Жар-птица

– В Управление Полиции Лондона не поступало никаких заявлений о беспризорных детях на улицах города, уличные патрули тоже не сообщали ни о чём подобном. Детские приюты и дома временного содержания за последнюю неделю не получали никаких... кхм... пополнений... что я, честно говоря, нахожу довольно удивительным... – мужчина перелистнул страницу блокнота. – Был один похожий случай в одном из пригородных госпиталей — скорая доставила девочку с переохлаждением, подходящую по приметам, но она была с родителями... и без шрама, да. И, эм... я взял на себя инициативу и на всякий случай проверил городские морги, – говоривший поднял осторожный взгляд, – но там, к счастью, тоже не оказалось ничего нужного нам. Седовласый волшебник, сидевший за массивным дубовым столом, откинулся на спинку кресла, скрестил пальцы перед ртом, расположив локти на высоких подлокотниках, и задумчиво пожевал губами. – Таким образом, в маггловском мире никаких следов юной Евы? – Так точно, сэр, – кивнул мужчина. – Угу... А Дурсли? – Их доставили в лондонский Госпиталь Веллингтона, – мужчина вновь заглянул в блокнот. – У мистера Дурсля и его сына ожоги второй степени до примерно двадцати процентов тела, но врачи говорят, что ничего критического. У миссис Дурсль были шок и лёгкое отравление угарным газом. Но в целом можно считать, что они легко отделались... я имею в виду, при таком спонтанном выбросе. Волшебник покивал. – Хорошо, Альберт. Спасибо за твои усилия. И прости, что побеспокоил в такую позднюю ночь. – Ничего страшного, сэр, – успокоил его мужчина. – Мне все равно не спалось. – Тебя всё ещё мучают кошмары? – озабоченно нахмурился волшебник. – Нет, сэр, то уже давно прошло. Просто всю неделю провёл, распутывая дело одной из группировок турецкой наркомафии... Ещё не успел перестроиться на мирный лад, – Альберт устало улыбнулся. – Зато могу быть спокоен, так как ближайшую четверть века никто из той банды не сможет травить людей своей дрянью. – Это, безусловно, отличные новости, – улыбнулся волшебник. – Но всё же тебе стоит быть бдительнее по отношению к своему здоровью. – Лора тоже так говорит, – рассмеялся Альберт; в неровном освещении кабинета блеснуло золотом кольцо на безымянном пальце его правой руки. – Только почему-то именно я по вечерам переношу её спящую из-за рабочего стола на кровать. Эта её журналистика... – мужчина покачал головой. Взглянул на наручные часы. – Ладно, сэр, думаю, я пойду. Мне утром на смену, да и вам тоже не помешает выспаться. – Разумно, друг мой, – кивнул волшебник. – Спасибо тебе ещё раз за твои усилия. – Всегда к вашим услугам, сэр. Доброй ночи. Детектив Альберт Бёрч поднялся с кресла, нацепил на голову клетчатую кепку, кивнул на прощание хозяину кабинета и направился к камину. Бросок щепоти летучего пороха, название адреса — и мужчина скрылся во взметнувшемся зелёном пламени каминного перемещения. Альбус Дамблдор же, в чьём кабинете и проходила встреча, задумчиво побарабанил пальцами по дубовой поверхности стола. Сбоку раздалось мелодичное птичье чириканье. – Такие вот дела, Фоукс, – ответил ему Дамблдор. Волшебник с кряхтеньем поднялся из своего кресла, оправил длинную седую бороду и, заведя руки за спину, обогнул стол к насесту. – Даже великий и мудрый Альбус Дамблдор, оказывается, может ошибаться. Маленький птенец феникса грустно чирикнул со своего насеста, провожая волшебника взглядом маленьких чёрных глаз-бусинок. Пройдя мимо него, Дамблдор с улыбкой мягко огладил птенца указательным пальцем по маленькой головке. Но когда он замер напротив большой, с высотой во весь его немаленький рост, карты Европы, взгляд его был уже предельно серьёзным и сосредоточенным. – Никаких следов юной Евы в Лондоне и его пригородах, – пробормотал Дамблдор, глядя, как оживленные волшебством волны Атлантического океана омывают берега Ирландии. – И ни одного свидетеля её побега в Литтл Уингинге. Хм... Могла ли она случайно аппарировать? – спросил он в пустоту. Этот вариант был очень даже жизнеспособным. Дамблдор был осведомлен о возможностях британской маггловской полиции, и тот факт, что за три дня поисков Ева не попалась стражам правопорядка и добропорядочным гражданам, говорил скорее в пользу того, что Евы там просто и не было. Разумеется, оставался весомый шанс, что девочку занесло к асоциальным элементам маггловского общества... или наоборот, к сердобольному гражданину, который самостоятельно решил позаботиться о бедняжке. Случиться могло решительно что угодно. Особенно с потенциалом юной мисс Поттер. Другое дело, что засечь спонтанную аппарацию и найти её следы было задачей нетривиальной даже для самых опытных волшебников, что уж говорить об определении вектора такого перемещения. А если была неизвестна и стартовая точка... "Стоит ещё раз тщательно осмотреть Литтл Уингинг, – кивнул сам себе Дамблдор. – Начать от дома Дурслей и постепенно расширить зону на весь пригород. Возможно, это не самый надёжный вариант... но это всё же вариант". А если не сработает? Что ж... тогда придется начинать с самого начала. С Дурслей. Дурсли, Дурсли... Дамблдор отвернулся от карты и досадливо — недоуменно? — крякнул. Конечно, он лукавил перед Фоуксом — не ошибаются на жизненном пути только те, кто ничего не делает. Но конкретно эта ошибка была сродни пощечине. Неужели он настолько ошибся в своих прогнозах касательно этих