***
– Вот поэтому на первом курсе так "мало" заклинаний, – объяснял Флитвик на следующий день, когда Ева подошла к нему с этим вопросом после пары. – Первый и второй год вы только практикуетесь и учитесь азам. Это очень важно, если вы хотите достичь адекватных результатов при волшебстве. – А что входит в понятие "неадекватных"? – Самое безобидное — это инциденты, которые часто случаются у первокурсников, – декан добродушно улыбнулся, и Ева поняла, что он уже знает о её "фокусе" на трансфигурации. Девочке стало как-то неловко. – Незавершенная трансфигурация или воспламенение объекта, например. Но безобидно это потому, что вы учитесь самым простым заклинаниям и преобразованиям. А представьте себе, что будет, если вы ошибётесь, скажем, в заклинании Люмос? Оно тоже лёгкое, но, неправильно использованное, может дать настолько сильный свет, что навсегда ослепит человека! Ева представила. И невольно сощурилась. Картина была не самой приятной. – А если речь зайдет о высшей трансфигурации, – продолжал профессор, – которая включает в себя преобразование живого в неживое и наоборот, то результат неправильного волшебства, которое непременно последует вслед за отсутствием практики и должного обучения, может привести к самой настоящей катастрофе! Воображение немедленно подкинуло Еве ещё пару примеров собственного сочинения. Девочка поджала губы и прикрыла глаза; к счастью, она не успела пообедать до разговора. – То есть самостоятельное изучение заклинаний… – Я бы настоятельно не советовал, – профессор нахмурился. – По крайней мере, без присмотра опытного волшебника. – Но это такая потеря времени выходит! – искренне возмутилась рейвенкловка. – В смысле, дети в чистокровных семьях же учатся ещё до Хогвартса и имеют преимущество перед нами! Да и если я уже освоила эту часть программы, то мне что, теперь надо ждать, пока все остальные подтянутся? Флитвик задумчиво побарабанил пальцами по столу, не отрывая внимательного взгляда от подопечной. – Присядьте, мисс Поттер, это тема долгая, – Ева, помедлив, послушно устроилась за партой. – Понимаете… Магия, несмотря на возможное первое впечатление, очень опасна в неумелых руках. Вам кажется, что сейчас вы изучаете всякую нелепицу, вроде превращения спичек в иголки и заклинания цветных искр, не так ли? – Не нелепицу, – Ева хмуро взглянула в окно, подбирая нужное слово. – Просто… ненужный материал. Вот, например, Защита от Темных Искусств: как мне поможет от красных колпаков заклятье Насморка? Оно же далеко не так важно, как Щитовые чары! – Однако даже в этом "неважном" материале вы время от времени ошибаетесь. Не лично вы — все ученики, – впрочем, Флитвик улыбнулся: ему было приятно, что его подопечная проявляет такое рвение. И даже уже знает о Щитовых чарах, надо же! – И, как я заметил ранее, в будущем это может вам аукнуться. – Я понимаю, что практика важна… – Позвольте не согласиться с этим заявлением, мисс Поттер, – Флитвик взглянул на неё поверх очков. – Вы считаете, что практика в магии нужна так же, как упражнения в маггловской физкультуре, я прав? Чуточку подумав, Ева кивнула. – Это правильное мнение, но оно — лишь часть важного. Да, действительно, осознанным колдовством и его практикой вы развиваете навыки волшебства и контроль энергии. Волшебные "мышцы", если угодно. Силу воли, гибкость разума. С каждой новой попыткой вы чуточку лучше направляете усилие, чуточку эффективнее контролируете расход сил, привыкаете к управлению. В итоге, через некоторое время практики вы будете манипулировать магией сознательно, не допуская срывов и осечек. Разнообразие используемых заклинаний только помогает вам в этом. Ева понимающе кивнула. – А можно какой-нибудь практический пример, профессор? – Пожалуйста. Возьмем ту же трансфигурацию. На первом курсе вы учитесь простейшим изменениям формы... вы ведь уже закончили работу с деревянными материалами, не так ли? – Ева кивнула. – Это был ваш первый шаг, и теперь вы перешли к работе с металлами. В отличие от дерева, металлы поддаются магии намного сложнее, поэтому начинаете вы свои самые первые шаги в трансфигурации именно с дерева. На втором курсе вы будете осваивать сложные и комплексные преобразования форм... например, вот такие, – Флитвик взмахнул палочкой, и лежащий перед ним лист пергамента превратился в небольшую фигурку рыцаря. – Видите? Полная и точная детализация. Требует немалой пластичности разума и воображения, подкрепленных немалой же силой воли. На третьем курсе вы начнёте осваивать комплексные преобразования материи, – новый взмах, и ещё один лист превратился во флагшток с развевающимся на нём флагом Королевства. – В данном случае, металл и ткань из изначального пергамента. На пятом курсе — трансфигурация класса "неживое-живое" и наоборот. Вижу, что вы понимаете, насколько сложная эта тема. А теперь представьте, что от вас потребуется выполнить любое из этих преобразований сразу же, без практики. Допустим, даже вот этого доблестного рыцаря. Уверяю вас, без тщательной практики материала первого курса лучший результат, который вы сможете создать — абсолютное "ничего". Рейвенкловка озадаченно кивнула, переваривая информацию. – А в пределах чар? Вашего предмета? – Тренированный и обученный маг без особого труда сможет создать… допустим, вот это, – Флитвик взмахнул палочкой, и из её кончика вырвался… вырвалось… в общем, появилось что-то, похожее на длинного призрачного дракона. Зверь сделал в воздухе несколько кругов вокруг беседующих, рыкнул, пыхнул пламенем в потолок и растворился с легким "пуфф". – Но поручи я сотворить такое вам, мисс Грейнджер и уж тем более мистеру Уизли, и я гарантирую вам, что от класса останутся, в лучшем случае, руины. Ваш дракон просто-напросто взорвётся или начнет бесконтрольно разрушать и жечь всё вокруг. И даже если вы сумеете обуздать свои чары и сохранить их форму и суть, вы рискуете сорвать своё здоровье. Понимаете? – Не