Мертвец: Бог из машины

Парк Дружбы укрылся ночным туманом. Денни ежился от холода, но отказывался забирать назад куртку. Они попрощались с Такером парой кварталов ранее. Денни вызвался проводить Сэм до крыльца. «Мы сумасшедшие» - подумала Сэм с неоглядной нежностью, когда они уже подходили к ее дому, - «Нам по четырнадцать! Мы не можем бороться с призраками! Только в комиксах дети могут бороться с чем бы то ни было!». Ей очень хотелось сказать Денни тоже самое, но она знала: теперь, когда начались нападения на учеников, мальчика ее слова приведут в ярость. Раньше упрямство Денни нравилось Сэм, теперь она опасалась, что однажды оно его погубит. Поэтому ей приходилось говорить «правильные» слова. Те слова, что понравятся Денни. Слова, что ободрят его. Слова, которые не дадут ему совершить глупость, не посоветовавшись заранее с друзьями… Но, по правде, иногда Сэм мечтала пойти прямиком к миссис Фентон и рассказать ей обо всем. Это было бы несправедливо по отношению к Денни, но абсолютно верно. Никому еще не помогала излишняя скрытность. Рассказывать – это правильно. Только так можно получить поддержку. - Мистер Вайс пришел на помощь очень быстро, - сказала Сэм, когда они с Денни остановились на пороге ее дома, - он спас Чарли Янга, верно? - Он не смог спасти Дэша, - отозвался мальчик, поведя плечами от расстройства, - я знаю, о чем ты думаешь, Сэм… - Правда? - Ты думаешь, мне стоит позволить этим людям решать проблемы самостоятельно. Если бы меня не было на чердаке, мистер Вайс не подумал бы, что это я напал на учеников, и возможно, они бы уже вышли на след Сидни Поиндекстара. - Я ничего такого не сказала. - Но подумала. Я тоже об этом думаю, - признался Денни, - папа делает открытия, эти люди превращают его открытия в оружие, и тогда я вовсе не нужен… как призрак. Я могу все испортить. - Денни… Сэм часто видела Денни угрюмым или страдающим, или злым. Он постоянно боролся с внутренними демонами, о которых она не имела никакого понятия. Сейчас Денни был другим. Слабым. Девочка вдруг подумала, что виной этой слабости стал ее поцелуй. Он не ободрил мальчика, а окончательно сломал? Как бы ей хотелось помочь! Сказать что-нибудь настоящее! Денни сунул руки в карманы. Он с преувеличенным интересом изучал трещины на асфальте. Одного с Сэм роста, хилый и очень-очень слабый. Девочка не посмела бы сказать этого вслух, как сказал Такер, но она тоже с трудом представляла Денни, побеждающего монстров. В доме зажегся свет. За занавесками возник мамин силуэт. Нужно было прощаться. - Давай попробуем, - прошептал Денни, не поднимая глаз, - давай попробуем еще один раз, Сэм. Если у меня ничего не получится… если еще кто-то пострадает, я перестану пробовать. Обещаю. - И что же будет потом? Мальчик промолчал. Сэм очень захотелось обнять его. Это был порыв, как на кладбище! Что-то глупое, но честное. Из окна на них смотрела мама. Да и Денни мог бы расценить ее объятия не так, как следует. Сэм вернула мальчику куртку. Поблагодарила коротко и сказала на прощание: - Ты пообещал, Денни. Одна попытка. Денни болезненно скривился, но кивнул. Она чувствовала себя ужасно: слишком устала. Устала каждый день прятать под косметикой шрамы от ожогов, сбегать из дома ни свет, ни заря, возвращаться за полночь, просыпаться в слезах. Сэм так радовалась, когда Денни почти забросил свои изыскания и решил жить обычной жизнью. А теперь все вернулось обратно… к напряженному ожиданию катастрофы. Денни не дождался, когда она войдет в дом. Махнул рукой и ушел. Глядя ему в спину, Сэм мучилась от закравшейся в грудь тревоги. Дурное предчувствие появлялось в ней каждый раз, когда Денни уходил. Каждый раз, каждый день, прощаясь, Сэм казалось, что она больше его не увидит. Мальчик скрылся за поворотом. Если бы ее родители не были теми, кто они есть, Сэм бы возможно спросила у мамы: если однажды с папой что-то случилось, а потом он чудом остался жив, ты бы тоже не смогла его отпустить? Но задать такой вопрос маме - обречь себя на затяжную с ней холодную войну. Сэм вошла в дом и сделала вид, что ничего не происходит. С недовольным видом, мама поступила так же. *** - Не обсуждается, Джек! – Медди поставила телевещание на паузу, - даже не обсуждается! Твоя «боязнь сцены» чистой воды ребячество, а доводы и того глупее! - Мы можем просто вернуть часть приглашений, - взмолился Джек Фентон, - почему мы должны… ну, ты