A lone Jedi. Embrace the Darkness

«Что тут можно сказать? Джоли Биндо - безумный старик, который живёт в опасном лесу. Я доволен тем впечатлением, которое произвожу». -Джоли Биндо

Холодно… Тьма терзала меня. Впивалась в душу черными щупальцами, точно копьями, но что еще она могла забрать? Я и так полностью принадлежала ей: телом, разумом, душой… И все же, ей было мало. Ненасытная, она придумывала всё новые и новые формы пыток, пытаясь понять, что еще она может присвоить себе. Холодно… Что ждет человека, владеющего Силой, после смерти? Что ждет ситха после смерти? Не могу этого объяснить. Мертва ли я вообще? Если нет, то где я? Я была не уверена в том, что вижу, чувствую или обоняю. Перед глазами стелилась бесконечная тьма, а поднимая руку (по крайней мере, я думала, что делаю это) я вовсе не видела её и не чувствовала её веса. Сколько времени я уже в таком состоянии? Обречена ли я навсегда остаться в нём? Холод… Он пришел внезапно, начиная разливаться по всему телу. Потом пришла боль. Она была настолько невыносима, что я кричала, что было сил, но крик мой был абсолютно беззвучен… Даже я сама не слышала его, а в голове не возникало вибраций от громкого звука, не было ничего. Этот холод странным образом парализовал меня, начинал ломать каждую кость, выкручивать каждый сустав моего тела, а потом собирать в произвольном порядке. Эта пытка продолжалась бесконечно, но я не могла сойти с ума или взмолиться о помощи. Я была навечно заперта во тьме – одинокая и сломленная. Потом одна боль сменилась другой, не менее запоминающейся. В меня разом вонзались сотни, да нет, тысячи игл, впрыскивая в организм непонятное вещество, от которого внутри разгоралось настоящее пламя. Я действительно начинала гореть, чувствовала, как кожа начинает плавиться. Не думала я, что такие страдания ожидают уходящего во Тьму. Я не знала, сколько времени прошло, прежде чем всё прекратилось. Боль просто резко отступила, тело остывало, кожу слегка покалывало, а в висках чувствовалось собственное сердцебиение. Я не могла верить тому, что чувствую, ибо понимала, что это очередная иллюзия, созданная с целью сведения меня с ума. Хотя, о чем это я? Это было невозможно. Посмотрев вниз, я увидела собственное тело, черную ткань моей робы, черные перчатки, световой меч, прикрепленный к поясу. Что это еще такое? Подняв взгляд, я узнала мостик реванского флагмана. Всё было настолько знакомым, что болезненным эхо отдавалось где-то у меня внутри. Привычный шум двигателей, пищание компьютерных панелей, стук металла под ногами, даже космос за окном. Но потом, буквально в следующее же мгновение, всё это превратилось в одно сплошное, полыхающее месиво… Пламя и взрывы не трогали меня, сейчас я была лишь сторонним наблюдателем событий. Его присутствие я почувствовала раньше, чем он заговорил… « — Забавно, ведь я знал. Реван был абсолютно спокоен. Он стоял по правую руку от меня без маски и каким-то скучающим взглядом смотрел на то, как уничтожают его флагман и, по сути, дело его жизни. Вспышки взрывов весело плясали в его желтых глазах, которые не выражали ничего, кроме сожаления. Я хотела что-то спросить, но поняла, что тело не слушается меня, и вопроса точно не получится. — Я говорил, чтобы ты не приходила, но ты, в который раз, ослушалась меня. И вот мы здесь. Знаешь, что это за место? Обычные люди зовут его лимбом. Мы не мертвы, но и не живы. Наши души блуждают, не зная покоя. Для людей, использующих Силу, всё сложнее. Лимб для нас – место смешения Силы. Сейчас мы не принадлежим ни Свету, ни Тьме. Мы – ничто. Что дальше? Это зависит от того, выживем ли мы. Если да – вернемся в мир, а если нет, то просто растворимся во Тьме, ведь такова природа ситхов. Будь сильной, Кеос, по одну из сторон мы с тобой еще обязательно встретимся…» Реван сделал шаг вперед, и его поглотило пламя. Оно жадно пожирало его тело, а я просто стояла и смотрела, как языки пламени скользят по его коже. Плакать было больно, ибо каждая скатившаяся слеза обжигала лицо, точно кислота. Наконец заметив мое присутствие, пламя осторожно подобралось ко мне, обвивая сначала ноги, потом торс, руки и, наконец, шею и голову… В который раз закричав, уже скорее от отчаяния, чем от боли, я услышала свой голос. Он был похож на вой раненного зверя, но никак не на человеческий крик. Он был хриплым и постоянно прерывался, но настолько громким, что перед глазами начали плясать разноцветные вспышки от столь громкого звука. Однако, почувствовав нечто прохладное