Мертвец: Бог из машины

Разработка оружия была важной частью «Амити», но программа занималась еще многими и многими секретными проектами, о которых Джонатану Шварцу ничего не было известно. Они с Теренсом Бишопом шли через главный корпус Нью-Лайта. Многие кабинеты пустовали, где-то до сих пор велись ремонтные работы, другие двери были наглухо заперты и возле них стоял караул в полной боевой готовности. По дороге Теренс успел подробно рассказать Джонатану с чего именно началась программа: в сентябре этого года на глазах научного отдела под главенством Бенджамина Кларка, седоволосый мальчишка – Призрачный Билл - уничтожил Генри Точмарса, одну из первых жертв Коменданта-Палача. - Тогда мы и поняли, что эти твари смертны, - сказал Теренс, - с исследованиями Джека Фентона о самовоспроизводящейся материи и примером Призрачного Билла, мы, наконец, смогли воссоздать оружие на основе увиденной тогда схватки. - Но? Джонатан и не сомневался, что здесь было «Но». - Но оно не работало. Вернее, не всегда. Мы распределили оружие программы среди испытуемых. У некоторых агентов оружие не срабатывает вовсе, у других выходит раз-на-раз, третьи (но их очень мало) пользуются оружием без проблем: ты в третьей категории. Теренс помолчал, потом признался неохотно: - Мы собирались провести исследование, добавить твою кандидатуру на участие в основной программе, но, в общем-то, шума не поднимали. А потом ты написал рапорт. - И вы узнали, что я нашел Призрачного Билла, - закончил Джонатан. - Да. Мы ждали почти два месяца, и вот, наконец, он себя обнаружил. Скажи Джонатан, известно ли тебе, чтобы призраки второй или третьей категории могли существовать так долго? - Нет. - Именно. Для этого и был создан первый уровень угрозы. Первый уровень – это индивид, который осознает свою природу, подвергает свои действия осмыслению, имеет личные воспоминания и цели. После длительных исследований мы выяснили, что единственное место, где может появится такой индивид – Парк Дружбы. Джонатан молчал. - Да, программа «Амити» разрабатывает для Департамента оружие, но наша основная задача не в этом. - В чем же? - Первостепенная задача: исследование первого уровня. Кто он? Что он? Зачем он пришел в наш мир? Мы не хотим убивать его, - сказал Теренс, - мы хотим его поймать. Джонатан не сдержал улыбки. - Это невозможно. Все знают, что аномалию можно устранить, но нельзя контролировать. - Изначально, так и было, - согласился Теренс, - но мы движемся вперед. Приходится работать интуитивно, вслепую. Смотрел «Охотников за приведениями»? - Не довелось. - Очень жаль… хорошее кино. Заходи. Теренс Бишоп открыл дверь и Джонатан оказался в просторном светлом кабинете. Ничего здесь не цепляло взгляд, было стерильным и безликим. Пахло свежей краской, новой мебелью, средством для чистки ковров. Единственное окно выходило на бетонную стену соседнего корпуса. Стеллажи для документов были пусты, на рабочем столе ни пылинки. Джонатан сел в кресло для посетителей. Теренс кивнул: - Я сейчас вернусь. Подождешь? - Я думал, вы хотите проверить, подхожу ли я для программы? - Должен посоветоваться с начальством. О твоей кандидатуре уже известно. Нужно подождать. - Все же? Что за проект? - Оружие следующего поколения, - Теренс развел руками, - большего я пока не скажу. Жди. У Джонатана не было ни права, ни желания спорить. Он кивнул и Теренс исчез за дверью. Вскоре смолкли и его шаги. Тишина была навязчивой, почти раздражающей. В голове кружилось многое. Когда Джонатан застал на чердаке Призрачного Билла, ненависть захлестнула его с головой. Это был враг, монстр, существо, покушающееся на человеческую жизнь, существо, принявшее облик ребенка. Теперь Джонатан вдруг узнал, что встретился вчера с первопричиной всех своих бедствий. Седой мальчик был не просто еще одним чудовищем из-под кровати, он был смертью для Мэйси Треверс, сумасшествием для подружки Теренса, кошмарами, которые мучили Шварца. - Абсолютный враг, - проговорил он медленно и почувствовал страстное желание выпить. Эта мысль путала и не привносила никакой ясности. Джонатан не знал, должен ли он радоваться, что нашел виновника всех своих бед, или же бояться, что