сама понимаешь… делать это? - Потому что «это» называется вежливостью! Мы и так поступили неэтично, не упомянув его в числе авторов, а теперь ты буквально у него в долгу, - Медди осеклась. Входная дверь открылась и на пороге появился Денни. - Где ты был?! – спросила Медди возмущенно, вскочила с дивана, - молодой человек, ты хотя бы представляешь который час?! Ей стало стыдно. По правде, нервничая из-за презентации, она вовсе не заметила, что Денни еще не вернулся. Но сыну об этом знать, разумеется, не обязательно. - Пол одиннадцатого, - ответил Денни, глянув на часы, - я был на кладбище. Искал могилу Сидни Поиндекстара. - Какая глупость, - фыркнул Джек, включая под шумок телевизор, - чему я тебя учил? Если скачки призрачной активности происходят в школе, причем тут могила?! Очевидно же, что изначальный всплеск экто-энергии произошел в школе и там же следует искать зацепки. Во взгляде сына появилось любопытство. - Это точно? - Не обязательно. Но если показания, которые вы для меня собрали, верны – более чем очевидно. - Хм… Есть подозрение, что Сидни умер на уроке физкультуры… - Чушь. Ему могло стать плохо на уроке физкультуры, но если мальчик и скончался до приезда скорой, то подозреваю, в школьном медпункте, - Джек был явно доволен собой. Денни задумался. Кивнул: - Я проверю завтра. - О чем вы оба говорите? – Медди вынуждена была повысить голос, - «исследования», если эту метафизику можно так назвать, не искупляют того факта, что твой сын шатался неизвестно где до темноты! - Прости, мам. - Чушь! – повторил Джек с чувством, - наука искупляет все! - Джек! Кому-то сегодня достанется. И это точно будет не Денни. Медди перевела дух. Посмотрела на сына. Что ж, они сами его таким вырастили. Винить было некого. - Будь добр, в следующий раз предупреждай нас заранее, если задержишься, юноша. Я не обязана беспокоиться за тебя каждый раз, когда на улице начинает темнеть. - Да, мам. - Запеканка на столе. Поужинай и ложись спать. Она не удержалась, поцеловала его в лохматую немытую голову, пусть в данных обстоятельствах так поступать и не следовало. После чего Денни быстро забрал тарелку с запеканкой в комнату. Медди сделала вид, что не заметила. Вернулась на диван к Джеку. Спросила грозно: - «Чушь»?! «Чушь»?! Серьезно, Джек? - Но это ведь хорошо, что наш сын увлекся наукой, - беспечно улыбнулся Джек Фентон, гениальный ученый, который временами напоминал Медди, что в этом доме на одного ребенка больше, чем следует. Джек обнял Медди, чтобы она перестала злиться. Это у него всегда выходило ловко. По телевизору показывали «Голос Прошлого и Мы». Дети были дома, а до презентации оставалась еще целая неделя. Они досмотрели передачу, Медди налила им по бокалу белого вина. Муж спросил: - Помнишь случай в колледже? Попытку декана выдать Джека за сумасшедшего она запомнила навсегда. Сейчас все было по-другому. - Сейчас все так же, - сказал Джек мрачно, - и я не могу не думать, что тогда… тоже был взрыв. Неясного происхождения. - Был скачек напряжения. Мы не виноваты, - Медди почувствовала, будто стоит перед детективом страховой компании, и пытается доказать ему, что небо – синее, - мы не виноваты! Ни тогда, ни сейчас, Джек Фентон. Нас не было дома, когда взорвался М.И.П.И.Ф.! И мы точно не создаем призраков! - Я… надеюсь. Но если пострадает еще кто-то, придется принять меры. Медди видела, как взгляд Джека погрубел. Он отставил бокал. Прежде чем муж впал бы в очередную затяжную депрессию, Медди стукнула его ласково по голове: - Фентон-термос, Джек. Фентон-термос. И не заставляй меня напоминать, что по части «принятия мер», ты даже хуже, чем по части публичных выступлений. Поэтому советую выкинуть из головы всякую чепуху. Если нечем заняться, повтори карточки с речью, и ради бога, пошли это чертово приглашение по адресу! Теперь Джек не стал спорить, хотя ему явно хотелось. Кивнул. Хорошо, что они, наконец, добились признания, - подумала Медди, забирая бокал мужа, - плохо, что по уши уйдя в науку, они не заметили, когда растеряли всех знакомых. Десять пригласительных! Как грустно было смотреть на эти строгие синие конверты с пустыми прочерками вместо имен. Медди старалась не думать об этом, она твердила, что их дело стоит некоторой уединенности, но что-то в глубине подсказывало, жить так - неправильно. К счастью, а может и, к сожалению, нашелся один человек, чье имя следовало