– Вы?..
Раздался щелчок пальцев, и Еву мгновенно и крепко оплели появившиеся из ниоткуда веревки. Девочка даже не успела охнуть.
– Удивительно, – прозвучал до боли знакомый голос... и в тоже время до ужаса чужой. – Признаюсь, я всякое ожидал от этого места... но не таких подарков судьбы уж точно.
Шрам стрельнул новой вспышкой боли. Ледяной и непривычно твердый голос резал по ушам, резко контрастируя с образом в памяти. Ева зажмурилась на пару секунд, не желая верить своим глазам — слишком радикально было отличие этого человека от неуверенного в себе и вечно заикающегося Квирелла, от того профессора, что помог ей в "Дырявом котле" — но стоящий в центре опустевшей шахматной доски оставался таким же реальным.
– Профессор Квирелл?.. Но... но что вы здесь делаете?
– То же самое я хочу спросить у тебя, Ева Поттер.
Квирелл сделал шаг вперед, выходя на свет из полутени и отметая последние сомнения в собственной реальности. Но когда он сделал это, Ева не сумела сдержать ошеломлённого возгласа. И к горлу подкатила тошнота.
– Отвратительно, не правда ли? – голос мужчины неожиданно сорвался почти что в шипение. – Видишь, чем я стал?
Перед ней действительно стоял Квирелл. Но в то же время... в то же время это был как будто не он.
Веревки, стянувшись ещё туже, потянули Еву вперед, к доске. Квирелл снова сделал шаг вперед. И вблизи он выглядел ещё ужаснее.
– Видишь, чем я стал, Ева Поттер? – повторил он свой вопрос. Ева не могла ответить — она не могла даже отвести взгляд от этого... от этого существа.
Самым пугающим в Квирелле была не резкая перемена в его голосе или вид грязной изорванной одежды, словно мужчине пришлось пробираться сюда сквозь дремучий лес, да ещё и с боем. И даже гнилостный запах вблизи от профессора не смог так повлиять на девочку. Самым пугающим было лицо. Пугающим настолько сильно, до такой дрожи в коленях, до такого содрогания сердца, до такого леденящего душу ужаса, что Ева и без сковывающих веревок не могла пошевелить и пальцем.
Когда-то давно в комиксах Дадли, из тех, что были о супергероях, Ева видела одного из так называемых суперзлодеев, у которого из-за какой-то катастрофы половину лица словно бы освежевало до мяса и даже костей черепа. Его тогда прозвали Двуликим за подобный вид.
Квирелл как раз был таким Двуликим. Его правая половина лица ещё оставалась относительно нормальной, только впавшая щека и мраморно-белая кожа, буквально обтягивавшая череп, делали его похожим на восставшего мертвеца. На этой же половине был серый, презрительно-холодный, глаз. Левая же половина... Ева честно могла себе признаться — это было худшее, что она когда-либо видела. Если нормальная часть лица только была похожа на мертвеца, то левая словно бы и была
мёртвой. На ней отсутствовали целые фрагменты кожи и даже мяса, оголяя местами кости черепа, а там, где кожа осталась, она была сморщенной, покрытой какой-то чёрной мерзостью; вместо щеки на той половине лица висели канаты непрерывно подёргивающихся мышц, а венчал всю эту "красоту" сплошь красный глаз без белка, с яростным взглядом по-змеиному вертикального зрачка.
В этом существе не было ничего общего с тем профессором-заикой, что стеснялся собственных студентов. С тем человеком, что помог ей остаться на плаву после Дурслей, познакомил с миром магии. Неужели он был таким всегда? Таким... двуличным, холодным?
– Даже кровь единорога, одно из величайших целебных веществ, уже не помогает, – тем временем, заговорил профессор, сцепив ладони перед собой и медленно шагая вокруг скованной девочки. – Она лишь даёт отсрочку, оттягивает неизбежное... но это не важно... потому что здесь есть то, что поможет мне... То, что спрятал Дамблдор, поможет мне...
Квирелл замер перед девочкой и внимательно всмотрелся в её глаза.
– Не веришь, да? – снисходительно заметил он. – Всё еще не можешь привыкнуть, что б-б-бедный з-за-заикающийся п-профессор Квирелл может быть иным? – лицо Квирелла исказилось в ужасной гримасе, взгляд его за мгновение из спокойного стал яростным. – А ВОТ И ЗРЯ, ПОТТЕР!
Раздался звучный удар. Ева отшатнулась от пощёчины, но веревки крепко держали её в вертикальном положении. По щеке потекла струйка крови: левая рука профессора была не в лучшем состоянии, чем часть лица, и кожу оцарапали блеснувшие костями фаланги пальцев.
– Постоянная бдительность! Верить нельзя никому! – рявкнул безумец. И тут же словно выпустил из себя воздух и успокоился, перейдя на презрительное полушипение. – С-склонность к недооцениванию... Все вы, "светлые", склонны к недооцениванию! Что старик Дамблдор... что жалкое министерство... что ТЫ.