ничто – и даже победа над Призрачным Биллом - не искупит личных прегрешений Шварца? «Посмотри на себя», - подумал он, устало прикрывая глаза, - «Двадцать пять лет, а ищешь оправдания, будто какой-то мальчишка. Стыдно, мистер Вайс, стыдно. За такое не просят прощение». *** Светловолосый мужчина сидел неподвижно. На лбу у него залегла страдальческая складка, но больше ни что эмоций Джонатана Шварца не выдавало. Профессор Ллойд смотрел на оперативного агента отряда Белл-Страйк через экраны видеонаблюдения. Рядом лежало досье Шварца, тонкое, неинтересное. За последние месяцы профессор изменился. Сбросил несколько килограмм, осунулся, посерел. Работа забирала все его силы, но он не жаловался. Ни за какие сокровища мира профессор Ллойд не пожелал бы себе другого занятия. События с сентября развивались стремительно. Кларк внезапно стал большой шишкой, заручился поддержкой могущественных друзей и начал раздавать должности, одна другой ответственней. Мир тоже не сидел, сложа руки: сходил с ума, преподносил сюрпризы, и вот профессор Ллойд оказался в реальности, о которой всегда мечтал. Разумеется, он мечтал не о призраках, терроризирующих планету, но любое обстоятельство, заставляющее людей совершать гениальные открытия шло нога в ногу с кризисом. Новенький из отдела пропаганды, каким-то боком прибившийся к профессорской команде, терпеливо ждал, когда профессор закончит перечитывать досье. Ллойд пробормотал: - Невыносимо скучный индивид. Да, у него неплохие показатели, в испытаниях оружия его можно смело ставить в десятку лучших. И физически, и психологически он выше среднего оперативника. Но вся эта недисциплинированность… и вспышки ярости… Здесь написано, что он избил новобранца в первую же неделю работы. - Так точно, сэр, - Теренс Бишоп заискивающе улыбнулся, - избил за то, что парень назвал бум аномалий интересным событием. - Разве же это плохо? - Джонатан не солдат. Он вынужден был вступить в ряды Департамента, после того, как стал свидетелем сверхъестественного. - Вот как… Теренс помолчал, раздумывая над чем-то. - Я не знаю подробностей, сэр. Если не ошибаюсь, девочка умерла от призрака второго уровня угрозы… что-то связанное со спиритизмом. Джонатан винит себя. Профессор Ллойд посмотрел на монитор с большим интересом: - Чувство вины, стало быть? Заманчиво… Он дал свое согласие? - Он сказал, что готов сделать все, что потребуется. - Между «всем, что потребуется» и согласием есть большая разница, молодой человек, - профессор закрыл дело, - даже сейчас, когда наши руки полностью развязаны, мы не можем проводить подобные эксперименты без согласия испытуемого. Иначе рискуем однажды оказаться под трибуналом. - Как скажете, сэр. - Но чувство вины, конечно, в плюс. - Хочу заметить, сэр, что из-за статуса секретности Департамент практически лишен возможности свободно выбирать кандидатов. Джонатан Шварц один из немногих новобранцев, кто способен мыслить нестандартно, и в тоже время подготовлен для оперативных заданий. До вербовки он служил в полиции. - Твоя правда. Безмозглых солдафонов у нас пруд пруди… Ллойд раздумывал над альтернативами и альтернативы казались ему не слишком радужными. Они не могли посвящать в программу «Амити» каждого встречного, тем не менее, действовать нужно было быстро. Есть ли у него право привередничать? Мальчишка из отдела пропаганды имел деловую жилку. Он не посоветует чего-то, что повредит его нарисовавшейся карьере… значит, Джонатан Шварц стоит того, чтобы о нем говорить. Да, и претила профессору Ллойду мысль: использовать натренированных, но совершенно закостеневших агентов славной американской армии. Они были умны по-своему… но жили какой-то оточенной, безликой истиной. Эксперимент же требовал кропотливого многолетнего исследования. Стоит ли портить себе все удовольствие? Профессор Ллойд рассмеялся: знал бы кто, о чем он думает, давно лишил бы профессора всех прав и полномочий. - Хорошо, мальчик, - обратился Ллойд к агенту Бишопу, - можешь поговорить со своим приятелем. Если Джонатан Шварц согласиться на эксперимент, я замолвлю о тебе словечко. Глаза агента блеснули. Профессор понимал, что люди, вроде Теренса Бишопа, не