Them

Шерлок попытался отгородиться от всего, уходя прочь от места преступления. Но он все еще чувствовал несколько взглядов, впившихся ему в спину, хотя мужчина и завернул за угол и технически эти люди уже не могли видеть его. Сердитый взгляд Лестрейда, отвращение в хмурых глазах Джона и воинственная насмешка Донован все еще жгли его спину. Хуже всего, однако, было видеть мольбу в глазах Молли и боль, которую она, без сомнения, ощущала, услышав его последние слова Лестрейду. Как девушка позволила мысли о том, что больше не нужна детективу, укорениться в сознании. Если бы только это было правдой. Если бы только он мог остановить себя от мыслей о девушке, которую Холмс оставил на месте преступления. Если бы только взгляд на ее лицо, когда детектив уходил, не обжег его сильнее, чем любое преступление или эксперимент когда-либо совершенные. Если бы он мог просто удалить ее из головы. Если бы только. Он не мог больше трезво мыслить, и все это была ее вина. Она забрала его интеллект, заменив его ненужным хламом, который не может с легкостью удалиться. До всего этого безумия, он был счастливо женат на своей работе. Одна маленькая интрижка с доминанткой закончилась плохо, оставив его с горьким послевкусием во рту и без нужды в чем-либо, кроме расследований, которые занимали теперь большую часть времени. Тогда-то и появился Майкрофт, вторгнувшись в его жизнь еще раз, и в результате чего принес ее с собой, чертову программу, которая вторглась в его работу, его компьютер и его чертоги. Молли проникла в каждый свободный закоулок его разума и компьютера, пока полностью не стала вовлечена в его работу. Пока она не стала частью этой самой работы, которую он так жаждал. И как только Шерлок смирился с осознанием того, что она останется навсегда, и своей жажды чего-то большего, снова появился Майкрофт, забрав ее и поделив его работу на две части. Теперь детектив смотрел на последующий за этим период с презрением, даже отвращением, вед он позволил себе сломаться на глазах у людей. Любовь - это болезнь. Она заставляет гнить разум и поворачивает все мысли таким образом и до тех пор, пока вы не станете слабой грудой плоти и сантиментов. Шерлок чувствовал тошноту, позволяя себе стать жертвой этого недуга, этого проклятия для разума. Детектив был в таком отчаянии, пытаясь спасти ее, что чуть было не пропустил самый очевидный ключ к разгадке. Он даже просил помощи у Майкрофта после всей той работы, которую он предпринял, чтобы вернуть себе свою частную жизнь. Все было разрушено из-за нее. И для чего? Ничего нового или особенного мужчина не получил. Ни на один из его вопросов не было ответов. Это было просто еще одно расследование, просто еще один убийца в тюрьме, и еще одна жертва, которой придется восстанавливаться после подобной психологической травмы. Шерлок хлопнул дверью, оказавшись в своей квартире. Он остановился и нахмурился, пытаясь понять, как именно он добрался до дома. Со вздохом, мужчина окинул себя, оценивая. Не вспотел и не устал, дыхание ровное, значит, добрался не пешком. Метро или такси? Такси. Потому что возле дома нет ни одной станции метро, и из кошелька пропала примерная стоимость поездки. Мужчина снял шарф и пальто и повесил их на вешалку. Когда пальто выскользнуло с крючка, то Шерлок просто оставил его смятым на полу, подходя к дивану и не глядя по сторонам. Он был так сосредоточен на своих внутренних мыслях, что ничего вокруг не замечал. Именно поэтому сантименты опасны. Сколько времени потребуется, чтобы детектив начал делать опасные, даже фатальные, ошибки во время расследования? Шерлок почти сделал одну этот раз. Еще двадцать четыре часа, даже меньше, и девушка была бы мертва, чтобы стать еще одной жертвой для изучения. Одна только эта мысль заставила его дрожать от гнева, боли и других эмоций, которым он отказывался дать имена. Это было неправильно. Шерлок не должен заботиться о тех, кто лгал ему и манипулировал. Он должен ненавидеть ее. Но нет, его коварные мысли снова вернулись к улыбке девушки, ее любопытному характеру и большому сердцу. Даже если она была программой. Тем более, что она была программой. Но все это было ложью. Молли не была программой, а Шерлок был просто идиотом, полагающим, что любой искусственный разум мог воспроизводить такое огромное количество эмоций, как делала это она. Это должно было быть так очевидно. Это было очевидно. Черт, даже Андерсон понимал это. Шерлок был ослеплен ею. Он ненавидел ее. Мужчина вдохнул, выдохнул и покачал головой. - Я ее не ненавижу, - пробормотал он, закрывая глаза и склоняясь вперед, закрывая лицо руками. Это делало его еще большим идиотом. Но мужчина не мог ненавидеть ее. Его разум не позволит ему чувствовать ненависть. Не может, пока не узнает все. Внезапно Шерлок почувствовал, что силы его полностью исчерпаны. Более семидесяти двух часов без сна, не позволяя себе ничего, кроме черного кофе. Мужчина встал и подошел к своей спальне, опустив голову настолько низко, что его лицо невозможно было рассмотреть. Он ощущал только стыд. Шерлок толкнул дверь и небрежно закрыл ее за собой прежде, чем свалиться на кровать. Детектив даже не потрудился расстелить ее. Он провалился в сон прежде, чем его голова коснулась подушки.