магглов? Тщательные анализы характеров и личностей, основанные на не менее тщательном наблюдении, никогда не предвещали ТАКИХ результатов. Дурсли должны были вырастить племянницу в строгости, возможно, чуть излишней, характерной для консервативных людей — но без перегибов, и с должным воспитанием. Ни в коем случае не запрещать ей жить, как обычному ребенку. И ведь даже сфера-проявитель, волшебный артефакт, настроенный на предупреждение опасностей для дома четыре по Прайвет-драйв, молчала все эти десять лет! Дамблдор отошёл от карты и, с всё так же заведенными за спину руками, встал напротив шкафа с разными волшебными приборами и артефактами. От него перешёл к шкафу с книгами. От него, мимо своего рабочего стола, к ещё одному шкафу, затем к большому шару золотистого глобуса с вращающейся вокруг него серебристой сферой Луны, к вращающемуся столику с хрустальными сосудами... Мысли метались в голове волшебника, творя там настоящий сумбур, одна вперед другой — и, подобно им, по кабинету метался и его хозяин. Но в какой-то момент Дамблдор замер, а затем быстрым шагом направился к большому окну и распахнул его, впуская внутрь ночной свежий воздух. Вдохнул полной грудью... и буря мыслей немедленно замедлила свой ход. Стало намного легче. Спустя десять минут Дамблдор вновь занял кресло за своим столом, куда более собранный и сосредоточенный, и всё такой же задумчивый. Бесспорно, это был провал. Но на ошибках, как известно, учатся. Следовало вернуться к логике и проанализировать всё с самого начала. Пожалуй, ему и в самом деле стоило дать Арабелле Фигг куда более подробные инструкции насчет юной Евы. Сейчас Дамблдор совершенно ясно понимал, что стоило попросить её подробно сообщать обо всем, что происходило с семьей Дурслей на Прайвет-драйв эти десять лет. С него бы не убыло выделить полчаса в неделю на чтение отчета. Почему он при разговоре ограничился одной общей фразой "присмотрите за ней" — он сейчас не мог сказать. Возможно, он слишком положился на свои прогнозы. Не предусмотрел различные возможности — а ведь он был директором целой школы, где учились самые разные дети. С другой стороны, ну неужели Арабелла не могла сама додуматься до того, что ТАКОЕ положение дел не вписывается ни в какие рамки? Неужели ей нужно было дожидаться столь явных и вульгарных действий со стороны Дурсля, как рукоприкладство? В самом деле, сквиб ведь диагноз не умственных, а магических способностей... Старый маг негромко выдохнул: в будущем ему действительно стоит быть осмотрительнее. Но будущее будущим, а факт оставался фактом: предусмотрев множество угроз извне и оградив четвертый дом на Прайвет-драйв, старый волшебник умудрился упустить из виду одну-единственную угрозу — ту, против которой были бессильны все его меры. Ту, что крылась изнутри. Ту, что по воле случая и воплотилась в жизнь. И теперь Дамблдор даже не мог взяться предсказать психопортрет юной мисс Поттер. Если бы Дурсли относились к своей племяннице так, как он рассчитывал, то в ворота Хогвартса бы зашла воспитанная и порядочная юная леди. Добросердечная. Возможно, недоверчивая, настороженная и с несколько обострённым чувством справедливости, коим в свое время отметилась её мать, но вполне дружелюбная. И уж точно не высокомерная, не надменная... не негативная. Но абсолютное её неприятие? Практически рабская эксплуатация? Сутки, а то и недели в чулане без еды? Издевательства кузена и его друзей? Распускание слухов о преступной наклонности девочки и о том, что Джеймс был алкоголиком, а Лили — женщиной лёгкого поведения?.. Дамблдор непроизвольно приложил морщинистую руку ладонью к лицу, прикрыв глаза. И, как следствие, вместо сравнительно обычного ребёнка Дамблдор получал огромный знак вопроса. Совершенно непредсказуемый фактор. Даже было непонятно: успеет ли она попасть в Хогвартс в этом году? Понимает ли она вообще, что является магом? Напугана ли она этим, или же наоборот? Мерлин, сколько вопросов. И ни одного ответа. Дамблдор выпрямился за столом. Что же... если ответов нет — значит, надо просто их найти. Кивнув этой мысли, волшебник выпрямился и встал из-за стола. Погладив указательным пальцем Фоукса, весело чирикнувшего от ласки, и нацепив свои очки-половинки, он неспешным шагом покинул директорский кабинет, медленно двинувшись по пустым коридорам Хогвартса. Конечно, у него были некоторые привилегии как у директора школы, и аппарация входила в их число. Но эта прогулка до ворот замка была превосходной возможностью продумать свои дальнейшие действия. Да и свежий ночной воздух как нельзя кстати способствовал мышлению и умиротворению бури в голове. Пока что было рано поднимать панику касательно Евы. Однако и медлить ни в коем случае было нельзя. Сейчас единственным надёжным индикатором её состояния было то, что она жива — в противном случае, он бы уже читал письмо из Гринготтса о том, что гоблины реквизировали финансы Поттеров в связи со смертью последнего члена семьи. Но для остального хватало и обычной логики: девочке могло как повезти, и она могла найти кров и убежище, так могло и не повезти — и тогда она оставалась одна в этом... не самом приветливом мире. Время у них ещё есть. Альберт будет продолжать отслеживать обстановку в маггловском мире, а Дамблдор... что ж, ему тоже придется побыть детективом. И первым делом он будет задавать вопросы тем, из-за кого и сорвался его план.

