Don't look inside

– Так, почему же вы подозреваете невестку? – задает Леви вопрос, прихлебывая чай. Мать трупа, Мариам Эрвин, оказалась женщиной очень приветливой. Хотя было почти что очевидно, что после смерти сына она почти что сошла с ума, но даже если она и была сумасшедшей, то совсем безопасной сумасшедшей. Белокурая, худая, изможденная женщина с погасшим взглядом. Такие не кричат и не бросаются с ножами на прохожих, такие медленно съезжают с катушек дома, общаясь с привидениями. Не зря «червь» решила начать с нее. Явно же состояние только ухудшается. МакГарден честно старалась не обращать внимания на взгляды своих напарников, стоявших за спиной. До этого те упорно пытались оставить её в машине, вручить ноутбук, одеть на нее наушники, а на себя – прослушку, и оставить на стоянке, но она их переубедила, заявив, что если они оставят ее здесь, она поползет за ними, чего бы ей это не стоило. После этого аргумента они сдались. Мариам встретила их с сильными подозрениями, особенно к Леви. Как же так получилось, что колясочница дело расследует? Она же даже делать ничего не может. Но в конце концов все-таки напоила чаем и позволила себя расспросить. – Мне пришло письмо, – тихий голос еле-еле был слышен на кухоньке, полной шума из открытого окна, шипения картошки на сковороде, тиканья часов, – «Жаба убила вашего сына». Да вы знаете, я же его приносила к вам... Что забавно: Мариам явно считает их полицейскими, хотя ни удостоверения, ни формы она не видела. Переубеждать её Леви и не пришло в голову: полицейским все рассказывают куда честней. – Да, я знаю. Но это письмо может быть и шуткой. Чьей-то. – Леви снова отпивает чай. Горький, но сахара ей не предложили. – Да? – Эрвин совершенно обескуражено глядит на собеседницу. – Но у меня нет таких друзей, чтобы так шутить... И я не знаю, кому бы это могло понадобиться... – Она тоже отпивает маленький глоточек из своей чашки. Морщится. – Вы поймите, Анри не мог не дойти до своего баллончика. Он же его всегда с собой держал, привычка с детства оставалась – тогда-то у него часто приступы были... Не мог он его просто так где-то забыть! – Женщина трясет дрожащими руками, чуть не попадая ими по чашке с чаем. – Это точно она, она его убила! Мариам начинает вставать, и Дрой почти сразу же делает шаг в ее сторону. Леви машет ему рукой. – Мариам. Успокойтесь. Мы очень скоро расскажем вам правду, – уверенный голос девушки действует. Мать Анри садится обратно и смирно кладет руки на колени, – Скажите мне, пожалуйста, а где вы были в тот момент, когда ваш сын... – Она не договаривает. Впрочем, Мариам понимает и так. – Вы что... Вы что, я? Я его не убивала! Я тогда дома была! К соседке заходила, потом дома сидела, вязала... – Она внезапно подскакивает и подходит к окну. Несколько секунд что-то разыскивает, и возвращается с мятым вязанием. Кажется, шарфом. – Вот, вот он! Я это вязала, когда мне позвонили, а до этого я его три часа вязала, вот, видите... – Верю, верю, успокойтесь, – обрывает ее Леви, поднимая руки как бы в знак капитуляции, – а где работал ваш сын? – Да бухгалтер он, вот только где, не помню точно... По специальности работал... – женщина вновь садится на свой стул, не выпуская вязание из рук и опустив глаза. Леви кивает. Не врет. И про работу спрашивать бесполезно. Но хотя бы что-то узнали: её предположения не беспочвенны, он и правда не выпускал баллончик из рук. – Ладно. Большое вам спасибо, Мариам. Кстати, вы не подскажете, где живет ваша невестка? Женщина резко поднимает голову. – Уже уходите? Леви кивает. – Да, еще раз спасибо, – Джет и Дрой сзади недоуменно переглядываются. – Ирис всё там же живет, в той квартире, где Анри у... умер, – Мариам запинается, – где ж еще-то... И не мучают кошмары-то, убийцу... Вам адрес дать?.. Сейчас... – Эрман начинает вставать, но Леви останавливает её, легко улыбаясь. – Не надо, мы знаем. Просто вдруг она переехала. Еще раз спасибо. Мы пойдем. Коляска проезжает по скрипящим доскам пола, спотыкается о порог. Леви надевает пальто, Джет и Дрой смирно ждут. Наконец с пальто покончено, шарф завязан, и «команда Теней» выезжает из сиротеющей однушки. Мариам стоит на пороге, провожая их. – Вы только... Это... Она Анри не любила. Очень. Притворялась только... – женщина как-то странно кивает, глядя в пол, – до свидания, в