Квирелл вновь подскочил к Еве и схватил её за подбородок. Едва взгляды Поттер и Квирелла встретились (даже в сером глазу мелькнул красный блеск), как шрам мгновенно опалило новой вспышкой боли, словно по нему резанули раскалённым ножом.
Скрипнула открывающаяся калитка. Сквозь незашторенные окна он видит семью, его цель. Мужчина в очках с взъерошенными волосами слегка подбрасывает веселящуюся девочку и передаёт её на руки подошедшей матери. Сам он расслабляется на диване...
Дверь была без защиты, только обычный маггловский замок. Глупцы... Как будто он сможет его остановить.
Когда он уже шагнул через порог, в прихожую выскочил тот самый мужчина. Совершенно безоружный.
– Лили, хватай Еву и беги! Быстрее! Я задержу его!
Задержать его без оружия! Каков наглец, каков смельчак! Он поднимает палочку, шипя сквозь смех:
– Авада Кедавра!
Подбегающего Джеймса Поттера охватывает вспышка зеленого, нестерпимо-яркого света...
Ева открыла глаза и резко вдохнула, судорожно заглатывая воздух. Квирелл отпустил её лицо, оставив девочку буквально висеть в коконе верёвок.
Всё увиденное словно пронеслось за мгновение. Но лёгкие девочки горели не хуже шрама, так, словно её оставили без воздуха на несколько минут, а в ушах всё ещё звучал крик Джеймса Поттера.
А ещё после увиденного парализующий страх резко сменился обжигающей злостью.
– Склонность к недооцениванию... – повторил Квирелл, повернувшись к Еве спиной; голос его зазвучал без шипения. – Ха, а ведь я чуть было не прокололся на том же! Вот скажи мне, Поттер, – он резко обернулся и с неподдельным любопытством в сером глазу уставился на девочку, – тебя не удивляло, что мне пришлось так резко исчезнуть после сбежавшего из подземелий тролля, м?
Ответом мужчине было только тяжелое дыхание. Впрочем, кажется, Квиреллу и не нужен был ответ.
– А ведь я тогда почти преуспел! – воскликнул Квиринус, взмахнув руками; профессора, казалось, совершенно не смущал недобрый взгляд исподлобья. – Почти добрался до Запретного коридора! – голос вновь стал низким и шипящим. – Но Дамблдор оказался проворнее, чем я думал.
Профессор склонил голову набок. И Ева не могла не заметить, что движение получилось дерганым, судорожным.
– Да, я почти недооценил его... почти. Разумеется, после инцидента с троллем он больше не доверял мне. Той же ночью он попытался задержать меня, даже привлёк — подумать только — Снейпа!
"Очевидно, безуспешно", – мысленно прокомментировала Ева, старательно игнорируя пощипывание в кровоточащей щеке.
– И главное, как вывернулся! Признаться, сначала я даже почти поверил слухам, что ты в одиночку смогла победить охранного тролля... Но затем я подумал: как такое может быть? Паршивая девчонка с первого курса, которая только палочку держать научилась — и такое чудовище? И я понял, что это просто обман, очередная ловушка Дамблдора. Старик всегда умел посеять смуту в умах доверчивых овец...
"А вы как бы не такой, как все. Скромности вам не занимать..."
Шрам немного отпустило, и Ева наконец смогла перевести дыхание и хоть немного спокойно подумать, пока Квирелл отвлёкся на разглагольствования. В первую очередь, надо было сообразить, как выбираться отсюда. Увы, просто взять и выйти Ева не могла: ей препятствовали такие маленькие, но такие существенные препятствия, как тугие путы и явно сошедший с ума профессор. Магические канаты не давали ей даже пальцем шевельнуть, о более резких движениях можно было и не думать. И её палочка так и оставалась в кармане штанов; впрочем, даже её наличие непосредственно под рукой вряд ли бы смогло помочь: Ева не была уверена, что "Фините", отменяющее заклинание для большинства чар, смогло бы развеять наколдованные веревки.
Но кроме веревок был ещё спятивший профессор. И он был куда опаснее. Даже обычные люди всячески старались избегать ненормальных, не зная и не понимая, что такие могут вытворить в следующую секунду; Еве в напоминание об этом до сих пор жгло порезанную щёку. А здесь был неуравновешенный колдун. И даже если она найдет способ сбросить путы, то безумец при её освобождении мог вытворить что-то уже
по-настоящему опасное.
"Главное, чтобы ты не отвлекался от своих речей как можно дольше... – Ева опустила взгляд вниз, прикидывая, как ей добраться до палочки. – Желание потрепаться мне сейчас только на руку, так что давай, не останавливайся".
– … не удивлюсь, если и тебе он промыл твои никчемные моз-сги, – Квирелл вновь сорвался на шипение, и вновь в нормальном глазу замерцали красные искорки. – А сколько усилий старик бросил на твою защиту! Спрятал в надежном месте, пустил столько пыли в глаза людям... – Квирелл усмехнулся. – "Девочка-которая-выжила", надо же! Герой!
Мужчина резко остановился прямой перед ней.
– Зря только терял время, потому что сегодня ты все равно умрёшь.
