***
Как выяснилось после этого, Хогвартсу не потребовались свидетели схватки с троллем: ученики сами восстановили события, пусть даже и не соответствующие действительности, да в таких красках, что оригинальная схватка просто блекла на их фоне. Ева, слушавшая подруг, изумлялась все больше и больше: в рассказах учеников были и Поттер, покоряющая троллей одним гневным взглядом и властным словом, и Поттер, колдующая жуткую тёмную магию, призывающая демонов и поднимающая на бой нежить (непонятно откуда вообще в Хогвартсе взявшуюся) — но вершиной свободной ученической мысли была Поттер-всадница, да не кого-нибудь, а собственного ручного дракона. Ева честно попыталась представить себя верхом на гигантской крылатой рептилии, и честно призналась себе, что не может. Оставалось только диву даваться фантазии народа. И она была почти права насчёт Кэти. Стоило Еве добраться до событий в лестничной шахте.... – Ай белиииив ай кэн флаааай...[1] – пропела Белл, даже не стараясь спрятать ехидную улыбку. – Ладно, молчу-молчу. Рассказывай дальше. Еве оставалось только вздохнуть. Но слово не воробей... со всеми вытекающими. Впрочем, хоть произошедшее и было для подруг крутым — ну ещё бы, настоящая схватка с настоящим чудовищем! — они единогласно решили, что второй такой не надо. По крайней мере до тех пор, пока они не изучат подходящие чары из сферы Защиты; с текущими же их знаниями им в самый раз было ЧИТАТЬ про чудищ, а не СТАЛКИВАТЬСЯ с ними лицом к лицу. Хотя Гермиона вообще пришла в ужас от мысли встретиться с таким гигантом ещё раз (и даже, как подозревала Ева, с его картинкой в учебнике). – Но откуда тролль появился в замке? – озвучила самый главный вопрос Кэти. – Тролли водятся в горах, что на другой стороне Запретного леса, – тут же ответила Гермиона. Ойкнула, смущенно покосившись на Белл, но та никак не отреагировала на очередное проявление её всезнайства. – Так написано в "Истории Хогвартса". Но там живут горные тролли, а они не очень умны. – Этот тоже интеллектом не страдал, – с ухмылкой заметила Ева, вспомнив, как чудище с размаху влетело в стену, потом снесло перила и улетело вниз, а потом и вовсе обрушило себе лестницу на голову. – Ну, по сравнению с нами — конечно, – Чжоу понимающе улыбнулась. – Но ты сказала, что он был одет в доспехи и довольно долго и упорно преследовал тебя... и я думаю, что это был охранный тролль. – Охранный? – Особо умных особей троллей обучают охране, – тут же пояснила Гермиона. – У них очень устойчивая шкура и им очень трудно навредить, поэтому они являются хорошей защитой от большинства волшебников. – А ещё мама рассказывала, что наше Министерство и "Гринготтс" используют их для защиты важных мест, – кивнула Чжоу. – И они как раз умеют концентрироваться на одной цели, потому что обычный тролль мог бы потерять тебя, стоило бы тебе завернуть за угол. А этот очень упорно тебя преследовал... – Ну то есть можно было бы считать, что этот тролль спустился к нам с гор, – подытожила Ева, скрестив руки на груди, – или пришел из Запретного леса, если бы не его умственные... хм, способности. И тот факт, что он был в доспехах, и явно не... кхм... картонных. На язык тем временем так и рвалась характеристика погрубее. Но Ева сдержалась. – То есть выходит, что это как раз таки был охранный тролль, – заключила Кэти. Демонстративно осмотрелась: – Ну... насколько я знаю, вокруг Хогвартса пусто на десятки миль вокруг, не считая сторожки Хагрида, поселений Запретного леса и Хогсмида. Ну, по крайней мере так рассказывал мне Джек. – Наш староста? – Ага. – Значит, тролля могли телепортировать откуда-то издалека, – предположила Ева. – Телепо... что сделать? – непонимающе взглянули на неё Кэти и Чжоу. – Не могли, – тут же покачала головой Гермиона. – В "Истории Хогвартса" сказано, что на территории школы нельзя аппарировать и использовать порталы, потому что замок защищают древние и очень сильные чары. А если бы его переместили за границу защиты, то тогда сработали бы сигнальные и другие защитные чары, и преподаватели отреагировали бы намного раньше. – Ага, – задумчиво кивнула Ева. До этой части книги она, видимо, ещё не добралась. – Тогда получается, что этот тролль — сам из Хогвартса. – И раз тролль охранный, значит, что-то охранял, – заключила Кэти. Мысль, что эти два месяца они жили практически бок о бок с чудовищем, её явно не радовала, и остальные девочки были с ней солидарны. Белл осмотрела подруг: – Ну... что можно охранять в Хогвартсе? Воцарилась задумчивая тишина, пока девочки перебирали возможные и известные им варианты. – Нас? – предположила Чжоу. – Мы же ученики. – Одного тролля для охраны нескольких сотен детей явно недостаточно, – тут же покачала головой Ева. – Да и Гермиона только что рассказала про древние защитные чары, так что тролль здесь как-то без надобности, – рейвенкловка немного помолчала. – К тому же, даже такой тролль опасен для учеников... опасен... Девочка замерла, неподвижно уставившись куда-то перед собой. – Ева?.. – осторожно позвала Гермиона, когда молчание затянулось. "И наконец, я должен сообщить вам, что в этом учебном году..." – Коридор на третьем этаже, – медленно, чуть ли не по слогам произнесла Ева. – Закрыт для всех, кто не хочет умереть страшной смертью. Рейвенкловка подняла взгляд на подруг. Чжоу и Кэти хватило секунды, чтобы на их лицах прорисовалось понимание вперемешку с испугом, Гермиона же отражала только чистый ужас. – Ты хочешь сказать... о боже, – гриффиндорка прижала ладошки ко рту. – Тролль все это время был настолько близко? – Очевидно, да, – Ева вздохнула. После товарищей из Рейвенкло было как-то странно разъяснять и разжевывать мысли кому-то ещё, тем более умнице-гриффиндорке. – А ещё то, что там же, на третьем этаже, находится причина его появления в школе. И — но уже мысленно — что им тогда "повезло" оказаться на том же самом этаже. Девочки переглянулись. – Так. То есть Дамблдор решил, что что-то требуется защитить, – осторожно заговорила Кэти, медленно жестикулируя пальцами, – спрятал это "что-то" на третьем этаже, решил, что суперкрутой защиты Хогвартса для этого будет недостаточно, и, сообщив всей школе об опасности того коридора, поставил туда ещё и охранного тролля... который сбежал, – рейвенкловка оглядела присутствующих. – Эм... не хочу показаться параноиком, но... никому не кажется, что где-то в этой логике закралась ошибка? "На уровне самого Дамблдора", – мысленно скривилась Поттер. Но Кэти была однозначно права. Ошибка в этой логической цепочке закралась ещё на самой защите, и не нужно было иметь особый интеллект, чтобы понять: прятать вещи лучше тайно. Не уведомляя об этом всю школу. И уж точно не рядом с учениками. Например, в подземелья, которые, по словам старших рейвенкловцев, вне обычных для учеников маршрутов представляли собой самый настоящий лабиринт. Но даже если прятать на третьем этаже и говорить об этом всем подряд... зачем такая своенравная и опасная защита? Неужели в волшебном мире нет серьёзных запирающих чар? – Например, в том, что запрет для учеников может быть как всё блестящее — для нюхлера? – заметила Чжоу. – Кстати да! – щелкнула пальцами Кэти. – Джек же говорил ещё на праздничном ужине, мол, гриффы туда полезут, помните? – Но никто из гриффиндорцев не попадал в Больничное крыло с такими травмами за эти два месяца! – возразила Гермиона. – А если бы они открыли Запретный коридор и встретились с троллем, об этом бы знал весь факультет! Девочки озадаченно замолчали. – Получается... – осторожно заговорила Ева, – что гриффы либо забыли о своих планах, либо решили играть в молчанку... либо что они не смогли проникнуть в коридор. "Что в свою очередь означает, что он всё-таки защищен какими-то чарами, – мысленно закончила она. – И тогда тролль сумел прорваться через них изнутри... или они односторонние?" Рейвенкловка прикрыла глаза, негромко выдыхая и чувствуя, как начинает болеть голова. Слишком много вопросов. Слишком много предположений. И совсем никаких ответов. Вдруг уголок рта Евы дрогнул в короткой усмешке. Никаких ответов? Что ж... значит, надо просто их получить. – Но чтобы понять, что там к чему, нам самим нужно пойти в Запретный коридор. И узнать, что тот тролль охранял, – мрачно закончила Кэти, словно прочитав мысли Евы. И откинулась назад: – Блин, вот как знала. "Не участвую в твоих