***
Впрочем, и без её "утешений" обстановка в заведении продолжала оставаться достаточно мрачной — и дело было не только в освещении. Волей-неволей Ева отмечала убыль клиентов, для этого ей даже не было нужды покидать номер. Достаточно было просто прислушаться: то, что раньше в общей зале было возрастающим с каждым часом гомоном, теперь стало дай бог хотя бы парочкой голосов днём и вечером. И дуэт удача-реальность до сих пор отказывался поворачиваться к ней лицом. Каждое утро сразу после пробуждения Ева пыталась наколдовать хотя бы простейший Люмос, и каждое же утро её палочка выдавала в лучшем случае пару искорок. Она проторчала четыре дня в местной библиотеке, пытаясь найти хотя бы что-то близкое, но маг-библиотекарь, как и ведьма из "Флориш и Блоттс", только разводили руками, а книги и трактаты, в силу отсутствия рук, демонстрировали лишь бесполезные тексты. Такое чувство, как будто какой-то доморощенный экспериментатор изобрел полноценный подавитель магии! "И ведь какая точная характеристика меня!" Единственная надежда Евы — уже совсем слабая, впрочем — оставалась на само время и его исправляюще-лечебные свойства. Камень она больше не использовала, даже старалась не прикасаться к нему лишний раз, и артефакт, кажется, перестал издавать этот едва слышный звон. И магию в нём Ева больше не улавливала; впрочем, Гарри всё так же обходил кроваво-бордовый камень стороной и не брезговал шипеть на него. – Ничего, друг, – пробормотала она, поднимая вновь раздраженного полукнизла к себе на коленки и успокаивая того поглаживаниями. – Рано или поздно всё исправится. "По крайней мере, я очень на это надеюсь..."***
Субботнее утро восьмого августа началось с того, что Еву разбудил не внутренний "будильник", всё так же установленный ровно на без десяти семь, а солнечный свет, проникший сквозь шторку и остановившийся прямо на её глазах. И — ещё более неожиданно — вскочивший с громким "мяу!" прямо к ней на живот Гарри. – Ах ты ж!.. – подскочила от такого "с добрым утром!" Ева, мгновенно ощетинившись палочкой, круглыми глазами быстро осматривая комнату — вроде всё было чисто — и останавливая взгляд на чёрно-рыжем пятне рядом с собой. – Зараза! Какого чёрта?! Но чёрно-рыжее пятно только принялось крутиться по всей комнате и всячески демонстрировать свою... радость? Ева нацепила очки, и мордочка полукнизла действительно оказалась весьма довольной. – Так, – Ева решительно поднялась из кровати, поймала не на шутку разыгравшегося питомца — в приступе радости тот дался далеко не сразу — и усадила к себе на колени. – А теперь колись, шило в заднице, что это было? Гарри посмотрел прямо ей в глаза. В голове Евы словно что-то тихо щелкнуло — и она увидела себя же, каждое утро пытающуюся что-то наколдовать своей волшебной палочкой. – И? – девочка подняла брови. – Намекаешь, что надо ещё раз попробовать? "Обязательно!" – так и кричал ответ в его зеленых глазах. Ева пожала плечами, но палочку в руку взяла. В конце концов, попытка не пытка... – Люмос, – взмахнула она палочкой без особых надежд. Но чудо! — на её конце зажегся слабый, мерцающий, но полноценный магический огонёк! – Да быть того не может! – подскочила рейвенкловка, неосторожно сбросив с коленок Гарри — тот, впрочем, даже не возмутился. – Вингардиум Левиоса! Депульсо! Перикулум! Фумос! – и тут же закашлялась от неосторожно наколдованной дымовой завесы. – Чёрт... кха... это я определенно зря... Но факт оставался фактом! Её вещи, пусть и с натугой, исправно летали по мановению её палочки, подушка не менее исправно улетела под Отталкивающим в другой конец комнаты, а утреннее небо за окном, впервые за всю неделю ясное и безоблачное, расцвело красными всполохами фейерверка! – Неужели получилось? – Ева осторожно выудила философский камень из своего рюкзака. Но тот своим "фоном" совершенно не отличался от какого-либо другого камня, только всё так же блестел бордовыми гранями на свету. – Чёрт возьми, поверить не могу... фу-ух, – девочка даже откинулась спиной обратно на кровать, чувствуя, как спадает с её плеч, сердца и ума груз тревог. – Я действительно не могу в это поверить... Но реальность была таковой. И, словно чтобы ещё больше убедить её в этом, Гарри опять вскочил к ней на живот. – Гарри! Задница ты моя... черношкурая! – но книзл только довольно мурчал под её пальцами. – Детектор неприятностей и магии ты мой ходячий... Ладно, – девочка улыбнулась — ну не получалось у неё по-настоящему рассердиться на эту заразу! – Куплю тебе самую лучшую корзинку... Нет? – пришедшее извне видение выражало чёткое отрицание, переходящее в удовольствие вместе с картинкой, где чёрный кот спит рядом с рыжеволосой девочкой на её