"Я здесь".

Я прикоснулся к мечтам твоим, И был недобрым этот миг...

«Что я здесь делаю? Какого черта я здесь делаю?» ‒ крутилось в голове Драко Малфоя, когда он входил в «Серебряного единорога», один из фешенебельных ресторанов Косого переулка, где обычно проходили приемы Министерства Магии. Чиновники не любили работать, но зато знали толк в дорогом отдыхе. Малфой поправил бабочку и поднялся по лестнице в основной зал ресторана на втором этаже. Блейз бы не одобрил прихода сюда. Он бы не понял. Но, прежде чем уехать, Драко должен был еще раз увидеть Грейнджер и убедиться, что то впечатление было следствием яркого солнечного света и ничего больше. Чем это поможет? Малфой не мог этого объяснить, но чувствовал, что иначе ему не знать покоя. Драко опустился за барную стойку. Грейнджер сидела за столиком рядом с Поттером, Уизли и еще кем-то. «Золотое трио» не распалось даже после войны. Неужели дружба может быть настолько крепкой? Раньше Драко в это не верил, но теперь все его принципы летели в тартарары, особенно теперь, когда в жизни не осталось ничего прочного и стабильного. Малфой долго сидел за барной стойкой и тянул мелкими глотками какую-то дешевую бурду, на хороший алкоголь денег теперь не было. Ниже падать просто некуда. Из «радужных» мыслей о собственной нищете вывел подошедший охранник: ‒ Мистер Малфой, вы не являетесь сотрудником Министерства, и вас нет в числе приглашенных. Мне придется просить вас удалиться... Малфой вздохнул, достал несколько монет и сунул их охраннику. Тот улыбнулся и ушел. Бюджет от этого сильно пошатнулся. При том, что зарплаты не предвидится, урезать себя придется во многом. Но Драко был уверен, что оно того стоит, хотя и не мог толком объяснить почему. В какой-то момент, уже допив свое пойло, которое бармен почему-то называл вином, Драко не обнаружил Грейнджер за столиком. Ушла? Почему-то стало обидно. Он почти не оборачивался на нее весь вечер, чтобы ей не показалось, что за ней следят. И, по-прежнему, ничего не понятно. Видение вчерашнего полдня ничем не заменилось и никуда не делось. Драко встал из-за бара и вышел на балкон. Наверно, ночь была звездной, но разглядеть полотно ночного неба мешал свет магловского Лондона. За это Малфой тоже ненавидел маглов, они убивали все прекрасное, до чего дотягивались. Рядом еще жил, дышал Косой переулок. Людям, отдыхавшим там, нечего было бояться наступления нового дня, их жизнь течет размеренно и стабильно, а он сам стал маргиналом. Малфой оперся о перила балкона и замер. Ветер к ночи стал довольно прохладным, но Драко об этом не заботился, какая разница: простынет он или нет? Мужчина услышал шаги и обернулся. У стеклянных дверей стояла Грейнджер в темном вечернем платье. Она смотрела него с тем же изумлением, что и вчера днем. ‒ Что ты здесь делаешь? ‒ произнесла девушка, не решаясь отойти от двери, из-за которой лился свет и доносился шум отдыхающих министерских работников. ‒ Любуюсь видом, ‒ Драко всеми силами старался убрать из голоса привычную издевку. Грейнджер была так хороша, что одним своим присутствием выгоняла из головы все остальные мысли. ‒ А ты почему ушла от своих друзей? ‒ В зале душно, ‒ пожала плечами девушка. Она подошла и облокотилась на перила рядом с Малфоем. На него повеяло ее сладкими вечерними духами. Он увидел темный локон, выбившийся из прически и повисший вдоль белой шеи. Зачем он пришел? Ради того, чтобы окончательно убедиться, что Грейнджер стала красавицей и бередит его сердце? Теперь она вызывала не ненависть, а восхищение. «Победи мы в той войне, моя жизнь была бы прекрасна, но новый мир убил бы этот цветок» ‒ подумал Драко и впервые понял, что не желает той победы. Мир теперь очень жесток к нему, но ведь все еще есть на свете и счастливы такие чудные создания, как... И с чего это циничный Малфой стал таким поэтичным? Его сердце обозлилось на все и вся за тяжелые времена войны, Азкабана и неудач, но вчера оно зашевелилось и сегодня окончательно проснулось. В него болезненно врывались запахи и звуки окружающего мира, и Драко снова чувствовал, что живет. Так непривычно... Так страшно... ‒ Как хорошо, что кончилась война, ‒ неожиданно произнесла Грейнджер. ‒ Теперь людям нечего бояться, ‒ она словно не понимала, кто рядом с ней. ‒ Да, мир ‒ это прекрасно, ‒ ответил Драко. Грейнджер резко обернулась к нему, обдав теплой сладкой волной духов. В ее глазах снова было удивление. Зачем она говорила с ним о войне, если ожидала, что он думает иначе, чем она? ‒ Ты не хотел войны? ‒ удивление в ее голосе, задело Драко за живое. Он почти рассердился. ‒ Никто не хочет умирать, Грейнджер, и только сумасшедшие хотят убивать. Каждый хочет жить так, как ему нравится, и чтобы ему не мешали. ‒ Так ведь наши рассуждают так же, за что же мы тогда воевали? ‒ Я не знаю, ‒ ответил Драко, и в тот момент, действительно, не понимал. И, как ни странно, ее «наши», которым противопоставлялся он сам, больно кольнуло. ‒ Я бы хотела, чтобы войны совсем не было! Тогда столько людей остались бы живы... ‒ Да, живы... ‒ протянул Драко, а перед глазами стоял Винсент Кребб. ‒ Но сейчас ведь все хорошо... Больше нет опасности, никто не рискует быть преследуемым за статус крови... Драко хотел сказать, что она не права, что ситуация просто перевернулась, и теперь невыгодно быть чистокровным... Но не стал. Зачем рушить радужные взгляды Грейнджер? Она искренне верит, что живет в добром мире, комфортном для всех. Узнай правду, все равно не сможет ничего изменить. Так зачем рушить идеалы? ‒ Верно, сейчас мир стал спокойнее для всех. Грейнджер хотела что-то сказать, но из зала донесся голос Поттера: ‒ Гермиона? Ты где? ‒ Иду, Гарри, ‒ крикнула в ответ Грейнджер и пошла назад в зал. У дверей она обернулась и снова посмотрела на Драко. ‒ До свидания, приятно, что с тобой теперь можно поговорить. Она ушла. Малфой невольно улыбнулся в темноту. Этой последней фразой Грейнджер неожиданно напомнила себя прежнюю. В душе стало тепло, впервые за долгое время. «Что ты делаешь со мной, Грейнджер? Почему раньше вызывала лишь ненависть и презрение, а теперь... улыбку и нежность?» ‒ Драко боялся отвечать себе на этот вопрос. К тому же неожиданное наваждение не отменяло необходимости уезжать из Англии.