должны вызывать у него симпатии, но этот парнишка, несомненно, ее вызывал. Амбициозный, подверженный первобытному порыву исследователя и главное, умеющий принимать решения, он нравился Ллойду. А Ллойд ценил людей, которые ему нравятся. Джонатан Шварц на экране монитора прошептал что-то одними губами. Нахмурившись, Ллойд промотал запись обратно и увеличил звук. - Абсолютный враг, - шептал мужчина глухим и сдавленным голосом. Ллойд расплылся в улыбке. Воистину, он не зря пошел в науку. *** - Эксперимент? – переспросил Джонатан, - какой еще эксперимент?! - Здесь все написано, - Теренс протянул Шварцу одностраничный документ, - на записях с Призрачным Биллом видно, как он образует эктоплазму. Элементарный парадокс в менее безумном мире приведший бы к крушению всех законов мироздания! Месяц назад нам это казалось невозможным. Теперь мы понимаем, что каким-то образом призрак использует экто-частицы, сохранившиеся в помещении, и преобразует их в аномалию – то есть в эктоплазму. Оружие «Амити» работает на сходном принципе, но если экто-излучение в зоне действия слабое, то результата либо нет, либо он непредсказуем. Если же напротив излучение чрезмерное, призрак может быть уничтожен, но не схвачен. Идея программы «Согласие» сбалансировать процесс. Сделать его подконтрольным элементарным командам. И доступным для человека… - Это я и так понял! – нервно передернул Джонатан, - что именно вы собираетесь сделать со мной?! Теренс замешкался. В его взгляде промелькнуло сомнение, и только этого хватило, чтобы понять, ответ Джонатану не понравится. - Чтобы схватить призрака, любого… нужно иметь схожую с ним структуру, - Теренс помолчал, потом сказал неуверенно, - фактически, только призрак может схватить призрака, но, разумеется, в нашем положении такой эксперимент невозможен. Мы хотим искусственно увеличить экто-излучение твоего тела. - У человека нет экто-излучения! – Джонатан вдруг потерял всю свою невозмутимость. Ему захотелось рассмеяться, но вместо этого по спине пробежала капля ледяного пота. Чтобы как-то успокоится, стал нарезать по кабинету круги. - Напротив. Именно так его открыл Джек Фентон. Он заметил, что мертвые тела выделяют особенные частицы, которые впоследствии и положили основу его теории экто-излучения. - Но я-то живой! Джонатан вдруг подумал, что Теренс сейчас улыбнется этой своей новой зловещей улыбочкой и скажет: «Пока». Бывший приятель отрезал: - Экто-частицы есть и у живого человека. Мы выяснили, что у тех, кто способен пользоваться оружием «Амити» они имеют ярко-выраженную форму. Но повторяю они есть у каждого. Существуют в спящем состоянии, и начинают пробуждаться, когда человек находится в особом эмоциональном состоянии. В фольклоре это называется: незаконченным делом. На самом деле: близость насильственной смерти. На рубеже, когда сознание начинает угасать, но человек еще не осознает своей кончины, происходит мощный выброс экто-излучения. Отсюда и миф, про паранормальные способности, обретенные после клинической смерти. - Вы хотите меня убить, но не до конца? – уточнил Джонатан на всякий случай. Молчание Теренса было красноречивым. Выругавшись, Джонатан подошел к окну и прочитал на свету один из абзацев документа. Спросил: - Что еще за костюм? - Оружие второго поколения, - тут же отозвался Теренс, - это и есть цель эксперимента. Теоретически, заряжаясь экто-излучением, оно – это оружие - способно взаимодействовать с «аномалией», как если бы само было таковой. То есть, ты остаешься в своем стабильном состоянии, но костюм является проводником между тобой и… призраком. - Черти что! - Это звучит логичнее, если ты посмотришь на цифры. - Вы хотите меня убить, оживить, и заставить «костюм» питаться энергией, которую я излучаю. К тому же, к чему это слово - теоретически?! Может не сработать? - Мы не знаем. Мы еще не проводили испытаний на людях. И мы не собираемся тебя убивать, мы собираемся воссоздать состояние близкое к смерти. Никакого физического вреда твоему организму нанесено не будет. Джонатан перестал нарезать круги по комнате. Перевел дух. Сегодня Департамент решил вывалить на него все свои секреты одним махом. Шварц сомневался, что