подушке. – А что тогда? Книзл ненадолго задумался. Следующим было видение небольшого клубка ниток, который сам собой разматывался и заматывался обратно. – Ещё волшебную шерсть? – Гарри довольно кивнул — явно нахватался у хозяйки человеческих жестов. – Дорогой мой, а куда предыдущую дел? Три галлеона штука, между прочим! Питомец сделал вид максимально невинный и жалобный. – Задница ты моя... неуемная, – Ева ласково потрепала кота за рыжим ушком. – Ладно. Будет тебе ещё одна волшебная шерсть. Но смотри мне! – погрозила она ему пальцем. – Потеряешь и эту — и играть будешь только с собственным хвостом! Кот только фыркнул, глядя вслед удаляющейся хозяйке. Вдруг попытался послать хозяйке ещё одно видение... – Мантию-невидимку даже не проси! Протяжное грустное "мяяяу" было ответом ей напоследок.***
Однако бежать сообщать радостную новость владельцу "Дырявого котла" Ева не спешила. Точнее, хотела было поспешить сразу после утренних процедур гигиены, но остановилась в паре метров от лестницы вниз, постояла немного, смотря "в никуда", а затем так же быстро вернулась обратно к себе в комнату. Включились трезвомыслие и адекватность. Во-первых, она только закончила первый курс. Да, она из Рейвенкло, факультета умных и неординарно мыслящих, но откуда ей-то разбираться в вопросе подавления магии — особенно если с ним пролетело всё Министерство магии разом? Вот именно, что неоткуда. А во-вторых, включилась паранойя. Да, можно сказать, что она просто вот колдовала каждое утро в надежде, что само собой всё вернется на круги своя... и мгновенно этим себя выдать. Не по летнему запрету на колдовство, нет — по самой логике. Ведь если колдовала в такой надежде, значит наверняка что-то знает... "А хоть у волшебников и наблюдаются частые проблемы с логикой, – перед взглядом девочки предстала до отвращения знакомая рыжая морда Уизли-Шесть, – но всему есть предел. Нет уж, фигушки". Поэтому Ева только отметила в тетрадке наблюдения по временному порогу "глушилки" — неделя активного использования камня равнялась примерно неделе же полной блокировки магии — и как ни в чём не бывало спустилась в общий зал. Завтрак, однако, оказался не таким мрачным, как в предыдущие дни. Том и его команда всё так же работали вручную, но в кои-то веки солнечная погода за окнами, похоже, сделала своё дело; по крайней мере, лица ребят были лишь слегка мрачными, а не полными тоски, злости и с трудом скрываемого отчаяния. А при виде беззаботной рыжеволосой девочки и вовсе оживились. – Да день сегодня хороший, – улыбнулась Ева в ответ на закономерный вопрос. – И предчувствие такое... тоже хорошее. И вроде бы всего-то пара слов, но ребята и правда воодушевились. И даже Том, кажется, уверовал, что Локхарт справится с напастью... "Похоже, настолько потеряли надежду, что уже даже не проверяют... а, чёрт, точно. Он же сегодня приезжает..." А где был Локхарт, как знала Ева из тех же поднятых о нём сведений, там была и целая толпа волшебников. Волшебниц-почитателей, если быть точным; мужчины к известному борцу с тёмными силами и талантливому писателю относились не сказать чтобы дружелюбно. "Пойду тогда прогуляюсь, – решила Ева, пока мыла за собой посуду. – Тем более, погодка располагает..." Погодка и правда располагала. Но реальность решила внести небольшие коррективы: вошедшую в свой номер Еву встретила спешно улетающая почтовая сова и конверт на столе. Причина необычно скорого отбытия посланницы вскрылась быстро: с подушки её провожал очень внимательным взглядом Гарри. – Это ты мне таким образом намекаешь, что я тебя мало кормлю? – подняла брови девочка. – То-то я голову ломаю, почему ты такой тяжелый стал в последнее время... Полукнизл только фыркнул и юркнул под одеяло, откуда остался торчать кончик хвоста. – А от ответственности за свои поступки вечно бегать нельзя, – ответом ей был ещё один "фырк". – Ладно, кому я там понадобилась... Ева действительно была несколько удивлена: ей и правда за всё лето не пришло ни одного письма ни от подруг, ни от знакомых. Ни единой весточки. Но это было даже удобно ей. Прекрасно вписывалось в один отдельный план рейвенкловки. Конверт был из плотного желтого пергамента, адрес был выведен изумрудными чернилами. Даже до взгляда на восковую гербовую печать Ева поняла: письмо из Хогвартса. Слишком ярким было воспоминание о её первом письме, о той поворотной точке в её жизни, слишком запоминающиеся ощущения... А в письме, кроме стандартного уведомления и билета на поезд, лежал долгожданный список учебников для второго курса. Ева быстро пробежалась взглядом по списку... и недоуменно нахмурилась. – Встречи с вампирами... Духи на дорогах... Каникулы с каргами... Победа над