совсем… Флитвик ненадолго задумался. – Кроме улучшения контроля, "мышц", практикой вы развиваете свое магическое ядро, тот самый источник магии в вас. Оно находится приблизительно вот здесь, – профессор показал на собственную грудь, рядом с сердцем. – Пока вы развиваетесь, растёте — развивается и оно; пока вы нагружаете его практикой — оно адаптируется к нагрузкам. С развитием оно будет способно выделять больше энергии; через какое-то время вы сможете использовать куда более сильные и сложные заклинания не только без риска сотворить что-то непоправимое, но и без риска для себя и своего здоровья. – Это как магическое "сердце", да? В смысле, сердечная мышца тоже тренируется при нагрузках. – Верно, мисс Поттер. Верна и обратная сторона: если вы будете слишком сильно нагружать своё ядро, то рискуете его перенапрячь — у вас уже такое случалось, – Ева понимающе кивнула: та самая схватка с троллем. – Магическое истощение — самое мягкое последствие такого перенапряжения. – А самое суровое? – В худшем случае маг может стать сквибом. "Со всеми вытекающими из этого последствиями", – Ева кивнула ещё раз: к сквибам, то есть людям, родившимся у волшебников, но не способных колдовать, у магов отношение было откровенно расистским. – А в самом худшем — погибнуть. "Как?.." – Ядро связано со всем вашим телом, с каждой его частью. И при сильном перенапряжении, когда ядро просто перестает вырабатывать энергию... Флитвик помолчал, явно сомневаясь в надобности следующих слов. – Это не совсем относится к нашей теме, но, если кратко, маг может колдовать не только за счет сил ядра, – вопрос у Евы, видимо, был написан на лице. Флитвик же ощутимо помрачнел. – Магию можно творить ещё и за счет сил жизненных. Колдунов и ведьм, использовавших такой способ на постоянной основе, в древности называли малефикарами, магами крови. Они считали, что в крови человека магия особенно сильна; в общем-то, они были близки к истине. И, отчасти, именно благодаря их усилиям появились такие ордены, как инквизиция. – Но это в древности, – заметила Поттер. – Сейчас это знание считается утерянным, и я не могу сказать, что это плохо. Может быть, остались старые семьи или кланы, которые бережно хранят это умение. Но использование жизненных сил ныне происходит только несознательно, когда у мага кончаются силы магические. Но маг не ощущает этого перехода; вместо этого ему кажется, словно у него открылось второе дыхание, и он теряет бдительность… пока не становится слишком поздно. Ева осторожно взглянула на свои ладони. А были ли магией крови её огненные… "штучки"? Вроде как ухудшения самочувствия Ева не испытывала, но Флитвик сам сказал: пока не становится слишком поздно… – Возвращаясь к нашей основной теме, я подытожу: без развития и тренировок ваша магия будет спонтанной, неконтролируемой и опасной, а ядро — нестабильным, подрывающим здоровье. А без тренировок и практики ваш разум будет неспособен воссоздать требуемое от него действие. В упомянутых вами чистокровных семьях об этом прекрасно знают, равно как и важности постепенного развития, и их дети, смею вас заверить, перед вами выделяются только лучшим знанием теории и лучшей подготовкой тела. – То есть… – Нет, они не учатся никакой продвинутой магии. Боюсь, в противном случае среди нас просто не было бы чистокровных детей. Помните: контроль и перенапряжение. "Поэтому важно соблюдать учебную программу", – покивала Ева… и неожиданно замерла, почти что не мигая. – Но подождите, профессор. Ведь наверняка есть такие маги, которые не попадают в школу? Как же они… Флитвик в задумчивости побарабанил пальцами по столу. – Официально об этом нигде не говорится, – профессор вновь нахмурился, – но маг, не выходивший за пределы редких стихийных выбросов, с возрастом просто теряет свои способности к волшебству и становится кем-то вроде сквиба. В большинстве случаев. Эти люди могут выделяться на фоне магглов чем-то вроде повышенной интуиции или так называемой удачи, изредка в момент эмоционального пика творить небольшое волшебство — но не более того. – Но?.. – почувствовала Ева недосказанность. – Но есть и такие случаи, когда маг начал процесс обучения, осознанно или нет… и не закончил его. Магия в этих людях сильно зависит от их эмоций и чувств, поскольку этот путь — самый простой, а сами их силы нестабильны и опасны не только для окружающих, но и для них самих. Очень и очень опасны, – Флитвик вздохнул. – К сожалению, в наше время нередки случаи, когда отсутствие контроля приводило к плачевным последствиям. И отнюдь далеко не все из них сводятся к сильным выбросам и неосознанному пробуждению магии крови. Представить эти самые плачевные последствия Еве было нетрудно. Да что уж там: сама ведь сравнительно недавно на одних эмоциях сожгла дом дяди и тёти. – То есть, в идеале волшебник должен быть кем-то вроде… монаха? Никаких эмоций, только разум? – Совсем не обязательно, – Флитвик махнул рукой. – Никто не заинтересован превращать учеников в бездушных големов! Весь процесс обучения направлен на то, чтобы вы могли колдовать силой собственной воли, осознанным желанием, а не только благодаря эмоциям. Разумеется, этот путь долог и тернист. От простого к сложному, от основ к продвинутому и дальше. Потому в учебной программе для младшекурсников именно такой набор заклинаний, простой и небольшой: вы учитесь применять магию в любой ситуации, учитесь применять её правильно, учитесь понимать, что вы — волшебники. Что вам доступна огромная и великая сила. И заодно тренируете собственные магические "мышцы" и "сердце". – Понятно, – медленно кивнула Ева. Взгляд у девочки был глубоко загруженным. – В книгах об этом не говорилось. – В общедоступных книгах много о чём не говорится, мисс Поттер, – усмешка Флитвика стала грустной. Профессор вновь нацепил очки. – Например, там не говорится, что раньше, ещё до Гриндевальда и его войны, в Хогвартсе существовал целый отдельный курс по наработке нужных навыков в сфере магии, и длился он не один месяц, четверть которого вы тратите на теорию, а полный учебный год.***