***

- Трогай, Эрн. - ДА, ТРОГАЙ, ЭРН! ВАС ЖДЕТ БОЛЬШАЯ ВСТРЯСКА! Ева со вскриком подскочила на кровати, бешено озираясь и тяжело дыша. Ярко-зелёные глаза были широко раскрыты и стремительно осматривали всё вокруг, словно пытаясь что-то обнаружить. И только спустя секунд десять её взгляду вернулась осмысленность, и девочка осмотрелась вокруг уже куда более осознанно. Обычная комната с тёмными стенами из дерева, её кровать, стол, приоткрытое окно с утренним гомоном рынка и видом на металлические крыши ангаров... Её временная комната. "Сон", - облегченно выдохнув, девочка откинулась обратно на подушку. Невольным движением она приложила ладонь к бешено колотящемуся в грудной клетке сердцу. - "Ох... Просто чёртов сон". Видимо, эта сушеная, морщинистая голова из "Ночного рыцаря", чьи вопли могли разбудить и покойника, ей будет сниться всю оставшуюся жизнь. Хорошо, что синяки от непрерывных ударов о железо поручней сойдут уже через неделю вместе с мышечным напряжением: поездка в автобусе с непрерывными попытками не упустить спасительный металл и не врезаться в стекло борта при торможении для мисс Поттер превратились в этакую неслабую физическую тренировку. Да и нос уже не так болел после контакта с лобовым стеклом. Ева валялась в постели, свежей и приятно пахнущей, без пауков над головой и будучи чистой, и испытывала искреннее наслаждение от мысли, что ей не требуется вставать ни свет ни заря, дабы делать какую-либо работу. Пускай даже она ничего не имела против соседства с пауками. Пускай даже работа с садом ей в некотором смысле нравилась. Нравилось это ощущение... жизни в цветах, ощущение того, что она эту жизнь поддерживает. Что самое интересное, в те моменты почему-то ей также казалось, что цветы отвечали на ее заботу. Но сейчас её никто никуда не гнал, времени было явно больше, чем шесть утра, и она была предоставлена сама себе и своим мыслям. Волшебство все-таки существует. Кто бы что ни говорил против этой идеи, кто бы какие аргументы не приводил, но нестись по улицам на ТАКИХ скоростях, ни разу ничего не сломав и ни во что не врезавшись, решительно игнорируя любые правила дорожного движения, без чуда было столь же решительно невозможно. Это не говоря о той же сушеной голове с идиотским чувством юмора и её непрерывным ржачем. Это не говоря о том, что дважды "Ночной рыцарь" умудрялся буквально втиснуться между двумя другими автобусами, движущимися борт к борту, на ВСТРЕЧНОЙ полосе и один раз даже использовать самое настоящее замедление времени. Ночью Еве было все равно до проявлений таких чудес, как газета в руках Шанпайка в старомодном оформлении и с движущимися, как на экране телевизора, картинками. Она не была против того, что Стэн, выслушав ее положение, бесплатно подбросил её до некоего "Дырявого котла", где сдал на руки старику по имени Том. В тот момент она была слишком занята попытками усидеть на движущейся во все стороны кровати и не озвучить на весь салон автобуса свой запас нецензурных выражений, а позже настолько утомлена свершившимся ранее, что все происходящее девочка просто машинально отмечала, откладывая в памяти. Правда, сейчас ей, отдохнувшей и со свежей головой, ничто не мешало дать самой себе хороший подзатыльник. Но Еве было слишком хорошо, чтобы даже принимать сидячее положение. Подзатыльник, впрочем, был бы сейчас очень даже оправданным. Ну какой идиот будет верить первому встречному, который предлагает доставить незнамо куда, да еще и бесплатно?! А ну как бы сдал ее каким-нибудь... плохим дядям? Тет... Петунья каждый вечер, смотря криминальную хронику Лондона и наблюдая какую-нибудь новость о пропаже ребенка, причитала, что если бы не Литтл Уингинг, то она бы никуда и никогда Дадли не отпустила. А она вот так клюнула... - Нужно быть более осторожной, - сказала сама себе Ева, повернувшись набок и подняв взгляд к отрытому окну, в котором она видела затянутое серой облачной пеленой небо. - Удача вечной не бывает. Это была ещё одна её любимая фраза из той самой приключенческой книжки. Хотя, с другой стороны, Стэн не показался ей человеком, способным на какое-либо коварство или злодеяние. Он был каким-то... простоватым, по-детски наивным и, похоже, жутко охочим до чужого внимания: за все время следования маршруту, за неимением лучших собеседников, чем Эрни, старого водителя "Рыцаря", и самой Евы, парень непрерывно трепался о том и сём. Хотя большую часть его речей девочка благополучно пропустила мимо ушей. Но одной проблемы сейчас уму мисс Поттер явно было недостаточно. Хорошо, сейчас ей повезло оказаться в безопасном месте... а дальше что? У неё ни гроша в кармане, только грязная и потрепанная одежда, рюкзачок да книги. Ну да, она умеет поджигать всё вокруг... "Вот только если я ещё и "Дырявый котел" подожгу, то это будет апогеем сумасшествия", - Ева нервно хихикнула. - "Мистер Том уж точно этого не поймет". Стоило ей вспомнить о нём, как дверь в комнату открылась, и на пороге ее появился ранее упомянутый хозяин паба с подносом в руках. От подноса по комнате мгновенно пошел аппетитный запах чего-то горячего и мясного, и у Евы предательски заурчал желудок. Даже вернулось ощущение, словно бы он прилип к позвоночнику, как после заключения в чулане. - Ааа, вы уже проснулись. Доброе утро, мисс Поттер! - с улыбкой произнес Том, ковыляя вперед и поставив, точнее, грохнув поднос на табурет возле кровати и заставив посуду