Работа над ошибками

Сидя на старом потертом диванчике Хикари, он с любопытством оглядывал убранство её гостиной. Хикари поставила перед мальчиком чашку с чаем, прижимая к уху трубку. – Да, я понял. Да, спасибо, что позвонили сразу, Хикари-сан, – доносился из телефона голос Кея: он казался спокойным, но Хикари чутко улавливала напряжение, говорившее о том, что мужчина действительно переживал. – Продиктуйте адрес, и я сейчас его заберу. – Нет! – ответ прозвучал слишком поспешно: Хикари сначала подумала, что не хочет, чтобы Кей-старший знал, где она живет и лишь потом запоздало сообразила: если уж ребенку удалось выяснить это, то Такисиме не составит труда. И все же она не стала менять решения: – Не стоит. У меня есть ваш адрес, я сама привезу Кея домой. – Если хотите… Закончив разговор, Хикари отложила телефон и присела на кресло, внимательно глядя на ребенка. Кей не испытывал дискомфорта или смущения от того, что оказался в поздний час в чужом доме и всем своим видом показывал, что не хочет никуда уходить. – Кей, посмотри на меня, пожалуйста, – мальчик послушно поднял голову: как и ожидала Хикари, глаза его были сонные. Вернее, один глаз: вторую половину лица, как и всегда закрывала челка. У Хикари буквально чесались руки поправить мальчику волосы, но она чувствовала, что делать этого нельзя. – Как ты тут оказался? – Приехал на такси, – ответил мальчик. Он осторожно взял обеими руками чашку и сделал глоток. – Очень вкусно. – Кто-то согласился подвезти тебя одного? – Я дал таксисту денег. – И это помогло? – не поверила Хикари. – Я дал много денег, – пожал мальчик плечами. – Папа Кей купил мне няню, я не хотел с ней сидеть. Вы сказали, что я могу обратиться к вам. Вы сердитесь, потому что я здесь? Я мешаю? – вопросы задавали с забавной смесью требовательности и робости, и, по правде говоря, Хикари не знала, что на них ответить. Она не ожидала, что её слова будут восприняты так, но и отказываться от них не хотела. – Дело не во мне, Кей-кун. Ты понимаешь, что заставил родителей волноваться? – Мои родители давно не волнуются обо мне. – Это не так, – мягко произнесла Хикари. Мальчик равнодушно пожал плечами, но не произнес не слова больше. У Хикари возникло ощущение, словно от неё отгородились прозрачной, но плотной ширмой. – Ладно, Кей, поговорим об этом потом. Сейчас уже поздно, и мне нужно отвезти тебя домой. – Я могу переночевать тут, – с видимым разочарованием протянул мальчик, и Хикари с сожалением покачала головой, но мальчик не сдавался: – Я не буду шуметь, честно-честно! Мне даже одеяла не нужно, и сказки тоже! Я могу спать тут! – Кей… – Пожалуйста! – мальчик смотрел на неё такими умоляющими глазами и, кажется, готов был вот-вот расплакаться, что у Хикари просто разрывалось сердце. – Кей, так нельзя. – Почему?! – У тебя есть родители, и я уверена, они с ума сходи… – Нет! Вы ничего не знаете! – почти выкрикнул, перебивая её Кей. Чашка грохнула о журнальный столик, а сам мальчик вскочил на ноги и бросился к дверям. Он начал было тянуть дверь на себя, попытался отпереть замки, но самый верхний оказался слишком высок для его роста. Мальчик так и затих, держась за ручку и не поворачиваясь к Хикари. Та со вздохом подхватила легкую куртку, ключи от машины и направилась к выходу… Большая часть пути проходила в молчании. Кей сжался на заднем сидении, привалившись к стеклу. Вопросы Хикари и попытки расшевелить мальчика натыкались на глухую стену молчания: в конце концов, Хикари решила, что мальчик, как и она, должно быть, выдохся и эмоционально, и физически. На улице уже давно было темно, дорога освещалась тусклыми лучами ночных фонарей да разноцветными вывесками магазинов. Между тем улицы были полны людей: ночная жизнь города только начиналась. Следя за дорогой, Хикари на какой-то момент даже позабыла, что находится не одна в машине, поэтому раздавшийся в какой-то момент громкий возглас с заднего сидения заставил Хикари вздрогнуть. Она крепче вцепилась в руль. – Что такое, Кей-кун? – А мы можем заехать туда? Хикари посмотрела «туда» и брови её поползли вверх, стоило девушке