– Подведём итог, – вечером того же дня, когда в гостиной факультета уже никого не осталось, Ева расположилась в диване перед камином со своей тетрадкой и задумчиво перечитывала некоторые старые записи. – Магическое направление, как и... эм... физическое, тоже требует развития и тренировок. Через практику заклинаний я улучшаю контроль над энергией и развиваю своё магическое "сердце", – термин "ядро" Еве почему-то не понравился. Он звучал... не подходяще для магии как для чего-то по своему живого. – И... адаптирую разум? Да, подойдет, – запись дополнилась новым термином. – А школьная программа первых курсов со своими слабыми и малополезными заклинаниями в этом только помогает, не допуская срывов и повреждений... как внешних, так и внутренних. Попытавшееся было вновь включиться воображение Ева быстро заглушила. – И если всё будет правильно, то благодаря этому на старших курсах и во взрослой жизни я смогу использовать более сложные, более серьёзные чары и заклинания. И у меня будет значительно меньше вероятность неправильно применить заклинание... и меньше шансов угробить себя истощением, перегрузкой и скатиться к использованию магии крови и тому подобное. Девочка тяжело выдохнула. А как хотелось бы, чтобы магия была просто магией, без всех этих сложностей и тонкостей! Просто взмахи палочкой, просто творение чудес. "Но что поделать, такова суровая реальность, – последовал ещё один вздох. – А раз так, то будем исходить из этого". – Хотя вот интересно, – Ева провела пальцем вдоль одной из строчек. – Если с "сердцем" всё понятно — сильные заклинания требуют больше энергии, а оно может такое и не осилить. А вот контроль над энергией — что это? Более экономное её расходование? Более точное направление... потоков энергии? А от чего это зависит, от тела — или от разума? Хм... скорее всего, и то, и другое, – карандаш подчеркнул оба варианта. – А магия крови... энергия прямо в крови, так? Особенно сильная магия. И если её использовать, то можно умереть... А от чего умереть? Если бы требовалось кровопускание для использования, то от потери крови, это понятно. А при неосознанном переходе на неё? Прошло минут десять, но всё, до чего додумалась рейвенкловка — это энергоистощение уже самого тела. Но можно ли было причислить это к магии крови? – Все-таки плохо, что это знание утеряно, – девочка откинула голову на подлокотник дивана, прикрыв глаза. – Наверняка же у... как профессор их называл... малефикары? Да, наверняка же у малефикаров были какие-то умения, как использовать эту магию без угрозы для собственной жизни... стоп. Кровь и собственная жизнь... И тут Ева вспомнила, что кровь есть не только у мага крови. Она, вообще-то, есть у всех живых вокруг. – И её тоже можно использовать... до самого-самого конца, – выражение лица Поттер было непередаваемо. – Так, ладно, забираю свои слова назад — хорошо, что это знание утеряно. Попади оно в руки кого-нибудь вроде Волдеморта, и это был бы полный... кхм, конец. И, как назло, воображение тут же подкинуло ей зрелище иссушенных тел, почти что мумий, только без бинтов... Ева смачно хлопнула ладонью по лицу. Вот когда не надо, её фантазия мгновенно начинала работать на полную катушку. Нет чтоб на трансфигурации ей помогать! – Ладно, спокойствие, – Ева глубоко вздохнула, приводя мысли в порядок. – Так, вернёмся к началу. Раз теперь я знаю, как нужно и НЕ нужно делать в обучении заклинаниям, а также знаю о причинах и последствиях, то теперь можно составить что-то вроде тренировочной программы. Первые два курса не имеют серьезных заклинаний, так? Значит, их можно изучать без присмотра старших... кроме трансфигурации, пожалуй — не с моими способностями к ней. Ускоренное освоение программы будет хорошей тренировкой моих сил и способностей, и тогда я раньше смогу взяться за что-то серьёзное... но позже. Пожалуй, летом, когда уже сдам экзамены. Дальше... Несколько страниц вперед, и Ева смотрит на другие свои записи. "Похоже, что исполнение заклинания не всегда зависит от взмаха палочкой (я знаю еще не так много заклинаний, чтобы говорить наверняка, поэтому и "не всегда"). Однако в учебниках и Хогвартсе упорно утверждают обратное. Есть версия, что таким образом, через четкое движение и правильное произношение, заклинание легче усваивается, а упорные повторения его, задаваемые как одно из домашних заданий, помогают довести дело до привычки, автоматизма... если окажется правдой, то также стоит попробовать как промежуточный этап колдовать с невнятным произношением, вроде шепота, или вовсе без слов..." – Тоже пойдет как тренировка, – кивнула сама себе девочка. – Особенно на контроль, в обход... как это назвать... рефлексов? Наверное, да, ведь эталонное заклинание практикой доводят до автоматизма. Да, и надо бы ещё за пределы учебников школьной программы выходить, наверняка есть и другие несложные чары, чтобы наработать практику. Что-нибудь не очень сложное, как Агуаменти. Взглянув на новые страницы записей, Ева была вынуждена признать: планы получались чуть ли не наполеоновские. Но если всё пойдет как надо и дело выгорит...***