"Да вот хрен тебе, – мрачно подумала Поттер, исподлобья зыркнув на своего пленителя. Это была почти чистая бравада, Ева понимала это. Но отказывалась просто так взять и смириться с поражением, пусть даже ситуация была не на её стороне. – Я десять лет с Дурслями пережила, год под носом у Дамблдора пережила — и тебя, тварь, переживу".
– Но прежде чем мы закончим с тобой... ты так и не ответила на мой вопрос, Поттер. Скажи-ка мне, что ты здесь делаешь?
"Черт, неужели закончил сотрясать воздух? Это плохо..."
– Решила подышать воздухом на ночь глядя.
Новая пощёчина обожгла щеку не хуже шрама после видения. Из свежих ран потекли новые струйки крови, теплые и немного липкие.
– Да у вас проблемы с самоконтролем, профессор, – девочка зашипела от боли, но все-таки не отвела насмешливого взгляда снизу-вверх от лица пленителя. Сил хватило даже на ухмылку. – Вам бы у доктора провериться.
Квирелл вдруг дернулся, со стоном схватился за голову... и затем резко успокоился. Словно вместо слов Поттер на него вылили ушат ледяной воды.
– Бравируешь... ничего, мы пока что не спешим, – Квирелл сцепил руки за спиной и прошелся вдоль ряда чёрных пешек. – Очевидно, ты не пришла бы сюда просто так, и уж точно не смогла бы пройти все эти... "испытания"... не желай ты заполучить то, что ждёт в конце пути. Скажи-ка, Ева Поттер... не видела ли ты поблизости философский камень?
На секунду рейвенкловка даже перестала дышать. Вряд ли в этом проклятом коридоре хранилось ещё одно сокровище, а это значило, что безумец говорит о содержимом одного из её карманов. К несчастью, Квирелл заметил эту реакцию на вопрос.
– Значит, видела... И где же он?
Ева не ответила.
– Где он?! – гневно рявкнул мужчина, подскочив к девочке и вновь схватив её за лицо полусгнившей рукой.
Новая вспышка боли, затмевающая зрение...
Он слышал её крики на втором этаже. Она была в ловушке, он уже чуял её страх и отчаяние... По лестнице он поднимался, посмеиваясь про себя над её тщетными попытками спастись от собственной судьбы.
Дверь с треском вылетела из петель, повинуясь заклинанию. Ленивое движение палочки — и рыжая ведьма обезоружена, её палочка вылетает в окно. Она так и замерла посреди комнаты, закрывая собой младенца.
– Нет! Только не Еву, только не...
– Авада Кедавра!
Вспышка зелёного света, и Лили Поттер падает точь-в-точь как её муж...
"Зараза... твою м-мать, как же больно-то..."
Перед глазами всё расплывалось даже в очках, если вообще это "всё" было видно за ослепляющими вспышками боли. К шраму на лбу словно приложили раскалённую кочергу — так сильно он горел после видения. А зеленый свет проклятия даже в реальности словно маячил перед взором.
"Она даже не знает, что такое философский камень..."
Квирелл отпустил её лицо. В его взгляде читалось недоверие.
– Повелитель?.. Но как такое возможно?
"Дай... дай мне поговорить с ней..."
Второй голос, казалось, звучал прямо из Квирелла... и в то же время прямо в её голове. Ева постаралась сфокусировать зрение на мужчине перед ней.
Лучше бы она этого не делала.
От взгляда сразу двух красных змеиных глаз ей стало резко неуютно. От оскала — особенно от той его части, что пролегала по полусгнившим губам и щеке – стало тошно. От общего сочетания — парализовало так, словно её опутали не веревки, а дьявольские силки из шахты.
– Мы снова встретились, Ева Поттер, – прошипело изменившееся лицо.
"Снова? – глаза девочки расширились. – Ох, бл..."
Смутное подозрение, витавшее после двух видений, резко стало ужасной догадкой, самой страшной версией, что выстрелила в уме словно молния.
– Волдеморт... – еле слышно прошептала рейвенкловка.
– Да... Видишь, чем я стал?
"Злодеи тоже мыслят одинаково", – девочка не могла отвести взгляда от лица убийцы её родителей. Однако ужасное зрелище не парализовало ход мыслей, как в случае с первым явлением Квирелла. Наоборот, на Еву словно внезапно вылили ушат отрезвляюще ледяной воды.
– Квиринус сказал правду — даже кровь единорога не может помочь нам... мне. Всего лишь отсрочка неотвратимого... Но камень... это то, что мне нужно. То, что поможет, исцелит... и то, что есть у тебя. Итак, Ева... почему бы тебе не отдать мне камень?
– Может потому, что я связана? – съязвила Поттер. Лицо рассмеялось.
– О да, эта наглость... точно так же мне язвил твой отец, когда сходился со мной в сражении. И этот взгляд твоей матери... Но все это кануло в небытие, когда я пришел убивать их... О, как они молили меня о пощаде...
– Лжец.
Волдеморт осёкся.
– Что ты сказала?..