громко звякнуть - у старика была явная проблема с частью движений. Том был горбат, лыс и беззуб, он явственно хромал, а руки и ноги у него были очень длинными и тонкими; но при всём этом подобный образ, далеко не самый приятный на взгляд, почему-то не отталкивал девочку. Она проводила взглядом движения Тома и села в кровати, прежде чем полностью осознала его слова. - Я не называла своей фамилии, - осторожно заметила она, чуть отодвинувшись от края кровати и нацепив на нос очки, нащупав их на прикроватной тумбе. Она точно помнила, что ночью, когда Стэн закончил развозить пассажиров автобуса и ввел ее в паб, как последнюю из клиентов, она назвала только свое имя и тот факт, что она - сирота. Но Том на это вновь растянул беззубый рот в улыбке, сунув длинную руку за пазуху и выуживая оттуда конверт. Очень знакомый конверт. - У меня бывает много клиентов, - проскрипел он, протягивая письмо девочке, - но с именем "Ева" - очень редко. "Мисс Еве Поттер, Лондон, паб "Дырявый котел", комната 15", - прочитала на конверте Ева, тут же подняв подозрительный взгляд на Тома. Но старик выглядел все так же... безобидно что ли, и девочка отмела подозрение в шпионаже хозяина паба... хотя любопытство вновь взяло в ней верх. - Мистер Том... а откуда они, - девочка замялась, не зная, как назвать отправителей письма, поэтому она ткнула пальцев в конверт, - знают, куда его отправлять? - Не знаю, мисс Поттер, - Том мгновенно помрачнел, словно бы всерьёз опечалился фактом того, что не может ответить на вопрос. - Но письма из Хогвартса приходят всем детям в десять-одиннадцать лет, у которых есть магический дар. Ева недоуменно моргнула, не сразу осознав его слова. - То есть... у меня тоже есть... - девочка нерешительно замялась: ну абсурдно же это звучит! - этот дар? Этот вопрос изрядно удивил хозяина паба. - Конечно, - Том даже не сразу нашелся, что ответить. - Ведь... - на лице его отобразился тяжелый ход мысли, словно бы он не знал, что сказать, - ведь, эээ... ведь вы же дочь Джеймса и Лили Поттеров, таких великих волшебников... К тому же, если бы вы не были способны к магии, вы бы просто не увидели "Дырявый котел" и не вызвали "Ночной рыцарь"... Последние слова Тома пролетели мимо ушей девочки, стоило прозвучать именам её родителей. Ева уставилась на горбуна круглыми глазами... и тут же нахмурилась. Подозрение росло в ней с каждой минутой... и это ей не нравилось. - Вы... знали моих родителей? - осторожно спросила она. Том же, насколько это ему было доступно, от такого вопроса и сам уставился на девочку с немалым удивлением. - Конечно... - озадаченно ответил он. - Их вся магическая Британия знает. Очень достойные волшебники, герои Магической войны, павшие от руки Того-кого-нельзя-называть... который после этого пал от вас, и который оставил вам этот шрам. И указал длинным пальцем на её лоб, где сквозь растрепавшуюся челку рыжих волос проглядывался зигзаг молнии. Мисс Поттер определенно ошиблась — даже одного дня не прошло, как она вновь испытала удивление, близко граничащее с... да что уж лукавить, с чистейшим шоком. Если судьба в дальнейшем подкинет ей еще один такой фокус, то она рискует отбросить коньки еще даже до конца этого дня от взрыва мозга. Девочка непроизвольно, вслед за указанием длинного пальца Тома, коснулась пальцами своего шрама, затем тряхнула головой, пытаясь уложить тот сумбур, что творился в её мыслях. Ощущение было такое, словно кто-то взорвал в её голове дом, подобный тому, что был на Прайвет-драйв, а потом еще хорошенько раскидал обломки — такая сумятица в ней творилась. "Вот тебе и автокатастрофа", - Ева опустила голову, уставившись на собственные ладошки. То есть всё это время Петунья и Вернон лгали ей... не была ее мама потаскухой, не был ее отец алкоголиком, убившим почти всю семью? Или же... или... - "Чёрт, как всё это сложно!" Она совершенно не знала, кому и чему верить. Откровенно говоря, Дурслям, конечно, никогда особой веры не было, спасибо большое их отношению к ней, но... но Петунья всё же была сестрой ее матери. Кто, как не родная сестра, может лучше всех знать о своих родственниках? Неужели она стала бы так врать? А с другой стороны, ведь Ева не давала Дурслям повода к предвзятому отношению к себе. В конце концов, они могли бы взяться за её исправление, раз уж, с их слов, родители у нее были совершенно пропащими. Но нет, от дяди и тёти девочка встречала только неприятие. А ещё было всё это волшебство, которое так упорно отвергал Вернон... Её горящие руки и выброшенный на улицу дядя; "Ночной рыцарь" сам по себе и вопящая голова без тела рядом с водителем в его кабине; Том, одним движением руки на её глазах поднимавший и переворачивавший стулья и заставлявший тряпку самостоятельно чистить стакан за барной стойкой; разговор со змеёй и стекло, треснувшее само по себе... И ее родители — герои целой войны, которых убил кто-то действительно плохой... и очень страшный (это Ева поняла, когда Том произнес этого неназываемого — с таким благоговейным ужасом тот это сделал). И этот неназываемый при этом не сумел убить её, годовалого ребенка? - Мистер Том, - девочка подняла голову и решительно посмотрела хозяину паба прямо в глаза. Тот всё это время не смел вмешиваться в ее мыслительный процесс и терпеливо ждал возле её кровати. Хотя с его горбатостью и хромотой это наверняка было очень нелегко. - Пожалуйста... расскажите. Расскажите мне всё.