– Флитвик в последнее время какой-то мрачный. Вчера с ним говорила, и… в общем, заметно это. – Может, это из-за экзаменов? – предположила Чжоу. – Он обучает семь курсов учеников, два из которых проходят министерские аттестации. Это даже звучит очень серьёзно. – Может быть, – Ева пожала плечами. Мимо них со свистом пронесся Фред… или Джордж Уизли, на повороте отбивая бладжер. – Просто как-то непривычно видеть нашего декана без его постоянного оптимизма. – Зато МакГонагалл верна себе, – хмыкнула Кэти. – Строгость и дисциплина всегда и везде. Ну… почти. У колец-ворот вновь раздался громогласный вопль капитана гриффиндорской команды, и МакГонагалл, также присутствовавшая на стадионе, вновь проигнорировала нецензурную брань. На квиддиче, в котором как раз начался сезон весенних матчей, помешалась буквально вся школа. И это несмотря на возросшие (или уже и без того немалые) учебные нагрузки. Рейвенкло исключением не стал: каждый вечер в гостиной факультета можно было услышать обсуждение матчей либо внутришкольных, либо с чемпионата мира. В Хогвартсе решающее противостояние пока что развивалось между Слизерином и Рейвенкло, лидировали серебристо-зеленые с перевесом в шестьдесят очков. За ними с приличным отрывом тянулся Хаффлпафф, Гриффиндор замыкал турнирную таблицу. Как дело обстояло в мире, Ева не знала. Не следила. Некоторых спорт завлёк настолько сильно, что они стали своеобразной школьной легендой. Речь шла об Оливере Вуде, капитане команды Гриффиндора: парень и раньше славился бескомпромиссным характером, когда речь заходила о тренировках, но с начала сезона он так гонял своих подопечных, что близнецы даже отказались от своих регулярных приколов, а ловец команды, взятый в этом году, уже дважды попадал в Больничное крыло с нервным срывом. – Это какой-то квиддич головного мозга, не иначе, – заметила рейвенкловка, сидя на трибуне стадиона и наблюдая за вновь орущим у своих колец Вудом. В кои-то веки погожий весенний денёк девочки решили провести на свежем воздухе, даром что в домашних заданиях наконец образовался перерыв. – Тэйлор, наверное, сегодня опять хлопнется. – Не каркай, – Кэти поморщилась. – Бедняга и так на пределе, я вчера слышала, что его видели плачущим. "Будет слизеринцам почва для издевательств", – мысленно заключила Поттер. Но промолчала. – А профессор МакГонагалл что, никак на это не реагирует? – Чжоу хмуро проследила взглядом за передачей квоффла между охотницами. – По-моему, она жаждет получить кубок по квиддичу не меньше Вуда, и, видимо, готова закрыть глаза на некоторые… инциденты. Тэйлор, ловец команды, вдруг рванул в сторону и резко ускорился. Вот он набрал скорость, обогнул Анджелину Джонсон и одного из близнецов Уизли (Ева так и не научилась их различать), вытянул руку… и разочарованный стон огласил всё поле. А вслед за ним и очередной гневный вопль Вуда. И радостное улюлюканье нескольких слизеринцев на трибунах, среди которых Ева приметила знакомый белобрысый профиль. – Я тут подумала… – задумчиво протянула Кэти, заложив руки за голову и уставившись в небо, – может, стоит в следующем году пойти на пробы в нашу команду? Стреттон и Барроу в этом году заканчивают Хогвартс, это два места в охотниках, плюс поговаривают, что Поуп хочет переключиться на факультативы, а это освободившийся ловец. – Нам потребуются тренировки, – Чжоу на секунду взглянула на Еву. – И мётлы. – А зачем нам это? – покосилась на подругу Ева, сделав вид, что не распознала намёка в словах Чжоу. Кэти немного помолчала. – А хотя бы чтоб Вуду задницу надрать. – То есть чтобы он от своей команды вообще мокрого места не оставил? – Чжоу подняла брови и легонько улыбнулась. – Этакий многоступенчатый коварный план по избавлению от конкурентов? – Скорее, чтобы они ему мозги наконец вправили, – Кэти вздохнула. – Понимаешь, я Тэйлора в начале года на отборе видела, и он был единственным, кто смог поймать снитч меньше, чем за десять минут. И летал нормально. А как Гриффиндор осенью продул Слизерину и Хаффлпаффу, так у Вуда башню и сорвало. – А после потерянных двухсот баллов квиддич — единственный шанс быстро наверстать упущенное, – Ева, последовав примеру подруги, откинулась назад и закрыла глаза. – Так что безучастность МакГонагалл, в общем-то, неудивительна.***
Но как бы ни старался Вуд и как бы не изворачивалась МакГонагалл, вся школа единогласно пророчила Гриффиндору провал в следующем матче, который у них был с Рейвенкло. Ставки шли даже не на выигравшую команду, а на отрыв, с которым львята закончат матч; очевидно, это не сказывалось позитивно на состоянии гриффиндорских игроков. Как оказалось, Хагрид на эту тему переживал как минимум не слабее гриффиндорцев. – Я ж сам с Гриффиндора, – поведал он, когда Ева в другой погожий денёк наведалась к нему в гости. – Вот и болею за наших. Не, конечно, воронята и барсуки тоже ничего, много лучше Слизерина, но… э-эх. Жаль, Чарли ушёл. – Чарли? – Ева осторожно потягивала чай, стараясь даже не смотреть на пряники на столе: они даже на вид были как каменные. – Чарли Уизли, – пояснил лесничий, облокотившись о стол и ностальгирующим взглядом уставившись в окно. – Вот такой парень! Летал как гиппогриф, капитаном команды был будь здоров каким, да и с живностью мне всегда помогал… Хо, я ж при нём тут как раз гиппогрифов небольшой табун и развёл! Они его очень уважали. Еве оставалось только кивнуть под впечатлением. – А потом он уехал в Румынию, на драконолога учиться. Ему это, предлагали в сборной Англии по квиддичу играть, ещё на курсе шестом приметили. "Нет", сказал он. "Мне с драконами по душе работается". "Видимо, у Уизли просто не может быть обычных детей, – подумала Поттер, пока Хагрид хлебал что-то очень остро пахнущее из своей кружки, по размерам больше похожей на ведро. – Но работать с драконами… это и правда круто". И это ещё было мягко сказано. Драконы были одними из тех немногих существ, что удостоились классификации "пять-икс" по рейтингу Министерства Магии: это означало, что они — самые опасные существа из известных, и работать с ними позволено только специально и тщательно обученным экспертам. – Твой отец, кстати, тоже был отличным седоком метлы, – расплылся в улыбке Хагрид, взглянув на девочку. – Джеймс ведь тоже играл в команде Гриффиндора, только охотником. Как птица в небе летал! При нём Гриффиндор ни разу не проиграл, ни разу! – Ну тогда понятно, от кого у меня такая любовь к полётам, – Ева улыбнулась. Она еще помнила похвалу МакГонагалл после экзамена по полётам на метлах, причем Хагрид повторил её почти слово в слово; но одно дело — слушать такое от декана факультета, на котором учился отец, и другое… "А нет, ни разу не другое: лесничий все-таки тоже замечен в предвзятости". Но всё равно было приятно. – Ты-то как, тоже небось собираешься в своей команде играть? – Не знаю, – Поттер пожала плечами. – Ох, чует моё сердце, как пить дать чует: если ты будешь играть за свой факультет — дооолго Гриффиндору Кубка не видать…***
