Кайф.

Мне легко с тобой. Легко на душе, когда ты смеешься. Постоянно хочется улыбаться в ответ на твои усмешки и лукавые взгляды с хитринкой. Интересно наблюдать за твоими изменениями в лице. Господи, это действительно очень глупо, но я ничего не могу с собой поделать. Почему я так зависим от тебя? Почему мне каждую секунду хочется, чтобы ты была рядом? Разве это возможно? Не со мной, во всяком случае. Не с тем человеком, который прожил кошмарное детство и пообещал больше никогда не привязываться к людям. Не влюбляться… Любовь – вот оно. Я, наконец, произнес это слово, хоть и мысленно, именно по отношению к себе. Любовь – это эфемерное чувство, заставляющее людей вести себя, как полные идиоты. В моем случае оно полностью оправдано. Но любовь ли это? Как можно испытать такое глубокое чувство к незнакомке, имя которой тебе не известно. Имя, привычки и остальные мелочи… Все, что я знаю о тебе – это наблюдения. Но мне хочется, чтобы ты рассказала больше. Больше о своем детстве. О родителях. О матери… – Почему ты была там, на остановке? Я жду, когда ты снова усмехнешься и пошлешь меня, но ты молчишь, хлопая длинными ресницами и поглядывая на меня странным взглядом зеленных глаз. Я жду от тебя что-то вроде: «Хватит об этом» или «Мы закрыли эту тему», но слышу: – Я была у отца, – шепчешь ты, опуская глаза на руку, в которой зажала стакан сока. – Я… просто недавно… черт… Ты со стуком опускаешь стакан на стол и упираешься головой в освободившуюся руку, пальцами ероша выбившиеся мелкие волосы. Я тянусь к твоей руке, осторожно поглаживая покрасневшую линию на твоем запястье, которая натерлась от наручников. Ты застыла. Застенчиво взглянула на меня, отведя руку от лица и на одном дыхании выпалила, будто бы избавляясь от тонного груза на плечах: – Мой дядя встретил меня несколько месяцев назад и сказал, что отец хочет начать все сначала. Я пришла к нему на годовщину смерти матери, когда была готова к разговору, но он был мертвецки пьян. Оказывается, он женился, но я об этом ничего не знала. У него есть деньги, и он неплохо зарабатывает, но любит выпивать. У него есть ребенок от новой жены. Еще совсем маленький. Видимо, я опоздала с перемирием, и он попросту выпер меня из дома. Мой дядя погиб – за месяц до этого, так ничего и, не сказав мне о новой жизни отца. Ты замолчала не меньше моего, потрясенная своими откровениями. Потом улыбнулась дрожащими губами: – Не знаю, зачем сказала тебе это. – Я понимаю тебя, – говорю я. – После смерти брата мои родители ожесточились. Они все еще живы, но я с ними не общаюсь. Я знаю, что мне нужно сказать что-то еще. Сделать, что-то, чтобы успокоить тебя, но я растерян, пока мне в голову не приходит мысли отвести тебя на крышу моего дома – место, где я забываю о своем прошлом, где я не возвращаюсь обратно. Я надеюсь, что ты разделишь со мной мое убежище. – Не против съездить со мной в одно место? Ты снова удивляешь меня своим согласием. – Я переоденусь и вернусь, – застенчиво улыбаясь, уговариваешь ты. И я верю тебе, со слабой улыбкой отстегивая наручники. – Я быстро, – обещаешь ты, напоследок улыбнувшись. Я готов схватить тебя за плечи, но отпускаю, на секунду отдаваясь во власть слабости. А потом ты исчезаешь. И я почти уверен, что ты не вернешься ко мне. Не сейчас. Я останавливаю девушку, которая чуть раньше обслуживала нас – Дебби. – Девушка, с которой я был тут… ты видела ее?.. Девушка замялась, явно немного напуганная моей напористостью. – Она ушла через черный вход, – пятясь, восклицает официантка. Но неожиданно мое лицо проясняется. Я улыбаюсь широко и открыто. Тебе просто также тяжело сближаться с людьми, как и мне. Один шаг вперед и два назад. Сегодня ты сделала вперед больше шагов и решила сбежать. Я знаю, что это не конец. Знаю, что мы еще встретимся, но… Я не вру, когда говорю, что мне легко, когда ты рядом. Потому что, когда я остаюсь один я будто бы падаю с небес, куда попал с твоей помощью, испытывая дикую боль, потому что я не оказываюсь на земли. Я падаю ниже, туда, куда никогда не попадешь ты. Пожалуйста, не опоздай. Я долго не продержусь.