Окрыленные

Лежать и смотреть в потолок - было любимым занятием Роуз, когда ей казалось, что весь мир рухнул у нее на глазах, как карточный домик. За все наше знакомство у нас не было неловких ситуаций, когда мы не знали, что следует сказать или сделать, как начать диалог, поэтому я чувствовал себя непривычно. Обычно в подобных ситуациях я всегда находил нужные слова, чтобы взбодрить жену, но, видимо, сегодня было исключением. Тихо закрыв дверь за собой, все так же неуверенно поджимая губы, я подошел к девушке. Она не свела взгляда с потолка, будто до сих пор находилась в палате одна. Волосы, которые по какой-то причине мне казались короче, разметались по кровати, одна рука была откинута на постель, другая - сминала ткань старой футболки на груди, ноги свисали с кровати, доставая до пола лишь носками. - Я так старалась доказать тебе, что все со мной в порядке, - неожиданно произнесла она. Голос был хриплым и тихим. - И что теперь? Не удивлюсь, если ты пришел за подписью по документам на развод. - Не говори глупостей, - оборвал я ее. Мой голос был на удивление спокойным, но каждая клеточка моего тела полыхала, каждый нерв был обострен. Пальцы немного дрожали. Наступила тишина, легшая непомерным грузом на наши плечи. Я не решался подойти к Розе, не зная на то веской причины, но ноги не желали продвигаться к кровати девушки. Роуз же продолжала лежать и смотреть в потолок, тихо и равномерно вдыхая больничный воздух, иногда морщась лишь по известной ей причине. В какой-то момент девушка прикрыла глаза и сжала пальцами ткань на груди так, будто хотела разорвать ее. - Прости меня, - прошептала она, не решаясь открыть глаза. - Все те слова... Не хочу, чтобы ты уходил. Боюсь этого больше всего. - Я никуда не уйду, - я вымученно улыбнулся девушке, желая приободрить, но она лишь поджала губы. И в этот момент сковавший, неясно откуда взявшийся, страх спадает, и я ложусь рядом с девушкой, так же поперек кровати, устремив взгляд в потолок. Позже я повернул голову к девушке, и будто чувствуя на себе мой пристальный взгляд, она посмотрела на меня, наконец оторвавшись от белого больничного потолка, который, скорее всего, изучила уже досконально. За это время ее глаза потускнели, уже не были такими темными, но по-прежнему завораживали меня. Пугало меня в них лишь чувство растерянности, тревоги такой несвойственной для Розы. Девушка хмыкнула, в очередной раз сжав несчастную ткань потрепанной временем футболки. Она пыталась это скрыть так же, как свои срывы и истерики, но я видел, что в больнице Роза постепенно затухала, точно цветок, поставленный не на свое место. По сути так оно и было, жена всегда терялась в больнице, становилась неуверенной, вздрагивала от каждого звука, как маленький ребенок, и сейчас за веселыми натянутыми улыбками, за фальшивым смехом, привычными шутками пряталась маленькая девочка, боясь рассекретить себя настоящую. И я корил себя за это. - Осталось три дня, - прошептав эти слова, Роза пожала плечами. - Я справлюсь. А потом мы с тобой в нашем маленьком пустом домике, - голос ее приобрел мечтательный оттенок, и я почувствовала, как уголки моих губ приподнялись в подобии улыбки. - Снова возьмемся за ремонт. Гостинную мы сделаем сразу после спальни. Я хочу, чтобы там стоял торшер фисташкового цвета. Не знаю зачем, но хочу. Порой меня удивляло, как Роза способна говорить об обыденных вещах, когда сама находилась в больнице далеко не с гриппом или чем-то подобным. Потом я понял. что так она старалась создать атмосферу того времени, когда ее жизнь казалась безмятежной и самой обычной. Мне это не нравилось, и в этот раз, как и во всякие другие, между моих бровей заложилась складка, и я осуждающе посмотрел на Розу. - О нашем доме и речи не пойдет, - уверенно заявил я, но после ее мечтаний уже не был полностью убежден, что ей понравится мой план на первые две недели ее "отпуска". - Чтобы купить фисташковый торшер, нужны деньги, а у нас их нет. Не лучший способ донести информацию. - Ты промотал деньги, отложенные на ремонт? - девушка приподнялась на локтях и внимательно посмотрела на меня. Теперь я с уверенностью мог заявить, что с ее волосами что-то произошло, они действительно были короче. - Не совсем, - я цокнул языком. - Мы их промотаем. - Что? - Я купил два билета первого класса в... - О Господи, - перебила меня девушка, плюхнувшись обратно на кровать и закрывая лицо руками, так и не дослушав меня. - Мой муж - идиот. - Не такой реакции я ожидал. По правде говоря, совершенно не такой. Увидев вопросительный взгляд девушки, я пояснил ей. - Думал, что ты кинешься на меня с объятиями и назовешь гением и самым лучшим, - именно такие слова внушал мне Кристиан, когда мы ехали в турагентство. Я до последнего сомневался в правильности идеи, но Озера был уверен в ее безупречности. Девушка раздвинула пальцы рук, тем самым открывая свои глаза и внимательно посмотрела на меня, после чего тут же откинула руки, всплеснув ими. Она набрала воздуха в легкие шумным вдохом, скорее всего намереваясь что-то сказать мне, но слова не были озвучены. Она тут же закрыла рот и прикусила губу. И в этот момент я понял, что внутри Роуз разрывалась между любопытством и криками недовольства. Судя по следующим словам, она выбрала все же первое. - И куда эти два билета? - якобы не заинтересовано