общем. До свидания... Дверь за ней закрывается почти в тот же момент, когда открываются двери лифта. *** – Левичка! Девушка вздрагивает и поворачивается лицом к Дрою, сидящему на переднем сидении. – Да? – Кажется, он уже несколько раз звал ее. Синеволосая морщит лоб. – Извини, Дрой. Я задумалась... – Я видел. – Парень улыбается, и снова серьезнеет. – Ты ничего особенного у нее так и не спросила. Что мы вообще там делали? Леви глубоко вздыхает, принимаясь за объяснения. Точно ведь знает, что и Джету интересно, но тот не спросит: слишком тактичен. А Дрой более любопытен. – Мариам не врет. Она сына не убивала, и отчасти мы ездили за этим фактом. Но куда больше меня вот что заинтересовало: она свято уверена, что в письме написана правда, хотя она не знает, от кого оно. Мало того, она не сказала нам о компании, в которой работает сын, хотя точно знает ее. – Но... – Она смотрела в пол. Можно, конечно, списать на то, что она почти сошла с ума, но сумасшедшие её типа отличаются спокойствием, не теребят вещей просто так, – Леви показывает движение, которым Эрмин теребила вязание. А до этого она судорожно сжимала кружку... - И вообще, если она мать, она должна бы интересоваться работой своего сына, если аж с ума сходит после его смерти. Как-то это нелогично: так дорожить сыном, и не поинтересоваться местом его работы. Не исключено, что парень не хотел ей говорить про это самое место, но почему? Он явно был человеком мягким. У Аквариус почерпнула, – объясняет она, глядя на совсем уж растерянную физиономию Дроя. - Так, получается, она рассказала нам не всё? Леви качает головой. Явно не всё. – К тому же, Аквариус и Мариам противоречат друг другу – одна говорит, что Ирис своего мужа нежно любила, другая – что просто притворялась. Но Лейю не так просто обмануть, она бы просекла... – И как же мы все это распутаем? – Дрой почесывает затылок. Леви откидывается на сидение и достает телефон. – Вот сейчас позвоним Люси, договоримся с ней, и как раз приедем к дому Ирис. А там заодно и подозреваемую опросим, и место преступления осмотрим. Вы осмотрите. Девушка быстро набирает номер. В памяти телефона нет ни одного: аппарат всегда можно украсть. И если большинство барных работников просто ставят пароли на свои смартфоны (которые, кстати, можно взломать), то МакГарден просто запоминает номера, заодно тренируя память. На том конце провода берут трубку. – Леви? – сонный голос. – Люська, привет! Мне тут очень нужна твоя помощь. Ты можешь нам обеспечить разрешение свыше от Аквариус или Скорпиона? – Могу. Когда?.. – похоже, «связная» только встала. Задание то ли еще не начато, то ли уже закончено. – Сейчас, вот прямо сейчас. Мы уже в пути к подозреваемой, а туда надо как положено. – Леви слегка улыбается. Джет и Дрой переглядываются. Сейчас, захлестнутая своеобразным азартом расследования, МакГарден так похожа на себя прежнюю. – Леви, ну раньше было никак? – возмущается златовласая на другом конце провода. Впрочем, Леви слышит, как что-то падает и что-то трещит. Очевидно, ее просьбу все же выполнят. – Сейчас, подожди. Повиси на второй линии немножко, сейчас я договорюсь. Леви «агакает», и замолкает, прислушиваясь. Машина тихо едет, иногда останавливаясь на перекрестках. Шорох шин, белый снег за окном... Надо все-таки погулять как-нибудь, взять с собой Джета или Дроя, и выбраться на улицу. Еще можно Люси спросить, та наверняка не откажется помочь... Наконец, Люси вновь отзывается в трубке. – Аллё? Леви? Я со Скорпионом договорилась. Если что – ссылайся на него... – девушка шипит от боли в трубку. – Спасибо, Лю! А что с тобой? Ударилась? – с беспокойством спрашивает синеволосая. В трубке слышится смешок. – Я сначала попыталась с Аквариус поговорить. Ну, она меня и послала. Я звоню Ису, а там опять она! У них там свидание, оказывается. Ну, я от неожиданности и ебнулась со всей дури мизинцем об угол тумбочки... Леви хихикает. – Хорошо, что Скорпион сегодня добрый, уломал ее. В общем, должна будешь, Левичка! – Люси бросает трубку, даже не попрощавшись. Впрочем, она вообще мало когда прощается. – Ага, буду... – улыбается в трубку «червь», слушая гудки. Все-таки отношения с Люси не изменятся, наверное, никогда. Она, кажется, и не заметила, что Леви пересела в коляску. Во взглядах остальных же слишком часто можно было