на уровне грудной клетки, я начала успокаиваться. Тело обмякало, а пламя гасло вокруг, я вновь оказалась в пустоте, на сей раз, радуясь ей. Закрыв глаза, я забылась, погружаясь в сон… В первые мгновения я почувствовала, что горю. Кожа чуть ли не шипела, меня словно медленно поворачивали на углях, запекая к праздничному столу. Тело онемело, я могла медленно шевелить только пальцами. Но я ощущала это. Значит ли это, что я прихожу в сознание? Боясь пошевелиться, я попыталась успокоиться, однако дыхание продолжало учащаться от нарастающей паники. Кончиками пальцев я чувствовала шершавую поверхность постели, на которой лежала. Нос улавливал странные запахи, смеси каких-то непонятных веществ. Кто-то был рядом, кто-то суетился неподалеку от меня, касался моего тела, колол иголками, но все это я чувствовала очень отстранено, лишь легкие, незначительные покалывания. Что происходит? Чем больше я приходила в себя, тем больше звуков я различала. Например, где-то рядом что-то неприятно пищало, лишь потом я догадалась, что это мой собственный пульс. Потом я начала различать голоса. Было, как минимум, два источника звуков. Попытавшись открыть глаза, я поняла, что это процедура займет у меня продолжительное время, ибо веки стали ужасно тяжелыми, и чтобы их поднять, мне пришлось собрать все те крупинки сил, которые у меня были. Перед глазами все плыло, словно глазные яблоки обмазали маслом. Текли слезы, но это не помогало зрению, я не видела практически ничего. В некоторых частях обзора были обширные черные пятна, точно внутри моих глаз кто-то разлил чернила. Конечно, такое зрение и нарастающая паника не способствовали моему пониманию происходящего. — Она приходит в сознание! — обеспокоенно прокричал кто-то рядом, хватая меня за руки. — Быстро вколи ей двойную дозу морфия, — проговорил другой голос, более хриплый и взрослый. Потом я услышала странный скрежет, ужасно раздражающий, к слову. Мне потребовалось несколько минут, чтобы узнать в этом собственные крики. Но разливающаяся по венам прохладная жидкость успокаивала. Внезапно представший передо мной мир начал вращаться вокруг меня, пока не исчез совсем, а уже знакомое беспамятство вновь не забрало меня. Во вновь наступившем забытые, мне виделись картины далекого прошлого. Времена, когда я и не подозревала о существовании ни джедаев, ни ситхов, ни Силы. Маленькой девочкой, с длинными косами я бегала по Изису, не боясь оставаться одной. Редкие островки зелени в городе всегда завораживали меня. Я фантазировала, что когда-нибудь улечу с Ондерона и найду такое место, в котором природа и человек могут сосуществовать в гармонии друг с другом, где не будет высоких, каменных стен. Мама, конечно, всегда злилась, когда находила меня одну посреди города. Она всегда говорила, что маленьким девочкам опасно ходить в одиночку, но разве я её слушала? Мысли мои были уже далеко. Кроме отца никто не принимал мои фантазии всерьез, а брат вообще неустанно говорил, что я ненормальная, живущая в мире собственных грёз. Ну и пусть! Зато Аллен не умел двигать предметы банальным желанием. Как-то он застукал меня за этим занятием и в ужасе убежал к матери, дабы сообщить, что я вконец спятила. После этого всё изменилось… Из дома меня почти не выпускали, а если и делали это, то только в сопровождении кого-то из взрослых. Аллен злился, что мне уделяют больше внимания, чем ему, но не мог сдержать любопытства, когда я начинала вращать в воздухе разноцветные шарики. Более-менее все начинали привыкать к моим странностям, я и сама перестала считать их чем-то особенным, однако другим детям мне о них говорить запретили, а уж показы были под строжайшим запретом. Сейчас-то я понимаю, что мама просто хотела защитить меня, и ей это удавалось, пока не появился этот человек с угольно-черными волосами и грозным лицом. Один его взгляд повергал всех в настоящий ступор, но мне он почему-то нравился. Встретив меня однажды на улице, он попросил показать, что я умею… Вот так просто, без объяснений. И откуда он, интересно, знал о моих странностях? Сказав, что я молодец, он просто ушел, а вечером вдруг заявился к нам домой. Мама отправила меня в комнату, дабы я не слушала их взрослых разговоров, но… Нет тайн в доме, в котором есть дети. Он говорил маме и папе какую-то несуразную чушь, про рыцарей джедаев и какой-то Орден. Это меня не интересовало до тех пор, пока он не сказал родителям, что меня нужно забрать. Конечно, это просто смешно. Мама с папой никогда бы не отдали