привидением... – и ещё несколько аналогичных книг. И все под авторством одного человека: Гилдероя Локхарта. – Странно. Похоже, учитель — его фанат... или учительница, если точнее, – воображение живо представило девочке пухлую даму лет за сорок, с влюбленным взглядом держащую всю стопку книг Локхарта — и Ева тут же содрогнулась. – Брр... Но таскать с собой на ЗОТИ и правда придётся много... Возможно даже, что впритык для её рюкзака, даже с его лёгкими чарами расширения пространства. Купить новый что ли?.. Рейвенкловка подняла умственную бухгалтерию. У неё было чуть меньше пятисот галлеонов — результат обмена двух с половиной тысяч фунтов — и ещё примерно четыре тысячи фунтов для покупок в обычном мире и на чёрный день (остаток платы за слиток и... так сказать, незапланированный доход в ходе акции возмездия. Не пропадать же добру?). А хороший такой рюкзак с чарами расширения и весовой амортизации стоил... "Нет, – покачала головой Ева, вспомнив цены с прошлого лета. – За хороший товар, конечно, не жалко, но не при таких условиях". А условия, даже при ТАКОМ богатстве — а по сравнению с прошлым летом, она практически купалась в деньгах — в понимании Евы были всё ещё стесненные. Вот если бы у неё был источник постоянного дохода... или действительно существенный резерв... но чего нет, того нет. Зато сомнений было выше крыши. Руки рейвенкловки уже так и чесались срочно наложить себя на новый материал, а мозг, узрев замаячившие на горизонте новинки, уже требовал их себе, и срочно, ВОТ ПРЯМО СЕЙЧАС. Но вот осторожность вкупе с паранойей требовали наоборот, обождать до понедельника. Сейчас как раз ученики получили свои письма, плюс выходные — все срочно побегут в Косой переулок за покупками. К тому же, высок шанс встречи с однокурсниками, которые как раз легко могут её узнать... Но блииин, как же хочется нового чтива и новых заклинаний!.. – Ладно, – решила Ева, принимаясь собираться в дорогу. – Сбегаю прямо сейчас и куплю всё одним махом. В конце концов, письма только прибыли; не рванут же люди за покупками с самого утра?..***
Как оказалось, рванули. Да так, что Переулок, в последние дни довольно пустой и вялый, внезапно превратился в невероятную толчею и полосу препятствий — и это ещё не было даже десяти утра! "Чтоб меня, – мрачно подумала Ева, стоя под кирпичной аркой, которую в этот раз решили не закрывать, и лицезря этот муравьиный рой до самого горизонта. – Чтоб моё шило в заднице. Чтоб мою гордость. И чтоб вас всех, одним махом и вместе взятых". Но отступать было поздно. Поэтому Ева, натянув бейсболку поглубже на лоб и вдохнув как перед погружением... нырнула в людскую толпу.***
Когда Ева вынырнула из толпы спустя пару часов и остановилась передохнуть в кафе Флориана Фортескью, вид у неё был довольно помятым и не сказать чтобы счастливым. Люди были везде — у мадам Малкин, продающей школьные мантии, в аптеке Малпеппера, продающей ингредиенты для зелий, в лавке письменных принадлежностей, в магазине котлов... Они. Были. Везде. И Еву спасали только её размеры — миниатюрная и худая девочка, пусть и не без проблем, но уверенно лавировала в толпе и проскальзывала в человеческих заторах. И это было чудом, не иначе, что она до сих пор не встретила никого из однокурсников. С другой стороны, как саркастично подметила девочка, у них-то ума точно побольше будет, чтобы переждать общую давку... К счастью, основная масса её покупок наконец была завершена, и теперь оставался только книжный "Флориш и Блоттс". Но девочка, задумчиво уплетающая фирменное мороженое владельца кафе ("С прошлого лета мечтала сделать это!"), не спешила. Причина, в общем-то, была практически перед её глазами. До презентации Локхарта, о которой говорили на каждом углу всю неделю, оставалось ещё два часа, но у "ФиБ" уже выстроился длиннющий ряд волшебников и ведьм. Огромная очередь не помещалась в тесном магазине, и конец её топтался аж через два магазина дальше по улице — прямо напротив входа к "Флориану". "Ничего себе! – мысленно присвистнула Ева; на её глазах очередь выросла ещё на несколько человек. – Да я так до самого первого сентября за своими учебниками простою..." Что совершенно не входило в её планы. Вот здесь уж действительно проще подождать до понедельника, даже условное шило в заднице было "за". Поэтому девочка, закончив с мороженым и искренне похвалив умения владельца кафе, равнодушно прошла мимо входа в книжный и направилась обратно в "Дырявый котёл". Но паб встретил девочку неожиданно не меньшей толпой посетителей, чем в Косом переулке. "Это что, народ уже прознал о возвращении магии здесь? – Ева попыталась осмотреть толпу. Волшебники и ведьмы, однако, хоть и имели вид возбужденный, но