***

Дурсли лгали ей. Они лгали ей все эти чёртовы десять лет. "Твои родители погибли в автокатастрофе. Твой отец — алкаш, безнадежный человек, из-за него и случилась авария. Мать — потаскуха, пропащая женщина". Ева едва сдерживалась, чтобы не порвать письмо из Хогвартса в своих руках прямо здесь же, где она шла. Она даже не обращала внимания на изредка бросаемые на неё озабоченные взгляды людей, шедших навстречу ей в Косом переулке. И ей очень. Очень. ОЧЕНЬ хотелось еще раз поджечь дом Дурслей. Осознанно. Дождаться, пока от него не останутся одни только угли. И своими горящими руками задушить Вернона, медленно, глядя прямо в его испуганные свинячьи глазки. Ей очень хотелось взглянуть в глаза и Петунье — а затем влепить ей пощечину, а то и две. А Дадли... А с тупого Дадли спрос был небольшой. Ему разве что хотелось хорошенько между ног заехать... может даже и не раз. Хотя Ева очень не любила визг и плач этого поросёнка. Ева остановилась в стороне от основного потока людей и закрыла глаза. Ей нужно срочно успокоиться, иначе, помня о своем срыве на Прайвет-драйв, она вновь рискует, кхм, "зажечь". Уже сейчас она ощущала то самое мягкое тепло от огня на своих руках, благо, пока что они не горели. Пока что. И ладно бы было в зоне поражения только имущество — но вокруг неё здесь десятки живых людей! А она не желала убивать кого-либо. Даже Дурслей... пусть они в конце концов и оказались конченными ублюдками. Глубокие вдох-выдох помогли слабо. Тогда Ева медленно сосчитала до десяти. Это уже оказалось действеннее. По крайней мере, она сумела обуздать свой гнев, и руки уже не грелись просто так. Хотя пламя в её сердце всё ещё горело и ощущалось сильным жаром. "Надо отвлечься", - девочка открыла глаза и развернула второй лист из конверта, содержащий список нужных ей для учебы предметов. К сожалению, вспышка гнева всё же прорвалась наружу: под подушечками пальцев, держащих бумагу, лист письма сильно почернел, к счастью, не затронув своей текстовой части. Список требуемого был довольно обширный. Тут была и одежда, точнее, учебная форма, и учебники по предметам, и вспомогательные вещи вроде котла и телескопа, и волшебная палочка... и на всё это нужны были деньги. Мистер Том — по-другому Ева теперь не могла называть этого горбуна, слишком сильным уважением к нему она прониклась за его рассказ — там внизу, за барной стойкой, когда закончил свой рассказ о волшебном мире, протирая стаканы и прерываясь на обслуживание клиентов, сказал ей, что все волшебники хранят деньги в Гринготтсе. Почему-то он также был уверен, что родители оставили ей некое наследство. Еве была приятна мысль, что мама и папа могли позаботиться о благополучии своей дочери... но мысль эта остужалась трезвым расчетом, что в жизни просто так всё не бывает, а удача имеет свойство поворачиваться попой точно в тот момент, когда ты этого ждёшь меньше всего.

***

- Я вас внимательно слушаю. Ева непроизвольно отодвинулась от высокой стойки, за которой сидел и взирал на неё самый настоящий гоблин. Маленький, морщинистый и лысый, с длинными острыми носом и ушами, седыми волосами на висках и в маленьких очках на носу, он смотрел на девочку так сурово, что даже суровый Вернон Дурсль бы струхнул от такого взгляда. И во взгляде этом Ева отчетливо видела ядовитую смесь презрения, словно бы она посмела отвлечь его от какого-то крайне важного дела, и неприязни. Что уж тут говорить, все те крохи уверенности, что она имела при посещении волшебного мира, в ней мгновенно улетучились. Ева на всякий случай быстро покрутила головой — вдруг это она просто сделала неудачный выбор? Но нет, и остальные гоблины, занятые своими делами или общением с клиентами, выглядели не менее сурово. - Д-добрый день, - заикнувшись, произнесла Ева, неосознанно сжав и сцепив руки перед собой. Гоблин, чуть помедлив, кивнул ей, и девочка, расценив это как знак продолжать, чуть осмелела. - Я... я бы хотела узнать о своем... наследстве... - Как ваше имя и фамилия? - сухо осведомился гоблин, отодвинув большую книгу, в которой до обращения Евы вёл записи, и пододвинул к себе другую, еще более толстую и древнюю. - Ева. Ева Поттер, - выпалила девочка на одном дыхании. Брови у гоблина взлетели вверх по лбу, и сам он на секунду поднял взгляд ко лбу девочки. В жуткую смесь эмоций его взгляда, кажется, добавилась толика любопытства. Но Ева не успела рассмотреть внимательнее, так как клерк уже перелистывал страницы книги своими длинными пальцами. - Поттер, Поттер, Поттер... - бормотал он, листая и листая. - Джеймс и Лили Поттеры — ваши родители, так? Ева осторожно кивнула. Гоблин, подняв на неё короткий взгляд, стукнул деревянным молоточком по своему столу, и Ева ощутила, как через нее прошла волна чего-то лёгкого, практически неосязаемого, отчего у нее закололо в пальцах. - Да, после их смерти в ваше наследство перешел семейный сейф номер шестьсот восемьдесят семь, - удовлетворенно кивнул клерк, отложив молоточек и вновь сурово взглянув на нее через стёкла очков. - Ключ у вас при себе? - Ключ?.. - растерянно переспросила Ева — и тут же вжала голову в плечи: настолько