С именем и во имя

Они летели по ночным улицам, приближаясь к горе Хакодате, на фоне неба нависавшей величественной черной глыбой над городом. Светились огни обсерватории на пике и канатная дорога. Сугивара пронесся через старый район Мотомачи, оставил позади Аоягичё, огибая гору по направлению к морю. Сначала Лея думала, что они едут к оперативной квартире, но Сугивара забирал правее, приближаясь к Хакодатеяма. В этих кварталах было много деревьев, пахло лесом и морем. Улицы становились все уже, дома вокруг были только частными, тесно пристроенными друг к другу, поднимаясь, словно по лесенке, по склону. Сугивара лавировал по извилистым узким улочкам, и Лею то и дело слепил свет их же фары, отраженный в установленных по всей дороге зеркалах перед крутыми поворотами. Дорога все время шла вверх. Наконец, в последний раз повернув с дороги, Сугивара, почти не притормаживая, свернул на выложенную плоским камнем дорожку к небольшому частному одноэтажному домику под черепичной крышей, стоявшему первым в самом начале переулка. Три старые криптомерии развесили над ним свои мохнатые лапы, несколько молодых окружали дом, пряча его в своей тени, позади начинался лес у подножия горы, и не было никакой ограды вокруг. Справа, буквально в нескольких метрах и чуть выше по склону стоял соседний дом, следом за ним - еще несколько. Прямо за последними домами виднелся чернеющий на фоне неба склон горы Хакодате, ее пик и кажущиеся отсюда игрушечными постройки и обсерватория на нем. Справа, почти у соседнего дома, колыхались на слабом ветру высоченные лохматые стволы бамбука. Сугивара остановил мотоцикл и заглушил двигатель. Лея сняла шлем и огляделась. Место показалось ей мрачным и темным. Очередная оперативная «точка»? На этот раз что-то совсем в глуши. Дом был старым, оббитым сайдингом, и, если Лее не изменяло зрение в темноте, цвет панелей был красным. Крыша состояла из трех частей: большая покрывала основную часть дома, чуть поменьше - выступающую вперед квадратную часть, а слева совсем небольшая над маленькой пристройкой. Никаких внутренних двориков, клумб, декоративных прудиков, лишь один совсем старый невысокий каменный фонарик, поросший мхом, напротив входа и только трава, дорожка из плит вокруг дома и практически дикие деревья и кусты, за домом уже превращавшиеся в непролазную чащу. Лея перекинула ногу и соскользнула с мотоцикла на землю, чувствуя, как босые ступни холодит ночная роса. Сугивара слез с мотоцикла, выдвинул подножку, принял из рук Леи шлем и повесил его на руль. Повернувшись к Лее, он уставился на ее босые ступни. - Зачем ты босиком?.. - с укором произнес он и, подхватив ее на руки, понес к довольно ветхой с виду терраске. Лея, сначала не разглядев за ветвями криптомерий ничего, кроме домика и глухого леса, вдруг увидела, что дом стоял на склоне, и прямо за ним начинался небольшой обрыв, под которым пролегала дорога, с которой они свернули. Дом стоял практически на краю, и отсюда открывался изумительный вид на море и начинающее светлеть над горизонтом бескрайнее небо. - Прости, - Сугивара поставил Лею на прохладные доски веранды, порылся в карманах джинсов и достал ключ. - Тадаима26, - шутливо произнес он, отпирая дверь. - Это твой дом? - изумилась Лея. Ей почему-то представлялось, что Сугивара живет где-то в центре, в многоэтажном доме, в квартире, которая должна быть обставлена в каком-нибудь современном стиле вроде хай-тек. - Ну, не дворец, конечно, но мне здесь нравится. Я специально искал что-то подобное, чтобы было поменьше людей, тишина и вид на море, - ответил Сугивара, распахивая дверь и пропуская Лею вперед. За ее спиной щелкнул выключатель, и большую комнату озарил неяркий свет. Пока Сугивара стягивал ботинки, Лея прошла на середину комнаты и огляделась. Обстановка здесь была почти спартанская - кровать, стоящая изголовьем к стене, рабочий стол с компьютером у окна, шкаф в углу. Напротив кровати огромная панель телевизора на противоположной стене, под ним на низкой длинной тумбе музыкальный центр с двумя большими напольными динамиками по бокам - вот и вся роскошь. Видимо, отказывать себе в удовольствии обладать хорошей техникой Сугивара не