между собой особо не разговаривали. Вместо этого их внимание было устремлено к стойке бармена. – Нет, похоже ещё нет. А что тогда..." И тут пробирающаяся окольными путями девочка увидела его: Гилдероя Локхарта собственной персоной. Живой Гилдерой Локхарт... совершенно не производил на неё впечатление. Да, он был довольно красив, подтянут и в хорошей форме, голос у него был приятным, да и одевался он... немного необычно — светло-сиреневая мантия и блестящая золотая рубашка — но в целом стильно. Но чем больше Ева смотрела на его движения, мимику, бесконечные улыбки, тем сильнее с Локхартом закреплялась ассоциация "красивая обёртка от конфеты". Слишком много в нём было... показушности? И это вызывало в Еве отнюдь не восторг, но, скорее, глухое раздражение. – … наслышан о ваших бедах, мистер Том, – тем временем, разливался соловьем Локхарт. – Не волнуйтесь! – он похлопал горбуна по плечу; и пусть этот жест должен был выглядеть дружеским, Ева увидела в нём какое-то высокомерное снисхождение. – Вы обратились к нужному человеку. Ко мне! Волшебницы из числа зрителей издали восторженный вздох. – Да-да! – ослепительно улыбнулся Локхарт. – Как совершенно точно знают мои преданные читатели, в "Каникулах с каргами" я столкнулся с точно таким же проклятьем! Вы же знаете, эти, ха! — ковены средневековых ведьм-аборигенов! Злобных, ужасных, отвратительных в самой своей сути, которым лишь бы напакостить всем вокруг! Теперь волшебницы-поклонницы излучали тихое негодование. Что за варвары, что за чудища!.. – И как-то раз, пока я путешествовал по Северной Америке, один такой ковен попытался поймать меня в ловушку, – мужчина усмехнулся. – Они всерьез рассчитывали, что я, лишенный возможности колдовать, стану для них легкой целью. Хм-хм! – усмешка превратилась в ухмылку. – Господа и дамы, как же они ошибались! Эти ведьмы не знали, что я имел знакомство с одним весьма талантливым шаманом-навахо, который был весьма прозорлив и обучил меня одному ритуалу развеивания! – Леди и джентльмены! – Локхарт раскинул руки. – Сегодня вам выпала честь увидеть маэстро в деле! Я вновь выполню этот ритуал, и я гарантирую, что к его концу в наш любимый "Дырявый котёл" магия вернется в совершенно полном объёме! – публика восторженно загомонила. – А сейчас прошу всех освободить пространство! Да-да, для этого ритуала оно чрезвычайно важно! Что тут началось! Как только люди потеснились к стенам и входу, Локхарт достал из своего саквояжа и зажег благовония. Затем выудил нечто, отдаленно напоминающее индейскую накидку, и головной обруч с длинными перьями, трансфигурировал из попавшегося под руку стула небольшой барабан... и, нацепив всё это, принялся танцевать меж столов! Движения и подпрыгивания его сопровождались звуками, теоретически обязанными быть индейским пением, и совершенно неритмичными ударами барабана. Ева, поначалу следившая за действиями известного волшебника с откровенным изумлением, быстро очнулась и попыталась "прислушаться" — но Локхарт совершенно не создавал никакого движения магии в помещении. Только, кхм, "пение" и вонь от ароматических палочек. И если бы не его абсолютная и неподдельная уверенность в собственных словах, Ева бы подумала, что волшебник просто решил сделать из публики дураков. Но похоже, так думала только она одна: одного взгляда на толпу было достаточно, чтобы Ева сняла очки и приложила ладонь к глазам. Такого фанатичного блеска в глазах она не видела даже у Хагрида, говорящего о Дамблдоре. Локхарт выполнял свой ритуал минут двадцать. И вот, завершив последний... куплет? — он отложил барабан, устало утер пот со лба... – А теперь внимание! – он достал волшебную палочку. Выждал несколько секунд, словно бы нагнетая напряжение... – Орхидеус! И о чудо! — повинуясь взмаху, из его палочки выскочил настоящий букет орхидей — который он тут же вручил стоящей ближе всего поклоннице. "Дырявый котёл" буквально утонул в овациях и аплодисментах. Рукоплескали все, даже ранее скептично настроенные волшебники. Некоторые тоже пробовали свои заклинания, и очень быстро пол паба усеяли конфетти и цветы, а воздух пропитался разноцветным дымом; народ, впрочем, от этого пришёл только в большую эйфорию. – Благодарю, сердечно благодарю! – голос Локхарта без проблем перекрывал все прочие. – Нет-нет, не стоит, не стоит! Я просто делал свою работу!.. И только Еве словно бы не было дела до всего этого. – Люмос! – прошептала она. На конце её палочки зажегся огонёк — но всё такой же слабый и неровный, как и утром. Девочка поспешила спрятать палочку. Выводы, однако, получались... весьма интересными. "Магия вернется в совершенно полном объёме, да? А на деле кто-то только что очень ловко