– Лжец, – отчеканила Ева, глядя прямо в красные глаза. И в тоже время, она словно бы вновь смотрела на смерть Джеймса и Лили. – Не было никаких мольб. Ты просто убил их... убил, словно...
– КРУЦИО!
Пронзительный девичий крик эхом отразился от стен и высокого потолка.
– Следи за своим языком, девчонка... Не то мне придется повторить...
Ева буквально повисла на путах, судорожно пытаясь хотя бы вдохнуть. Но её лёгкие просто отказывались работать. Сил не хватало даже просто поднять голову. Перед глазами всё вновь поплыло, словно в тумане...
"А я-то ещё думала, что хуже шрама быть ничего не может..."
После этого проклятия ощущения в шраме действительно были сродни легкому зуду.
– Камень, Поттер, – потребовал Волдеморт.
– Знаешь, – хрипло произнесла Ева, облизнула губы и всё-таки подняла голову. – Я обычно не так многословна... но ради тебя сделаю исключение, – девочка ухмыльнулась в лицо Волдеморту. – Катись в жопу.
– КРУЦИО!
Боль была абсолютной. Она была в каждой клеточке тела, одновременно разрывала, сжигала, плавила и резала. Еве казалось, что её голова вот-вот взорвётся. Путы от резких судорог девочки врезались ей в кожу даже сквозь куртку, оставляя глубокие следы на оголенной коже. Голосовые связки нещадно саднили от напряжения...
И вдруг всё прекратилось.
– Типичное гриффиндорское благородство, – выплюнул Волдеморт, словно ругательство. – Неразумная, бесполезная принципиальность. Подобные тебе всегда любят всё усложнять... И ради чего? Что ж, ты сама сделала свой выбор.
На новую вспышку боли в шраме Ева почти не отреагировала — по сравнению с последними вспышками это было так, не более чем щипком по коже. Кровь, уже стекающую из шрама по носу, равно как и щелчок пальцев колдуна, она и вовсе не заметила.
– Посмотрим, как ты заговоришь, когда из-за твоего упорства пострадает кто-то из твоих близких... например...
Поднять голову в этот раз оказалось куда легче, чем в предыдущий. Но лучше бы, невольно подумалось девочке, она этого не делала.
– Нет... – пораженно выдохнула Ева.
Рядом с Квиреллом-Волдемортом, в таких же путах, как она сама, висели Кэти и Чжоу. И они с ужасом смотрели на свою рыжую подругу.
– Нет, – повторила Ева, зажмурившись и тряхнув головой. Разум решительно отказывался верить увиденному. Но вид перед ней оставался пугающе неизменным. – Невозможно...
–
Невозможно? – прошипел Волдеморт. – Круцио!
Ева зажмурилась, приготовившись к новой волне сводящих с ума ощущений.... но ничего не произошло. С ней.
Вместо этого в комнате шахмат раздался двойной пронзительный крик страданий её подруг.
– Монстр... – пораженно прошептала Ева, не в силах отвести взгляд от извивающихся в путах Кэти и Чжоу. И смотреть на их мучения Еве было даже тяжелее, чем самой переживать подобное.
– Все зависит от тебя, Ева Поттер, – почти нежно прошипел Волдеморт, отпустив заклятие. – Отдай мне камень, и я оставлю их в покое.
"Надо отдать. Надо. Ладно я сама, но они вообще здесь не при чем. Пусть даже меня убьет, но Кэти и Чжоу..."
"Нет! Только не Еву, только не..."
Ева мысленно и невесело усмехнулась. Видимо, это у них семейное. Самопожертвование. Но Ева... она не чувствовала жалости или обиды. Был страх, совсем немного. И осознание простой необходимости. Или она, или они. И лучше это будет она.
– Развяжи, – пробормотала она, опустив взгляд в пол. Не могла смотреть на безвольно повисших в в путах подруг — кажется, даже не дышавших. – Я отдам тебе камень.
Волдеморт прищурился. Раздался щелчок пальцев, и путы упали к её ногам. В первую секунду Ева едва не упала следом — в ноги мгновенно ударила отвратительная слабость, оставленная пыточными заклятиями. Но Поттер удержала равновесие. Затем сделала шаг. Ещё один. Подошла к убийце, напрочь не замечая гнилостный смрад. И засунула руку в слегка топорщащийся карман.
– Вот, – Ева сунула камень в руку Волдеморта, стараясь не прикасаться к нему напрямую. – Теперь отпусти их.
Волдеморт с прищуром рассмотрел камень. Покрутил его в ладони, втянул воздух полусгнившим носом. И довольно оскалился.
– Настоящий философский камень... я уже чувствую его могущество... Мудрое решение, Поттер, – прошипел он, доставая из кармана разорванной мантии палочку. – Что ж, Волдеморт всегда держит своё слово...
Палочка резко нацелилась на связанных Чжоу и Кэти.
– АВАДА КЕДАВРА!
И все вокруг залил ослепляющий зелёный свет. Точь-в-точь как в воспоминаниях Евы — но теперь она почувствовала эту мощь буквально своей кожей. Зеленая вспышка обожгла глаза, отразилась в расширившихся зрачках... и в них же отразился леденящий ужас. На губах девочки застыл несорвавшийся крик...
