Кайф.

Никто не спасет меня. Глупо. Это не те мысли, что должны атаковать мою голову. Но они атакуют. Я думаю об этом, не переставая, совсем позабыв, что выгляжу как слюнтяй, одиноко попивая коньяк в собственном кабинете. Никто не спасет меня. Я вспоминаю свое детство. Первые годы после смерти брата и постоянные упреки родителей. Думаю, о том, как иногда мне хотелось сброситься с моста. Повеситься. Застрелиться. Броситься под поезд. Наглотаться таблеток, на худой конец, что выглядит совсем уж банально. Сейчас же, я думаю о прошлом с иронией. Мне казалось, что многое изменилось. Я многого добился. Больше не тот бедный мальчишка, которого так не любили родители. Который боялся жить, только потому, что ему казалось, что всюду подвох. Прошло столько лет. Столько воды утекло. Но по сути, ничего не изменилось – Я все тот же потерянный мальчишка, который никак не найдет свой дом. Свое пристанище. Тот кто никогда не почувствует тепло родительских объятий. Тот, кто всю жизнь будет отказываться верить, что единственное, что он жаждет – это человеческое тепло. Нежность. Любовь. Трент понимал меня. Но сейчас его нет рядом. Он где-то далеко – уязвленный и обиженный. Зализывает раны, что нанесла ему Дестини. Никто не спасет меня. Тебя нет рядом. Снова. Опять же: глупо. Устал убеждать себя, что не должен быть так привязан. Но ничего не могу с собой поделать. Совершенно. Снова гребанная ирония: человек, который думал, что никогда не полюбит, стал зависим от какой-то девчонки, что появляется и исчезает из его жизни, когда ей заблагорассудиться. Но я верю. Верю, что она появится и все изменит. Верю, что это не плод моей воображения. Верю, что все еще не сошел с ума. Верю, что у меня есть шанс вернуться назад из этого странного безумия. С ее помощью, конечно. Но ее нет рядом. И я не знаю, когда появится. Я думаю о времени. Взвешиваю в голове цифры, рассуждая, сколько еще протяну, не потеряв ниточку своего разума. И я боюсь. Честно. Со мной такое случается редко, но сейчас я боюсь. Это ненормально. И я все понимаю. Но ничего не могу с собой поделать. Никто не спасет меня. Человек, который считал себя сильным. Который думал, что избавился от своего прошлого, вновь ломается. Как ребенок. Время идет, но у меня ничего не меняется. Я все такой же: застывший в собственном аду ребенок. Я сжимаю бокал, взвешиваю его на руке. Представляю, как бросаю его в стену, когда дверь открывается и в кабинет входит моя секретарша. - Да, Милдред?.. - Я стучала, - объявляет она. – Но Вы не отвечали. Я сдержанно киваю, никак не реагируя на ее замечание. Потом прикрываю глаза. - Я хотела сказать, что через пятнадцать минут придет еще одна кандидатка. Я ее переправлю прямиком в Ваш кабинет. - Конечно, - устало соглашаюсь я. Милдред сдержанно кивает, устраивая папку с анкетой кандидатки на краешке стола. Потом выходит. Я снова откидываюсь на кресле, оставляя бокал на столе. Прошел час с тех пор, как я последний раз мысленно обращался к тебе. Час. Но все это время ты неотрывно преследовала мои мысли. Это гребанное наваждение. Но я все еще тут. Все еще жду тебя. Я открываю папку, пролистывая фотографию. Останавливаюсь на основной информации. «Чарльз Мегуми» Мне требуется несколько минут, прежде чем эти буквы, наконец, складываются у меня в голове в слова. Время длится чертовски медленно, пока я просматриваю всю папку, прикидывая на тему стоит ли брать неопытную девчонку в фирму. Я твердо убежден, что не стоит, когда в дверь стучатся. Я коротко отвечаю «Да», после чего жду, когда дверь откроется, мысленно воспроизводя свою небольшую речь, где ближе к концу я успокаиваю плачущую девушку, изнуренный и подавленный. Занимая эту паузу, я, перелистывая папку на самое начало, обращая свой взгляд на фотографию кандидатки. Мой взгляд стеклянный, когда я поднимаю глаза на скрип двери, чтобы в следующий момент встретиться взглядом с тобой. Взрыв адреналин будоражит мою кровь, когда я прочищаю горло, пока ты стремительно бледнеешь, а в следующий момент, произношу охрипшим от волнения голосом: - Здравствуй, Мегуми… …никто не спасет меня…