и удачно прокатился на чужом горбу. Я бы даже сказала, взлетел в гору, – Ева скептично взглянула на сияющего словно ещё одно солнце Локхарта. – Не то чтобы я была охочей до славы — с моим-то шрамом..." Но поджечь одну задницу она бы определенно не отказалась. И ведь какая ирония! Преступник и настоящий же, чисто технически, спаситель был тут же, среди них, у всех на виду — но о нём даже не подозревали! Словно бы услышав её мысли, Локхарт повернулся в сторону лестницы, где как раз пристроилась Ева... глаза его вдруг удивленно расширились, сам волшебник подскочил так, словно увидел второе пришествие Мерлина. А Ева вдруг поняла: она сняла кепку ещё при входе в паб! И челка, как назло, растрепалась, в открытую засветив шрам-молнию! – Не может быть! – воскликнул Локхарт, с легкостью перекричав всю толпу. – Это же сама Ева Поттер! "Ох, ну твою-то..." – мысленно простонала девочка. И толпа мгновенно стихла. Все, как один, синхронно повернулись к девочке, вперив в неё пристальные взгляды, от просто любопытных до невероятно восхищенных. Локхарт же, воспользовавшись секундной растерянностью Евы, подскочил к ней, схватил за руку и вытянул в центр импровизированной сцены. – Улыбайся, Ева! – воскликнул он под аккомпанемент пулеметной трели фотоаппаратов. – Мы с тобой украсим первую полосу! "А вот фиг вам", – подумала Ева, делая постное лицо. Но Локхарт был слишком поглощен улыбкой репортерам, чтобы заметить это. – Потрясающе! Просто потрясающе! – наконец отпустил он её, и Ева поспешила размять плечо — хватка у Локхарта была поистине стальной. – Леди и джентльмены, это поистине незабываемые и волшебные моменты! Публика поддержала писателя новой волной одобрительных аплодисментов. – А теперь позвольте обратиться к вам с небольшим заявлением! – в пабе мгновенно воцарилась тишина. – Я хотел отложить этот сюрприз до презентации своей новой автобиографической книги "Я — волшебник", но, видать, сама Судьба решила иначе! Мне известно, что сегодня Хогвартс разослал письма, и многие-многие юные волшебники и волшебницы сегодня устремятся за покупками к новому учебному году... в том числе и за моими книгами! Да-да, вы не ослышались, – заметил он в ответ на удивленные возгласы, – в новом учебном году в программу по Защите от Темных Искусств включены мои книги! Зал "Котла" огласился репликами многочисленных поздравлений. – Благодарю, сердечно благодарю! – широко улыбнулся Локхарт. – Знай, дорогая Ева, что ты получишь все указанные книги, плюс мою автобиографию, совершенно бесплатно — и уже с моими подписями! Новая волна аплодисментов сопровождала легкое удивление рейвенкловки. Спасибо, конечно, думала она... От такой экономии денег она точно не откажется. Но она что, типа тоже должна рассыпаться в вот таком фанатичном восторге?.. – Но более того! – всё не останавливался писатель. – Знайте, что отныне Ева и её друзья получают больше, гораздо больше, чем мои книги. Они получают в свое полное распоряжение... меня! Да, леди и джентльмены! Я с превеликим удовольствием анонсирую, что с первого сентября я официально являюсь профессором Защиты от Тёмных Искусств в Хогвартсе! Если до этого аплодисменты казались Еве бурными, то теперь она поняла — это было так, легкими уважительными хлопками. Потому что в следующий миг в "Дырявом котле" поднялся такой ураган оваций, что она едва не оглохла — и это не было преуменьшением. – Мисс Поттер, мисс Поттер! – уже пробивалась к ней какая-то журналистка вместе с фотографом. Сбежать Ева не успевала физически, поскольку Локхарт всучил ей полную стопку книг, и её горестный вздох потонул в общем гвалте. – Бетти Брайтвэйт, газета "Ежедневный пророк"! Скажите, что вы чувствуете, услышав эту новость? "Я чувствую, что ещё немного — и "Дырявый котёл" станет маленьким земным филиалом христианского ада!" – едва не сорвалась Ева, с трудом сдерживая огонь в сердце — настолько велико было её раздражение. – Ничего особенного, – ответила девочка. – Знаете, я учусь на Рейвенкло, и я больше предпочитаю настоящую научную литературу... Гвалт в общем зале неожиданно пошел на убыль и вскоре сам собой стих. Ева вновь привлекала взгляды — но теперь недоуменные, а местами уже начинающие перерастать в возмущенные. А сама девочка, улыбаясь, уже запихивала книги в свой рюкзак. И прежде чем Брайтвэйт или Локхарт очнулись, Ева уже оказалась у двери в маггловский Лондон. – Всего доброго, – миленько улыбнулась она напоследок — и была такова. Первым воцарившуюся тишину нарушил смешок Локхарта. – Дети! – совершенно безобидно воскликнул он, привлекая к себе внимание. – Ничего страшного, я её понимаю! Просто перенервничала! Восторг от такой неожиданной новости!..***
Альбус!