Когда свет исчез, Ева увидела Чжоу и Кэти лежащими на полу. Остекленевшие глаза, без капли жизни в них, смотрели точно на Еву.
Прошла целая вечность, прежде чем Ева услышала хотя бы стук своего сердца. Прежде чем первая мысль вломилась в её голову, неся за собой отчаяние и абсолютную, разрывающую сердце боль.
– Нет...
нет... – Ева рухнула на колени, не мигая и не сводя глаз с подруг. – Не верю...
Волдеморт захохотал, сверху вниз взирая на то, как Поттер на коленях ползёт к неподвижным телам.
– Ты обещал...
– Волдеморт
всегда держит своё слово, – оскалился полутруп. – И я отпустил их... на тот свет. Какой... досадный нюанс.
Девочка замерла подле тел, не сводя с них взгляда. Она не могла даже закрыть глаза. Протянула дрожащие руки... но не могла коснуться тел, лежавших, словно марионетки, которым обрезали ниточки.
– Но ты... нет, ты не умрешь, Ева Поттер, – Волдеморт вновь поднял палочку. – Сначала я отыграюсь за все эти годы... О, я сполна отыграюсь. Ты будешь страдать так, как всё это время страдал я. КРУЦИО!
Но заклятия Волдеморта вдруг дало совершенно неожиданный эффект.
От ярчайшей огненной вспышки Волдеморт поначалу ослеп. Он отступил назад, прикрывая глаза драным рукавом, вслепую водя палочкой из стороны в сторону, спешно колдуя защитные плетения... Наконец он прозрел. Змеиный зрачок сузился до предела... и левый глаз тут же расширился в удивлении, граничащем с изумлением. Глаз Квирелла вновь стал серым и продолжал жмуриться от нестерпимого света.
Перед Волдемортом стояла Ева Поттер. Стояла и горела, словно ведьма из древних книжек про инквизицию, покрытая огнём с головы до пят и кончиков пальцев, словно живой факел. Некогда рыжие волосы развевались позади неё настоящим пламенем, огненно-рыжие белки глаз с сияющей ярко-зеленой радужкой прожигали его взглядом, полным ярости и ненависти.
Девчонка пронзительно закричала. И прыгнула вперед с занесенной в ударе рукой.
Волдеморт едва успел поставить щитовые чары. Но удар был такой невероятной мощи, что щиты — крепчайшие щиты, которые в его время не мог преодолеть даже Дамблдор! — дрогнули. Вокруг защитной сферы разлилось море нестерпимо жаркого огня.
"Невозможно! – подумал Волдеморт, спешно укрепляя щиты. – Что это за сила?!"
Девчонка отскочила. Замахнулась рукой, и из неё выстрелил сгусток огня. И ещё один. И ещё. Все они разбивались об щитовые чары, но каждый удар, словно мощнейшей кувалдой, истощал щиты. Истощал быстрее, чем Волдеморт успевал их подзаряжать.
– Сделай что-нибудь, тупица! – рявкнул Волдеморт, парализованный собственными же чарами. Малейший сбой в концентрации — и ему конец.
– Но повелитель!.. Я... – ответил его же устами Квирелл, от которого уже не несло ничем, кроме первобытного животного ужаса. Ничтожество! Волдеморт яростно зарычал, и искра жизни Квирелла, сверкнув в последний раз, окончательно потухла.
– Авада Кедавра! – направил Волдеморт палочку на Поттер. Мощный поток смертельной энергии устремился к ней... но Поттер уклонилась, подпрыгнула в воздух и зависла там, словно птица. За её спиной засиял, словно гигантские крылья, ореол энергии. И вновь Волдеморт был вынужден укрыться за своими щитами, прячась от ответного огненного дождя.
Ещё одна Авада, но Поттер даже не потребовалось уклоняться от промазавшего луча — дрогнула прогнившая рука. И тут же подкосилась нога. Будь проклят этот слабак Квирелл!
Каждый новый удар заставлял Волдеморта испытывать все возрастающий страх. Огонь проклятой девчонки был невероятной силы, он пробивал и расплавлял любое физическое препятствие, что трансфигурировал Волдеморт, и заставлял щиты буквально трещать от столкновения энергии. Только благодаря своему огромному опыту Волдеморт успевал улучать мгновения для контратак, но осада Поттер была неостановима.
"Неужели это та сила, о которой говорилось в пророчестве? Могущество, которого хватит, чтобы сокрушить меня?.. Нет, невозможно! Меня, величайшего тёмного волшебника, нельзя убить, нельзя победить!"
Но Поттер продолжала давить на его щиты своим, казалось, бесконечным адским огнём, приближая момент своей победы. И это только злило Волдеморта, подогревало его собственную ярость. Он зарычал, сотворил сложнейшее плетение палочкой — и к девчонке устремилось непроницаемо-чёрное облако темнейшей магии. Но прежде, чем оно достигло её, огненная дева вдруг исчезла в короткой вспышке света.