авантюрах"... ага, как же. Да они сами тебя находят! – ткнула она пальцем в подругу. – Э? – аж отшатнулась от удивления Ева. – То-то я по глазам твоим не вижу, что ты уже прикидываешь, как туда проникнуть! – Ты всегда можешь просто взять и проигнорировать это, – осторожно заметила Поттер. – И оставить тебя один на один со всякими опасностями? – возмутилась Белл. – И такие приключения пропустить? – Мы не в комиксах, и эти опасности, они, ну, знаешь... – Ева сделала воздушные кавычки, – опасные. Для здоровья. – Вот именно! Только ты, – ещё один тычок пальцем, – забываешь, что я и Чжоу, в отличие от тебя, всегда знали про волшебный мир, и знаем про него больше, чем ты. – К тому же, три волшебные палочки всяко лучше, чем одна, – заметила Чанг. – И не смотри на меня так! Конечно я с тобой! Гермиона переводила взгляд с одной рейвенкловки на другую, и в ней боролись сразу две стороны. С одной, им точно придется нарушать правила школы, и профессора точно не будут довольны. Да и всё это наверняка потом обернется серьёзными проблемами... ... а с другой стороны, в Гриффиндоре она учится, или трусиха?! Девочку охватила злость на саму себя: на горизонте что-то странное, чем заинтересовались её новые друзья, а она уже готова поджать хвост и спрятаться в норку! Какая она после этого гриффиндорка? В итоге, получалась довольно неприятная битва разума с жаждой приключений. – Девочки... – немного неуверенно подала голос Гермиона. А вдруг засмеют, и только-только обретенной дружбе конец? – А может... не надо? Ведь профессор Дамблдор не просто так же запретил туда лезть... При упоминаний директора Ева вновь помрачнела, правда, уже не столь сильно. Но что было важно для Гермионы, никто не засмеялся. Все взгляды скрестились на лежавшей в постели рыжей. – Знаешь, – задумчиво протянула она, опустив взгляд на палочку. – Вот и хочется с тобой согласиться... а все же хочется и узнать, что такое ценное есть в замке, что ради него можно подвергнуть опасности жизни учеников. "Ну и еще потому, что этот тролль попался именно мне на пути, и теперь я просто обязана узнать, за что я могла умереть". – Просто признай, что шило в заднице и у тебя есть, – с самым невозмутимым видом предложила Кэти, косясь в окно. Вторую битву подушками в своей вотчине мадам Помфри терпеть не собиралась, поэтому хохочущие и вновь окруженные облаком перьев нарушители спокойствия были обездвижены, отруганы и выставлены из Больничного крыла.***
Но на неожиданной дружбе с Гермионой сюрпризы не заканчивались. Ближе к ночи, когда Ева уже задремала, от входа в Больничное крыло донесся неясный шум, затем сменившийся шагами и негромкими голосами. Дремоту с девочки как рукой сняло: если это ещё кто-то особо умный, кто вздумал поглядеть на неё хоть одним глазком... Но нет, говорившие были явно не детьми, и вскоре Ева узнала в них профессоров МакГонагалл, Снейпа и... Дамблдора? Что они забыли здесь на ночь глядя? – Позовите мадам Помфри, – шепотом попросил Дамблдор, сложив носилки с телом на постель и скользнув взглядом по Еве. Девочка мерно дышала и уже наверняка видела десятый сон. Профессор МакГонагалл спешно прошла мимо кровати Евы в сторону кабинета врача. Девочка не смела даже приоткрыть глаза, но на один слух было очень тяжело ориентироваться и делать выводы. Затем послышались взволнованные голоса, и в палату вместе с профессором МакГонагалл вошла мадам Помфри, торопливо натягивая кофту поверх ночной сорочки... и, увидев что-то, медик Хогвартса ахнула. – Что случилось? – шепотом спросила она. – Излишнее гриффиндорское любопытство, – ответил Дамблдор. И на взгляд Евы директор звучал... странно: вроде как и досадливо, и в то же время как-то... Ева так и не смогла охарактеризовать его тон. – Мистер Уизли попытался пролезть в коридор на третьем этаже... в закрытую его часть. Ему повезло, что я установил там сигнальные заклинания, и что питомец Хагрида спросонья был дезориентирован. – Я думала, защита того коридора надежна, Альбус! – гневно прошипела МакГонагалл. – И если её сумел преодолеть мистер Уизли... Ева не выдержала и, приоткрыв глаза, чуть приподняла голову... и едва сдержала изумленный вздох. "Это он-то проник в Запретный коридор?.. – вот уж от кого-кого, а от младшего из рыжей семейки такой прыти и навыков девочка не ожидала. – Хотя нет, прыть-то как раз оправданная... легендарное гриффиндорское шило в заднице". Ева поджала губы и прищурилась, силясь разглядеть гриффиндорца получше, но на лунном свете из окон и меж силуэтов профессоров, кроме больших темных пятен в нижней части носилок, толком ничего не было видно. – Сейчас не время спорить на тему надежности защиты, Минерва, – пресек возмущения коллеги Дамблдор. – К тому же, не закрытая дверь была ею, а то, что находится за ней. – В чем-то директор прав, – наконец обозначил свое присутствие Снейп, неизменно говоривший тихо и ядовито. – Мистеру Уизли невероятно повезло всего лишь встретиться с сонным цербером. Я бы не поставил и кната на его успешный выход из, скажем, дьявольских силков или при встрече с давешним троллем... если бы мистер Уизли продолжил удивлять нас своими "навыками", разумеется, – Снейп немного помолчал. – Впрочем, он уже сумел. В одиночку суметь преодолеть коридор, насквозь пропитанный Отвлекающими чарами... – мужчина негромко фыркнул. – Что-то я не замечал за ним такой целеустремленности и силы воли на моих занятиях. – Но почему не были восстановлены рунические цепочки на самой двери к церберу?!.. Дальнейшие разбирательства Ева благополучно пропустила. Мозг довольно быстро вспомнил урок истории еще в той школе и добавил к нему вскользь прочитанное описание в библиотеке... "Цербер? – с ужасом подумала она, едва вспомнив, ЧТО это. – Дьявольские силки? Здесь, в Хогвартсе? Дьявол, да что же такое там охраняется-то?!" Цербер был очень, ОЧЕНЬ опасным чудовищем, четвертая степень опасности из пяти по классификации волшебников. Три самостоятельных головы, огромные размеры, ядовитая слюна, когти, зубы, скорость и сила... чёрт возьми, Уизли действительно чудовищно повезло напороться именно на сонного пса, иначе нашли бы от него только начисто обглоданный скелет, разобранный по косточкам! И дьявольские силки — растение, реагирующее на прикосновение и способное как минимум задушить человека в крепких объятьях, покуда взрослые экземпляры и вовсе могли "утрамбовать" жертву в кроваво-мясной свернутый блин, чтобы потом впитать в себя её соки. И чем сильнее жертва сопротивлялась, тем крепче были "объятья"! Ева сразу же признала их эффективность как защитников: хоть способ отбиться был довольно простым — силки жутко боялись света и тепла — но, попав в их объятья, из-за паники далеко не каждый сообразит и вспомнит о защите и так и помрёт в тщетных попытках вырваться из смертельного захвата. "Итого для защиты этого "чего-то" используют отвлекающие чары, рунную дверь, тролля, цербера и дьявольские силки. Как минимум, – сделала вывод Ева, сглотнув подступивший к горлу ком. Стало по-настоящему страшно. – Да так даже самый крутой клад не охраняют! Может, отступиться, пока не поздно?" Вопреки предыдущим случаям, сейчас Ева не разозлилась на себя за страх — в её глазах он был полностью оправдан. Сразиться с трехголовым псом, который так же опасен, как тролль? Суметь сдержать себя в руках в объятьях "силков"? Встретиться с ещё одним троллем или его заменой? А сколько ещё сложных препятствий там? И что против всего этого может противопоставить первокурсница, пусть и умеющая поджигать себе руки? "Ну, хотя бы это же самое "поджигать себе руки", – сформировалась неожиданно спокойная мысль. Ева сразу вспомнила: точно так же было летом, в переулке, после первого поджога. Даже образ собеседника, сидящего в кресле и аккуратно водящего пилочкой по ногтям, был идентичен. – Твой огонь способен прожечь шкуру тролля, чьей прочностью силки точно не славятся, равно как и цербер. Неизвестность? – воображаемый собеседник на секунду отвлекся на ощупь ногтей. – Весь Хогвартс и волшебный мир ещё три месяца назад были для тебя неизвестностью, однако же вот — ты здесь, и ты — одна из первых учениц своего курса и вполне уверена в себе". "И... что же делать?" – спросила Ева, поджав под себя острые коленки. Но образ человека только посмотрел на неё с легким презрением. "Грустно смотреть, как человек, не потерявшийся