Гриффиндор полностью оправдал ожидания учеников и проиграл со счётом 360:90. Вуд старался как мог в обороне своих колец, охотники во главе с Джонсон носились красными вихрями по всему полю, но чуда для алознаменных не случилось: сначала Тэйлора выбили метким броском бладжера еще на шестой минуте матча (Еве показалось, что он даже не пытался увернуться), а потом Дэвис, капитан воронов, оправился от стартового ошеломительного напора львят и, отобрав у Джонсон квоффл, перешёл с ведомыми охотниками в контрнаступление. – Гермиона сказала, к Тэйлору в госпиталь только близнецы и Алисия Спиннет заглянули, – поведала подругам Кэти, когда они сидели в своём заброшенном классе — в гостиной факультета в тот вечер находиться было решительно невозможно. – Вот и вся хвалёная гриффиндорская взаимопомощь и взаимовыручка. А я ещё туда хотела поступать. – Не думаю, что у нас сильно лучше, – заметила Чжоу, не отрываясь от учебника по зельеварению. – То есть, у нас, конечно, не кидаются на людей и не кричат друг на друга, но... стоит сильно накосячить — и, думаю, достанется не слабее, чем у остальных. – Просто у всех по-разному, – дополнила Поттер, разминая руку с палочкой. – У Гриффиндора, как мы уже знаем, наказывают бойкотом и травлей; у нас же, думаю, сделают так, что виновный… ммм, станет в большей степени "индивидуалистом", чем остальные. Ну, а у слизеринцев всё просто, у них связи и репутация — это что-то святое, а без них человек там словно чумной. Или магглорожденный. – Звучит все равно одинаково, – произнесла Кэти. – А вот эффект различается. Некоторое время занимались в тишине. Чжоу внимательно и аккуратно переписывала нужные строчки из учебника для завтрашнего эссе для Снейпа, Кэти просто расслаблялась, балансируя на двух ножках стула, а Ева практиковалась в заклинаниях: часть из них выполнять с неправильным движением она уже приноровилась, пусть и с некоторыми трудностями, и теперь настал черед тихого волшебства. То есть колдовства хотя бы шёпотом. – Вингардиум левиоса. Тихое волшебство давалось не в пример легче "неправильного". Многострадальный стул воспарил в воздухе уже с пятой попытки, но двигался в пространстве с ощутимым напряжением. "Надо что-то ещё, – Ева нахмурилась, пытаясь вспомнить подходящее заклинание. – Может, что-нибудь из Защиты? Хм…" – Фумос, – вновь колдовство шёпотом. Палочка сразу же выпустила дымовую завесу, но дым был не таким густым и плотным, как обычно. И через десяток попыток стало ненамного лучше. "Ладно, тоже подойдет. Но шепот, выходит, снижает силу заклинания. Хотя странно, – рейвенкловка припомнила некоторые занятия у Флитвика, где гриффиндорцы в порыве чувств аж выкрикивали заклинание — но результат от этого не менялся. – Если громкий голос не способствует повышению мощи, то почему шёпот её снижает?" Сходу ответ на вопрос у Евы дать не получилось. Тогда она решила сделать третий опыт, контрольный. Вот только… – Акуфорс. Акуфорс. Акуфорс! … даже с десятой попытки не получилось ровным счётом ни-че-го: "позаимствованный" у МакГонагалл кубик остался совершенно неизменным. – Я, черт возьми, обожаю трансфигурацию, – Ева со вздохом вернулась за парту и плюхнулась по соседству с Белл. – Не всё сразу, – философски заметила та. – Ага, вот только это "не сразу" уже полгода длится. Заклинания — "превосходно", ЗОТИ — "превосходно" — хотя Квирелл и Дамблдор те ещё... задницы. Даже зелья — "П"! А трансфигурация всё "В" да "В". – Нашла на что жаловаться, – фыркнула Белл. – Не "У" ведь, не "С", и уж тем более не "Т"! – Да не в оценках дело, – Ева раздраженно выдохнула. – Просто такое ощущение, будто я... ущербная какая-то! У вас и Гермионы же получается! – Ева, расслабься, – Кэти поставила стул на все четыре опоры, пододвинулась ближе и обняла подругу за плечо. – В магии такая специализированность — обычное дело, мне ещё мама об этом рассказывала. Вот у меня, например, с зельями вечные проблемы, даже когда ты мне помогаешь. Зато ты в них просто ас. – А у меня просто нет чего-то такого, где я бы была лучше остальных, – пожала плечами Чжоу. – Везде хорошо, но не более того. Гермиона, кстати, так и не научилась летать на метле, а чары Ножниц у неё получились после трёх дней отработки. Ты не видела, но она тогда очень злилась из-за этого, – девочка чуть помолчала, занеся перо над следующей строчкой; из-за этого на пергаменте оказались несколько капель чернил. – А ещё она мне по секрету говорила, что у неё совершенно не ладится с травологией. – И это не считая того, что она может целыми вечерами корпеть над домашкой, чтобы заработать своё идеальное "П". Так что всё у тебя нормально, – резюмировала Кэти. – А если не веришь, то взгляни на того же Уизли. Да у него без Грейнджер ничегошеньки же не вышло бы! Ева вздохнула, однако правота подруг была очевидной. Видимо, успехи в остальных сферах учебы несколько притупили её чувство реальности. "К тому же, если подумать, то я и раньше выигрывала за счёт упорства. Ещё в "Дырявом котле", от рассвета до заката, пока не получится нормально — а потом сразу к следующему..." – Ладно, – улыбнулась девочка. – Практика так практика. "Ну, в моем случае, ещё больше практики", – мысленно хихикнула девочка. – Иногда я думаю, что Гермионе с её... настойчивостью... в самый раз было бы на Хаффлпаффе, – спустя какое-то время вслух задумалась Кэти. – Ну, понятно, почему не у нас — она слишком упирает на зубрёжку без какой-либо систематизации, – кивнула Ева. – Но Хаффлпафф? – Ну, а почему