнулась лбом с Моник. Девушка выглядела какой-то слишком напряжённой, если не сказать напуганной, и Лиз это совсем не понравилось. Она не успела открыть рот, чтобы поинтересоваться, потому что Моник тут же впилась в её запястье. — Ты должна пойти. — Что? — Лиза краткости Моник не оценила, только переводя взгляд на девичьи пальцы, сжимающее её руку. — Они там. В камере. С ним что-то произошло, — последние слова Лиза почувствовала так отчётливо, будто они были камнем, кинутым в неё. Моник поджала губы. — С твоим пациентом. Лиз сделала резкий вдох, словно погружалась в воду. Она так и чувствовала себя. Под каким-то давлением. Она была готова поклясться, что это был генерал. Однако, даже если это не так, кем бы не был тот человек — Лиз была готова выцарапать ему глаза самолично. Это всё походило на игру в песочнице с кучей детей. Лиз в этой игре была одинокой девочкой, так старательно возводившей свой замок, свою гордость из песка, который и без того норовил рассыпаться. И все вокруг только и делали, что рушили её работу. Словно это было целью их жизни — портить её проекты. В то время, как Лиза накладывала швы, осматривала и выхаживала этого солдата, день встречи с которым уже успела проклясть ни раз, Генерал, Зола да и весь Центр словно нарочно подкидывали ей подляны, усложняя и без того не сладкую жизнь. — Я не знаю, что произошло. Генерал сказал, они просто проверят его рефлексы или что-то в этом роде, он вызвал меня наблюдателем, потому что тебя не могли отыскать, — тараторила запыхавшаяся Моник, еле поспевая за Лизой. — В какой-то момент, он словно обезумел. Уложил трёх наших лучших солдат. Лиза сжала зубы, после того, как громко и на русском выругалась, хватаясь за ручку двери с такой силой, что, наверное, могла вырвать её сейчас. Моник коснулась её плеча раньше. — Что ещё?! — почти переходя на крик, выпалила брюнетка, оборачиваясь. — Я пыталась остановить его. Честно, Лиз, я пыталась. Последние слова девушка уже не слышала, да и честно говоря, ей было плевать. Какой толк от сожалений? Ей ли не знать, что абсолютно никакого. Генерал стоял в одиночестве перед двойным стеклом, прозрачным лишь с одной стороны. Его Лиз заметила первым, потому что по эту сторону стекла больше никого не было. Непоколебимый, уверенный и стоически равнодушный. В каком-то смысле. Вот всё, что отражалось на лице военного. Он просто стоял ровно, как фонарный столб, сложив руки на груди и смотрел вперёд. Туда, где за стеклом, почти вплотную к стене, касаясь её лопатками, стоял солдат. Сейчас он больше походил на загнанное животное, чем на человека. Потерянное лицо, но при всём этом отлично сфокусированный взгляд и сжатые кулаки. Даже если внутри он не понимал, что происходит, какие-то рефлексы, военная выучка или какая-то ещё чушь подталкивали его к правильному поведению. И Лиза отлично понимала, что он будет биться до последнего, пока ему не вкатят слоновью дозу успокоительного. — Какого чёрта?! — произнесла она таким голосом, каким точно не разговаривают с генералами. — У вас нет ни малейшего права касаться этого человека своими грязными руками! А у ваших людей тем более! Генерал ждал пару секунд, словно Лиз была назойливой мухой, от которой можно было отмахнуться или не обратить внимания, но после повернул к ней голову, ни дрогнув ни одним мускулом. — Будьте добры, доктор, возьмите себя в руки. Вы великовозрастная барышня, а не пятнадцатилетняя истеричка. — Не вам мне указывать, как вести себя! Проект «Рука помощи» полностью находится под руководством профессора Золы, — а Лиз знала, что Зола точно не дал бы разрешения ни на что подобное. Или? .. — Но профессора здесь нет. И поверьте, он был не против. Лиза сжала зубы, не желая больше обсуждать Золу и его спутанные многоходовые комбинации, известные только ему. Позже, когда он вернётся, она обязательно выскажет все свои претензии. Сейчас важнее её пациент. Оборачиваясь к которому, девушка совершенно неожиданно и только сейчас заметила, что люди за стеклом держат вовсе не успокоительное. Трое солдат с ружьями наперевес стояли полукругом, держа Зимнего на мушке. — Велите им уйти. Сейчас же! — рявкнула Лиза, попеременно глядя то на солдат, то на генерала. Последний нахмурился. — Знаете, Елизавета, меня начинает раздражать ваш тон, — голос мужчины превратился в стальной, словно ему прямо сейчас хотелось отвесить брюнетке звонкую пощёчину. Лиз качнула головой и, игнорируя любой здравый смысл, кинулась к двери. Раньше, чем генерал успел бы воспротивиться, она уже оказалась по ту сторону стекла. Она знала, что сейчас Зимний видит в каждом скорее цель или препятствие, чем человека, но всё равно встала на одной линии с солдатами. — Опустите оружие. Немедленно, — кто-то из солдат переглянулся, один из них обернулся назад и, видимо уловив позволительный жест от командующего, опустил ствол. Его примеру последовали другие. Лиз шагнула вперёд, не смело и осторожно, пытаясь подобрать слова. Что вообще она могла сказать в таком случае? — Ты слышишь мой голос? Мужчина даже не пошевелился в ответ на её вопрос. Лиз выдохнула и, держа голос на ровной ноте, сделала ещё несколько шагов, оказавшись