в схватке с троллем, не может сделать простых выводов в спокойной обстановке", – вздохнул он. "Простых выводов?" "Хорошо, – образ вздохнул особенно тяжело. – Очень толстый намек, надеюсь на твою дедукцию. Ты сейчас где?" "В Хогвартсе..." И тут в голове девочки словно кто-то щелкнул переключателем, и мысли понеслись галопом. От досады за свою тупость захотелось хорошенько приложиться лбом о стенку, останавливало только присутствие профессоров. Ну и тот факт, что шрам на лбу и без стеноприкладства довольно ощутимо кололо. "Ведь можно просто научиться противостоять! – Ева уткнулась в подушку, едва сдерживаясь, чтобы не зашипеть. – Да, я научилась жить в этом мире, несмотря на то, что раньше о нём совсем ничего не знала! И если я смогла победить тролля без особых знаний, то с ними будет ещё проще!" Обсуждение у кровати Уизли, похоже, закончилось, и профессора двинулись на выход. В крыле оставалась только мадам Помфри, всё ещё возившаяся у пациента. "И есть не только знания и заклинания, но и слабые места! – продолжался стремительный ход мыслей. – Тролли тупы и у них уязвимая шея, а защита для меня не помеха. И цербер тоже должен иметь какую-то уязвимость! А про силки я знаю, нужно лишь не поддаться панике или вовсе избегать с ними контакта..." То, что ещё пару минут назад казалось Еве труднопреодолимой преградой, под новой волной мыслей стало просто еще рядом задач с несколькими решениями. Как будто она просто... сменила позицию, и объект рассмотрения открылся с другого ракурса... как если бы она смотрела на цилиндр, который с одной стороны как прямоугольник, а с другой — как круг! "Ну, план есть. Осталось только начать действовать", – чувствуя этакое моральное удовлетворение от разрешенной проблемы, Ева сонно улыбнулась и наконец погрузилась в мир сновидений.***
– Эй, Поттер! Поттер! Девочка поморщилась и перевернулась на спину. – Поттер! Образ сна начал медленно растворяться... – Поттер, проснись! ... и на его замену пришел образ наглой рыжей морды, которая, по несчастью, оказалась соседом девочки. – Уизли... – сонно, но очень зло протянула Ева, на ощупь отыскивая на тумбе свои очки и волшебную палочку. – Или ты сейчас же заткнешься, или я тебя вышвырну в окно! – Ну, если тебе не интересно, где я вчера был... – Рональд надулся и скрестил руки на груди. – Я знаю, где ты вчера был, – очки нащупались раньше палочки, поэтому наглецу сравнительно повезло. Рейвенкловка протерла глаза и уставилась в окно с рассветным небом за ним. – Третий этаж, Запретный коридор. Спешу тебя обрадовать, Уизли: ты — редкостный идиот. – Ты чего обзываешься? – громко возмутился рыжий мальчик. – А ты скажи, что я не права, – спокойно парировала Ева, несмотря на злость от сорванного сна, в котором она летала на метле среди облаков. – Ты не права! "Может, стоит его проигнорировать? – Поттер протерла стекла очков, проверила их на просвет и нацепила на нос. – Хотя не, не буду. Скукотища — а так хоть утро скрашу". – Ладно, – девочка пожала плечами, не глядя на собеседника. – Учиться хочешь? Нет. Тебя стараются хоть немного вытянуть, но лучший результат, который был достигнут... как же там было... а: "Ну ты и зануда, Грейнджер!" А твои оценки? Кажется, одна "В" среди горы "У" и "С"? – Это не главное! – В школе-то? – хмыкнула Ева. – Ну ладно. На старшего брата ругаешься? Ругаешься. А ведь он к тебе с самыми лучшими намерениями, ай-яй-яй... Грейнджер обижаешь? Обижаешь. – Она... она заучка! "Ну, в принципе, тут он прав. Хотя, как оказалось, Гермиона может быть и нормальной". – То есть любой, кто получает оценки выше твоих — заучка? "Чего же ты тогда со мной разговариваешь?" Всё-таки Уизли-шесть оказался не законченным идиотом — красноречивый взгляд Евы с жирным намёком он определенно понял. – Но вершины всего этого ты достиг прошлой ночью, – подытожила Поттер, возвращая безразличие на лицо. – Полез в пасть церберу. Скажи хоть, зачем? – Ну... это же круто — узнать, что за закрытой запретной дверью! Теперь я смогу утереть нос Малфою и Фреду с Джорджем... Ева не выдержала и, предусмотрительно подняв очки на лоб, хлопнула себя ладонью по лицу. Слова кончились сами собой. "Ещё один жаждущий славы и популярности, только с полным отсутствием даже заднего ума, – рейвенкловка вновь уставилась в окно, где уже щебетали птицы. – Нет, это ничуть не весело. И я не Малфой, чтоб переходить на откровенное издевательство и получать с этого удовольствие". Вид и звуки природы за окном так и манили девочку выйти на свежий воздух. Но увы — ещё два дня нужно было соблюдать режим мадам Помфри... которая как раз вышла из своего кабинета. И эти же два дня терпеть неприятное соседство с рыжим недоумком — вряд ли он после встречи с цербером так скоро покинет Больничное крыло. – Доброго утра, мисс Поттер, мистер Уизли, – поприветствовала колдоведьма детей, левитируя к ним подносы с едой. – Вот ваш завтрак. Мистер Уизли, после ваших ночных... похождений вам придётся задержаться здесь на несколько дней. Вам очень повезло, что профессор Дамблдор успел прийти вам на помощь, иначе вы могли бы остаться без ног! Ева оторвалась от утренней овсянки и присмотрелась к ногам рыжего гриффиндорца. Они были полностью замотаны бинтами, а часть их ниже колен даже была покрыта тёмно-красными пятнами. Видимо, подумала Ева, даже сонный цербер может хорошенько тяпнуть. Уизли действительно жутко повезло. "А мог ведь и вовсе сгрызть начисто, и ещё кости как зубочистки попользовать..." – Мисс Поттер, ваша утренняя порция, – после завтрака закончила ее обследование врач Хогвартса, протягивая стакан со знакомым противным зельем. – Если не случится ничего особенного, то ваше магическое истощение даже не оставит следов, – Ева облегченно выдохнула. – Однако, вам всё ещё нужно соблюдать режим покоя и не напрягать себя ещё две недели после выписки! Как только медик скрылась в своем кабинете, Ева поежилась: такая строгость оставляла... впечатление. И серьезное уважение. Не то что у Петуньи: её строгость на грани стервозности не вызывала ни капли ни того, ни другого. Только желание как можно меньше контактировать с ней. – А ты сама ведь полезла на тролля! – вдруг вскрикнул Уизли-шесть, отчего Ева, слишком погруженная в мысли, вздрогнула. – Значит, ты сама... это... кретин! Ева повернулась к парню с легкой снисходительностью на лице. – Уизли... – "Боже, что за детский сад". – Я не сама на него полезла, а он первый меня атаковал — это раз. То есть я защищалась. И я сражалась с ним не ради "славы", – последовали воздушные кавычки, – а для спасения Гермионы — это два. Мне эта слава вообще ни разу не сдалась. Ева даже начала выгибать пальцы в такт счету перед мальчиком — а вдруг он не умеет даже считать? – И три, – девочка выгнула средний палец, не сдержав ухмылки из-за символизма. Уизли немедленно побагровел. – У тебя есть ещё аргументы к тому, что я дура, или ты просто попугай? – Ах ты... – задохнулся от злости гриффиндорец. – Ты... – Будем считать, что нет, – Ева опустила руку и, закрыв глаза, откинулась на подушку. – Делаем вывод: Уизли — ты скучный, и у меня нет никакого желания с тобой разговаривать. И да, ты — попугай. "Нет, похоже, кое-что малфоевское у меня есть. Это было даже... забавно". – Да пошла ты! – гневно выпалил гриффиндорец. – Я-то думал, что ты нормальная девчонка, а ты... От неожиданной мысли и мгновенно выстроившейся логической цепочки Ева даже приподнялась с кровати, не скрывая изумления. "Он думал, что я — нормальная девчонка... и полез на третий этаж на следующий день после моей стычки с троллем. Неужели?.." – Погоди-ка, – перебила она словоизлияния соседа по палате. – То есть ты полез в запретный коридор... чтобы впечатлить меня? Судя по тому, как мальчик мгновенно стал пунцовым и поспешил отвернуться, она попала в точку. – Уизли... ты точно дурак. – Сама такая! "И что в тебе Гермиона нашла?"***