потяжелел взгляд гоблина... словно бы она только что зверски убила и растерзала человека или его сородича. - Без ключа доступ к сейфу невозможен, - отчеканил клерк, положив длинные пальцы поверх книги, словно бы уже хотел закрывать ее. - Вы потеряли его? От неприятного ощущения страха, и даже легкого ужаса, девочка нашлась не сразу. - У меня никогда не было никаких ключей, - растерянно ответила она, наконец подняв взгляд к клерку. - Я жила у родственников, которые о волшебном мире вообще не знали, и до сегодняшнего дня даже не подозревала о своем наследстве, и... Ева осеклась, увидев недоверчивость во взгляде клерка. Посмотрев на нее несколько секунд, тот вновь опустил взгляд в книгу учёта. - Здесь указано, что в отсутствие совершеннолетнего члена семьи все дела, а так же движимое и недвижимое имущество семьи Поттер передаются во временное ведение доверенному лицу, которым выступает Альбус Персиваль Вулфрик Брайан Дамблдор, - произнес гоблин, скользнув указательным пальцем по рукописным строчкам страницы. - Установлено, что из сейфа каждый год изымалась определённая сумма средств, в том числе и на ваше содержание. Хотите сказать, что не получали ее? Ева ошеломленно покачала головой, не сумев даже и слова сказать. Гоблин поджал и без того тонкие губы. - Сожалею, но ничем не могу помочь, - неубавляемая суровость взгляда клерка никак не вязалась со словом "сожалею", даже если речь шла всего лишь о вежливости. - Без ключа от сейфа я не могу открыть вам доступ к нему, а без личного присутствия доверенного лица до вашего совершеннолетия я не могу предоставить вам информацию о состоянии имущества вашей семьи, - к поджатым губам гоблина добавились и углубившиеся уголки рта. - Я и так рассказал вам то, что является тайной частной собственности. - Но ведь это моя собственность! - не сразу возразила Ева. - В таком случае, обратитесь в Министерство магии, в Бюро Магического Законодательства, и запросите процедуру досрочного вступления в права наследника, - Ева так и замерла столбом, совершенно не зная, что ответить. - Ваш случай, в некотором смысле, исключение, ввиду определенных обстоятельств, - красноречивый взгляд гоблина указал на лоб девочки, прикрытый челкой. - Возможно, это вам поможет. И по той же причине я могу позволить себе осведомить вас в некоторых деталях... но без ключа или доверенного лица на данный момент это всё, чем я могу вам помочь. Хорошего вам дня.

***

"Удача вечной не бывает и имеет свойство поворачиваться попой точно в тот момент, когда ты этого ждешь меньше всего". Еве, медленно вошедшей вместе с группой волшебников из Косого переулка в "Дырявый котел", сейчас очень хотелось, чтобы она постояла к ней ещё немного если уж не лицом, так хотя бы боком. - Мисс Поттер? - спросил Том, когда она забралась на стул у барной стойки, в данной момент свободной от клиентов. Горбун тотчас принял озабоченный вид, увидев немалую мрачность на лице девочки. - Что-то случилось? - Я не могу получить наследство своей семьи, - зло буркнула Ева, со стуком опустив лоб на сложенные руки. - У меня нет ключа от сейфа, а Дамблдор является поверенным в делах моей семьи, и без него гоблин и пальцем не пошевелит, чтобы помочь мне. Поэтому я не могу рассчитаться с вами за комнату и купить себе вещи к Хогвартсу. Простите, мистер Том... Владелец паба хотел было что-то сказать, но тут его внимание отвлёк клиент-волшебник, подошедший к стойке переброситься с хозяином заведения парой словечек. Краем зрения Ева отметила большой фиолетовый тюрбан на голове этого мужчины, но мысли её были заняты её текущим положением. А положение у нее было, откровенно говоря, хреновое. Она сама по себе. У нее ни гроша в кармане. Дурсли после ее выходки точно не примут назад под своё крыло, не то что деньгами поделятся; впрочем, честно говоря, Ева бы сейчас и сама не подошла к родственникам на дистанцию пушечного выстрела. А её собственные финансы были вот тут, только рукой подать... и в то же время так далеко, что девочке хотелось взвыть по-волчьи прямо здесь, на этом самом стуле. И все упиралось в этого Дамблдора. Директор Хогвартса, кавалер кучи каких-то званий, президент другой кучи каких-то обществ, даже "великий волшебник" — в скромности этому человеку не откажешь... и её фактический опекун. Логика подсказывала ей, что если бы её опекунами были всё же Дурсли, то о своем имуществе она хоть что-нибудь да знала. Но Дурсли столько раз при ней жаловались, что за содержание "бесполезной девчонки" они не получают ни пенни, что у мисс Поттер сразу же отметались всякие подозрения в ещё одной лжи ее родственников. С таким искренними недовольством и желчностью никто солгать не способен. Хотя, если подумать... это было и к лучшему: спина Евы покрылась холодным потом, стоило ей подумать, как наследство от её родителей бесстыдно растрачивается у нее на глазах на подарки Дадлику. Но, возвращаясь к одному конкретному человеку, этот Дамблдор ни разу за все десять лет жизни у Дурслей даже не давал о себе знать. Могло ли так получиться, что он о ней забыл? Или настолько доверился Дурслям как родственникам её