увидеть вывеску известной сети фаст-фудов. Она притормозила у кафе и повернулась к мальчику. – Кей-кун, разве в Америке ты не бывал постоянно в подобных местах? – Нет, Кей всегда следил, чтобы я питался «здоровой и противной» едой. – Здоровой и питательной, – поправила Хикари. – И ты хочешь, чтобы я накормила тебя вкусными и вредными гамбургерами? – А мы ему ничего не скажем! Можно? – глаза мальчика загорелись. Хикари ощутила укол вины, вспомнив, каким расстроенным он выглядел в её квартире, но напомнила себе, что Кей – один из её учеников, а, значит, она должна относиться к нему как к любому другому ребенку. «Но именно это я бы и сделала для любого другого ребенка в подобной ситуации», – просочилась вдруг предательская мысль. И только благодаря ей минут десять спустя они сидели с Кеем-младшим за одним из столиков кафе. Глядя на внушительную горку еды на подносе мальчика, Хикари вновь почувствовала себя виноватой. Наказание настигло её раньше, чем девушка могла ожидать: когда её сотовый разразился трелью, а во входящих высветилось имя Такисимы Кея, на этот раз старшего. Мальчик тоже сжался на своём месте, избегая смотреть Хикари в глаза, но к её удивлению, никакого протеста по поводу самовольничания Хикари Кей-старший не выразил, бросив только короткое: – Отлично. Спустя еще минут двадцать Хикари сидела уже между двумя Такисимами, пытаясь понять, как же так вышло? Она чувствовала себя в каком-то подобии фантасмагорического сна, потому что Кей в своём костюме, стоившем, вероятно, дороже, чем вся эта забегаловка вместе взятая, выглядел в ней до крайности нелепо и странно. На их троицу заинтересованно оглядывались посетители и кассиры за прилавками, но неловко, похоже, чувствовала себя лишь одна Хикари. Оба Такисимы с упоением уплетали гамбургеры с таким видом, будто не пробовали ничего вкуснее годы. – Удивлена, что вам нравиться подобная кухня, – произнесла Хикари, прежде чем успела спохватиться. Кей, сидевший без пиджака, закинув конец галстука за плечо, быстро взглянул в её сторону. – Иногда можно себя потравить. Разнообразие, знаете ли, даже полезно в какой-то степени. А вы сами любите готовить? Хикари едва не поперхнулась. Если прежде у неё были подозрения, то теперь она точно была уверена, что Кей её не узнал: её готовка – не то, что можно позабыть. Вот уж чем действительно можно себя «травить», причем в самом что ни на есть прямом смысле: увы, за эти годы кулинарные навыки Хикари ничуточку не изменились. – Поверьте, вы бы не стали такое есть. – Правда? По вам не скажешь. Но, – он сделал паузу, – я бы рискнул. – Кем же я выгляжу в ваших глазах? – рассмеялась Хикари, но смех затих под серьезным внимательным взглядом Кея. Его глаза чуть сузились, словно вбирая в себя её целиком. Взгляд мужчины стал откровенным, заинтересованным, и Хикари почувствовала тревогу. Почему-то ей резко расхотелось, чтобы он озвучивал то, что действительно думает о ней. Тем более в присутствии своего сына. – Мама нас наверное уже заждалась! – прервал вдруг молчаливый обмен взглядами Кей-младший. Хикари вздрогнула, Кей перевел взгляд на сына. Его взгляд стал строже, будто погас, стоило перевести его на кого-то, кроме Хикари. Или это ей только показалось? «Может ты этого хотела?» - едко поинтересовался у неё внутренний голос. – Кей… – произнес Такисима-старший тихим, но внушительным голосом. Это прозвучало как предупреждение, и Кей-младший и в самом деле как-то стушевался и сник. Мальчик взглянул на Хикари, и взгляд его стал жестким. – Я хочу домой! – заявил он, упрямо выпятив подбородок. – Думаю, нам всем пора домой, – заметила Хикари, привлекая к себе внимание. Две пары льдисто-голубых глаз уставились на неё. Как же эти двое были похожи! «Вот только никакой теплоты, которая должна быть между отцом и сыном, между ними не ощущается», – с беспокойством подумала Хикари. – Мы можем вас подвезти… – начал было Кей, но Хикари покачала головой. – Нет, у меня есть своя машина. Кей-кун, – она ободряюще улыбнулась мальчику, – жду тебя завтра в школе. Уходя, Хикари всё еще чувствовала на себя взгляды отца и сына.