меня незнакомцу, чтобы он меня куда-то забрал. Но каково же было мое удивление, когда они пришли и сказали, что мне придется покинуть дом. У меня началась истерика, комната ходила ходуном, вещи падали с полок, свет мерцал, но я же не знала, что всё это из-за меня! Когда я перестала плакать, то увидела, что родители сильно напуганы, а этот незнакомец как-то странно задумчиво смотрит на меня. Дорак. Так он представился. Он разговаривал со мной очень долго, рассказывал про джедаев – великих защитников Галактики, рассказывал о природе моих странностей, называя это Силой, говорил, что я такая не единственная во Вселенной, демонстрируя это, к слову, на собственном примере. Он казался мне хорошим. Скрягой, но добродушным, несмотря на его внешний вид… И я согласилась. Я знала, что мама и папа не хотят этого, но они знали, что так будет лучше. Я никогда не забуду их лица в минуту прощания, даже в глазах Аллена я видела печаль. Меня радовало, что брат будет скучать по мне… Больше я их не видела. Никогда не видела… Я часто воображала, как они изменились. Наверное, отца повысили в должности, ведь он так отлично разбирался и ладил с редкими животными, которых доставляли в Изис. Думаю, седина и годы не испортили его, а наоборот придали более солидный вид. Аллен вырос и стал копией отца, переняв при этом всё лучшее и от матери. Полагаю, девчонки перед ним штабелями падают. Может быть, он занялся изучением языков, лингвистика всегда его привлекала, хотя, не факт, у брата слишком переменчивый нрав. Беспокоила мама… Представляя её, я видела удивительной красоты женщину с темными волосами, жемчужной кожей, строгими чертами лица, но глаза… Они всегда представлялись мне грустными и потускневшими. Казалось, она так и не оправилась от того, что меня забрали. Оправилась ли я сама? Что толкнуло меня ступить на путь войны? Логичные убеждения талантливого человека? Или глупые, безответные чувства к этому талантливому человеку? Однако, нельзя сказать, что я сожалею. Нет, это было бы не правильно. Я сама шла за ним, он вовсе не заставлял ступить меня на темный путь. С другой стороны, я познала обе стороны Силы, я не зажата в рамки ни одного из Кодексов. Никто мне не указ! И все же… Прости, мама, я подвела тебя. В этот раз открывать глаза было гораздо проще. Тело болело, но относительно меньше, чем в прошлый раз. Черных пятен перед глазами не было, пусть зрение было мутновато, но это не помешало мне осмотреться. Судя по всему, я находилась в скромной хижине, устроенной прямо в стволе огромного дерева. Об этом я догадалась, рассматривая стены и потолок. Надо мной был слабый источник света, который не раздражал слизистую глаз. Я сама лежала спиной на кушетке с темными покрывалами, рядом стоял деревянный стол, на котором громоздились всевозможные баночки, чашки и препараты. Аппарат, фиксирующий мой пульс, пищал ровно и спокойно. Еще я заметила трубки, ведущие к аппарату искусственной вентиляции легких. Само жилище было весьма скромно, но уютно. Книжные полки стояли чуть ли не у каждой стены хижины, в углу был еще один стол, лампа над которым была выключена, но все же я разглядела на нем сложенные записи, колбы, пипетки и тому подобное оборудование. Видимо, это что-то типа небольшой лаборатории. Через небольшую перегородку виднелся обеденный стол, стало быть, там – жилая часть хижины. Но, кто здесь живет и, главное, как здесь оказалась я? Попытавшись пошевелиться, я сморщилась от боли и тяжело упала обратно на спину. К счастью, мозг работал лучше остального организма, так что я принялась анализировать ситуацию. Я однозначно жива и пришла в сознание, вопрос, конечно, сколько я провалялась в отключке, но сейчас это не самое важное. Проанализировать состояние тела получалось только по ощущениям. Я была вся перебинтована, некоторые места особенно сильно закрыты и защищены металлическими пластинами. Тело парализовано – это тоже понятно. Я была подключена к аппарату искусственной вентиляции легких, стало быть, самостоятельно дышать не могла. Да, кажется, дела мои были действительно плохи. Размышляя, я пролежала неподвижно около часа (по моим собственным подсчетам). Нужно было выяснить, что случилось и кто мой герой-спаситель. Хотя, вопрос более интересный: «Кому это вообще понадобилось?». Спасать Владыку Ситх, как-то даже иронично. Но, прекратив думать о ерунде, я начала заставлять себя шевелиться. Сначала пальцы рук и ног, потом кисти и стопы, локти и колени, плечи и бедра. Не знаю, сколько