мамы? А ведь мог бы и нормальную семью ей подобрать, если уж сам такой занятой. Но сэр директор сделать этого не удосужился. И, возможно, это всё было из-за плохого настроения, но Ева с каждым новым витком мысли всё больше склонялась к мысли, что сделал это директор совершенно осознанно, понимая все последствия такого действия; в противном случае, он мог бы хотя бы раз навестить её и проверить, а, увидев ее положение, хоть что-нибудь да предпринять. Но Дамблдор, видимо, на Прайвет-драйв так и не побывал... а если и побывал, то остался всем доволен. При этом не забыв изымать деньги из ее сейфа на ее "содержание". И даже более того, не озаботился тем, чтобы у девочки была возможность купить принадлежности к Хогвартсу. В конце-то концов, мог бы вместе с письмом пресловутый ключ прислать! Или уж самолично явиться к Дурслям... "Хороша, конечно, ничего не скажешь, - мысленно осадила себя Ева, закрыв глаза, но не сменив позы. Остановила поток мыслей девочка вовремя — она вновь ясно ощутила, как разгорается злое пламя в её сердце. - Ещё даже не видела этого человека, а уже навыдумывала всякого о нем. Он же волшебник, откуда тебе знать, посещал он Прайвет-драйв или нет? Может, это не он лично отправил меня туда, а какое-нибудь его доверенное лицо. Он же весь такой занятой... Может, он и вправду не знал ничего..." Ну да, не знал. Конечно. Какой же из него тогда великий волшебник? Великий маразматик тогда уж... - Не пристало юной леди грустить в такой чудесный день, - неожиданно произнес кто-то справа, и Ева, подняв голову, увидела того самого человека с фиолетовым тюрбаном на голове. Он повернулся к стойке боком, облокотившись на неё, и придерживал на весу кружку с чем-то, очень сильно отдававшем травами. Мужчина выглядел вполне жизнерадостным и мягко улыбался. - Не сочтите за бестактность, мисс, но... у вас проблемы? Признаться, Ева даже не сразу нашлась, что ответить. На её памяти это был первый реальный случай, когда кто-то искренне — а лицо этого мужчины прямо-таки выражало саму честность и искренность — поинтересовался её состоянием. И всё же... - Эм... нет, сэр, всё в порядке, - Ева вежливо, но слегка натянуто улыбнулась. - Но спасибо за доброту, мистер... эээ... - Ох, прошу прощения! - мужчина неловко улыбнулся, почесав шею под тюрбаном, и отвесил девочке полупоклон, обдав её новой волной травяного аромата. - Квиринус Квирелл, профессор Защиты от Тёмных Искусств в Хогвартсе, к вашим услугам!

***

Всю дорогу до Госпиталя Веллингтона Дамблдора одолевал сильнейший приступ икоты. Не иначе, как кто-то очень упорно поминал его, и, скорее всего, в нелестном контексте. Правда, ещё почему-то жутко жгло желудок, отчего настроение у волшебника, когда он оказался перед парадными дверьми госпиталя, было не сказать чтобы добродушным. – Доброго дня! Могу я вам помочь... м-мистер?.. Девушка в приёмной вовсю пялилась на вошедшего старика, даже как-то позабыв о самом его существовании. Лиловая и расшитая золотой нитью мантия, белоснежная, длинная и густая борода и колпак в цвет мантии со звездой, болтавшейся на веревочке. Прямо волшебник из сказки — только высокой каменной башни и ручного дракона не хватает. – Да, конечно, – с самым благожелательным видом ответил он, встав у приемной стойки. – Вы не могли бы мне подсказать палату Вернона и Петуньи Дурслей, пожалуйста? – С-сейчас, одну секундочку, – девушке потребовалось определенное усилие, чтобы отвлечься от становившегося уже слегка неприличного созерцания наряда этого странного старика. – А... а вы кто будете? – О, я дедушка Туньи буду, - мягко улыбнулся Дамблдор, – со стороны её матери. Альбус Персиваль Вулфрик Брайан Дамблдор, к вашим услугам. И, не сдержавшись, всё же икнул под конец речи. Но девушка за стойкой только хихикнула и чуть покраснела. Этот приветливый старик уже не казался ей странным и необычным, скорее... просто со странностями? И её очень притягивал этот добродушный взгляд поверх очков-половинок, словно с искорками в глубине глаз. – О, конечно-конечно! – прощебетала она, сверяясь со списком в журнале. – Ду-урсли, Дурсли... Палата триста двадцать семь, это третий этаж! – Благодарю вас, – вновь улыбнулся Дамблдор. Волшебник отвесил полупоклон, вызвав этим у девушки ещё одно тихое "хи-хи", и неспешным шагом проследовал дальше. Магглы старому волшебнику импонировали, этого он никогда не скрывал. Более того, Дамблдор в своей жизни приложил немало усилий, чтобы магглорожденные волшебники, встречавшие довольно серьёзное неприятие со стороны консервативного волшебного сообщества и, особенно, так называемых "чистокровных" волшебников, смогли адаптироваться к жизни в волшебном мире и найти в нём своё место. И, в общем-то, без ложной скромности он мог заметить, что именно благодаря его усилиям волшебники из мира простецов вот уже треть века без проблем могли занимать министерские посты не только низшего ранга и продвигаться по карьерной лестнице, а все прочие, например — закупать вещи и материалы британского производства, которые раньше можно было только импортировать. Видеть воочию успех своих действий, плоды своих