Последнее средство

Примроуз Эвердин всегда была наблюдательной девочкой. Вот и сегодня она с самого утра, сидя на подоконнике своего дома, играла со своим котом Лютиком и смотрела на улицу. Снежинки, подгоняемые ветром, создавали из снега маленькие буруны, который постоянно менялись, плавно перетекая один в другой. Хлопнула дверь в доме напротив. Прим, подняла глаза и посмотрела в окно. Пит. Вышел наконец на улицу. Вчера его не было видно, да и позавчера – тоже. Прим понимает причину его затворничества: Китнисс. Ее старшая сестра. Прим хоть и было от роду всего тринадцать лет, но видела она порой куда глубже многих взрослых. Вот и сейчас, девочка прекрасно понимала, как Питу нелегко, видела взгляды, которые он то и дело украдкой бросал в сторону Китнисс. Один раз она стала свидетельницей его попытки заговорить с ней – напрасно. Китнисс ушла от разговора, сославшись на какую – то малозначимую причину. Ее сестра была слишком запутана в своих чувствах, ей сложно было понять, чего же она действительно хочет, а чего хочет, но боится. И хоть она и пыталась показать Питу, что он ей не нужен, Прим видела, что это совсем не так. Просто Китнисс еще не осознала, что же значит для нее парень из дома напротив. Тут наглый рыжий кошак, только по недоразумению названный его хозяйкой Лютиком, вытащил Прим из своих мыслей, запрыгнув на подоконник. - Устал, бегать по дому, да, Лютик? – девочка, улыбнувшись, гладит кота и смотрит в окно. Улыбка тут же слетает с ее лица. Пит? Что это с ним? И в самом деле, что-то было явно не так с прежде довольно спокойным, даже порой флегматичным парнем, которого Прим видела последние несколько месяцев. Пит бежал. Его взлохмаченные волосы, рвал колючими порывами ветер, убирая даже намек, что тут была какая – то прическа. Прим, это было плохо видно из окна, но она готова была поклясться, что Пит плакал. Пит. Плакал. Это было совершенно дико и нелепо: Пит никогда не плакал! Когда парень разговаривал с ней – он улыбался, пускай порой и не всегда ему было весело, но при ней Пит не раскисал. А сейчас он явно плакал. Да еще его поведение. Как будто он был на грани отчаяния, будто потерял нечто очень важное. В снежной тишине Деревни Победителей, входная дверь, захлопнутая Питом – прозвучала словно выстрел. Прим стало не по себе. У нее было очень плохое предчувствие. Что–то страшное сейчас произойдет. Прим соскочила с окна, и побежала одеваться. Нужно сказать кому–то. Одна она может не справиться. Прим забегает на кухню и видит свою мать, беседующую с Хеймитчем. - Хеймитч? Ты как раз мне и нужен. Там, что–то с Питом случилось очень плохое. У меня нехорошее предчувствие. Пожалуйста, посмотри, что случилось. Пожалуйста! Ментор дистрикта двенадцать если и был удивлен, то виду не подал. - Что-то плохое говоришь? А в чем это заключалось, как он себя вел? – Хеймитч внимательно посмотрел на девочку. Уж что – что, а доверять плохим предчувствиям он привык. Они, как правило, сбываются. Уж он убедился в этом на собственной шкуре! - Он был в отчаянии Хеймитч! Он бежал, не разбирая дороги, а страшней всего было то, что Пит плакал. Хеймитч, – девочка встревоженно посмотрела в глаза ментору, – Пит никогда не плакал без очень веской причины. И сейчас мне почему–то кажется, что эта причина может оказаться для него слишком тяжелой. Ментор, кивнул, встал и резкими шагами направился к выходу. Прим, накинув пальто, побежала с ним. На полпути их окликает Китнисс, очевидно она уже вернулась с охоты и Гейл вместе с ней, который еще не успел попрощаться. - Что происходит? - Китнисс удивленно смотрит на сестру. - Пит, вот что происходит. – Хеймитч как всегда резок и саркастичен. - С Питом что-то не так Китнисс. - поясняет сестре Прим. – Он был сам не свой, когда вернулся домой, у меня очень плохое предчувствие, Китнисс. – Ты не в курсе, что могло его так взволновать? Небольшая компания как раз расположилась у крыльца дома Пита, и Хеймитч начал стучать в дверь. Китнисс, как то странно посмотрела на Гейла и хотела уже что–то сказать, как Хеймитч,видимо уставши, без толку стучать в дверь, и звать Пита – выбил ее ударом ноги. Ужас. Такое чувство охватило всех, когда они увидели, что было внутри. Посередине комнаты стоял мольберт, на котором красной краской был нарисован чей–то портрет. Рядом было кресло, в котором сидел Пит, а под ним растеклась лужа крови. Хеймитч подбегает к парню, зажимая страшную рану на левой руке, и щупает пульс. - Он еще жив, но потерял много крови. Помоги мне отнести его к дому Китнисс. – Ментор смотрит на Гейла. Парень кивает. - Что же с тобой произошло, мальчик? – голос Хеймитча неожиданно мягок. – Из-за чего ты решил покончить с собой? От внимательного взгляда Прим не ускользнула реакция Китнисс на эти слова. Девушка, до этого стоявшая словно в шоке, широко раскрыв глаза и прикрыв рот ладонью, встрепенулась и переглянувшись с Гейлом, прикрыла глаза. - Хотя, я, кажется, знаю, в чем дело. – Хеймитч вместе с Хоторном несут Пита в дом Эвердинов. – Достаточно посмотреть, кого парень нарисовал своей кровью на портрете. И все словно по команде устремили взгляды на холст. На нем, смотря им прямо в глаза, была изображена девушка: длинная, коса, характерный разрез глаз, и небольшая челка, спадающая на лоб, не оставили сомнений в вопросе этой «незнакомки». Это была Китнисс.