хотел. Сбоку от стола у стены стояла еще одна такая же длинная низкая тумба, на которой на подставке покоилась катана. Судя по довольно потертой оплетке рукояти - не сувенирная, настоящая. Посреди комнаты оставалось много свободного места, пол был застелен классическими татами. Ничто не скрадывало пространства, и казалось, что, несмотря на то, что дом был заперт, а окна закрыты, он наполнен воздухом. Справа была широкая арка без дверей, открывавшая вид на небольшую скромную кухоньку, слева - дверь, видимо, в ту самую маленькую пристройку. Несмотря ни на что, Лее здесь нравилось. - У тебя здесь мило… - повернулась она с улыбкой к Сугиваре и тут же оказалась в кольце его рук. Его губы скользнули по ее скуле и коснулись губ. В этот раз поцелуй не был неистовым, он был мягким и нежным. - Ты, наверное, голодная? - будто опомнился Сугивара, но снова прижался губами к ее губам. Лея попыталась отрицательно помотать головой, но у нее это плохо получилось. Руки Сугивары, сжимавшие ее и ласкавшие спину и плечи, как-то трогательно робко сдвинули кофточку и, задирая ее, медленно огладили снизу вверх бока и спину Леи. Ладони были теплыми и удивительно нежными в своем несмелом движении по ее сразу покрывшейся мурашками коже. - Послушай… Если можно, мне бы очень хотелось помыться. У меня ощущение, что я вся в крови и грязи… - ответила Лея, стоило Сугиваре только прервать поцелуй. Сугивара издал досадливый звук, похожий на нечто среднее между «ти» и «чи». Лея фыркнула: - Не сердись, я быстро. - Если на кого и сердиться, то на меня, - вздохнул Сугивара, с видимым нежеланием убирая из-под кофточки руки и выпуская Лею из объятий. - Я должен был об этом подумать. Лея улыбнулась, и Сугивара кивнул ей на дверь в маленькую пристройку: - Ванная там. Сейчас принесу тебе полотенце. Когда Лея вышла из ванной, завернутая в огромное полотенце от груди до колен, чувствуя себя посвежевшей и очистившейся, будто освободившейся от страшных воспоминаний, Сугивара курил, сидя на кровати и нервно постукивая по полу босой ногой. Он сразу вскинулся, будто подобрался, и от взгляда, которым тот окинул ее разгоряченное после ванной тело, у Леи сладко заныло в груди. Сугивара с порозовевшими скулами, смущенно отведя взгляд, встал, затушил окурок в пепельнице, которую держал в руке, отставил ее на стол. - Я сварил тебе кофе… И… Это… Я тоже в ванную… - пробормотал Сугивара и практически сбежал. Лея с изумлением посмотрела на него, не в силах сдержать улыбку. Ей всегда казалось, что Сугивара если не бабник, то уж точно искушен и набалован женским вниманием. Видеть, как он краснеет, узрев ее в таком виде, и поспешно удаляется, было очень смешно. Она присела за стол, вытянула из его пачки сигарету, затянулась и посмотрела на дымящуюся чашку кофе, стоящую на столе. Рядом лежала шоколадка. Лея удивленно воззрилась на нее. Если Сугивара держит дома шоколад, значит, он тоже сладкоежка? Это было так мило… Лея встрепала влажные волосы, разбросала их по спине и с удовольствием сделала глоток кофе, глядя на свое отражение в стекле окна. Наверное, уже почти рассвело. Лея встала, подошла к выключателю, погасила свет и снова вернулась к столу, но окно выходило на заднюю часть дома, в самые заросли, и там по-прежнему было темно. Было тихо, и только слышался шум воды из ванной. Лея, неспешно покуривая и попивая кофе, смотрела на темные тени за окном и думала о том, что Хиджиката Тошизо наверняка тоже жил в такой же скромной комнате, так же слушал ночами шелест деревьев, смотрел в окно на море или гору Хакодате и тосковал по своей любимой девочке, с которой его развела в стороны судьба. - Я скоро приду к тебе, Тоши. Все будет хорошо. Теперь точно все будет хорошо и у тебя, и у меня, - пообещала Лея. Внезапно тишину взрезало низкое гудение, словно от роя разъяренных шмелей, заставившее Лею подпрыгнуть и плеснуть кофе на пальцы. На столе мигал входящим вызовом мобильный Сугивары, стоящий на виброзвонке. Звонивший был настойчив, и телефон полз от вибрации по гладкой поверхности столешницы прямо к Лее. Наконец, настырному абоненту надоело, и он отключился. Окошко с высветившимся номером закрылось, но экран продолжал гореть