кто-либо имеет право на подобные эксперименты. Скорее всего есть даже специальный закон, прямым текстом запрещающий подобные эксперименты. Людей в Белом спасала лишь их полная автономность. Теренс сидел на краю стола, скромно поправляя запонки на рукавах. Он опять показался Джонатану неряшливым парнишкой с красными от стресса глазами, а не чужим, бессовестно увлеченным работой незнакомцем. - Каковы же риски? – спросил Шварц у своего приятеля, не у агента Департамента. Теренс уловил эту перемену. На его лице мелькнула победная улыбка, но он скрыл ее очень быстро. Джонатан сделал вид, что не заметил. - Риск в костюме… мы уверенны в первой части эксперимента, но само оружие нестабильно, и мы не знаем, как оно на тебя подействует. - То есть? - Костюм будет использовать твои ресурсы. У «призраков» это выходит естественно. Призрачный Билл возмещает собственные потери с помощью окружающей среды, и сбрасывает излишки таким же образом. Мы не знаем, как это будет действовать в твоем случае. Теоретически ты сможешь не только уничтожить духа, но и удержать его. Теоретически. Но мы не знаем реальной реакции человека на подобную машину. Джонатан сморщился: - Еще раз скажешь «теоретически», и тебе врежу. Теренс сделал паузу. Сказал полушепотом: - Прости. Прошло всего два месяца со дня сентябрьского бума, Шварц. Мы не поспеваем за миром, мы слишком многого не знаем, мы в растерянности. Но при этом должны действовать. Нам нужен этот призрак. Он – ключ к ответам. Джонатан сел обратно в кресло. Опустил голову в ладони. Перевел дух. Мэйси Треверс настороженно следила за его действиями. Слезы градом катились по ее бледному лицу и требовали, требовали ответов, которые сулил Шварцу агент Бишоп. - Почему я? – спросил Джонатан, - у вас тысячи профессионально обученных ребят, а вы выбираете меня? Твоя протекция, а, Теренс? - Нас не тысячи, а лишь сотни. И да, я посоветовал тебя, как человека нестандартного мышления, обладающего сильной мотивацией, - Теренс отвел взгляд, - я думал ты отблагодаришь меня за такую возможность. - За возможность «умереть не до конца»?! – Джонатан не сдержал смеха. - За возможность сделать что-то действительно важное. Я вспомнил, как ты жалел, что тебя отправляют в самый спокойный район штата, вспомнил, как ты хотел отомстить за… за то, что случилось… я подумал, ты захочешь чего-то большего, чем разгонять всякую мелкую нечисть. - Разгонять… Теренс спрыгнул со стола, подошел к Джонатану и положил руку ему на плечо. Сказал шепотом: - Неужели не понимаешь, Шварц? Это шанс! Шанс отправить этих ублюдков туда, откуда они взялись. Возможно не сразу, возможно не через год, и не через два, но программа «Амити» сможет привнести ясность в сумасшедший дом, в котором мы живем. Люди умирают каждый день. Дети умирают… маленькие девочки… Джонатан не двигался. Он понимал, что Теренс пытается им манипулировать, но это ничего не меняло. «Что же я – трус. Не боюсь бессмысленно кидаться в пекло, но дрожу от мысли, что могу принести реальную пользу?». Или он боялся смерти? Мнимой, реальной, не важно… Оказаться к рубежу так же близко, как была Мэйси Треверс. - Отомсти за меня. Она никогда этого не говорила. Она вообще никогда и ничего не говорила лично Джонатану. Он просто отвез ее домой… - Ты волен отказаться, - сказал Теренс, - я пойму. Джонатану захотелось спросить, неужели больше некому пойти добровольцем, но он прикусил язык. Это было бы уже не трусостью, но подлостью - спрашивать подобное. Разумеется, у них есть варианты, разумеется, он будет не последним испытуемым, но какое это имеет значение? Слишком быстро. Слишком быстро. - Дать тебе время подумать? Джонатан сдавленно кивнул. Сказал: - Не подумай… я не… черт возьми, просто я не совсем…. - Мы вынуждены действовать быстро. - Выпить бы. Теренс понимающе кивнул. Улыбнулся: - Ты же не знаешь, у нас открылся бар. Сотрудникам, по положенным дням, разрешают в умеренных количествах употреблять спиртное. Если хочешь, я могу договориться на соответствующие разрешения для нас двоих. - Было бы неплохо… - Вот и отлично. Подумай пока, а я схожу в администрацию за разрешениями. Джонатан растерялся: - А встреча в