"Трансгрессия на территории Хогвартса?.. Невозможно! Даже я не могу!"
В следующую секунду она появилась во вспышке прямо за его спиной и ударила рукой, на которой выросли раскалённые добела огненные когти. Слишком близко для щитовых чар, слишком близко, чтобы даже отпрыгнуть, увернуться... и Волдеморт рефлекторно закрылся рукой.
Полусгнивший кусок плоти словно отсекли раскалённым ножом, и он тут же сгорел вместе с палочкой Квирелла, испарился, даже не успев упасть на пол. Волдеморт почувствовал невероятную боль, огненной волной пронесшейся по всему телу. И он заорал. От боли, гнева и ярости. Порожденная ими магия пронеслась по всему дряхлому телу, сконцентрировалась на коже и выстрелила ударной волной, сметая всё вокруг него. Она отшвырнула горящую девчонку, и Поттер с грохотом врезалась в стену помещения.
И тут в помещение, с грохотом вынеся дверь, ворвался тролль в серебряных доспехах. Увидев непрошеного гостя посреди шахматной доски, он зарычал, поднял массивную дубину и бросился вперед.
– Ты! – рявкнул Волдеморт, указывая на него уцелевшей рукой. – ИМПЕРИО!
Тролль зарычал, бросил оружие и схватился за голову. Чем страшно удивил Волдеморта.
– ИМПЕРИО! – рявкнул он снова. В этот раз сокрушающая мощь заклятия подчинения сделала своё дело, и тролль уставился на него опустевшим взглядом мутных глаз. – Убей её! – заорал Волдеморт, указывая на девчонку.
Раздался грохот обломков. Поттер стряхнула с себя остатки колонны, обрушившейся на неё после падения, и поднялась на ноги, как ни в чём не бывало.
– Анимус Империо! – закричал Волдеморт, размахивая рукой в сторону обломков. На доску, следуя приказу, начали взбираться уцелевшие шахматные фигуры, поднимая оружие по зову заклинателя.
Девчонка осмотрелась. Смерила взглядом новых врагов, остановила взор на тролле... на её огненном лице отразился страшный оскал.
Волдеморт опять едва не ослеп и успел закрыться щитами в самый последний момент. А чудовищной силы огненное торнадо с оглушительным ревом поглотило тварь. И даже сквозь него Волдеморт услышал полный боли вой чудища, увидел, как оседает огромная бронированная туша в доспехах, буквально плавится на глазах... Даже сквозь щиты он чувствовал этот адский жар. Не выдержал и мрамор шахматных фигур. Одна за другой, они рассыпались в пепел на глазах своего повелителя. Но и сама Поттер, стоило утихнуть огню, припала на одно колено и схватилась за сердце. Ей не хватило совсем чуть-чуть, чтобы достать истощённого Волдеморта.
– Авада Кедавра! – вновь крикнул он, воспользовавшись паузой. И вновь Поттер увернулась в стремительном перекате, выстрелила огненным шаром, который Волдеморт с усилием отклонил, и исчезла в короткой вспышке.
Волдеморт заозирался, тыча сиявшей от магии рукой во все стороны. Магии в теле почти не осталось. Пораженное гниением сердце надрывалось, отбивало бешеный ритм... и вдруг замерло. Всего на секунду — но лицо мага мгновенно искривилось, а тело заклинило от парализующей боли.
И Поттер ударила. Обрушилась на него сверху с пронзительным криком, быстрее, чем он успел бы среагировать, и, прибив к земле чудовищным ударом, вцепилась когтями в его лицо.
Волдеморт заорал, заметался под ней. Он чувствовал, как облезает и сгорает его кожа и плоть, как чудовищный огонь пожирает каждую клеточку его тела, испаряет кровь, обращает в пепел и добирается до его души... Он смотрел в горящий чистейшей ненавистью взгляд Поттер, находящийся так близко, обжигающий, и не мог отвести испуганных глаз. Но из последних сил все же направил ладонь на свою голову. Выкрикнул — почти что выплюнул девчонке в лицо — заклятие.
Еву отбросило мощнейшим взрывом. Тело Квирелла — то, что от него осталось — разметало по всему залу ошметками и кровью. Огненная дева тут же вскочила, опять словно не заметив, как кровоточит её бок и как дымится испаряющаяся с него кровь. Горящий ненавистью огненно-зеленый взор вперился в чёрное облако, парящее над местом взрыва.
–
Не позволю... – зашипело облако, в котором на мгновение проявился черный череп... и выстрелило собой в Еву. Девчонка оскалилась, широко открыла рот... и, словно дракон, выдохнула ему навстречу огненную струю. Новая волна адского огня поглотила черное облако целиком и полностью. Стены дрогнули, сквозь рев пламени, словно издалека, донесся крик отчаяния и боли... облако взорвалось. И всё закончилось.
Огненная дева замерла посреди практически уничтоженной шахматной доски. Осмотрелась, фыркнула, выпустив из ноздрей дым.
И, мгновенно потухнув, рухнула как подкошенная.
