***
После того, как меня пару раз облило водой из устройства, придуманного Диокелем для охраны нашей комнаты, я выкинула ведро в окно под протестующие крики Дарлины. И всё было бы хорошо, если бы ведро холодной воды не упало на голову Баленту Кланову – преподавателю ИМО и хранителю школьного зверинца, – который прогуливался во дворе Школы. Промокший до нитки Балент привел меня к Учителю и метал гром и молнии, требуя моего исключения, но Учитель ему отказал. – Вирения – гордость Школы. Пусть она не блещет знаниями в погодной и практической магии, она самая лучшая травница, и ты это прекрасно знаешь. Тем более это её перевоспитание способствует улучшению репутации Школы, ведь она не провалила ни одно задание. Нет, Виру нельзя исключать. Я усмехнулась и еле сдержалась от того, чтобы показать язык Баленту. – А вот наказать её можно. Вира, отныне ты будешь куратором первокурсников. Балент расплылся в довольной улыбке. – Магистр Балент, если у вас больше нет ко мне вопросов, то вы можете идти, а ты, Вира, останься, я хочу сказать тебе пару слов. Балент ушел, а я осталась сидеть перед Учителем, уставившись в пол. Куратор. Куратор у первокурсников. Там ведь этот противный Крим. О, нет. – Вира, – позвал Учитель. Я медленно подняла голову и посмотрела на него. Учитель улыбался. – Вира, я наделяю тебя полной свободой действий. Ты можешь делать что угодно, но дисциплина и успеваемость первокурсников должны возрасти. Я усмехнулась. Делать что угодно – как чудесно это звучит. – Не беспокойтесь, Учитель, они у меня будут по струнке ходить. – Я и не сомневался. – Можно мне идти? – Иди. Я пошла к выходу, но у двери остановилась и оглянулась. – Учитель, а можно мне будут помогать друзья? – Дарлина и Диокель? – Ещё Ливана можно попросить. Учитель улыбнулся. – Да, пусть друзья тебе помогут. Я кивнула и вышла. Ну, вот и появилась у меня новая работа.***
Нежные лучи апрельского солнца освещают комнату, за окном поют птицы. Я нежусь в своей кроватке – выходные, уроков нет, можно спать хоть до обеда, что я, собственно, и хотела сделать, но тут мою негу нагло прервали. – Вставай, лентяйка, – даже не постучавшись, к нам вошёл Диокель и, пожевывая травинку, уселся в свою любимую позу – на спинку стула, поставив ноги на сиденье. – Надо идти к первокурсникам, позанимаемся с ними сегодня практической магией, а то они совершенно не отличают элебриса обыкновенного от элебриса лесного, а ведь это совершенно разные виды, и способы защиты от них разные. Да, Диокель, Дарлина и Ливан охотно согласились помогать мне с первокурсниками, правда Диокель наотрез отказался перевоспитывать их, а Ливан, наоборот, сказал, что поможет только с дисциплиной. Я запустила в моего лучшего друга пульсаром. Полуэльф не только не свалился со стула с громкими криками, но даже не пошевелился. И вообще, ПУЛЬСАР ПРОШЕЛ СКВОЗЬ НЕГО. Я потрясённо уставилась на Диокеля. Тот продолжал всё так же невозмутимо сидеть на стуле и пожёвывать травинку, глядя в одну точку пустым взглядом. Тут в углу послышался приглушённый смех. Я резким движением схватила подушку и швырнула её в сторону источника звука. Смех резко оборвался, сменившись возмущённым оханьем. Диокель материализовался в углу, в ту же секунду морок, сидящий на спинке стула, исчез, уступив место настоящему эльфу. – И тебе доброе утро. – Дай поспать. – Уже десять утра. – Всего десять утра?! Эльф вздохнул, подошел к кровати и стал стаскивать с меня одеяло. Я лихорадочно припоминала самое жестокое