еще несколько секунд, пока не погас. Этих секунд Лее было достаточно, чтобы увидеть заставку на экране, отчего она замерла с сигаретой, так и не донесенной до губ. На экране была ее фотография, сделанная на фотосессии для официального сайта их фолк-группы, с которой она записала диск с валлийскими балладами. Ей самой нравился этот снимок - фотограф, жена одного из их музыкантов, долго вертела Лею и заставляла принимать разные позы и выражения лица, пока не добилась, чего хотела. На фото Лея была показана чуть ниже, чем по плечи, и стояла почти спиной, повернувшись к камере так, что лицо оказалось в профиль, а голова чуть откинута назад. Фотограф тогда заставила Лею снять рубашку и приспустить лямки бюстгальтера, чтобы плечи и спина были обнажены, затем распустила ее волосы, вставила в них с видимой объективу стороны сочно-фиолетовый цветок ириса, удивительно красиво гармонировавший с ярко-рыжими прядями, и велела смотреть вперед, приняв выражение, будто Лея видит там свою мечту, которой никогда не суждено сбыться. Лея получилась немного мечтательной, слегка задумчивой, с налетом нежной грусти, и фотограф довольно сказала, что вышел идеальный образ романтической средневековой уэльской девушки, что отлично сочеталось с ее голосом и мелодиями песен альбома. Лея потрясенно смотрела на давно погасший экран телефона, пока не запахло уже не табачным дымом, а горелым фильтром. Шум воды стих, через несколько минут Сугивара, наконец, вышел, и падающий из ванной свет четко вырисовал его силуэт на фоне дверного проема. Лея, придя в себя, поспешно затушила вонючий окурок в пепельнице. Сугивара явился в таком же бесстыжем виде, как и она - обернув бедра полотенцем. Слава богу, что Лея погасила свет, и в полумраке Сугивара не видел, как заполыхали ее щеки и уши. Он подошел к Лее, повернувшейся к нему с улыбкой, за которой она пыталась скрыть свое смущение и бессовестное желание попялиться на его торс подольше, и уткнулся лицом ей в макушку, вдыхая аромат шампуня. Затем шутливо чмокнул и, вытянув сигарету из пачки и прикурив, улыбнувшись, сказал: - Брысь, это мое место! Лея распахнула глаза, опешив от такого обращения, и от неожиданности против воли вскочила со стула. Сугивара, нахально улыбаясь, тут же плюхнулся на стул, схватил ее за руку и резко подтянул к себе, сажая на колени. - Так лучше. Ну… Как-то правильнее, - сообщил он, обнимая ее. Ну как на такого обижаться? Лея прыснула и не стала сопротивляться. Сугивара курил, а Лея сидела на его коленях тихо, как мышка. Они, обняв друг друга, молча смотрели друг другу в глаза, и лишь только Сугивара ласково поглаживал ее по спине и пропускал сквозь пальцы влажные, спутанные пряди. Едва докурив до половины, он решительно затушил сигарету и ласково притянул голову Леи под затылок к своему лицу. Сугивара касался ее губ так мягко, будто боялся сделать что-то не так, и Лея отвечала ему так же, а внутри все дрожало, как натянутая струна. Ей одновременно хотелось большего и, в то же время, именно сейчас ей так была нужна эта безграничная нежность. Она прикоснулась пальцами к его щеке, и он прижал ее ладонь к своему лицу, потерся об нее щекой, а потом поцеловал. Лея обвила руками его шею, запуская пальцы в мокрые волосы, с которых на спину Сугивары капала вода, и тот прижал ее к себе, целуя лицо, губы и шею. - Тебе кто-то звонил, - вспомнила Лея. - Плевать, - ответил Сугивара, не прерываясь. - А вдруг что-то важное? - Нет ничего важнее того, что происходит здесь и сейчас. Подождут. Он снова припал к ее губам, и с каждой секундой поцелуи становились все более требовательными. Лея, сидя на его коленях, почувствовала, что свое требование выражают не только его губы и руки, потому что то, на чем она сидела, недвусмысленно уперлось ей снизу в левое бедро. - Чувствую себя идиотом, который дорвался, - смущаясь, буркнул Сугивара, оторвавшись от нее на мгновение, и поерзал. Офисный стул на колесиках запротестовал, жалобно скрипнув. Смущенный Сугивара выглядел настолько очаровательно, что Лея хихикнула, но тот снова поцеловал ее. - Что ты смеешься?.. Ты думаешь, это так легко… Все это время… Быть рядом с женщиной… Которая для тебя столько