вписать в приглашение. Вопреки громкому протесту мужа. Этот человек когда-то помогал им с исследованиями. Этот человек пострадал по их вине. Из-за этого человека Джека едва не упекли в сумасшедший дом, и это его страховому агенту они вынуждены были выплачивать штраф по решению суда целых пять лет. Этот человек избегал Джека и Медди почти двадцать лет, но он же (и это не давало Медди покоя) примчался по первому зову Джека, когда случилась беда. Он спас Денни. Медди казалось, что не смотря на свои постоянные обиды и отговорки, Влад Мастерс по-настоящему ждет, чтобы его пригласили. *** По потолку ползли тени. От легкого ветерка волновалась листва за окном, и ветви клена причудливо искажались на белой штукатурке. Ночью в их районе было очень тихо. Денни дождался, когда родители отправятся в спальню и заснут. В комнате Джесс ни шороха. Мальчик выбрался из-под одеяла и, не пытаясь пользоваться лестницей, проскользнул сквозь этажи в лабораторию. Прелесть нового состояния – бесшумность. В лаборатории было темно. Денни не стал зажигать свет. Он прошел к экто-излучателю, спрятанному за коробками с книгами, и, поколебавшись, отключил его. Покалывание по всему телу, к которому Денни даже привык, исчезло. Последовала минута тишины, а потом на языке появился металлический привкус. Месяц назад мальчик собрался с духом и решил повторить опыт, случившийся в бывшей тюрьме: пробудить зеленое сияние, способное убить призрака. Для этого Денни пришлось отпустить мертвеца, вспомнить что-то, чего в обычном своем состоянии он совсем не хотел вспоминать. Вязкая духота сменилась хлынувшей в кровь эктоплазмой, зрение раздвоилось, мертвец – инородная тень, дремлющая на краю сознания – рванулась в мир, и Денни испугался. Ему показалось на мгновение, что мысли, возникшие в голове – не его. И холодная трезвость принадлежит другому. Чувство, будто в голову просачивается чужак и бесконтрольный страх заставили Денни остановиться: не было сумасшедшего мертвеца, который заставил бы мальчика пойти до конца. Денни вздохнул. Такер прав: мальчик слаб. Такер неправ: исследования тут не подходят. Денни должен быть готов защищать других. А для этого нужно перестать трусить. У него нет права бояться. … «Сэм сказала, что я все правильно делаю». Сэм ошибалась. Он делал недостаточно. Денни подошел к порталу. Протянул руку в темноту. Мипиф не работал. Папа не смог его починить. Какая-то часть Денни Фентона была рада этому. Он вошел внутрь в ледяную металлическую камеру и поежился, будто внезапно обнаружил, что мучается клаустрофобией. Стены давили. Денни принял призрачную форму. Посмотрел на рябь ожогов, а затем на бледную синеватую кожу. Набрал в легкие побольше воздуха. Закрыл глаза. Ему было страшно. Но он пообещал, что в этот раз не отступится. Четверо учеников уже пострадали от руки призрак, и если Денни не сможет их защитить, возможно, в следующий раз мистера Вайса не окажется рядом. Денни некуда было отступать. Денни выпустил мертвеца. *** Никто не знал, возможно ли это на самом деле. Нельзя просто заставить тело поверить, что оно умирает. Если бы это было так просто, каждый второй торчок, однажды получивший неудачный трип, обладал бы достаточным для костюма Амити экто-излучением. Они бы могли нанять какого-нибудь медиума, вернувшегося из клинической смерти, могли призвать выжившую жертву авиакатастрофы, даже и сам Джонатан бывал на волосок от смерти. Но это не подходит. Им пришлось совершить невозможное. «Нам не нужно супер-способностей» - объяснил Теренс, - «Хотя если ты станешь предвидеть будущее, это, конечно, забавный плюс». Им нужно было, чтобы часть Джонатана всецело, незабвенно, безоговорочно верила, что она мертва. Профессор Ллойд пошутил по этому поводу слишком затейливо, чтобы Джонатан смог оценить остроту. Он только и запомнил словосочетание: раствор Котара. Незнакомый термин вертелся в голове, мешая сосредоточиться. Но сосредотачиваться было необязательно. - Не пытайтесь понять, как именно ваш мозг решит, что он мертв. Лекарства помогут вам войти в нужное состояние, а с помощью датчиков мы сможем посылать в мозг импульсы и направлять ваши видения по нужному нам руслу. Просто доверьтесь нам, агент Шварц, - успокаивала Джонатана симпатичная медсестра и вкалывала ему в вену препарат за препаратом (Джонатан насчитал семь капсул, но после каждого нового укола считать становилось сложнее). Теренс