проклятие, но, не вспомнив оного, начала швырять в Диокеля боевыми пульсарами, которые, удачно парированные эльфом, возвращались ко мне вдвойне сильнее. Из-за шума, издаваемого нами, проснулась Дарлина. Она сонно поглядела на нас, пару раз моргнула и произнесла сиплым ото сна голосом: – Пливенте лариум. Амулет Четырех Стихий, висевший на шее сестры, вспыхнул голубой искрой, которая, отделившись от амулета, повисла надо мной и эльфом и разрослась до небольшой грозовой тучки, из которой хлынул сильный и холодный дождь. Дарлина, удовлетворенно хмыкнув, снова с головой завернулась в одеяло. Поливший дождь насквозь промочил нас с эльфом и залил всю мою кровать. Я вскочила и побежала к шкафу за полотенцем. Маленькая тучка отделилась от грозового облака и полетела за мной, поливая меня с каждой секундой становящимся все холоднее дождём. Я возмущённо завопила: – Эй, Дарлина, это нечестно! Мы ведь не умеем повелевать погодой! Убирай свои тучки немедленно! – Не уберу. – Ах, так! Я подбежала к кровати сестренки и с силой обняла одеяльный кокон. Тучка-преследовательница под крики Дарлины стала заливать кровать моей сестры, не щадя ни своих, ни чужих. – Шалера манканте! – завопила Дарлина, отпихиваясь от меня. В ту же секунду тучки снова превратились в искру и влетели в амулет Дарлины, оставив после себя лужи на полу и затопленные кровати. – Винте сказум, – произнес невозмутимый эльф, сидящий на моей кровати. Ничего не произошло. – Винте сказум, – повторила я заклинание сушки. Без результатов. – Кхм... Мы с Диокелем посмотрели на зардевшуюся Дарлину. – Ребят, это был особый дождь, заклинанием ничего не высушишь. – И что теперь делать?! – Ну, теперь у нас есть повод постирать одежду, а водой с пола можно цветы полить. – Где ты видишь в нашей комнате цветы? – ехидно спросила я. Дарлина покраснела ещё больше. Я вздохнула и достала из шкафа огромную кастрюлю, в которой мы обычно варили суп на всю неделю. Зачерпнув кастрюлей воду с пола, я выплеснула её в окно... прямо на голову Баленту.***
Спустя два часа мы, просохнувшие и пообедавшие, сидели в общей комнате первокурсников и пытались объяснить им отличия элебриса обыкновенного от элебриса лесного. Ну, как пытались. Диокель объяснял, а мы с Дарлиной украдкой посапывали, сидя в уютных креслах. – Элебрис лесной гораздо крупнее элебриса обыкновенного, у него более длинные когти и за ушами есть подпалины, – объяснял Диокель первокурсникам тоном заправского профессора. – Элебрис лесной боится дневного света, поэтому... Дальше я уже слушать не стала и откинулась на спинку кресла. Закрыв глаза, я подставила лицо тёплым лучам солнца и свежему ветерку, влетавшему в распахнутое окно. Погода выдалась замечательная. Такое чувство, будто ты где-то в Термиле*, нежишься на песчаном берегу, а в лицо дует прохладный ветер, наполненный запахом водорослей и морской соли... Хотя мне-то откуда знать? Я никогда не выезжала за пределы Ставруссии. Из блаженства меня вырвал неожиданный вопль: – Смотрите, стражники! Я лениво приоткрыла глаза. Первокурсники столпились около окон. Я бросила взгляд во двор Школы и увидела там... целый взвод королевских стражников. Диокель, подошедший к окну, перекинулся со мной и Дарлиной понимающими взглядами и, кивнув, быстро вышел из комнаты. Немного погодя за ним пошла и Дарлина, а я осталась сидеть в кресле. У нас с ребятами был давно составленная схема: Диокель исполняет, Дарлина стоит на стрёме, а я сижу в сторонке. Сложилась эта схема семь лет