увидеть проскальзывающее сочувствие. Это и угнетало больше всего. – Ну что? – нетерпеливо спрашивает Дрой. – Что-что. Едем, конечно же, если что – мы из Скорпионова отдела, – уверенно произносит Леви. Дрой облегченно выдыхает и откидывается на сидение. – А ты сомневался, что прокатит? Дрой улыбается. – Да нет, просто у тебя такое напряженное лицо было. Я и подумал: вдруг чего... Леви быстро отворачивается к окну. Опять они за свое. Казалось бы, кто будет подкатывать к инвалидке? Но нет, эти не отказываются от начатого. И продолжают подкатывать. Напряженное лицо, ишь... Правда что ли? Дрой продолжает улыбаться. Джета ей не видно, но что-то подсказывает, что он тоже улыбается. Машина подъезжает к стоянке у многоэтажного дома. Машин ни много, ни мало – пять вечера, кто-то в ресторанах, кто-то еще на работе, а кто-то уже дома. Джет поворачивается к девушке на заднем сидении. – Ты... – Останусь здесь, да, – заканчивает за него Леви, – наушник не забудь. Джет кивает покладистости МакГарден, и прикасается поочередно к уху и шляпе, включая сначала наушник, потом микрофон. Дрой с другой стороны машины проделывает почти тоже самое, за исключением того, что у него микрофон в воротнике. «Червь» открывает ноутбук. Подносит микрофон ко рту и произносит: - Проверка, проверка... Парни кивают. Работает. Ну, что ж... – Квартира 26, второй этаж. Домофон тоже 26. Удачи. Ни пуха, – Леви улыбается. Джет и Дрой кивают и выходят из машины, хлопая дверями. МакГарден поправляет очки на носу и надевает наушники. Она слышит то, что слышат напарники, а те слышат ее. Работа на дистанции. На этот раз ей бы по-любому пришлось остаться, в настоящую полицию и правда не берут колясников. Ирис – это не старенькая матушка Анри, выжившая из ума, она, хочется надеяться, будет поумнее. В наушниках слышен лишь звук шагов. Сначала по снегу, потом по тротуару, вот пиканье домофона, дежурный вопрос «Кто там?». Сам собой разумеющийся ответ «Откройте, из полиции», голосом Дроя. Пиликанье двери, и снова шаги. Теперь по ступенькам – вдова живет на втором этаже, быстрее будет дойти пешком, чем вызывать лифт. Снова шорохи, потом гулкий звук, с которым открывается здоровенная железная дверь, и, наконец, снова голоса: – Это вы из полиции? По моему мужу? Шорох. Видимо, кто-то из двоих кивает. – Проходите. Который раз уже приходите. Все расследуете, что ли? – Да, – короткий ответ Джета. Шорох, потом звук расстегиваемой молнии. Леви улыбается – оба, как обычно, имеют при себе удостоверения. Фальшивка, конечно, но Ридас в своем деле мастер: «корочка» неотличима от настоящей даже для самой полиции. Интересно: она впускает их совсем без возражений. А знает ли она вообще, что дело уже закрыто? Похоже, Аквариус не сочла нужным ей говорить. Или не стала обнадеживать. Хотя, зная Лейю, синеволосая поставила бы на первое. – Чай ставить не буду, уж извините. На вас не напасешься, – ворчливый голос. – Да и не надо. Мы только на пару вопросов. Вы не могли бы рассказать еще раз, как все было? Леви включает микрофон на своей стороне. Скоро он понадобится. – Да чтоб вас... Я уже раз пять рассказывала, на диктофон запишите! Раздражительная. Можно отнести это к характеру, можно к расшалившимся нервам. На диктофон... МакГарден ухмыляется. Вот сейчас ты заговоришь, и включим запись... В наушниках слышен скрип дивана. Видимо, Ирис уселась. Или кто-то из парней. – Я пришла домой, одиннадцать часов вечера было где-то, может, чуть позже. А он лежит на полу. Я сначала не поняла, что такое, но потом... Леви быстро хватает микрофон. – Пусть расскажет, где была до этого, прерви ее! – выпаливает она в микрофон. На другом конце слышатся шорохи. – Позвольте прервать, – уверенным голосом заявляет Джет, и Ирис озадаченно затыкается, – не могли бы вы рассказать, где были до того, как пришли домой? – На работе. Я работаю в аптеке неподалёку от дома. Я же врач по образованию, – уточняет девушка спустя пару мгновений молчания, – я как раз с работы прихожу, а он лежит на полу, как... то есть, он и был неживой. – Когда она домой пришла? – Леви, прислушивающаяся к каждой интонации, задает следующий вопрос. – А когда именно вы пришли домой, не припоминаете? – послушно повторяет за ней Дрой. – Где-то в одиннадцать с чем-то. Одиннадцать пятнадцать или одиннадцать двадцать. Точнее не