времени у меня ушло на это занятие, но судя по освещению, думаю, целый день. С большим трудом я заставила себя сесть. Каждое движение причиняло невыносимую боль, кожа просто пылала, а легким не хватало кислорода, однако, оказавшись в сидячем положении, я успокоилась и приказала самой себе дышать ровно и спокойно. Постепенно головокружение проходило, а боль немного отступала. У меня даже голова перебинтована! Что со мной было? Не успела я об этом подумать, как услышала звук открывающейся двери. Рыпаться было нелогично и, откровенно сказать, глупо. Если бы этот человек хотел моей смерти, он бы просто оставил меня в том состоянии, в котором, видимо, я была изначально. В дверном проеме появился мужчина в коричневой джедайской робе, с наброшенным на голову глубоким капюшоном, так что я не могла рассмотреть его лица. Заметив, что я сижу на своем месте, а не пребываю в бессознательном состоянии, как он предполагал, мужчина застыл на несколько мгновений, а потом издал что-то похожее на смешок. — А ты сильная девочка, — низким, хриплым голосом заговорил он, из чего я сделала вывод, что это мужчина уже средних лет. Заметив мой недоверчивый и, кажется, злой взгляд, он поднял руки перед собой, показывая, что он не опасен. — Не смотри на меня так, я чувствую себя голым под таким взглядом. Еще раз, то ли хмыкнув, то ли усмехнувшись, он ушел. Судя по звуку, он что-то положил на стол, а потом ушел в жилую часть хижины. Вернулся он уже без робы, держа в руках какую-то коробочку. Сейчас-то я могла его хорошенько рассмотреть. Это был темнокожий старик, с лысой головой и седой бородой, однако, несмотря на его возраст, телосложением он был крепок, в нем чувствовалась сила. Его карие глаза смотри по-доброму, даже как-то игриво. Сложив руки на груди и оперившись плечом на дверной косяк, он рассматривал меня, судя по всему, с не меньшим интересом, чем я его. От него исходили хорошо уловимые вибрации Силы, но что-то странное было в этом джедае… Он не был джедаем в привычном для меня понимании. Обычно от джедаев так и разит их благодетелью, некоторые даже светятся, а этот... ну… не знаю, был обычным что ли. Он не вызывал отвращения своим видом. Я чувствовала тьму внутри него. — Дабы не стать причиной расщепления твоего мозга, я объясню, — заговорил старик веселым голосом, начиная доставать какие-то колбочки из своей этой коробочки. — Меня зовут Джоли Биндо, я тебе не враг. Думаю, ты это и так уже уяснила. Честно признаться, я удивлен видеть тебя сидячей. Я и… один мой коллега зафиксировали у тебя атрофированность всего тела, но теперь я рад ошибиться в этом. У тебя удивительная способность к регенерации, но уйдет еще немало времени, прежде чем ты начнешь самостоятельно передвигаться, а, главное, говорить. У тебя были криогенные ожоги 85% тела, удивительно, что ты вообще выжила. Внутренние органы тоже пострадали, так что нам пришлось вводить большие дозы гематогенныйх и регенерирующих препаратов, плюс витаминные смеси. Не бойся, со временем всё восстановится, голос тоже вернется, как заживут ожоги гортани. После этого, старик ненадолго замолчал, дав мне возможность переварить услышанное. Криогенные ожоги?.. Да, полет в открытом космосе, я помню. В космосе очень холодно, приблизительная температура 2,3К, то есть -270,85С, но смерть среднестатистического человеческого организма наступает даже не от переохлаждения, а от недостатка кислорода. Криогенные ожоги… Сколько же я провисела в открытом космосе? Пока я думала об этом, Джоли что-то развел в небольшой баночке и вколол это мне внутривенно. От этого я вздрогнула, но отталкивать старика не стала, он явно медик и, опять же, если бы он хотел моей смерти, я бы давно была мертва. — Разумеется, мы с тобой поболтаем подробнее, когда ты станешь чувствовать себя лучше, — снова заговорил старик, уже более серьезно. Он наверняка знает, кто я. — Я бы тебе советовал побольше лежать, а еще лучше спать, так дело пойдет быстрее. С этими словами он просто ушел, оставим меня наедине с моими мыслями. Немного посмотрев перед собой, я почувствовала сильную сонливость, и не стала этому сопротивляться. Улегшись обратно на спину, я укрылась чуть ли не по нос в одеяло и закрыла глаза. Джоли определенно был джедаем, ко всему прочему он медик, а еще он спас мне жизнь, возможно, догадываясь, кто я на самом деле такая. Мне была отвратна сама мысль о джедаях, но другого выбора у меня сейчас все равно не было. Он прав, нас ждет разговор, когда я почувствую себя лучше.