назад, когда мы, первокурсники тогда, решили напакостить Баленту – выпустить из клеток зверинца всех животных – ну вот невзлюбили мы ИМОшника с первого же взгляда, что тут поделать! Тогда Диокель и Дарлина стояли на стрёме, а я пошла на дело. Было раннее утро, все ещё спали. Я взломала клетки при помощи простой отмычки, выпустила животных и ушла крайне довольная собой. К сожалению, это продлилось недолго. На уроке травологии в дверь постучался старшекурсник и сказал, что Вирению и Дарлину Данских и Диокеля Адельного вызывают к Учителю. В кабинете Учителя нас ждал полный негодования Балент. Потрясая рукой с зажатым в ней носовым платком с моими инициалами, он рассказывал Учителю о беспорядке, который учинили животные, выпущенные на свободу. В наказание мы две недели после уроков работали в зверинце: кормили животных, чистили клетки и прибирались. Впоследствии мы не раз убеждались, что Диокель самый внимательный и осторожный из нас, Дарлина лучше всех умела ставить опознавательные ловушки и подавала условные сигналы в случае чего, а я... у меня никаких «талантов» не оказалось, и поэтому я просто стояла в сторонке, иногда помогая разрабатывать план. Стражники уже давно ушли со двора, но взволнованные первокурсники все ещё толпились около окон, жужжа, словно пчелиный рой. Неожиданно дверь распахнулась и влетели запыхавшиеся Дарлина и Диокель, которые прямо с порога бросились ко мне. – Не соглашайся, ни на что не соглашайся, ты поняла? – говорил мне Диокель. – Ни за что на свете, Вирочка, не соглашайся, милая! – вторила ему Дарлина. – На что не соглашаться? – удивилась я. – Что случилось? – Пообещай, что не согласишься! – закричал Диокель. Первокурсники притихли. – Да в чем дело?! – Обещай! – Сначала объясни! – Вирочка, – взволнованно начала Дарлина, – дело в том, что эти стражники... Договорить она не успела: в дверь постучали. – Обещай! Я подошла к двери и, открыв её, чуть не упала. За дверью стояли королевские стражники. – Госпожа Вирения Данская? – спросил главный, окидывая меня вопросительным взглядом. Я судорожно кивнула. – Главнокомандующий первым взводом королевских солдат – Нелак Сантин. Проследуйте за нами, госпожа Данская. Среди первокурсников пролетела волна шёпотков. Кто-то удивленно присвистнул: ничего себе, куратора забирают прямо на глазах его подопечных! Я оглянулась на Диокеля и Дарлину. – Не соглашайся, – прошептал эльф. Я посмотрела на Нелака и вышла из комнаты, сопровождаемая взводом королевских солдат.***
Стражники привели меня в кабинет Учителя. Нелак сказал, что оставит нас наедине и удалился. Я сидела и непонимающе смотрела на Учителя. Тот молчал и кормил милизарий. Наконец, Учитель, вздохнув, сел в кресло напротив меня. – Вира... – Что они хотят от меня? Я же ничего такого не сделала! Правда, ничего? Диокель сказал, чтобы я не соглашалась, на что не соглашалась? – сорвалась я. Учитель снова вздохнул. – Нет, ты ничего такого не делала. Вира, расскажи мне о своем прощании с господином Лемцем, он ведь обещал тебе написать королю? Я кивнула. – Он сказал, что обязательно напишет обо мне, но на самом деле он ведь никуда писать не собирался, он просто... Я оборвалась на полуслове, осенённая внезапной догадкой. – Он... он правда написал обо мне королю? Учитель вздохнул в третий раз и кивнул. – Стражники прибыли, чтобы отвезти тебя в Королевский Дворец, и это, к сожалению, не обсуждается.***
*Термиль - город-курорт на территории Ангелии - соседнего со Ставруссией государства