вместе с учеными следил за настройкой костюма. Этот скафандр, иначе не скажешь, оказался куда массивнее, чем предполагал Джонатан, и если «мистер Вайс» заявится в таком виде в Каспер Хай, Ленсер немедленно его уволит. «Я хочу вернуться в школу» - понял Джонатан удивленно, - «Я действительно хочу вернуться в школу. К моим ученикам. В мой кабинет. В мою квартиру… к чертовой географии, в которой я ни черта не смыслю». Впрочем, когда Джонатан поделился опасениями по дресс-коду с профессором Ллойдом, тот рассмеялся. - На федеральных каналах об этом конечно не расскажут, но технологии, мой друг, шагнули далеко вперед. Никто не заставит вас носить тяжелые доспехи каждый день! Что за глупость! Это костюм-трансформер. В системе существует несколько режимов. Самый легкий из них включает в себя нарукавники, с выдвижными перчатками, позвоночник, и датчики, удобно прячущиеся в волосах. Мы учли маскировку. - Позвоночник? - Самое важное звено. Позвоночник подключается к вашей нервной системе. Это может быть неприятно, но совершенно безопасно. Профессор Ллойд похлопал Джонатана по плечу: - Что ж, препараты начинают действовать. Мне пора в наблюдательную рубку. Джонатан и сам чувствовал, что мысли стали несвязанными, а окружающий смазался, утратил резкость. Он обещал себе не бояться, но ему стало страшно. Теренс пожелал ему удачи. Медсестра подключила к вискам датчики, вколола в вену последний укол. Команда медиков прибывала в готовности в любой момент начать реанимацию Джонатана Шварца. Мейси Треверс улыбнулась, и вышла из дальнего темного угла лаборатории. Она встала в ногах у Джонатана. Она сказала: - Здравствуй. Медсестра ахнула, попятилась. Мейси Треверс сказала: - Я давно хотела поговорить, Джон. В лаборатории воцарилась звенящая тишина. Кто-то выругался. Она сказала: - Ты не спас меня. Она сказала: - Я никогда тебя не прощу. Она сказала: - Ты никого не спас. Она улыбнулась. - Ты мертв уже два месяца. Джонатан Шварц почувствовал, что сердце остановилось. *** - У него начались галлюцинации. – Теренс не очень-то понимал во всем этом сложном оборудовании, но когда ЭЭГ начал выписывать бешенные зигзаги, даже он понял, что к чему. Профессор Ллойд фыркнул: - Галлюцинации?! Глупость, молодой человек! Всего лишь плохие сны. Галлюцинациями его обеспечим мы! *** - Зря ты ему сказал сегодня про… слабость, - Сэм приложила трубку к плечу, откинулась на кровать. Такер по ту сторону линии вздохнул. - Я пытался хоть немного его растормошить. Ты же видишь - у него депрессия. И, да, я не верю, что сказал это вслух, но пора признать очевидное. - Благодаря тебе у него появиться еще и комплекс неполноценности. Я боюсь, как бы он не совершил какую-нибудь глупость. - Сэм, - голос Такера звучал вкрадчиво и немного раздраженно, - Денни умудрился справиться с похищением и безумным призраком, когда его способности были еще совершенно нестабильны! Он сын выдающихся ученных, и в конце концов, сам себе голова. Если кто из нас точно не будет делать глупости, так это Денни. - Ты всегда думаешь, что он умнее, чем есть. - Он и умнее. Не майся дурью, Сэм, ложись спать. Из-за этих нападений, Ленсер завтра будет рвать и метать. - Я спишу у тебя математику, - решила Сэм, поскольку не была настроена возиться с домашней работой. Такер согласился. Они распрощались. Сэм закинула телефон в кресло. Закрыла глаза. Ей показалось… или Такер пытался оправдаться? Она не рискнула позвонить Денни, только понадеялась, что мальчик и вправду не станет делать глупости. По крайне мере, сегодня. *** Тьма в неисправном портале наполнялась глубиной и плотностью. Это был уже не Мипиф и Денни был уже не Денни. Он стоял перед абсолютной темнотой, и знал, что, если ступит в нее, окажется там: в бесконечном полете, где плывут тысячи дверей, и одна дверь ведет к нему в комнату. Дверь мертвеца… …Я не мертвый! - Я не…. Не кричать. Главное не кричать. Денни захлебывался эктоплазмой. Она текла из глотки, из носа, из ушей, из глаз. Он пытался не сплевывать, не бороться с ее безнадежной властью, но инстинкты были сильнее разума. В груди и животе разрастался холод смерти. Денни вспомнил мертвого уголовника, и непередаваемый страх, когда призрак душил его. Отчаянную мысль о неизбежной гибели и ту мысль, что следовала дальше: Ты уже мертв. Бояться нечего. *** - Я не мертв, - сказал Джонатан Шварц. Мейси Треверс сочувственно улыбалась.