***

Шерлок застонал, пытаясь заглушить громкий стук в дверь спальни. Увы, стук не собирался прекращаться, к нему добавился крик злого доктора: - Шерлок! Шерлок чертов Холмс! Открой немедленно! Черт, человек за дверью так напоминал отца. - Шерлок! - стук продолжался и даже стал громче. - Хорошо! Только перестань долбить в дверь! - наконец, прокричал детектив. Стук прекратился. Блаженная тишина, а затем: - Ты должен пойти навестить ее, Шерлок. Мужчина застонал и поднялся с кровати. Он распахнул дверь сильнее, чем это было необходимо, и посмотрел на человека, сделавшего шаг назад. - Я знаю, Джон. Возможно, ты прав, нам нужно допросить жертву по личным вопросам, ее собственное восстановление никому не нужно, - конечно, Шерлок говорил с явным презрением к самой идее. Чертова Молли. Раньше Джон всегда останавливал Шерлока, говоря, чтобы тот оставил жертву до полного ее восстановления. Джон, в свою очередь, замолчал, очевидно, удивленный быстрым принятием Шерлока того факта, что девушку необходимо навестить. А затем он осмотрел одежду Шерлока, понимая, что мужчина был в том же, в чем был прошлой ночью. Брови Ватсона взлетели, как бы задавая вопрос. Шерлок закатил глаза. - Я устал, и не был в состоянии переодеваться перед сном. А теперь, есть ли что-нибудь еще, о чем бы ты хотел спросить меня или сказать мне, что мне следует делать, хотя я итак уже планировал сделать? – спросил детектив, пытаясь вывести Джона из ступора с присущей ему долей сарказма. Это сработало. Джон сжал губы, прежде чем он заговорил. - Перестань вести себя как осел, Шерлок. Молли - наш друг, а не какая-то чертова жертва. И, прежде чем проводить какой-либо допрос, чертовски хорошо будет извиниться перед ней за вчерашний день и за случай в морге. - Прекрасно, - Шерлок не собирался извиняться. Он знал, что Джон потребует от него. Опять же, такое легкое согласие ввело Джона в еще один ступор. Он был настроен подозрительно. К счастью, у него не было способности Мэри видеть людей насквозь. Обдумав все, Ватсон кивнул. - Ладно. Шерлок снова закатил глаза. - О, и еще одна вещь Шерлок. - Что еще? - рявкнул детектив. Он действительно не ожидал, что Джон ударит его в челюсть. - Это за то, что ты вел себя как придурок в течение последних четырех месяцев.