К счастью, в дальнейшем от скуки Ева была избавлена — Кэти с утра перед занятиями занесла домашние задания и несколько книг по её просьбе. Теперь и умирать со скуки не придется. – Кстати, раз уж я вызвалась поработать курьером, – не переставая хитро улыбаться, Кэти выудила из сумки... Гарри! Увидев хозяйку, кот громко мяукнул, тут же спрыгнул с рук рейвенкловки и бросился к хозяйке на грудь, где получил свою порцию ласк. – Привет-привет, друг, – прошептала Ева, мягко улыбаясь и поглаживая питомца. – Как он к тебе пробрался? – По-моему, сообразил, что тебя ждать не придется, и утром, когда я паковала сумку, забрался в неё сразу за книгами. И... – Кэти задумчиво почесала шею, – и я как будто сразу поняла, что он хочет к тебе... вот. Ева задумалась. Гарри — полукнизл. Книзлы были волшебными существами — кто знает, как далеко распространялись их способности? Правда, Ева пока что так и не удосужилась почитать про них, и знала она только об особом уме этих животных. Впрочем, ей и без чтения о магических животных было чем заняться — глядишь, скоро и в третий раз попадет в больничное крыло, только уже с умственной перегрузкой. А Гарри, похоже, уже не хотел ночевать без хозяйки. Вон как вцепился, вон как мурлычет. – Ладно, я пойду на пары, – Кэти почти покинула палату, когда перед самым выходом обернулась с ещё одной хитрой улыбкой. – Вечером принесу ещё слухов о твоем сражении с троллем! Кто знает, может, сегодня окажется, что ты тролля соблазнила? – Депульсо! – не выдержала Ева, мигом схватив палочку и запустив заклинанием в подругу; та, смеясь, увернулась от луча и скрылась в коридоре. – Вот задница... Гарри, проследив за скрывшейся Кэти, мяукнул, словно соглашаясь с хозяйкой, и вновь потерся об её руку, напрашиваясь на новые ласки. За домашними заданиями, чтением внеклассных книг и записью собственных заметок время летело очень быстро; интересные тексты сменялись один за другим, тетрадка постепенно заполнялась рецептами нужных зелий-стимуляторов и формулами наиболее интересных и важных защитных заклинаний. Ещё не наступил обед, как толстая тетрадь Евы, специально купленная в магазине обычных канцтоваров, пополнилась ещё семью страницами записей, и всё исключительно важными вещами, тонким почерком и с максимальным сжатием... и даже с несколькими вложенными листками пергамента. "Да уж, так никакой тетради мне не хватит, – с усмешкой подумала Поттер, проверяя на толщину оставшийся свободным объем. – К концу года мои записи, наверное, и в сундук не втиснутся!" Одна была беда: не попрактикуешься. Заклинания могут нарушить хрупкую стабильность её магии (или как там сказала мадам Помфри), а для зелий не было ингредиентов и котла. Ну, по крайней мере, с огнём таких проблем не возникало. "Ишь какая я шустрая, – мысленно усмехнулась рейвенкловка, перелистывая страницу старой книги по защитным чарам и напрочь игнорируя хмурый взгляд Уизли-младшего. Зато не игнорировал его Гарри: кот косился на гриффиндорца в ответ, полностью разделяя негативный настрой хозяйки по отношению к рыжему недоразумению. – Ещё и полдня не прошло, а уже вновь не сидится на месте". Рейвенкловка вдруг замерла от пришедшей в голову мысли... и тихо хихикнула. "Похоже, Кэти права — и у меня есть шило в заднице". Обед прошел мирно и спокойно. Во время проверок мадам Помфри Гарри быстро прятался в рюкзаке хозяйки, чтобы с её уходом вновь запрыгнуть на кровать и улечься рядом с девочкой — он, похоже, всерьёз вознамерился больше не оставлять её одну. И наконец воцарилось практически идеальное уединение: больше никто не пытался проникнуть в Больничное крыло с визитом к мисс Поттер, а Уизли-шесть, хоть и не мог усидеть на месте и всё время ворочался в кровати, более её не беспокоил. И это рейвенкловку полностью устраивало. И даже когда к рыжему зашли братья и одноклассники, Ева полностью игнорировала их шумные голоса. Вот только с каждым новой записью жажда девочки к немедленной практике становилась всё сильнее. Возникал непростой выбор: не читать ничего, но помирать со скуки, или читать, но не иметь возможности применить это? Ева попыталась прислушаться к своим ощущениям. Тело после лечебного ухода и зелий мадам Помфри не жаловалось, утомления, какое было после тролля, тоже не было. Шрам на лбу не кололо. Девочка покосилась на дверь кабинета медика Хогвартса, но, кажется, сейчас она не собиралась проверять подопечных. – Вингардиум левиоса, – взмахнула палочкой Ева, шепча заклинание. Книга медленно поднялась с её колен и зависла перед глазами, раскрытая на странице дополнительных заклинаний для практики младшекурсников. Девочка прислушалась к своим ощущениям: кажется, всё было в порядке, легкое тепло от сердца тоненькой струйкой текло через руку к палочке. – Хм... Люмос, – книжка с мягким стуком упала обратно на колени хозяйки, а на конце палочки зажегся маленький шарик белого света. Ева еще раз прислушалась к ощущениям: всё по-прежнему было в норме. – Нокс, – шарик света тут же потух. Рейвенкловка задумалась. Логических выводов было два: или у неё всё уже стабилизировалось, а мадам Помфри перестраховывается, или состояние здоровья было хрупким, но такими слабыми заклинаниями его нельзя было серьезно расшатать. Для проверки можно было бы начать разучивать что-нибудь из книги, например, вот это же "Протего", но так перепрыгивать с простого на сложного Ева поостереглась. Нужно было что-то среднее между ними по уровню, промежуточное... К счастью, одно такое у нее было: Джек на правах старосты Рейвенкло недавно учил первоклашек факультета одному довольно полезному заклинанию, к тому же несложному. Ева взяла с тумбы стакан, оставшийся после зелья восстановления. – Агуаменти, – прошептала она, направив конец палочки в стакан. Тот тут же начал наполняться чистой свежей водой, как и планировалось, только струя была слабенькой. Ева еще раз прислушалась к себе: всё было в порядке. Она понемногу усилила напор, внимательно следя за ощущениями тока магии, но вот стакан заполнился, а ничего особенного так и не произошло. – Странно, – пробормотала Ева, ставя стакан с палочкой на тумбу и притягивая к себе книгу с тетрадкой и записями. – Может, мадам Помфри действительно просто перестраховывается? Ева почесала лоб пером. Вывод был довольно сомнительным: у неё не было должного медицинского образования, чтобы судить самостоятельно, равно как и знаний о своих возможностях. Тот же "ручной" огонь, например, для Евы всё ещё был странной диковинкой, пусть и полезной. Записав на отдельном листе пергамента свои наблюдения, сразу под заметками о магическом огне и его ощущениях, и подумав ещё немного, Ева пришла к хорошему компромиссу: лучше действительно не переходить к сложным заклинаниям, дабы не рисковать, но можно изучать связь заклинаний и их движений-активаторов. Тем более, она еще после "полетов" с Лонгботтомом это хотела сделать, даже отметила этот момент как заметку номер два. А к концу дня Ева, похоже, вконец опустилась в глазах Уизли-шесть. Наблюдая за обложившейся учебниками и записями соседкой по палате и её странными действиями — колдует одно и то же заклинание по нескольку раз, что-то запишет, побормочет и вновь колдует — Рональд сопровождал её действия комментариями вроде "совсем с ума сошла", временами пытаясь отвернуться от неуемной девчонки и игнорировать её. И каждый раз, спустя минут пять-десять, поворачивался обратно, вновь сверлил её сердитым взглядом и вновь бормотал что-то о "вконец помешавшихся заучках". И каждый раз вздрагивал от недоброго взгляда её кота.***
К счастью, после Хэллоуина школа больше сюрпризов не преподносила. То ли тролли закончились на том экземпляре, то ли гнев директора, о котором она услышала от подруг к вечеру второго дня и впрямь был так страшен (а с их слов, Дамблдор сидел за ужином настолько злой, что его давящая аура ощущалась даже за серединой стола), но после Хэллоуина в Хогвартсе наступил мир и покой. И учебная повседневная рутина. Правда, если сюрпризов не преподносила школа, то это, видимо, вознамерился делать её директор. – Прошу вашего внимания, – поднялся Дамблдор из-за учительского стола во время ужина в Большом зале. Зал мгновенно затих. Ева выписалась только этим днем и всецело наслаждалась нормальным приемом пищи вместо больничной диеты, но вид волшебника (а мрачный директор на каком-то подсознательном уровне вызывал довольно неприятное напряжение) несколько поубавил ей аппетит. – У меня важное объявление. К сожалению, наш профессор по Защите от Темных Искусств, профессор Квирелл, слёг с очень серьезным недугом. Его госпитализировали в Больницу Святого Мунго, и до конца этого года профессор не сможет преподавать свой предмет. Новость не вызвала сочувствия у учеников: в разных частях Зала в полной тишине прозвучали лишь несколько шепотков. Квирелла