помню. – Пусть опишет, как она нашла мужа, в какой позе лежал, – снова задает нужные ей параметры МакГарден, одновременно буквально перелетая из папки в папку, разыскивая нужное. Вот – описание трупа. – А... Простите за нескромный вопрос, но в каком положении вы нашли мужа? – Вы что, опять меня подозреваете? – усмехается Ирис. В ответ слышится шорох, и какой-то невнятный звук – кажется, кто-то из парней попытался возразить, – когда я пришла, он лежал у стола. На животе, рядом лежал баллончик, прямо у рта. – Хорошо. Спроси ее, любила ли она мужа, так, дежурно, – снова командует синеволосая. Баллончик у рта. А у Аквариус он на журнальном столике стоял. - Ясно. Спасибо. А скажите, вы любили своего мужа? В ответ тишина. Девушка, судя по всему, собирается с мыслями. Потом тихий и короткий ответ: – Нет. Я не любила своего мужа, – и снова тишина, – но я его не убивала. Правда. Он умер сам. Странно говорит. Интонация словно дрожит. Кажется, она почти плачет. МакГарден, прислушиваясь к ее словам, снова и снова перечитывает описание трупа. Ее голос дрожит. Что-то точно не так. Еще раз. – Пусть опишет как можно более детально момент возвращения домой. Детали, детали. Пусть рассказывает, – девушка облизывает губы и закусывает губу. Снова азарт погони. Разгадка совсем рядом. Что-то, какая-то деталь ускользает, и, кажется, поставь ее на место – и весь пазл станет целой картинкой. – ...Дверь ключом своим открыла. Вошла в квартиру, как обычно. Из коридора гостиную не видно, так что я... Леви вздрагивает, выныривая из задумчивости. Пропустила кусок разговора. Черт. – ...лекарство выпила, – внезапно девушка замолкает. И начинает заново, – лекарство от экземы выпила, первый день пробовала – мне одна подруга посоветовала. Потом вошла в гостиную, с кружкой воды. А потом у меня словно мозги отшибло – очнулась только рядом с трупом, плачущая. От шока, наверное. Так полицейские до вас говорили. Ясно. Тут ничего не выловить. Ладно. – Ладно, – повторяет девушка уже вслух, – так, закругляемся. Спросите ее еще, где работал муж, и всё, сворачиваемся. – Хорошо. Спасибо вам большое, это всё, – Снова раздаются шаги. – Простите, а это... – В наушниках неожиданно снова возникает голос Дроя. Какой-то шелест, звук шагов. – Да. Это его баллончик. Он так и остался здесь с того дня, я не убирала. Вообще его не трогала. Как тогда его с пола подняла, так больше не трогала. Леви хмурится. Ну, когда они спросят... Это же важно, где вопрос? Она уже готова повторить команду, как Джет всё-таки спрашивает: – И, простите, последний вопрос: где работал ваш муж? Шаги парней гулко стучат по полу. Видимо, они уже в коридоре. Железная квартирная дверь немного поскрипывает, проезжая пару сантиметров по полу. – Ах, это... Во «Владыке», похоронном бюро, знаете такое? – Пауза. Парни кивают, кажется, – он там бухгалтером был. – Ясно, – голос Дроя не отражает ничего кроме спокойствия, – ещё раз спасибо, и до свидания. Впрочем, Леви не сомневается, что у обоих сердце пропустило удар. Как и у нее самой. Снова скрип закрываемой двери. Но щелчка замка или просто удара не слышно: ещё не закрыла, остановилась почему-то. – Знаете, я в тот вечер была на него так зла, когда шла с работы. Я ему звонила, а он не брал трубку, хотя, (я потом спрашивала у полицейских о времени смерти) тогда он был еще жив... И вообще, полицейские говорили, что он умер примерно тогда же, когда я вошла. Но я ведь не убивала его. Я к нему и пальцем не притронулась... – звякает лифт, слышен шелест открываемой двери. Кажется, Джет специально его вызвал, чтобы дать девушке сказать еще что-нибудь. Многие напоследок говорят что-то интересное, – до свидания. Вот теперь дверь закрывается. МакГарден выключает запись. «Владыка». Похоронное бюро «Владыка», или, как его еще называют, «Призрачный Владыка», заведение сродни «F.TAIL», только куда более... Жестокое. Занимаются в основном заказными убийствами, причем даже не спрашивают причины убийства. Только сроки и цену. Бар никогда не позволяет себе такого, если и убийство, то должна быть какая-то весомая причина. «Владыка» же не особо об этом заботится. Да и опять же, похоронное бюро – двойная прибыль. «Сами убили – сами и похоронят» – такое присловье ходит о них в кругу людей посвященных. Именно их документы Леви расшифровывала два дня назад.