Он тщательно прицелился, наведя волшебную палочку прямо в лицо девчонке. Он хотел увидеть, как это произойдёт, своими глазами наблюдать уничтожение необъяснимой угрозы. Ребёнок внезапно посмотрел на него с вызовом. Открыто, бесстрашно... дерзко.
Он ненавидел дерзость.
– Авада Кедавра!
И тогда он был сокрушён. Его тело поглотил огонь, обратил в пепел. Он был ничто, ничего не осталось, кроме холода, боли и ужаса. Он должен был скрыться, спрятаться, только не здесь, в руинах разрушенного дома, а далеко, очень далеко отсюда…
***
Сознание возвращалось медленно, тяжело. Проталкивалось через океан тупой, местами жгущей боли, возвращало зрение, память...
Чжоу. Кэти.
Ева дернулась, и тут же зашипела. Ей казалось, словно прямо сейчас на ней используют ещё одно Круцио. Но в комнате шахмат она была одна. Она знала это. Чувствовала это.
Ей потребовалась целая вечность, чтобы слабо пошевелиться, а затем суметь хотя бы перевернуться на живот. Медленно подняться на зверски трясущихся руках, поднять голову и сфокусировать расплывающийся без очков взгляд...
Тел не было. Даже пепла не осталось.
"И не удивительно, – подумалось девочке. – После такого локального ада..."
Внутри была только пустота. Словно все эмоции и чувства сгорели в ней в огне магии и ярости, оставив после себя сухие образы и воспоминания.
"Доигралась? – перед взором появился образ человека в кресле. Плод её больного воображения, решивший в этот раз сыграть совесть. – Весёлое приключение, спору нет".
– Заткнись.
"И конец достойный легенды — злодей повержен, сожжен и развеян!" – издевался образ, пафосно воздевая руки к небу.
– Я сказала "заткнись".
"Вот только маааленькая такая загвоздочка. Ты уже подумала, что будешь говорить их родителям?.."
– ЗАТКНИСЬ!
Взрыв. Огненная волна молниеносно прокатилась до стен, сжигая грязь и пыль на доске и в воздухе, мгновенно обращая в пепел то немногое, что осталось от Квирелла-Волдеморта. Ева рухнула на колени, не замечая, что её шрам опять начал истекать кровью.
По грязной щеке скатилась одинокая слеза. Ева даже не помнила, когда плакала в последний раз. Это было так давно... кажется, лет в шесть, когда ей хотелось жить в нормальной семье, с нормальными родственниками. Дурсли вытравили из неё много человеческого. А ведь хотели наоборот — сделать её "человеком". Без всяких "паршивых странностей". Лучше бы оставалась у них. Все были бы живы и невредимы. Уж лучше ещё с десяток лет терпеть отношение как к ненужному нахлебнику, нежели... нежели потерять кого-то.
Девочка медленно поднялась на ноги. Зашипела, согнулась, когда резануло бок. Её огонь, как и тогда, в схватке с троллем, испарил всю кровь и закрыл раны. Но не заживил — и Ева прекрасно это чувствовала.
"На щеке останутся неплохие такие шрамчики, – невольно подумалось ей. – А что, мужчин они украшают. Может и мне пойдут. Буду врагов своим видом устрашать".
Задним умом Ева понимала, что это была её защитная реакция. Разум старательно защищал психику хозяйки от спуска во все тяжкие.
Вот только в задницу такую защиту.
От Квирелла осталось одно чёрное пятнышко на доске. От Волдеморта — и вовсе ничего. Ева мрачно ухмыльнулась, проходя мимо него — говорила же, переживёт и его... Она уже почти доковыляла до края доски, когда заметила в одной из выбоин красный блеск. Присмотрелась внимательнее.
Ну да, философский камень. То, ради чего все и закрутилось. И то, за что Ева заплатила жизнями своих подруг. Глупо было ожидать, что такую легендарную вещь можно сжечь.
Пальцы крепко сжались вокруг камушка. Ева резко замахнулась рукой, намереваясь выбросить этот проклятый кусок дерьма куда подальше... и не смогла разжать пальцы. Нет, дело было не в ценности. Каким-то шестым чувством вкупе с остатками трезвомыслия Ева понимала: выбросит камень — и обесценит всё случившееся. К черту саму вылазку. К чёрту сраный камень. Но обесценить память о девочках она не могла. И их фактическую жертву тоже. Даже у нейтральной ко многому рейвенкловки Евы Поттер было понятие кощунства.
"Будет неплохой личной напоминалкой, – подумалось рыжей рейвенкловке. – До конца моих дней... Даже красным будет светиться без перерыва, как у Невилла".
***
За окном ещё даже не рассвело. Ева Поттер медленно, словно призрак, брела по замку.
Сначала набрела на одну из общих ванных комнат. Зрелище в зеркале вызвало у неё кривую усмешку. От молнии на лбу протянулась дорожка засохшей крови. И на щеке шрамчики действительно остались.
"Неплохая партия для того, что на лбу. Особенно в том свете, что всех их оставил Волдеморт".