Внутри этого послания ты найдешь мое последнее изобретение. Философский камень при активном использовании оставляет сильные магические следы, настолько мощные, что в какой-то момент они могут просто подавить всю прочую магию, и настолько устойчивые, что их полное рассеивание может занимать даже годы. Этот прибор настроен точно на эти следы. Проверь место упомянутого тобой инцидента, и я более чем уверен, что ты найдешь след. Должен ли я напоминать, чтобы ты был с ним предельно бережен? Мне совершенно не улыбается воскрешать бурный период твоего ученичества! Если ты прав, и моё творение не попало в руки Волдеморту, то в твоих же интересах как можно скорее найти его текущего обладателя. Возможно, он сам и лучше Волдеморта, но могущество философского камня можно доверить лишь единицам в этом мире. И ты, дорогой мой ученик, стремительно приближаешься к границам этого списка! Кроме того, жду тебя в ближайшее время в своем поместье. Заметки, которые ты мне прислал, вскрыли несколько важных проблем в сфере биохимии, ограничивающие нас, и нам стоит обсудить их с глазу на глаз. И если мы хотим выйти с нашим открытием на международный уровень, нам нужно как можно скорее переходить от индивидуальной настройки к полной универсальности.Николас. P.S. О моих запасах эликсира не волнуйся. Я ещё многих из вас переживу.
"Мастер в своем репертуаре", – усмехнулся Дамблдор. Он почти буквально слышал эти сварливые нотки, пока читал письмо. Дамблдор отложил пергамент и вытащил из посылки небольшую коробочку. На вид она выглядела как небольшой маггловский прибор, что-то вроде... как же его... радиационного дозометра? Только в верхней части располагались усики антенн-улавливателей, а вместо круглого экрана счётчика со стрелкой — небольшая колдовская сфера, показывающая интенсивность и направление помех. – И я всё так же удивляюсь всё новым талантам Николаса, – пробормотал себе под нос Дамблдор, рассматривая прибор со всех сторон. – Но надо признать, вещица чрезвычайно любопытная... Волшебник ещё раз заглянул в письмо. Помехи сильные и устойчивые, настолько, что могут развеиваться годами... должно быть, это от постоянного использования. И с полным подавлением любой магии? Как же хорошо, что он не стал проводить самостоятельных экспериментов! Пожалуй, откладывать это в долгий ящик не стоит, решил Дамблдор. Но тут дверь в директорский кабинет с грохотом распахнулась. – Альбус! – в дверном проеме была Минерва МакГонагалл. – Что такое, Минерва? – подскочил в кресле Дамблдор, быстро осматривая своего заместителя. Вид у женщины был взбудораженный, даже вечно строгая прическа слегка растрепалась. – Всё в порядке? Вместо ответа профессор МакГонагалл стремительно пересекла кабинет и буквально всучила ему газету. Дамблдор недоуменно нахмурился, но газету развернул... и тут же поперхнулся воздухом. Прямо с обложки вечернего выпуска "Ежедневного пророка" ему сверкал улыбкой Гилдерой Локхарт. А рядом с ним со скучным лицом закатывала глаза Ева Поттер. Всю газетную статью Дамблдор пробежал глазами буквально за минуту. С сердца старого волшебника отлегло — было до невероятного хорошо знать, что его самые худшие предположения не сбылись! Девочка была жива, выглядела достаточно хорошо, вид у неё был здоровый и опрятный... – А когда это у мисс Поттер появились вот эти шрамы? – вдруг спросил он, пристальнее вглядываясь в колдографию. МакГонагалл тоже присмотрелась, отмечая полоски на щеке. Нахмурилась. – Понятия не имею, Альбус, – покачала она головой. – Ты же знаешь, какая суматоха царит здесь во время экзаменов. За всеми уследить просто невозможно! "И правда, – покивал Дамблдор. – Может, с ней всё-таки что-то случилось в Лондоне..." Волшебник прочитал статью ещё раз, но уже медленнее, разборчивее. Девочка оказалась в "Дырявом котле" случайно, пока Локхарт разбирался с... исчезновением магии? Дамблдор даже выпал из реальности на пару секунд. Две его самые важные цели прошли через одно место — какова вероятность, что случится такое совпадение? И закончилось совместное позирование Евы с Гилдероем небольшим скандалом. Мисс Брайтвэйт определенно