нет? – Белл сцепила руки за затылком. – Там ей и дружный коллектив, и трудяги-товарищи. Не в Слизерин же! – На Слизерин она бы и не попала, – задумчиво протянула Чжоу, перевернув страницу учебника. – Говорят, Распределяющая шляпа никогда не отправляла туда… ммм, недостойных. – О как вывернулась, – прищурилась Белл. – Наша Чжоу — сама политкорректность? – Что я слышу? – не осталась в долгу Чанг, даже не пытаясь скрыть улыбку. – Наша Кэти снова шутит? – Что Я вижу! – девочки было повернулись к Еве, но та уже стояла у окна и смотрела куда-то вниз. – Ну, кроме вас. В общем, гляньте сами. Подруги выглянули в окно. – Ну... там, кажется, Хагрид, – Кэти прижалась к стеклу и прищурилась, стараясь рассмотреть силуэты на дороге вокруг замка. – Да, точно он, его трудно не узнать. Кажется, идёт к себе. И что-то несёт… что-то, похожее на ящик. И с ним двое… Стоп, мне кажется, или у одного из них рыжая голова? Девочки открыли окно и высунулись из проёма. Силуэты как раз проходили по пятну света от окна замка. – Нет, не кажется, – тихо произнесла Поттер, поправив очки. – Ну, если пара, и один из них рыжий… – … то это Уизли и Лонгботтом, – закончила Белл. Вздохнула. – Вообще-то время позднее, отбой уже через полчаса. На ещё один штраф ведь нарвутся. – А почему это Хагрид так качается? – озабоченно поинтересовалась Чжоу. И вправду, великана иногда натурально заносило из стороны в сторону. И голос его звучал намного громче обычного. – Кажется, он пьян, – предположила Ева. – Похоже на то, – Чжоу проследила за тропинкой взглядом. – Да, эта дорога ведет к воротам замка, а от них — к Хогсмиду. Троица любителей погулять в поздний час свернула от дороги и скрылась за холмом по направлению к хижине лесника. Девочки закрыли окно и вернулись на свои места. – Ну хорошо, визит Хагрида туда вполне объясним, – вслух заметила Поттер. – Он сам мне говорил, что болеет за Гриффиндор, который как раз сегодня продул нам в квиддиче. Вот он и пошёл в Хогсмид, чтобы... кхм, снизить градус горя. – Ну да, логично, – покивала Кэти. – Но как с ним оказались Уизли и Лонгботтом? Подруги задумались. – Мне кажется, они бы не стали покидать территорию замка, – наконец заговорила Чжоу. Однако звучала рейвенкловка неуверенно. – На них ведь штраф висит, а если их не увидят на территории замка… – … то им будет очень плохо, – закончила за подругу Кэти. – Тогда что, они просто пересеклись? – Ну мало ли, – пожала плечами Ева. – Гуляли себе во дворе поздно вечером. Мы же не обязаны следить за ними и спрашивать отчёт за каждый шаг. – Тоже верно. Хм, а ведь у Хагрида ещё был ящик в руках… Кстати о Хагриде, – вдруг встрепенулась Кэти. – Ты узнала у него что-нибудь по Запретному коридору? – Его разговорить на это можно только когда он нетрезв, – Ева явственно поморщилась. – Извини, я на такое не пойду. Ненавижу пьяниц. – Неужели неправду говорят о его неспособности держать язык за зубами? – удивилась Белл. – Правду или неправду, но стоит мне только заикнуться о Запретном коридоре, как его буквально переклинивает на "Дамблдор не разрешил". Никакая лесть не помогает. "Директор у него вообще чуть ли не божество во плоти", – мысленно добавила Ева, поморщившись. – Тогда получается, что эту часть плана мы закрываем? – спросила Чжоу, вернувшись к своей парте. Ева задумалась. По идее, Чжоу была права, уже надо было сворачиваться. Хагрид, конечно, был хорошим человеком, Ева этого никогда не отрицала — но время ощутимо поджимало, а пользы было никакой. – Ладно, схожу к нему завтра ещё раз, – решила она. – Если и тогда не выйдет — будем действовать сами.***
Однако визит к Хагриду на следующий день закончился совершенно неожиданным образом. И это стало понятно, когда Ева буквально влетела в библиотеку, напрочь проигнорировав возмущенный взгляд мадам Пинс, и плюхнулась на стул возле подруг. – Вы… мне… не поверите! – В смысле? – склонилась к Еве Кэти, пока та пыталась отдышаться. Вид подруги её серьезно озадачил. – Он что, всё-таки рассказал?.. Ева покачала головой. Попыталась сказать ещё что-то, но легкие у неё буквально горели. Да и неудивительно: Ева преодолела расстояние от хижины Хагрида до замка едва ли не бегом. – Не... – наконец выдавила из себя Поттер. – Не рассказал… Но я увидела, что у него было в том ящике. – И?.. – синхронно протянули Чанг и Белл. Ева шумно выдохнула. – Там было драконье яйцо. – ЧТО?! Мадам Пинс сердито шикнула на них. Девочки склонились над столом ещё сильнее. – То есть как драконье яйцо? – прошептала Чжоу с совершенно круглыми глазами. – Да так! – Ева сняла очки и закрыла глаза ладонью. Сердце всё ещё отбивало барабанную дробь, и даже нельзя было сказать от чего: от бега, от которого Поттер уже немного отвыкла, или от адреналина, когда осознала, ЧТО у Хагрида лежало в котелке у печки. – Настоящее драконье яйцо. Размером с кулак Хагрида. Чёрное, как смоль. – А откуда он его достал? – спросила Кэти. – И что он с ним собирается делать? – добавила Чжоу. – Он сказал, что выиграл его в "Кабаньей голове", это в Хогсмиде. А собирается он его вырастить. Даже пособия утром позаимствовал отсюда. – Он хоть понимает, что это невозможно? – Кэти сокрушенно покачала головой, затем подняла на подруг взгляд, полный испуга. – Блин, это реально невозможно, драконов нельзя приручить! С ними работают только в специальных заповедниках, и только те, кто просто ну суперспециалисты! – И драконы там только сосуществуют с людьми, – прибавила Чжоу, державшаяся несколько спокойнее. Но напуганный взгляд выдавал её с лихвой. – Причем далеко не все — мирно. – Но факт остаётся фактом, – Ева пожала плечами и закрыла глаза ещё раз. – У Хагрида есть драконье яйцо, и оно, если я правильно поняла его восторженную речь, вот-вот готово вылупиться. – А какая порода хоть? Если наш валлийский зелёный, то ещё куда ни шло… – Он сказал, что это норвежский горбатый. Тишина за их столом воцарилась абсолютная. – Хагриду