Она неспешно умылась. Затем, подумав, заперла дверь, сбросила с себя одежду и погрузилась в наполненную ванную с головой, чувствуя, как в горячей воде понемногу расслабляется напряженное тело, как немного успокаивается её взбудораженная магия. Интересно, дошла ли она в этот раз до использования магии крови? Вряд ли лично у неё хватило бы сил на такое торнадо (а то, что она наколдовала ещё осенью, по сравнению с этим было пшиком). Плюс телепортация, полёт, бесконечные файерболы... Но, кажется, ничего особенного в ощущениях не было. Слабость только, да какое-то общее истощение — но это-то как раз совершенно нормально.
Что ж, удача опять была на её стороне. И в плане щадящих последствий, и в плане битвы. "Паршивая девчонка" с первого курса против опытного мага, наводящего террор на всю страну — только тупому Номеру Шесть могло бы показаться, что у неё есть какие-то шансы в обычном случае. И то из-за этого ореола её репутации, ничем не оправданного. Ева же, в отличие от некоторых, имела мозги и прекрасно понимала — её спасло только невероятное стечение обстоятельств. Если бы не её огненное зажигание нового уровня, вызванное... их смертями, если бы не состояние полутрупа, в котором Волдеморт едва контролировал тело Квирелла, если бы не то его промедление... и ещё с десяток таких "если". Вся её победа строилась на этих "если".
И все равно их на всех не хватило. Ева закрыла глаза, с шипением выдохнула. Почему-то ей подумалось, что во всяких мелодрамах, страстно обожаемых тетушкой Петуньей, она сейчас должна была бы от горя вскрыть себе вены — ибо какая же мелодрама без вышибающей водопады слёз трагедии?
Но горя не было. Была только пустота.
Из ванной побрела к башне факультета. Вспомнила наконец про мантию-невидимку, так и оставшуюся за пазухой, скрылась под ней. На мгновение подумалось, что если бы сразу нацепила — проскочила бы мимо. Но тогда Волдеморт все равно бы убил Чжоу и Кэти... ведь свидетелей не оставляют в живых.
Ева на мгновение замерла. Ум оставался с ней даже в такие моменты жизни, анализировал всё произошедшее. И сейчас он сигналил ей, что что-то здесь было не так. Не прямо сейчас и здесь — тогда, внизу. Что-то, связанное с этим ублюдком... Но что именно — Еве даже не хотелось думать. Потом, всё потом. Ещё успеется. Ей-то точно, в отличие от...
В глазах предательски защипало.
Стук бронзового молотка в форме орла на входной двери факультета прозвучал одновременно пушечным выстрелом и едва слышим щелчком.
– Что нельзя купить ни за какие сокровища? – открылся клюв птицы.
– Время, – почти сразу ответила Ева. И, немного подумав, добавила. – И жизнь.
– Верное рассуждение, – отозвался орёл, и дверь открылась.
В гостиной было пусто. Но это было неудивительно — шесть утра и выходной день. Сегодня даже рейвенкловцы будут спать подольше.
Некоторые, правда, спать будут уже вечно.
Ева сморгнула слёзы, на пару секунд зажмурилась. Защита психики явно начала сдавать. Вот уж правда, хреновая защита.
По лестнице из женских спален вниз внезапно сбежал самый настоящий маленький вихрь. Черной молнией он проскакал вокруг Евы, сдернул с неё мантию-невидимку, попытался забраться на девочку по её ноге.
– И тебе привет, Гарри, – скупо улыбнулась Ева, поднимая питомца на руки. – Я же говорила, что вернусь.
Но Гарри извернулся, спрыгнул с рук на пол и рванул обратно к лестнице. Обернулся, увидел, что хозяйка стоит на прежнем месте. Еще раз подбежал к ней, уже схватил зубами за брючину и потянул к лестнице.
– Да куда ты... Да погоди ты! Дай мантию хоть заберу.
Полукнизл упорно тащил её наверх, к комнате девочек первого курса. Ева никак не могла понять, чего он этим хочет добиться. И только перед дверью он вдруг уселся на пятую точку и качнул головой в сторону двери.
– Намекаешь, что мне надо поспать? – усмехнулась девочка, присаживаясь рядом. Но кот только подтолкнул её ещё раз.
"Открой", – Гарри прянул рыжими ушами.
Ева моргнула, посмотрела на кота. Тот в явном нетерпении дергал хвостом. И, пожав плечами, потянула ручку двери.
Когда дверь открылась, Ева едва удержала возглас. Точнее, не удержала его как таковой — просто одновременно с ним она захлебнулась воздухом, забыла, как дышать, и издала только протяжное сипение. Затем закрыла глаза, яростно протёрла их и открыла, не смея верить им. Сделала неуверенный шаг вперед, затем ещё один. Протянула руку вперед, не смея верить уже ощущениям от пальцев.
Но спальня оставалась прежней. Кэти и Чжоу спокойно спали в своих постелях, улыбающиеся своим снам. Целые и невредимые. Живые.
Настоящие.
По щеке Евы скатилась одна слеза. Затем другая, третья. Вторая щека тоже стремительно заливалась влагой.
Защита окончательно рухнула.