ориентировалась на Скитер: журналистка даже выдвинула теорию, что "Поттер слишком остро воспринимает конкуренцию со своей славой, и поэтому была так невежлива с выдающимся деятелем магической Британии". Но тут старый волшебник был крайне скептичен. При всем желании Дамблдор не мог обвинить Еву в зазнайстве и высокомерии — даже издалека было видно, что девочка слишком скромна для этого. Да ещё при столь ярком характере Гилдероя... Вот ведь даже: одним скандалом в "Дырявом котле" не обошелся, уже на самой презентации его новой книги умудрился влезть в драку случайно встретившихся Артура Уизли и Люциуса Малфоя. Дамблдор даже поморщился: слишком свежи были воспоминания о собеседовании с Гилдероем. После всего этого реплика юной Евы вызывала у него не осуждение, но даже определенное, пусть и затаенное, одобрение. Но нет худа без добра: с проклятьем на должности профессора ЗОТИ Локхарт вряд ли продержится дольше одного года. А его манера поведения послужит прекрасным и наглядным уроком всем ученикам о вреде тщеславия. Директор отложил газету. Вид у него сделался крайне задумчивым. – Что вы будете делать, Альбус? – спросила МакГонагалл. Немного помолчав, старый волшебник поднялся из-за стола. – Наведаюсь-ка я в "Дырявый котёл", Минерва, – произнес он. – Что-то я давно не навещал нашего старого друга Тома. Боюсь, он скоро может обидеться на меня за это. Профессор МакГонагалл проницательно подняла брови. – Вы думаете, что мисс Поттер остановилась там? "Ах да, Минерва же не знает о камне..." – Возможно, что да. А может быть и нет. Я думаю, что стоит проверить эту зацепку, – ответил Дамблдор. – Вне всякого сомнения, это отличная новость, что с ней всё в порядке, но лучше всего будет убедиться в этом лично. А иногда даже самое слабое эхо может привести к его источнику. Его заместитель только поджала тонкие губы. Было видно, что ей сложившаяся ситуация не нравится совершенно. – Тебе лучше отдохнуть, Минерва, – доброжелательно улыбнулся Дамблдор, отвлекая женщину от мрачных мыслей. – Ты в последнее время работаешь не покладая рук... Хм! Вот что: до вторника назначаю тебе выходные. – Но Альбус!.. – возмущенно вскинулась женщина. – Никаких "но", Минерва! – старый волшебник весело засверкал глазами; тон его голоса однако говорил, что отказа директор не приемлет. – Я прекрасно знаю, что ты уже разобралась с учебными планами на весь год. Новых учеников на себя могут взять и другие наши коллеги — тем более, Филиус и Помона уже вернулись из своих отпусков, а всю прочую организационную работу возьму на себя я. А теперь отдыхать и ещё раз отдыхать! Заместитель директора под конец его речи только и могла возмущенно открывать и закрывать рот. Но в какой-то момент плечи её опустились, а сама женщина устало улыбнулась. – Спасибо, Альбус, – и уже напоследок у двери в кабинет обернулась. – Доброй ночи. – И тебе, Минерва, – улыбнулся волшебник. Затем взглянул на прибор Фламеля, который до сих пор держал в руке. Насчёт доброй ночи он испытывал некоторые сомнения, но вечер, по крайней мере, был уже вполне себе неплохим.***
"Дырявый котёл" встретил Дамблдора видом, словно в нём недавно проходил какой-то большой праздник. В душном, несмотря на открытые настежь окна, воздухе чувствовались запахи алкоголя и табака, а на полу до сих пор валялись остатки наколдованных конфетти. Люди тоже выглядели навеселе, многие посетители даже продолжали праздновать, сдвинув столы и собравшись в группы по интересам. – Альбус! – радостно улыбнулся ему Том из-за стойки. – Как обычно, золотистый эль? – Нет, спасибо, Том, – улыбнулся в ответ Дамблдор. – Хотел бы присоединиться к празднику, но я здесь скорее по делу. – По какому же? – удивился бармен. И... занервничал? – Да вот, услышал о твоих проблемах в последнюю неделю, и оказалось, что это может привести меня к одной важной зацепке, – Дамблдор присел за стул прямо напротив горбуна. – Прости, что не смог помочь — к сожалению, меня не было на территории Британии. – Ничего страшного, сэр! – улыбнулся Том, и теперь Дамблдор был совершенно точно уверен, что увидел в его глазах облегчение. – Вы — слишком занятой человек, я