уважали немногие, и даже Ева, сидя на его лекциях, больше похожих на неудачное театральное выступление, постепенно разочаровывалась в учителе. Пока директор молчал, Поттер рассмотрела других профессоров... и мрачное настроение Дамблдора, похоже, было заразным: на злую профессора МакГонагалл было страшно смотреть, а профессор Снейп был мрачнее тучи ("хотя куда уж мрачнее его обычного вида", подумала Ева). Напряженным выглядел и Хагрид, а профессор Флитвик сидел в глубокой задумчивости, прокручивая вилку в своих тонких пальцах. – Что-то проклятие должности в этом году поторопилось, – пробормотал Джек Мэннинг, староста Рейвенкло. – Ещё Рождество не наступило, а профессор уже вылетел. "И правда", – мысленно согласилась с ним Ева, смотря на пустое кресло Квирелла. О проклятии должности профессора ЗОТИ, оставшемся после попытки Волдеморта поступить на эту должность, первокурсники узнали ещё в начале учебного года. Хотя казалось оно довольно... странным. Даже для волшебного мира. – До конца года замещать профессора Квирелла буду я, – а вот эта новость мгновенно вызвала в Зале живое обсуждение среди студентов. Сам профессор Дамблдор будет учить их предмету — было о чем посудачить! – Надеюсь, вам понравится моё преподавание, – директор постарался улыбнуться, что при его выражении лица вышло довольно неплохо, и сел обратно в свое кресло. – У Квирелла, похоже, что-то очень серьёзное, – тихо произнесла Кэти, опустив вилку с ножом на тарелку. – Профессора все такие мрачные. – Особенно директор, – так же тихо ответила Ева, покосившись на упомянутого. Тот о чем-то переговаривался с профессором МакГонагалл, и их внимательно слушал профессор Снейп, сидевший сегодня по другую руку от Дамблдора. – Такое чувство, что никто никогда не видел сердитого Дамблдора. – Пенелопа вчера говорила, что не помнит вообще ни одного случая за все свои пять лет, чтобы профессор Дамблдор злился, – склонилась к подругам Чжоу. – И очень редко — чтобы сердился. Это всё очень странно. – И чем таким серьезным мог заболеть Квирелл? – задумалась Кэти. – Неужели слухи про его вампиризм правдивы? – Судя по запаху, который он пытался чесноком скрыть, это больше похоже на ликантропию, – Ева поморщилась. Последние две недели, когда она видела Квирелла, странным образом усиливалась её антипатия к профессору: странный запах под мощным ударом чесночного аромата, нервность... и легкое покалывание в шраме при его прямом взгляде, не говоря о его стиле преподавания — все это постепенно отталкивало девочку от Квирелла. – Хотя, кажется, по полнолуниям у нас никто не выл. - Может, проклятие Черного Сердца?[2] – задумчиво предположила Чжоу, тоже отложившая приборы на стол. – Я слышала, что эпидемия сейчас бушует в юго-восточной Европе, и ты говорила, что Квирелл туда ез... а, нет, – девочка покачала головой, – у нас же никого больше не увозили с таким же диагнозом. – Может, спросим у профессора Флитвика? – предложила Кэти. – Нет, – твердо покачала головой Ева. – Не стоит его беспокоить. У меня ощущение... в общем, мне кажется, что с этим вопросом лучше профессоров не трогать. Переглянувшись, Чжоу и Кэти пожали плечами. Доверие ощущениям и интуиции рыжей подруги у них уже было обычным делом — Ева практически не ошибалась в таких случаях. Впрочем, на отбывшем профессоре Квирелле сюрпризы для Евы не закончились. Как оказалось, это было только преддверием к основному событию вечера. – Ева, – к девочке склонилась Пенелопа Кристалл, только что отошедшая от профессорского стола. – После ужина тебя к себе вызывает профессор Дамблдор. "Опаньки". И это было самым мягким способом передать накатившее на Еву ошеломление — которое быстро сменилось опасливой настороженностью. – Я так понимаю, что это будет по вопросу твоей... встречи с троллем, – лицом староста выражала неодобрение тому, что такая ситуация вообще возникла, отчего Ева виновато улыбнулась. – Но всё же я должна спросить: у тебя ничего такого не случалось? Ева отрицательно покачала головой. – Точно? Ну... ладно, – было видно, что девушка сомневается, но поделать пока что ничего не могла. – Я тебя отведу к нему после ужина, хорошо? – Похоже, твое шило привлекло внимание вышестоящих, – хихикнула Кэти, когда Пенелопа отошла от них... и тут же осеклась под тяжелым взглядом подруги. – Не смешно. В компании воцарилось неловкое молчание. Ева вздохнула и окончательно отложила столовые приборы — после ТАКОЙ новости аппетит был безнадежно испорчен. - Может, расскажешь, почему ты так реагируешь на одно только упоминание о профессоре Дамблдоре? – осторожно поинтересовалась Чжоу. – Вдруг мы сможем тебе помочь? "Хах. Если бы..." Ева криво улыбнулась и потерла глаза пальцами. Подруги, к сожалению, здесь ей ничем не могли помочь... хотя Ева понимала, что если будет таиться, то это может серьезно ударить по их только-только сформировавшейся дружбе. – Давайте... давайте как-нибудь потом, – предложила Поттер после минуты тяжелого молчания, всё ещё не отрывая ладони от глаз. – Просто... – девочка тяжело выдохнула. – История не очень приятная. – Это связано с тем, что ты проживала у своих дяди- и тети-магглов? – вспомнила разговор в поезде Чжоу. – И это тоже. Рейвенкловка сидела, гипнотизируя полупустую тарелку перед собой и пытаясь понять: чего ей ждать от встречи с директором? До этого он предпочитал обращать на нее внимания ровно столько же, сколько и на остальных учеников. К тому же, мрачный директор внушал... опасение. Казалось, вокруг него даже была аура, подавляющая и такая же мрачная, как и ее хозяин. "Ладно, чего уж тянуть", – Поттер подхватила сумку и, встав из-за скамьи, направилась к выходу из Большого зала. – Удачи, – тихо сказала ей вслед Кэти, словно бы попутно извиняясь за свое поведение. Ева на секунду остановилась, повернулась к ней и кивнула, постаравшись улыбнуться помягче. Кажется, даже получилось.***
– Малиновые леденцы, – произнесла пароль Пенелопа, и статуя горгульи медленно отодвинулась с прохода, являя взгляду девочек винтовую лестницу. – Тебя подождать? – Нет... спасибо, – хрипло ответила Ева, нервно сжимая лямку рюкзака на груди и смотря строго перед собой. – Я запомнила дорогу. – Ну... ладно, – девушка, похоже, невольно разделила мрачный настрой с подопечной. – Не переживай, – улыбнулась Пенелопа, положив ладонь на плечо девочки. – Думаю, все будет хорошо. Профессор Дамблдор может быть строгим, но он всегда справедлив. Ева кивнула с каменным лицом, и когда Кристалл направилась обратно по коридору, тяжело выдохнула, закрыв глаза. - Справедлив, да? – негромко хмыкнула она. – Ну... вперёд, тогда, – подбодрила она себя, делая первый шаг к лестнице. – Посмотрим на эту... справедливость. Стоило девочке шагнуть на ступеньку, как лестница закрутилась подобием эскалатора в метро, самостоятельно поднимая пассажирку вверх и остановившись перед большой дубовой дверью. Ева сжала зубы и, ещё раз вздохнув (как она ни пыталась себя успокоить, встреча с Дамблдором все равно держала её в жутком напряжении), трижды постучала в дверь. – Войдите, – донеслось из-за неё. Ева осторожно толкнула ручку от себя. Кабинет директора произвел на девочку впечатление. Это была большая круглая комната, стены которой были сплошь закрыты книжными шкафами, прямо как в башне Рейвенкло, а пространство пола было сплошь заставлено множеством столиков с различными приборами, часть из которых дымила или скрипела. Здесь даже был большой золотой шар глобуса и огромная волшебная карта всей Европы. Казалось, яблоку некуда будет упасть от такого количества вещей. И портреты. Множество портретов, занимавших все оставшиеся свободными участки стен вплоть до потолка. Люди на них мирно посапывали в креслах... и такое абсолютное "единодушие" инстинктивно казалось Еве... неестественным. – А, Ева! – приветствовал её Дамблдор из-за своего стола. Волшебник улыбнулся. – Прошу, проходи. Рейвенкловка осторожно, на негнущихся ногах, прошла через комнату и приблизилась к массивному столу, за которым восседал директор. На его дубовой поверхности царил порядок: несколько книг аккуратной стопкой лежат с одного краю, стопка пергаментов с другой. Посередине стоял ещё один странный приборчик, в испускаемый дым которого и всматривался Дамблдор. Попыталась всмотреться в него и Ева, но как только она это сделала, дым, закрутившись последней спиралью, исчез, а