конец, – веско заключила Кэти. От Чжоу хватило красноречивого взгляда. – Почему? Неужели оно настолько... – недоуменно спросила Ева. – Потому что ему достался почти самый опасный вид из всех драконов, – Кэти провела ладонью по лицу и нервно уставилась в окно, скрестив пальцы рук. – Они жгут всё, что попадается им на глаза, у них ядовитые клыки, они проворны и агрессивны… короче, опаснее только венгерская хвосторога. И если, нет, КОГДА он вылупится — Хагрид рано или поздно просто сгорит в своей хижине! Зрелище огненного гейзера на месте домика лесника с драконом неподалёку и вправду получилось… впечатляющим. Пробирающим аж до мурашек по коже. – И ещё нельзя забывать о Хогвартсе, – Чжоу тоже беспокойно взглянула в окно. – У нас профессора серьёзные, но даже Дамблдор при всей своей силе вряд ли справится с норвежским горбатым, если тот успеет вырасти. У драконов ведь шкура непроницаемая для магии… – девочка вздохнула, пытаясь успокоить нервы. – Ладно... кто-нибудь ещё об этом знает? – Только мы, Уизли и Лонгботтом, – перечислила Поттер спустя секунду размышлений. – Ну, хоть что-то. Если о новом "подопечном" Хагрида узнают все остальные… – … то вылетит он из Хогвартса как пушечное ядро: быстро и громко, – мрачно закончила Белл. – Если ещё будет жив. – А сколько вообще требуется дракону, чтобы вырасти до опасного состояния? – спросила Ева. – Это смотря что ты понимаешь под опасным, – хмыкнула Кэти. – Вообще, драконы уже через полгода могут довольно сносно летать и плеваться огнём. Но норвежский горбатый, – девочка покачала головой. – Думаю, ему и месяца хватит, чтобы начать... безобразничать. В наступившей тишине было слышно только дыхание девочек. Нервозность и волнение были почти осязаемы. – И что мы будем делать? – подруги повернулись к Еве. – Лично я — ничего, – неожиданно жёстко отрезала Поттер. – То есть как — ничего? – недоуменно посмотрела на неё Кэти. Да и Чжоу тоже. – Хагрид ведь твой друг? – Друг или не друг, но раз — он меня не послушал, когда я ему заявила о, мягко говоря, опасности житья с драконами (и заметьте, это говорит та, кто росла в мире магглов!); и два — чем я помогу ему с драконом? Я — первокурсница Хогвартса, а не обученный драконолог! Слова Евы встретили тревожным, но понимающим молчанием. – Так что пусть разбирается с этим сам, – Ева полезла в сумку и с громким хлопком опустила на стол учебник и тетрадку. – В конце концов, у него есть обожаемый им профессор Дамблдор — вот пускай у него о драконе голова и болит. "А я пока что к Хагриду ни ногой".***
Впрочем, судя по всему, с добровольцами у Хагрида проблем не было. Уизли и Лонгботтом всю неделю ходили возбужденные, шушукались на каждой перемене и даже засели в библиотеке, чем вызвали у Евы сомнение в собственном рассудке в первое их посещение. О драконе прознала и Гермиона, но источником сведений стали не подруги, а сами гриффиндорцы: в какой-то момент Невилл предложил обратиться к ней за помощью, а Уизли-шесть неожиданно согласился. Гермиона в свою очередь попыталась запрячь в это дело трио воронов, аргументируя это бОльшими адекватностью и знаниями... но неожиданно напоролась на жёсткое коллективное "нет". В ответ на её удивление — и даже изумление — Ева вновь использовала свои аргументы при поддержке Кэти и Чжоу. Но ни аргументы, ни призывы к логике и разуму Грейнджер не убедили, а факт того, что подруги знали, но ничего ей не рассказали, и вовсе вызвал у Гермионы праведное возмущение. Гриффиндорка покинула их общество расстроенная, но решительная. Рейвенкловки только пожали плечами. В какой-то момент Ева заметила, что рядом с гриффиндорской троицей (Гермиона временно пребывала в их компании) начал подозрительно часто мелькать Малфой. И львят своим присутствием он изрядно нервировал; масла в огонь добавляли и его ехидные ухмылки и вскользь брошенные фразы. – Ясно, – шепнула Ева подругам, услышав очередную такую фразочку в коридоре перед уроком зелий: Малфой как раз выходил из класса и вновь наткнулся на гриффиндорцев. – Теперь о драконе Хагрида знает и Малфой. – Скандал будет до небес, – мрачно предрекла Кэти. – Попомните мои слова: "Пророк" не заткнётся с неделю после анонса. Но время шло, а ожидаемого шума и скандала всё не было. Хагрид всё так же пребывал в приподнятом настроении, гриффиндорское трио всё так же кучковалось при любом удобном моменте, а Малфой всё так же действовал им на нервы. Создавалось впечатление, будто слизеринец чего-то ожидал. Или выжидал. И ожидание было недолгим.***
На самом деле, в то утро ничего не предвещало беды. Разве что погода на улице была по-весеннему сырой и промозглой. Поначалу никто не понял, что произошло, и глядя на постамент с огромными песочными часами, которые отображали статистику баллов факультетов, многие подумали, что это ошибка. Такого просто не могло быть — как за одну ночь факультет мог потерять ВСЕ баллы? Абсолютно все, в нижней половине гриффиндорских часов не было ни единого алого камушка. Гриффиндор напоминал взбудораженный улей. Все обсуждали потерю, все пытались найти виновных. На близнецов Уизли никто не смотрел и даже не думал — те сами были в шоке. Но виновные отыскиваться не спешили. Когда в вестибюле появилась профессор МакГонагалл, все стихли. Когда она узрела причину столпотворения, тишина резко стала неуютной. На улице раздался особенно мощный раскат грома. – Какой, – голос профессора буквально вибрировал от сдерживаемого гнева. – Какой… неописуемый… невозможный… идиот спровоцировал потерю ВСЕХ баллов?! Никто не спешил признаваться. – Я спрошу ещё раз, – процедила МакГонагалл, медленно обводя взглядом притихшую толпу перед собой. – И ради блага виновника, ему лучше сознаться во всём самому. Кто. Это. Сделал? Ответом ей был разве что ещё один раскат грома. МакГонагалл уже всерьез собиралась устроить всем и каждому из её факультета допрос с пристрастием ("То есть показать, что трансфигурацию