спросила она, пододвигаясь ко мне и комкая пальцами край простыни. - И главное, зачем? Я бы вполне была рада провести время с тобой у нас дома. - В какой момент ты стала мыслить так обыденно? - внезапно мне показалось, что мы поменялись местами. Обычно Роза воспламенялась всяческими идеями, я же предпочитал спокойные дни у себя дома. - Медовому месяцу мы предпочли ремонт, - пояснил я. - Учитывая сложившиеся обстоятельства, - до сих пор при ней я не мог говорить напрямую о ее болезни, - нам обоим нужен отдых. Помнится, перед свадьбой ты разрывалась между ремонтом и одним жарким местечком. - О, нет, - глаза ее загорелись, казалось, она вот-вот завизжит как самая обычная девчонка, у которой, наконец, сбылась мечта. Впрочем, так оно и было. - О, да, - я кивнул головой и не смог не улыбнуться. Уверен веселый блеск в глазах передался и мне. Я достал брошюру, сложенную несколько раз в кармане, из турагентства и принялся читать текст на титульном листе. - Экспедиция по самым красивым местам Аргентины. Буэнос-Айрес, грандиозные водопады Игуасу, знаменитая Патагония и колоссальный ледник Перито Морено, архипелаг Огненная Земля, наблюдение за китами и пингвинами! Радушное гостеприимство аргентинцев, легендарное танго и лучшее в мире барбекю. Пока я читал недлинный и весьма многообещающий текст, то мельком кидал взгляд на свою жену, понимая, что ради таких моментов стоит жить. Она сложила свои руки в замок и поднесла их ко рту, чуть приоткрыв его. Роуз не могла сидеть на месте, создавалась впечатление, что еще чуть-чуть и она спрыгнет с больничной кровати и примется танцевать, но в то же время, казалось, окружающий мир для нее замер, и она существовала лишь в своем, но взгляд ее не сходил с меня, и Роза слушала мои слова, точно они были для нее величайшей музыкой всех времен. - Я буду кушать барбекю! - воскликнула радостно девушка, когда я смолк. С моих губ была готова сорваться колкость на счет того, что ее главная любовь это еда, но предпочел промолчать, так как палату залил счастливый смех. - Бог ты мой! Мы будем танцевать танго. - На счет этого не уверен, - я цокнул языком, после чего поджал губы. - Ты же знаешь. - Мой несовершенный идеал мужчины, - веселым тоном произнесла Роуз, обняв за шею и крепко прижавшись ко мне. - Все будет прекрасно. Я не был в это уверен, потому что танцы, а особенно такие, как танго, были для меня за пределами фантастики. Дело в том, что с детства я никак не мог попасть в ритм музыки и очень долго и муторно пытался повторить движения своих сверстников, в конце концов терпя очередную неудачу. Роуз часто удивлялась тому, как со своим ростом я умудрялся делать самые простые вещи с изяществом и несвойственной грациозностью, но не умел танцевать. С Розой все было в точности наоборот. Девушка была создана для танцев, ее тело подчинялось любой мелодии, исполняя замысловатые, но красивые, движения. Она это дело любила с детства, поэтому когда мы разучивали танец на свадьбу, то уже через полчаса она могла исполнять половину движений, в то время как я не знал, куда ставить ногу. - А в тех водопадах, Игаса, - уточнила она, немного отстранившись, но я тут же поправил ее. - Игуасу. - Неважно, - тепло исходящее от ее тела, пробуждало во мне множество чувств, которые я с трудом контролировал. - В них можно купаться? - Без понятия, - я покачал головой. - Узнаем. - Я хотел продолжить говорить о нашей предстоящей двухнедельной поездки, но мой взгляд вновь наткнулся на волосы жены. Намотав локон себе на палец, и не отрывая взгляд от него, я спросил: - Они стали короче? - Ага, - Роза легкомысленно пожала плечами. - Они выпадают, - девушка немного дернула головой так, что локон сошел с моего пальца, оставив приличное количество волос. - Сегодня постригли до плеча, но я хочу попросить сделать короткую стрижку. Не хочу оставлять по Буэнос-Айрес частички себя. Внезапно девушка рассмеялась, указывая на мое лицо и говоря о том, что эта новость расстроила больше меня, чем ее. Судя по ее смеху и тому, каким небрежным тоном она говорила о новой стрижке, она совершенно не жалела свои волосы, которые я так любил. Наконец, успокоившись, она сказала, что е о чем волноваться, позже они отрастут, а пока в нашей семье человеком, обладающим шикарной шевелюрой, буду только я. Но я уже ее не слушал, вновь осматривая девушку. Еще вчера она билась в истерике, проклинала всех в этом мире, металась по кровати, не желая никого слушать, вновь крича мольбы об одиночестве. А сейчас она смеялась своим заливистым смехом, который заставлял меня замирать с первого дня нашего знакомства, сейчас ее глаза блестели тем самым озорным огоньком, к которому я так привык. - Эй, - Роза толкнула меня кулаком в плечо. - Все в порядке? Уголки моих губ приподнялись в подобии улыбки, я крепче сжал руку девушки в своей, а она непонимающе уставилась на меня. Не знаю, что мной овладело, было одновременно и радость и тоска от чего-то неизбежного, от того чего я боялся больше всего, о чем не мог говорить вслух и не решался произносить в собственном сознании. - Я люблю тебя, - слова сами сорвались с губ шепотом. Хлопнув ресницами несколько раз, словно обрабатывая полученную информацию, лицо жены расплылось в удовлетворенной и довольной улыбке. - И я люблю тебя, - прошептала она. - Навсегда? - Навсегда.