директор со вздохом отодвинул его к краю стола с книгами. – Присаживайся, – кивнул он на кресло перед столом. – Чаю? Ева сделала попытку прочистить горло. – Нет, спасибо. Воцарилась тишина. Дамблдор изучающе рассматривал девочку перед собой, скрестив пальцы морщинистых рук на столе, Ева же смотрела в центр его стола, чувствуя, что напряжена точь-в-точь как готовая взвестись пружина. И её не покидало ощущение, что Дамблдор с его пронзительным взглядом поверх очков-половинок это прекрасно видел. – Что ж, – первым нарушил он установившееся молчание. – Полагаю, тебе будет радостно узнать, что в той неприятной ситуации с троллем ни один ученик не пострадал. Благодаря твоей самоотверженной отваге мисс Грейнджер смогла добраться до меня в Большом зале и сообщить о произошедшем. Ева моргнула. – Это... хорошо знать, – осторожно ответила она. – Конечно же, я бы предпочел, чтобы тебе не пришлось сталкиваться с таким созданием лицом к лицу, да ещё и без подготовки. Далеко не каждый волшебник способен справиться даже с обычным взрослым троллем, – продолжил Дамблдор. – Но, тем не менее, твои действия оказались... хм... весьма эффективными, чтобы одолеть это чудовище... "Наверное, намекает на лестницу", – подумала Ева. Девочка чуть покраснела: цель, конечно, оправдывала средства... но обрушить целую массивную лестницу ему на голову всё-таки было явным перебором. ... или это он о том, как она его окончательно добила? – ... и я полагаю, что с моей стороны будет совершенно справедливым наградить тебя и твой факультет пятьюдесятью призовыми баллами — за проявленную смелость, отвагу... и конечно же за то, что не оставила товарища в беде. Ева подняла удивленный взгляд на Дамблдора, впервые с тех пор, как зашла в кабинет. Пятьдесят баллов — это было очень круто. И, конечно, было очень здорово знать, что её заслуги действительно признают — особенно после бесконечных нотаций мадам Помфри и возмущенных речей профессора МакГонагалл... ... вот только сами собой всплывали в памяти её собственные мысли, что были после спасения Лонгботтома в Больничном крыле. Если бы её так наградил профессор Флитвик — это было бы нормально. Но от Дамблдора это смотрелось как... ну да — как задабривание. Как брошенная собаке кость. Как попытка втереться в её доверие. И паранойя в Еве немедленно подняла голову — вместе с вернувшимся чувством взведенной пружины. – ... спасибо, сэр, – помедлив, ответила она. – Если кому-то и стоит здесь выражать благодарности, так это мне, – мягко улыбнулся Дамблдор. Ева искренне понадеялась, что её лицо сейчас не выдавало её эмоций. – Впрочем, полагаю, ты задаешься резонным вопросом, что это я мог сказать тебе и в Больничном крыле, не так ли? – взгляд волшебника незаметно стал уже сосредоточенным. – На самом деле, я уже давно хотел поговорить с тобой, Ева. Девочка почувствовала, как каменеет её лицо. – Но для начала... хм... скажи мне, как тебе Хогвартс? Ева чуть повременила с ответом. – Необычно. Здесь... красиво, и замок такой... ммм... – Величественный? – подсказал директор. Ева коротко кивнула. – Я рад, что тебе понравилось. Хогвартс по праву можно назвать чудесным местом. А как тебе твой факультет? – Замечательно, – напряжение немного спало в Еве — по крайней мере, "стрелять" она уже не спешила. – Я бы даже сказала, что идеально... – девочка вдруг прищурилась, – особенно после Дурслей. Отпущенная ею шпилька поразила цель — даже с такой молниеносностью Ева успела заметить, как на мгновение тень накрыла лицо директора. – Кхм... Я понимаю, что твои дядя с тетей — не самые лучшие люди, – дипломатично произнес волшебник, внимательно смотря на девочку перед собой, – но разве стоит говорить о них так... жестко? И вот тут Ева вскинула голову, встретившись взглядом с голубыми глазами директора. Она могла быть очень осторожной перед неизвестностью, в роли которой сейчас выступал Дамблдор, движению напролом и безоглядным действиям предпочитая наблюдение и анализ. Она даже могла отступиться от своих затей или мыслей, если логично подтвердить их неправильность. Но никакая логика не могла обосновать десять лет жизни в чулане под лестницей и такое отношение. И говорить ей после этого, что они — "не самые лучшие люди"... – При всем моем уважении ко взрослым, сэр, – ядовито ответила она, не отрывая взгляда от директора, – таких, как мои дядя и тетя, лучше сразу отправлять в тюрьму. Кому, как не вам, прославленному своим умом и наблюдательностью волшебнику, это знать? Директор остался неподвижен, даже не изменив задумчивого выражения глаз, но намек определенно уловил. Волшебник скрестил пальцы у бороды и откинулся на спинку кресла. – И ты совершенно не жалеешь о том, что едва не погубила жизни своего дяди и кузена? – бесстрастно поинтересовался он. Ева поджала губы. Удивляться осведомленности директора деталям уже не было смысла. – У магг... неволшебников есть такая поговорка: "око за око, зуб за зуб", сэр. Я бы даже сказала, что они еще не полностью ответили за свои действия... – Ева выдохнула, – но я не злопамятна. И если вам так угодно, сэр, я пыталась помочь Дадли выбраться из обломков, но мне помешала тетушка Петунья, которая и выгнала меня из дома. Тишина вновь окутала кабинет. Подстегиваемая злостью и оттого осмелевшая Ева уже не отводила взгляда от Дамблдора... хотя понять что-то по его неизменно-сосредоточенному выражению лица было трудно, а интуиция и шестое чувство в ней пока что молчали. Впрочем, первый вывод был сделан: директор определенно не одобряет её позицию... но и не порицает. Это было неожиданно для образа великого светлого мага, который сформировала себе Поттер. – Есть еще что-то, о чем вы хотели поговорить, сэр? – в этот раз первой заговорила Ева. – Пожалуй, – согласился Дамблдор. – Я бы хотел услышать твою версию того, что произошло в тот вечер на Хэллоуин. Ева вновь моргнула. – Вы могли об этом спросить у Гермионы. – Однако мисс Грейнджер очень спешила выполнить твои указания, отчего была вынуждена пропустить самые важные события. "Чего он этим добивается? – Ева нахмурилась, скрестив пальцы на коленях и рассматривая волшебника перед собой. В этот раз её шестое чувство отчетливо дало о себе знать. – Он... оценивает?" Помедлив, Ева пересказала Дамблдору события того вечера, опустив некоторые подробности. Конечно, чисто срезанная шея тролля и огромный чёрный круг на каменном полу наводили на вполне конкретные вопросы к одной рыжей первокурснице из Рейвенкло (ведь не полный же кретин директор?), но Ева не стала о них упоминать, ограничившись общими формулировками, а некоторые моменты и вовсе списав на беспамятство. Дамблдор слушал не перебивая. – И вновь я должен сказать, что это было весьма отважно с твоей стороны — в одиночку встать перед троллем, чтобы защитить от него свою подругу, – улыбнулся он после рассказа девочки. – "Если ты предупредишь учителей — здесь будет только один труп. Если ты останешься — два трупа будет только здесь, а для ещё половины школы Хогвартс станет кладбищем", – процитировала себя Ева. – Это было наиболее логичным решением. – И все же я думаю, тебе есть чем гордиться, – глаза директора чуть замерцали, точь-в-точь как первого сентября, на пиру в Большом зале. – И я более чем уверен, что твои родители тоже бы гордились тобой. – ... если вы так говорите, сэр, – Ева пожала плечами. – Джеймс и Лили были очень храбрыми волшебниками, – Дамблдор вздохнул, на мгновение закрыв глаза. – Далеко не многие осмеливались выступать против тирании лорда Волдеморта, и далеко не многие, прости мне мою нескромность, имели отвагу выступать против него в бою. И не раз, не два, но целых три раза — и каждый раз одерживать верх. А вот этого о своих родителях она не знала. До сих пор её знания о Лили и Джеймсе — маме и папе — ограничивались рассказами мистера Тома из "Дырявого котла". Ева уже примерно представляла возможности Волдеморта на основе прочитанной истории волшебного мира, и знать о том, что её родители были настолько сильны (и, как бы сказала Кэти, круты), чтобы лицом к лицу сражаться с Неназываемым лордом... Если бы не все так же настороженная паранойя в ней, Ева бы наверняка даже почувствовала гордость. – Однако он добрался и до них, – мрачно констатировала факт рейвенкловка. – К сожалению, да, – Дамблдор вздохнул еще раз. – То была очень темная история... всех