можно применять не только по учебе", – подумала Ева), когда на сцену — пардон, в вестибюль замка — вошел профессор Снейп. Профессор при этом, как подметила Поттер, едва ли не сиял от довольства (с поправкой на его характер и выражение лица). Поначалу ему не поверил никто. Трое гриффиндорцев — Уизли-шесть, Лонгботтом и Грейнджер — в ночной вылазке — это ещё ладно, этому можно поверить. Но с драконом в деревянном ящике? По пути к Астрономической башне? Ещё и с арестом четырех магов с обвинением в контрабанде особо опасного существа? История разве что на вечер перед камином, чтоб атмосферы добавить. Но на закономерное требование доказательств профессор Снейп явил всеобщему обзору... дракона. Того самого детёныша норвежского горбатого, погруженного в мощнейший стазис и запертого в крепкой зачарованной клетке. И дракончик перед заморозкой явно пытался пыхнуть огоньком — об этом говорила раскрытая зубастая пасть. В довершение картины пред очи МакГонагалл предстал аврор Министерства, вызванный с оперативной группой ночью, который полностью подтвердил слова декана Слизерина. И не просто подтвердил, но ещё и раскрыл некоторые детали, как то, что поймали и ученика Слизерина, молодого мистера Малфоя (Снейп на этом моменте слегка поморщился), и другого из рыжих братьев, Чарли Уизли. Да, того самого драконолога. Вишенкой на торте был появившийся последним Дамблдор, пребывавший в скверном настроении. Выяснилось, что именно к нему Снейп ночью и доставил всех виновных и именно он тогда же выписал штраф в сто пятьдесят баллов каждому ученику (на этом моменте Ева прочистила уши, не поверив им, но нет — именно директор, и именно полторы сотни с каждого). Как позже звучало в слухах, Дамблдор попытался оставить вопрос исключительно в пределах школы, но авроры были неумолимы и забрали контрабандистов в отдел аврората: закон есть закон. Дракон же оставался в замке до прибытия министерской команды драконологов. Ни одним языком невозможно полноценно описать то, что происходило дальше. Гриффиндор был абсолютно единодушен и скор на суд виновных. Уизли и Лонгботтом в глазах своего факультета, похоже, навсегда спустились с позиции "временно виновны" до "худших аутсайдеров". С ними теперь не общался никто — абсолютно никто — кроме учителей. Более того, давешний бойкот показался им цветочками по сравнению с новым психологическим давлением в виде презрения и шепотков за спиной. Подливали масла в огонь и слизеринцы, каждый раз приветствуя и благодаря ребят за такую помощь в борьбе. Кричащие письма от миссис Лонгботтом и миссис Уизли, пришедшие с совами следующим утром, отнюдь не способствовали облегчению дела. Грейнджер пощадили, поскольку это был её самый первый прокол, да и гриффиндорцы помнили, что она очень помогала своей работой. Однако ощутимая прохлада к ней всё же появилась. Сама Гермиона теперь вела себя тише воды и ниже травы даже на уроках. До Кэти через сестёр Патил как-то донеслась сплетня, что гриффиндорка теперь плакала по ночам, но поделать с этим они ничего не могли — Гермиона словно сама их избегала, появляясь в поле зрения только на уроках и исчезая сразу же после звонка. Малфой на Слизерине стал кем-то вроде звезды, со всеми вытекающими в виде его поведения. Его потерю баллов "забыли" на фоне такой подставы для главных соперников — ведь это именно Малфой донёс Снейпу на троицу. Гриффиндор мало того, что теперь не имел вообще никаких шансов на выигрыш кубка школы — он вообще был опозорен на ближайшее десятилетие минимум. За такое блондинчика однокурсники чуть ли не на руках носили, а старшие обращались к нему с явным уважением. – А я-то думала, куда уж хуже... – заметила Кэти, когда Малфой в другой день в очередной раз прошёл мимо них с самым что ни есть важным видом, громко строя предположения о том, на какой срок второй сын Уизли отправится в Азкабан. – Как павлин, честное слово. Яркого хвоста ему ещё не хватает! – Не каркай, – поморщилась Ева, не отрывая взгляда от чтива. – Если Хагрида всё же отправят за решётку, то БУДЕТ ещё хуже. А вот кому действительно пришлось хуже всех, так это Хагриду. Лесничего арестовали вечером следующего дня, когда закончили допрашивать всех участников дела (ради этого в Хогвартс даже вызвали родителей Уизли и миссис Лонгботтом, как представителей несовершеннолетних отпрысков; мистер Малфой же сам явился в замок как член Попечительского совета). Как оказалось, законодательно нелегальное разведение и контрабанда драконов, равно как и их яиц и связанных с ними материалов, могли обойтись ОЧЕНЬ дорого, и речь шла не о деньгах. Хагриду грозил реальный срок в Азкабане, и честно говоря, Еве было искренне жаль великана... пусть даже по существу он был виноват "от" и "до". Рейвенкловка была уверена, что в таком ужасном месте (а судя по лицам рассказывавших, ужасным оно было как минимум) Хагрид долго не протянет. – Думаете, его всё-таки посадят? – нахмурилась Кэти. – Дамблдор же председательствует в Визенгамоте, так? Неужели он допустит, чтобы его подопечного так наказали? Единственная из их троицы, кое-что понимающая в министерских тонкостях, ответила не сразу. – От Дамблдора как от председателя мало что зависит, – наконец заговорила Чжоу. Рейвенкловка была печальна и задумчива. – Суд пройдет в полном составе, это пятьдесят судей... вина Хагрида очевидна, это никакой адвокат не сумеет скрыть... так что голос Дамблдора как члена суда будет незначителен, а сам он будет только организовывать процесс и выносить вердикт. Он может воспользоваться своими репутацией и связями, чтобы склонить большинство на свою сторону, но это уже не правосудие, а политика. – Тогда шансы у Хагрида вполне себе неплохие, – заключила Ева, пожав плечами. – В Дамблдоре как в политике сомневаться не приходится — вспомнить о той же репутации. А он ещё и внештатным консультантом Фаджа заделался. "Только вот неплохие шансы — не стопроцентные".