бы побеспокоил вас в последнюю очередь! А Дамблдор уже достал из кармана мантии прибор Фламеля и включил его. "Слабые, но достаточно уверенные следы, – понял волшебник из его показаний. – Причём по всему пабу..." – Не возражаешь, если я поднимусь наверх? – вежливо поинтересовался он. – Хочу кое-что проверить насчет этой напасти... – Конечно, конечно! – и опять, опять это беспокойство во взгляде! Но наверху, у номеров постояльцев, помехи были лишь немногим сильнее тех, что внизу. Локализовать местонахождение источника уже не представлялось возможным — прошло так много времени, что паразитный "фон" философского камня стал абсолютно равномерным. – У тебя в последний месяц часом не было подозрительных клиентов, Том? – поинтересовался Дамблдор уже внизу, когда вновь вернулся к стойке. – Я понимаю, конфиденциальность требует сохранения тайны имен клиентов, но похоже, что именно кто-то из них виноват в произошедшем. Такие вещи на ровном месте не образуются. И пока Том растерянно хмурился и качал головой, Дамблдор осторожно скользнул в его сознание легилименцией... и тут же в изумлении отстранился от сознания бармена. По крайней мере, причина волнения Тома стала достаточно понятной. – Нет, сэр, – ответил ему бармен, покачав головой. – Никого настолько... особенного... не было. – Ага... – задумчиво протянул старый волшебник. – Что ж! – развел он руками в сожалении. – Досадно! Но, по крайней мере, всё закончилось благополучно. – Это правда, сэр, – кивнул Том. – Появление здесь мистера Локхарта стало для меня настоящим спасением. Я уж было собирался закрывать "Дырявый котёл"! – Ну-ну, стоило ли так отчаиваться, Том? – попенял ему Дамблдор. – Твоё заведение исправно работало даже при терроре Волдеморта, – при этом имени бармен так сильно вздрогнул, что едва не выронил бокал из рук. – Времена меняются, сэр, – ответил он, когда справился с руками. – О, это метко сказано! – кивнул Дамблдор. – Я до сих пор помню юного Гилдероя. Никогда бы не подумал, что он станет настолько компетентным в сфере Защиты от Темных Искусств! Не хочу преуменьшать его талантов, нет-нет, но его восхождение на этом пути стало для меня настоящей неожиданностью!.. Как, кстати, и появление здесь Евы Поттер. Сработало: отвлеченный рассуждениями Дамблдора, Том оказался настолько застигнутым врасплох, что таки выронил бокал — и тот звонко разлетелся осколками по полу. "Ну, вот и повод", – удовлетворенно подумал волшебник, мановением палочки восстанавливая стекло и возвращая его на стойку. Привлеченные шумом постояльцы, увидев, что ничего особого не происходит, постепенно вернулись к своим беседам и пище. – А теперь скажи мне, Том, – предельно серьёзно посмотрел на него поверх своих очков-половинок Дамблдор. – Где сейчас юная Ева? "Не врите ему, – на мгновение посмотрели на Тома так же предельно серьёзные, но уже ярко-зелёные глаза. – Не надо, мистер Том. Если спросит, скажите правду, как есть". Горбун тяжело вздохнул. – Она покинула "Дырявый котёл" четыре часа назад, – ответил он. – Как только мистер Локхарт и его публика удалились, она собрала вещи и ушла в маггловский Лондон. – Пункт назначения она, разумеется, не уточнила? – бармен покачал головой. – И всё это время она жила у тебя? – Да, сэр. Как же близко она была всё это время! Дамблдор даже восхищенно прицокнул языком — ум и смекалка девочки не переставали его удивлять. Истинная ученица Рейвенкло! Ведь не зря поговорка гласит: самое тёмное место — под пламенем свечи! – И прошлым летом, я так понимаю, она тоже остановилась у тебя? – и вновь бармен подтвердил это. – А оплата? – Вычиталась из заработка, – а вот теперь на лице старого волшебника закрепилось удивление. И чем больше рассказывал ему Том, тем больше оно приближалось к границе с изумлением. Но факта это не отменяло. Ева Поттер вновь — вновь! — ускользнула от него.***
А мистер Райт, кузнец с Каркиттского рынка, был чертовски удивлен, когда следующим утром обнаружил украденные у него плавильные формы прямо на своём прилавке... вместе с двадцатью галлеонами сверху и едва заметными черными следами небольших ладошек на гранях изложницы.