нас застало врасплох, что... – волшебник в какой-то момент осекся, на короткое мгновение приняв задумчивый вид. – Впрочем, прости старику его слабости и болтовню. "Болтовню?.. – Ева растерянно уставилась на директора. – В смысле, оговорка?" Обдумав это, рейвенкловка мысленно покачала головой. Это было куда больше похоже на закидывание удочки. А своим интуиции и своей логике Ева доверяла. Правда, они же говорили, что для закидывания было дано слишком мало информации... и Ева не могла выстроить логическую цепочку от этого дальше. "Какую выгоду может преследовать здесь Дамблдор, давая мне такой обрывок? – ещё несколько секунд молчания были использованы ею для размышлений. – Ничего не понимаю. Всё ещё проверяет на реакцию? В этот раз на упоминание родителей? Или действительно просто болтовня старика?" Впрочем, это могла быть и разыгравшаяся уже сверх меры паранойя, неизменно пробуждавшаяся в ней при мыслях о директоре... И кстати о родителях: Ева вспомнила, что не только Дамблдор давно хотел с ней поговорить. У неё тоже были вопросы, которые она хотела ему задать. – Сэр, – привлекла она внимание Дамблдора, погрузившегося в задумчивость вместе с ней. – Позвольте теперь и мне задать вопросы. – Конечно, Ева, – кивнул старый волшебник. – Спрашивай. – Почему вы не отдали мне ключ от сейфа моей семьи? Ева была вынуждена отдать должное его выдержке: Дамблдор не то что не изменился в лице — даже не пошевелился. Ей даже пришлось напомнить себе, что перед ней весьма известный и могущественный маг, и вряд ли бы Дамблдор достиг столь много, будучи обыкновенным простаком. – Если ты говоришь о времени до получения тобой письма из Хогвартса, то этот сейф твои родители частично передали в моё распоряжение ещё во время войны с Волдемортом, – ответил Дамблдор. Он вновь сложил руки на столе и скрестил пальцы. – Средства из него, взятые с согласия Лили и Джеймса, очень помогли нам в борьбе с Волдемортом и его приспешниками. – Например? – Например, в благотворительности. Во время и после войны было очень много семей, которым была нужна финансовая помощь из-за потери членов их семей или травм. Часто нам остро не хватало даже медикаментов, а иногда требовались квалифицированные услуги в Больнице Святого Мунго. – И вы хотите сказать, что и сейчас этим семьям и жертвам войны требуется такая помощь? – скептически приподняла бровь Ева. – К счастью, сегодня этот вопрос взяло на себя Министерство магии, – невозмутимо ответствовал директор. – Однако мне кажется, что передать ключ от твоего наследства Дурслям было бы не самым разумным шагом с моей стороны, пусть даже они были твоими опекунами. Поэтому ключ дожидался тебя у меня. "Это... логично, – была вынуждена признать рейвенкловка. – Но если говорить про благотворительность... почему мне кажется, что это больше похоже на дойку богатой коровы? – язык так и чесался высказать это вслух, но Ева сдерживалась — ей нужен был разумный диалог, а не обвинительная истерика. – И сколько же ушло на эту добродетель?" – Почему же вы тогда не использовали свои средства, сэр? Вы ведь очень известный волшебник, у вас наверняка имеются собственные значительные накопления. – Почему-то все считают, что звание известного волшебника автоматически подразумевает несметные богатства, – хмыкнул в бороду Дамблдор. – Увы, Ева, это не так. По сравнению с обычным волшебником я, бесспорно, буду считаться богатым, но в ситуациях подобным той войне тянуть подобное бремя в одиночку — задача практически невыполнимая, – Дамблдор чуть покачал головой. – Благодаря же посильной поддержке таких людей, как твои родители, это становится чуточку легче. "Ну хорошо, убедил. Но это было в прошлом!" Нет, Ева не была против благотворительности, если деньги действительно шли на помощь пострадавшим. Но Волдеморт был мертв уже десять лет, а снятие денег, согласно разговору с гоблином-клерком, продолжалось. Кроме того... Ева попыталась припомнить тот разговор летом, в "Гринготтсе". "Здесь указано, что в отсутствие совершеннолетнего члена семьи все дела, а так же движимое и недвижимое имущество семьи Поттер передаются во временное ведение доверенному лицу, которым выступает Альбус Персиваль Вулфрик Брайан Дамблдор, и установлено, что из сейфа каждый год изымалась определённая сумма средств, в том числе и на ваше содержание". – А во что вы вкладывали деньги из моего сейфа, называя это "моим содержанием"? – поинтересовалась Поттер. – Ровно в то, что подразумевалось под этими словами, – не повел и бровью Дамблдор. – То есть мое проживание в чулане, ношение одежды за кузеном... и, особенно, слова Вернона и Петуньи о том, что за меня они не получают и пенса — это все подразумевается под помощью мне? – яда в на удивление спокойном голосе Евы, наверное, хватило бы на убийство дракона. Но директор оставался невозмутимым. – Возможно, твои дядя и тетя просто предпочитали... не замечать этой поддержки, – ответил он, чуть блеснув очками. – Увы, их отношение к твоей матери и всему, что связано с магией, весьма печально и могло повлиять и на их взгляды. "Отношение к твоей матери... То есть ты действительно знал обо всем этом, – Ева поджала уголок рта и уставилась в окно за плечом директора, чувствуя, как злость на старика постепенно утихает, оставляя место холодной логике. Для неё не было смысла "думать" сердцем, когда речь шла о чем-то спланированном, заведомо продуманном. – Знал, что мне там будут не рады, и осознанно сплавлял меня на все это..." – Ева сжала губы, сдерживая рвущуюся с языка нецензурную характеристику. Желание вытрясти из Дамблдора всю правду о его замыслах постепенно сходило на нет. Какой теперь в этом был смысл? Главный вывод был сделан: для Альбуса Дамблдора Ева Поттер была не более чем фигурой на шахматной доске, и он уж точно не станет делиться с ней своими соображениями и домыслами. Даже то, что сейчас он сказал, вроде как и являлось ответом — а вроде как и оставляло ощущение, что ей снисходительно порекомендовали не совать нос не в свое дело. Вариант, что директор просто настолько некомпетентен? Ева мысленно фыркнула: это было даже не смешно. – В таком случае, вы, может быть, вернете мне ключ от сейфа? – задала она последний интересующий ее вопрос. – Ведь я теперь нахожусь в волшебном мире, и Дурсли больше не могут угрожать его состоянию. – Увы, я вынужден тебе отказать, – если это сожаление было искусственным, то Дамблдору нужно было отдать должное как к профессиональному актеру. – Ты ещё слишком юна, Ева, чтобы носить бремя возможности распоряжаться такими деньгами — а твои родители оставили тебе весьма внушительную сумму. Когда ты станешь взрослее и разумнее, однако... "Слишком юна, чтобы носить бремя...", "когда ты станешь взрослее"... Последний вопрос обзавелся собственным ответом, и Ева откинулась на спинку кресла, пропуская мимо ушей остальные слова директора и чувствуя смешанные усталость и... покой. Что ж, теперь все встало на свои места. У Дамблдора явно были на неё какие-то планы. Для него она — фигура на шахматной доске. Не личность, которая имеет право на нормальную жизнь, а очень популярная, но всё же фигура. И, разумеется, фигура не должна быть самостоятельной, не должна идти поперек воли игрока и не должна возмущаться, что у нее что-то не так. Фигура должна двигаться только так, как того пожелает игрок и как задано правилами. Она должна быть довольна, что её используют на благо кому-то или чему-то. Фигура должна быть довольна, что она вообще удостоилась чести быть фигурой... а остальное совершенно не важно. Что же, здесь ей делать больше было нечего. – Спасибо за ответы, сэр, – когда директор закончил говорить, Ева поднялась из кресла, поправив рюкзак под мантией. Лицо её было эталонно-каменным. – Полагаю, мне больше не стоит вас задерживать. Доброй ночи. – Одну секунду, Ева, – остановил её голос Дамблдора уже у самой двери. – Да, сэр? – замерла у открытой двери девочка, не оборачиваясь. – Твои дядя и тётя уже понесли свое наказание, – негромко произнес Дамблдор. Ева обернулась: волшебник смотрел на неё... с пониманием? – Не держи на них зла.***