главном офисе на вопрос моей пригодности? Я думал, мне назначено. Теренс был уже у выхода. Остановившись на секунду, он стрельнул глазами по документу и сказал: - Она состоялась. Ставить подпись или нет, твое решение. Дверь закрылась. Джонатан остался в кабинете один. Вернее, нет. Не один. На письменном столе лежала чертова бумажка, от подписи на которой, решалась вся дальнейшая жизнь Джонатана. «Если подпишу…» - подумал он, - «меня никогда не отпустят». Теренс не сказал этого вслух, об этом не было ни слова в документе, но Джонатан прекрасно знал, что оно так. Даже если Департамент когда-нибудь откажется от статуса секретности, Джонатану не позволят вернутся в полицию, не позволят навестить семью, даже уехать из штаба ему без соответствующего задания больше не позволят. Мейси Треверс все еще сидела рядом. Плакала. «Отомсти за меня» - она никогда бы не сказала ничего подобного, ей бы даже мысль такая в голову не пришла. Но не важно, чтобы сказала Мейси при жизни… это говорила не она, это говорил Джонатан. Он знал это, но легче не становилось. Абсолютный враг… *** Теренс сдержал обещание. Стоит отдать ему должное. В служебном баре было два сорта пива, был неплохой коньяк, дешевое вино, и ирландский виски, который бармен отказался им подавать. - Он здесь для красоты, - сказал парень с непонятной гордостью, - пустой. Всего три бутылки есть. Не по вашу душу. - А по чью же? – возмутился Теренс. - Мне сказано, виски рядовым сотрудникам не наливать. Я не наливаю. Будите что-нибудь? Коньяк по странной прихоти начальства разрешалось отпускать только по триста грамм на нос. Теренс взял темное пиво. Заплатил со служебной карточки и за себя, и за Джонатана. Пиво было теплым и кислым. Теренс предложил тост: - Ни пуха, ни пера тебе, Шварц. Уверен все выйдет удачно. - Ни пуха, ни пера, - согласился Джонатан, залпом осушил пол стакана, скривился. Подписав согласие на участие в эксперименте, он теперь планировал напиться, как следует. Но пить почему-то не хотелось. Ничего не хотелось, разве, чтобы наступило завтра, и ему не нужно было проводить всю ночь в нервной горячке. - Боишься? – спросил Теренс. Шварц пожал плечами: - Поздно уже спрашивать… - Самое время. Теренс напился очень быстро. И чем пьянее становился, тем больше говорил про работу. Оставалось только удивляться, когда он стал таким трудоголиком. До вынужденной вербовки в Департамент (случилась какая-та неприятность с девушкой) Теренс был профессиональным лентяем со средним образованием и невнятной должностью в области маркетинга. Случившая перемена представлялась Шварцу стремительной во всех смыслах! Он, трезвый и раздавленный, слушал приятеля с интересом. - Первый уровень! – забавно махая руками, повторял Теренс, - первый уровень. Мы в отделе по связям с общественностью очень этим обеспокоены. Нам не ясно, как это работает? Почему духи берут биографию мертвого человека?! - Может быть, потому что это и есть мертвые люди? – предложил Джонатан мрачно. Теренс рассмеялся: - Исключено! Мы бы никогда не смогли раскрыться перед людьми, будь это так. Ведь если эти «призраки», - Теренс характерно изобразил жестом кавычки, - были продолжением человеческого существования, выходило бы, что мы убиваем собственных прародителей, так?! Этого нам не позволила бы ни одна действующая конфессия, ни один «красный крест», ни один желающий сделать карьеру политик. - Поэтому вы просто сказали, что некие инородные сущности примеряют эхо чужих жизней?! - Удобно, верно? - Гадко. - Шутник, ты, Щварц! Шутник! Выпьем за шутки. За это Шварц выпил охотно. Не шутка ли, что мир, который он привык воспринимать, как спокойное и надежное место, несся теперь в тартарары. Мертвые ли встают из могил, вторжение ли это из параллельной реальности, или даже инопланетяне, не все ли равно? Кто год назад мог предсказать, что Джонатан будет пить дешевое пиво на секретной базе по изучению призраков вместе со своими палачами? Кто мог предсказать, что он станет лабораторной мышкой, а Мэйси Треверс, школьница с соседней улицы, будет являться ему месяцы и месяцы спустя своей смерти, словно затяжная галлюцинация? За такую шутку стоило выпить. Не чокаясь.