трудов, всегда было приятно Дамблдору. Он был рад, что смог сделать этот мир чуточку лучше. Хотя, конечно, он бы очень сильно слукавил, если бы сказал, что никогда не пользовался преимуществами, даруемыми подобной деятельностью... Из-за двери палаты триста двадцать семь доносилось глухое басовитое ворчанье. Наверное, Вернон, определил Дамблдор, встав у двери и выудив палочку из рукава мантии. Заглушающие заклинания и магглоотталкивающие чары легли невидимой пеленой на дверной проем, и Дамблдор, удовлетворенно кивнув, надавил на ручку двери. – ... только найду её, и она-то у меня своё получит! – Вернон перелистнул страницу газеты с такой силой, что чуть не порвал её пополам. Его шею и плечи опутывали повязки и бинты. – Сожгла наш дом, испортила наши вещи, чуть не убила нашего Дадли... нет, мэм, этого я ей не спущу! – Я очень надеюсь, что вы это не всерьёз, мистер Дурсль. Узрев стоящего в дверном проеме и мягко закрывающего эту самую дверь, Петунье, до этого тихо лежавшей в своей постели и молча слушавшей гневные речи мужа, резко захотелось оказаться где угодно, но только не в этой палате. Только не перед этим человеком. Вернон, резко опустивший газету — и, судя по треску, всё-таки её разорвавший — уставился на гостя сначала недоуменно, а затем с нескрываемым раздражением. Дадли всё так же мирно храпел в своей угловой кровати и ни о чём не подозревал. – А вы ещё кто такой? – гаркнул Вернон. – Полагаю, мы с вами не знакомы, мистер Дурсль, – взгляд ярко-синих глаз из-за очков-половинок переместился на соседнюю кровать. – А вот с вашей женой — да. Петунья мгновенно посерела. И это очень не понравилось Вернону, посчитавшему, что этот странный старик явно является угрозой для его жены. – Послушайте, сэр! – Дурсль даже не думал скрывать от гостя своей неприязни, и уж точно не думал понижать тон голоса. – Я совершенно не знаю, кто вы и чего вам тут надо, но я настоятельно рекомендую ва!.. Внезапно Вернон схватился за горло и начал заглатывать ртом воздух, как выброшенная на берег рыба. Петунья с криком соскочила со своей кровати и бросилась к мужу. Храп Дадли резко стих. – Как некультурно, – покачал головой Дамблдор, отведя острие палочки от Дурсля. Невербальные чары Немоты сделали своё дело: Вернон теперь смотрел на непрошенного гостя с откровенным страхом и тщетно пытался вжаться в стену позади себя, словно бы пытаясь таким образом уменьшиться и исчезнуть с глаз долой опасного человека. Но внимание Дамблдора уже было направлено не на него. "Прочитать" Петунью Дамблдору было сродни заварке утреннего чая. Волшебник мысленно отмахнулся от нахлынувших образов, где ключевой фигурой был упитанный мальчик, по-видимому, Дадли Дурсль, затем проигнорировал множественные обрывки памяти, где Петунья, вытянув шею, слушала сплетни соседок... смазанная рутина повседневной жизни, затем горящий дом... "Горящий дом?" – Дамблдор остановился на этом моменте и усилием воли погрузился в него. Это воспоминание было насквозь пропитано страхом, волшебник почти что физически ощутил это липкое ощущение на своей коже. На него наслоилось гнетущим давлением чувство затаённой ненависти, когда Вернон зажал девочку в углу — а затем всё это затмил ужас, когда мужчина, отлетев от девочки во впечатляющей огненной вспышке, выбил своей грузной тушой фасадное окно. Но Дамблдор уже не обращал на это внимания. Его вниманием целиком завладела юная Ева. Девочка росла... не совсем такой, какой подспудно ожидал Дамблдор. Худая, даже болезненно тощая, с большими зелёными глазами, спутавшимися густыми тёмно-рыжими волосами до плеч, с узкой линией плотно сжатых губ — она была практически идеальной копией её матери, Лили... и в то же время уже сейчас ощутимо отличалась от неё. И только некоторые черты лица и спутанность густых волос намекали на отцовство Джеймса. Но ни смеющихся добрых глаз, ни непослушного вихра волос на голове... "Воистину, удивительна бывает природа и ее секреты, – кивнул своим мыслям Дамблдор, опустив взгляд на руки девочки, объятые пламенем. – Воистину..." Старый волшебник сразу увидел, что пламя было не от контакта с огнем газовой плиты позади девочки, который после вылета Дурсля забил ярко-красным гейзером, а эффектом магии. Сильной магии... Стихийной? И, к тому же, с уже весьма неплохим её контролем — ни руки, ни одежда девочки от огня совершенно не повреждались. Очень впечатляющее достижение. И в последнюю очередь чародей взглянул в её глаза... и тут же помрачнел. Такая горячая ярость, ощутимая даже сквозь пелену воспоминания... Определённо, в дальнейших перспективах ничего доброго это предвещать не могло. – Петунья, Петунья, – вынырнув из чужих воспоминаний, предварительно изучив и остальные фрагменты, связанные с юной мисс Поттер, Дамблдор сделал пару шагов вперед, укоряюще смотря на женщину и поднимая палочку. Как нельзя невовремя желудок вновь начало жечь... но теперь старику не было нужды в улыбке и благодушном образе — и Петунья под взглядом этих глаз-льдинок на посуровевшем лице прижалась поближе к мужу, задрожав от оглушающего чувства паники. – Я ведь предупреждал не забывать мой наказ...