Едва за девочкой закрылась тяжелая дверь, как кабинет наполнил негромкий шелест. – Ну... это было не так плохо, как ожидалось? – донесся неуверенный голос с одного из портретов. Дамблдор закрыл глаза и откинулся на спинку кресла. Позволил негромкому вздоху сорваться с его губ. – Не так плохо? – ядовито ответил ему другой портрет. Послышался язвительный смешок. – Вы сама деликатность, Эверард. Директор, у этой девчонки на лице всё было написано. Вы ей не нравитесь. – И должен заметить, отчасти очень даже заслуженно, – негромко заметил Дамблдор, не открывая глаз. На краю сознания мелькнула малодушная мысль, что лучше бы знак вопроса на личности мисс Поттер и дальше оставался таковым. Дамблдор не прибегал во время разговора к легилименции, лишь считывал поверхностные образы её сознания... ... что ж, надо было отдать девочке должное: для её возраста у юной мисс Поттер был превосходный самоконтроль. И крайне незаурядный ум, сумевший даже определить часть его намерений во время разговора. Не зря Распределяющая шляпа решила, что лучшим местом для неё будет Рейвенкло. Воистину удивительна бывает природа... Переплетенные пальцы едва заметно напряглись, стискивая выступающие под морщинистой кожей рук костяшки. Он подспудно ожидал, что разговор, повод к которому так удачно подвернулся ему под руку, будет непростым, что юная Ева будет относиться к нему с некоторым негативом — в конце-концов, её периодические взгляды на него в Большом Зале не были для него секретом... но даже все подмеченные им с начала года признаки не могли подготовить Дамблдора к такому результату. С самого первого дня в Хогвартсе мисс Поттер вела себя на удивление по-взрослому. Она прилежно училась и радовала своими успехами Филиуса, но никогда не гналась за факультетскими баллами. Ей была явно не по душе её собственная слава победительницы Тёмного Лорда, и уж тем более ей было не по душе прикованное к ней в школе внимание, но она проявляла удивительную для своего возраста сдержанность. Она не искала чужой компании, и возможно даже была несколько нелюдима — однако ещё до распределения она подружилась с мисс Белл и мисс Чанг, не стала отторгать их, хотя после годов жизни с Дадли Дурслем имела на то все основания. И даже более того — приняла в свой круг юную мисс Грейнджер, хотя ещё до этого испытывала к ней определенное неприятие. Иными словами, профессора в целом были довольны юной рейвенкловкой, и даже всегда требовательный Северус однажды высказал скупое "не так плоха, как могла бы быть". И никто не мог сказать, что под этим всем покровом сдержанности и воспитанности таится такая неприязнь к одному отдельному старому волшебнику. Что так неудачно сложившиеся воедино элементы, в иной раз выглядящие не более чем простой чёрной полосой не связанных между совпадений, так сложатся в голове одной неглупой девочки. Да, разговор вышел продуктивным: в конце-концов, правильно говорится, что иногда один час разговора с глазу на глаз даёт намного больше, чем сотни часов наблюдения издалека. И Дамблдор был рад, что его ошибка с Дурслями не сломала жизнь Еве, не сделала из неё озлобленную на весь мир сущность. Но цена этому была такова, что теперь в глазах мисс Поттер Альбус Дамблдор был едва ли лучше, чем терроризировавший страну десять лет назад лорд Волдеморт. Но разве можно было рассказать ей правду? Глубокие морщины прорезали лоб волшебника: стоило ли ей рассказывать о кровной защите, подаренной ей покойной Лили и закрепленной её сестрой Петуньей, когда та приняла племянницу под свой кров — особенно теперь, когда от этой защиты не осталось и следа? Ведь для того, чтобы защита работала, нужно было не только согласие Петуньи принять племянницу под свой кров. Нужно было самое главное: чтобы сама мисс Поттер считала дом номер четыре на Прайвет-драйв своим домом. Смогла бы юная Ева понять его действия, принять те защитные меры, которые он использовал, чтобы уберечь её от внимания волшебного мира, необходимость именно дома Дурслей — сейчас, когда ошибка всё же случилась, когда уже всё свершилось, и не отмотаешь маховик назад? Дамблдор печально усмехнулся. Нет, был ему самому честный ответ. Не смогла бы. Юная мисс Поттер была на удивление разумной юной леди. Но она была ещё слишком юна. – И что вы будете делать теперь, директор? Веки на лице старого волшебника дрогнули. Он открыл глаза. – Что я буду делать?.. – переспросил он, словно бы сгоняя дремоту. Но вот мгновение — и вместо усталого старика в кресле сидит уже сосредоточенный и бесстрастный волшебник. – Пожалуй ничего, Финеас. Ответом ему было растерянное молчание портретов. – Боюсь, я не понимаю, директор, – недоуменно улыбнулся портрет Финеаса. – Всё, что я мог, я уже сделал. Как вы могли наблюдать, результат получился далеким от мной ожидаемого, – Дамблдор медленно поднялся из кресла, завел руки за пояс мантии и неспешным шагом направился к окну слева от себя. – И, как вы метко заметили ранее, я не нравлюсь юной Еве. Любой мой шаг навстречу будет немедленно воспринят ею в штыки. – Вы сдаётесь, Дамблдор? – бесстрастно взглянул на него ещё один портрет, изображавший даму в изумрудно-зеленой мантии и широкополой шляпе. – Отнюдь, мадам Элизабет. Я не собираюсь отступать от когда-то данного мной слова, – ответил волшебник. – Но и... как говорят магглы в таком случае — бросаться грудью на амбразуру? – портрет бывшей директрисы в изумрудном обрамлении поморщился, – я тоже не собираюсь. Это будет попросту неразумным. Дамблдор немного помолчал, рассматривая искры звезд на вечернем небе в окне. Портреты терпеливо ждали. – Юная Ева продолжает жить своей жизнью, несмотря на все тяготы, что встречаются ей на пути. И самое лучшее, что я в данном случае могу сделать — не мешать ей жить дальше, – Дамблдор медленно обернулся. Его взгляд скользнул по сейчас пустующему насесту Фоукса. – Я не способен сейчас изменить её мнения обо мне — но я способен не лишать её заслуженного счастья детства. Незримо наблюдать и стараться поддержать, когда то потребуется. И когда придет время, когда Ева станет достаточно взрослой, когда она будет готова — она узнает, зачем всё это было нужно. А затем... Он замолчал. – Так и не исчезнувший до конца Тот-Кого-Нельзя-Называть? – произнес портрет Эверарда. – Да, – ответил Дамблдор. – Именно так. Тем же неспешным шагом старый волшебник вернулся к своему столу и сел за него. Пальцы волшебника вновь переплелись между собой и замерли у его крючковатого носа; взгляд его остановился на том самом волшебном приборе, за которым его и застала Ева, когда вошла в кабинет. – А до тех пор, нам остаётся только ждать... и помнить, что не только Еве потребуется наша помощь. И что не только ей в будущем может грозить опасность.***
Вечерний осенний ветер продувал девочку насквозь, поднимая полы мантии за её спиной, но она, стоя в открытом коридоре и рассматривая чёрную опушку вечерне-ночного Запретного леса, была слишком занята своими мыслями, чтобы замечать такие мелочи. Можно было бы поднять истерику, там, в кабинете директора. Накричать на него, обвинить во всем, что её не устраивало, разнести к чертям весь его кабинет... можно было бы даже ещё раз попробовать вызвать этот ее огонь и поджечь все к дьяволу. Можно было бы угрожать ему судом и последствиями, дать какое-нибудь интервью "Ежедневному пророку", чтобы очернить этого проклятого старпера, или вовсе, так сказать, сменить сторону — то-то некоторые бы обрадовались. Но Ева не стала всего этого делать. Это было бы бессмысленной тратой времени, нервов и сил. Дамблдор нервов извел ей уже более чем достаточно, и тратить на него ещё хоть грамм их Поттер не имела ни малейшего желания. Директор изволит играть в шахматы и считать её шахматной фигурой? Пусть. Но Ева никогда не забывала одну важную вещь: жизнь — это не игра. И люди в ней — не безвольные фигуры. И директору рано или поздно придется столкнуться реальностью и осознать, что фигуры на доске жизни могут не только действовать по строгим правилам и воле игрока. Фигуры на доске жизни могут неожиданно сменить цвет... или вовсе с неё соскочить. [1] На самом деле, здесь чистейший авторский произвол. Оригинальная "I Believe I Can Fly" за авторством R. Kelly была выпущена в ноябре 1996... но тут у нас волшебный мир и вообще AU. [2] Проклятие Черного Сердца — маленький привет из Морровинда. В игре данная болезнь серьезно подрывает силу и выносливость персонажа — а с учетом того, что Квирелл и так выглядит изможденным из-за симбиоза с Волдемортом, с точки зрения остальных это может быть фатальным заболеванием для профессора.