в предельной близости от Зимнего. Она видела на что он способен, знала, что даже не разведав собственной силы полностью, он всё равно сейчас сможет протянуть руку и сломать ей шею, если захочет. Что-то смело надеяться, что он не сделает этого. «Всего раз сказал, что доверяет тебе — не обольщайся, глупая» — мелькнуло в голове. — Слушай, я знаю… — начала было Лиза, как всякий раз. — Ни черта ты не знаешь, — прервал её Солдат. Ни с целью задеть или оскорбить. Его голос был ровным, словно он просто констатировал факт. Лиз втянула воздух, пропахший чем-то металлическим. Он был прав — она не так много знала, хотя и понимала почти всё. Её не использовали, как подопытную крысу. Не заставляли становиться машиной. Девушка мысленно выругалась на себя за дурацкие клише в стиле «Я знаю, как тебе трудно». Здесь это не сработает. Лучшая стратегия — честность. — Да, ты прав. Я не могу знать, что ты чувствуешь. Я лишь могу угадать физические ощущения. Но если ты расскажешь мне, я обещаю попытаться. Он не отреагировал, будто рефлексы замедлились. Лиз потянулась, попытавшись коснутся плеча в том месте, где под тканью рубашки плоть сходилась с металлом, но Солдат тут же перехватил её руку. Сначал ощущения полностью пропали, но с каждой секундой после пальцы стали неметь. Один из людей генерала было шагнул вперёд, но брюнетка тут же обернулась. — Нет, всё нормально. Уйдите. — Мэм? .. Вы уверенны? Лиз кивнула. Запястье покраснело, стальные пальцы сжимали его всё сильнее плотным кольцом. Лиза дышала через раз, игнорируя боль и жжение. Дверь за солдатами хлопнула, а девушка тут же обернулась к Зимнему. — Думаешь, имеет ли человеческая жизнь прежнюю цену, когда ты так просто можешь её забрать? — спокойно, без страха и упрёка произнёс мужчина, не поднимая головы. Его голос был ледяным, но всё это выглядело, как ширма. Лиз достаточно разбиралась в людях, чтобы понять, что за всей этой силой прячется потерянный мальчишка — запутавшийся, испуганный собственными возможностями и не знающий какое именно поведение будет правильным. — Они говорят, это дар. — А что думаешь ты? — тут же отозвалась Лиза. — Вдруг это то, чем я занимался. Люди убивают друг друга на войне, а я, очевидно, там был. «О нет, Джеймс. Ты не мог и раньше быть бездушной машиной, иначе не сопротивлялся бы так сейчас» — каким-то криком пронеслось в голове доктора Орловой. Она собралась с мыслями и произнесла первое, что крутилось в голове: — Это просто страхи. Знаешь, что с ними делают? На удивление, пальцы вдруг в мгновение разжались. Стальная кисть соскользнула с запястья девушки и за секунду до того, как она безжизненно повисла, Лиз сжала ладонь Зимнего и протянула вторую. Мужчина поднял глаза и в этой холодной серости на мгновение блеснуло что-то, что генерал так старательно выбивал из него. — Борются.***
Говорить с генералом она больше не пожелала, только предупредив, чтобы он больше и на сотню метров не приближался к Зимнему. По крайней мере, пока не явится Зола, так успешно смотавшийся куда-то по якобы неотложным делам. Всё, что Лиз хотела — выспаться. Но и это не получалось. Где-то в голове, рядом с расчётами скорости падения её относительно нормальной жизни в бездну, навязчиво крутились слова, брошенные Моник мимоходом, когда они прощались. Знаешь, в медицине понятием «Нулевой пациент» обозначают человека, с которого началась эпидемия. Это глупости. По крайней мере, в этом доктор убеждала саму себя с завидной стабильностью. Не обращая внимания ни на повышенное внимание генерала к Зимнему, ни на его собственные метания. Ясно было, что генерал словно готовит его к чему-то, о чём самой Лиз никто не обязан был докладывать. А расспрашивать, значит вызывать подозрения. Учитывая украденную из архива папку, это было опасно. Вспомнив о находке, Лиз словно очнулась. Она нехотя сползла с кровати и, вынув папку из-под матраса, вернулась обратно в горизонтальное положение. Девушка рассчитывала, что дело Роксаны Донохью прольёт хоть немного света на всё, что творится. Зимнего Солдата создали ради войны, но в нём ещё сохранилось всё человеческое. Солдаты слушают приказы, можно просто наплести ему бредней и отправить на поле боя. Но генерал почему-то так старательно пытается лишить его всего, что осталось от Джеймса Барнса — человека из дела № 17. Зачем такие усилия ради солдата, пускай и очень особенного? Ощущение складывалось, будто он был дорогой машиной, в которую вложены не только деньги, но и ценные знания. Но навряд ли сама Лиз назвала бы «Руку помощи» настолько ценным знанием. Она была уверена, американцы или англичане уже имеют что-то подобное, так в чём же дело? Раскрыв знакомую страницу, Лиз проскользила глазами по строчкам. Всё это не очень походило на открытие. Однако, оно всё же не заставило себя ждать. Девушка перелистнула страницу. В момент когда взгляд столкнулся с её же лицом на фото, сердце с гулом рухнуло вниз живота, кажется, разбившись там на сотню мелких и острых осколков. Тёмные волосы. Синие глаза. Её лицо. Её черты. Но это была не Лиз. Надпись под фото гласила: Пациент № 02. «Чистый Разум» А ещё ниже: Вероника Орлова *«Любовь» с польского.