значит… И не сметь прикоснуться к ней?.. - едва слышно бормотал Сугивара и между словами продолжал целовать ее, обжигая дыханием. - Но я думала… - успела вставить Лея между поцелуями. - Так было нужно… Я не хотел погубить тебя… Но вчера, когда я оставлял тебя там одну… Я понял, что у меня больше нет сил сопротивляться… - голос Сугивары опустился до шепота, заставляя Лею трепетать в его руках. - Так не сопротивляйся… - прошептала она в ответ. - Больше не буду, - мягко улыбнулся Сугивара уголками губ и снова поцеловал ее. - Даже если бы и хотел, никак не получается… Он подхватил Лею под бедра, резко встал со стула так, что тот откатился и ударился спинкой об стол, и стремительно шагнул к кровати. Лее на мгновение показалось, что раз Сугивара так резво стартанул, то ее непременно сейчас на кровать швырнут, и, зажмурившись, приготовилась к жесткой посадке. Однако Сугивара опустил ее осторожно, как спящую царевну, и тут же навис над ней, глядя ей в глаза. В его глазах плескалось что-то невероятное - на Лею никто и никогда в жизни не смотрел с такой смесью нежности, желания, любования и будто бы неверия, что это на самом деле происходит. Лея плавилась под его взглядом, ощущая себя мотыльком, который долго кружил вокруг огня, преисполненный желания коснуться крылышками яркого огненного лепестка, и, в конце концов, отринув все, бросился в самое пламя. Лея не хотела сейчас думать, что будет потом. Есть некоторые вещи, о которых лучше вообще не думать. И однажды наступает такой момент, когда ты понимаешь - сейчас или никогда. Лея смотрела Сугиваре в глаза и понимала, что уже видела этот взгляд в своих снах, и от одного только этого взгляда в груди разгорался жар. - Рея… - выдохнул Сугивара и накрыл губами ее губы. Его ладони огладили ее лицо, волосы, спустились к плечам, затем по животу к бедрам, скользнули под влажное полотенце и, лаская, гладя и сжимая, медленно поднялись выше, поднимая ткань. Сугивара прервал поцелуй и, глядя на Лею, принялся нетерпеливо распутывать полотенце, будто разворачивал драгоценный подарок. Его потемневший взгляд скользил от ее глаз и губ к груди и обратно, и Лея была не в силах унять трепет, заставлявший ее тело дрожать под этим взглядом и руками. Наконец, Сугивара раскрыл полотенце, обнажая тело Леи. Прохладный воздух после нагретого от тела влажного полотенца заставил кожу покрыться мурашками, но Сугивара начал осыпать его поцелуями и ласкать теплыми ласковыми ладонями так, что горячая волна накрыла Лею с головой. Его ласки были быстрыми, торопливыми, жадными, и он действительно выглядел так, будто дорвался, но Лея не могла думать об этом, потому что сама полыхала в порыве сжигавшей ее страсти и все, чего она хотела - это соединиться с Сугиварой, поддаться ему и отдать себя до последней капли. Она горела и дрожала, выгибаясь навстречу его рукам и губам, обвивая его плечи и спину руками, гладя, лаская, вдавливая пальцы, и не испытывала ни капли смущения, робости или стыда, какие возникают обычно в первый раз с человеком, с которым еще никогда не было близости. Но Лее казалось, будто она знает Сугивару уже безумно давно, с самых первых своих снов, и та близость, что она испытала в своих снах с Хиджикатой, давала ощущение, что они всегда любили друг друга и всегда принадлежали друг другу. Сейчас она лишь хотела мужчину, которого любила, будто они воссоединились после долгой разлуки и теперь вспоминают каждый изгиб тела, каждый взгляд, каждый вздох друг друга. У любви своя мораль - она не прощает робости, слабости и сожалений, и Лея безо всякого смущения принимала желанные ласки и ласкала в ответ со всей страстью и жаром, сжигавшим ее в руках любимого, не думая больше ни о чем, кроме того, что здесь и сейчас она была безгранично и, наверное, впервые в жизни счастлива. Лея даже представить не могла, что способна быть такой горячей, страстной и бесстыдной, и даже не знала, что бывает так умопомрачительно сладко. Сейчас она поняла, что значит быть с мужчиной, для которого создана ты, и который предназначен тебе судьбой. Это было слишком хорошо, чтобы быть правдой, но это есть и совершенно не похоже ни на что из того, что раньше было у Леи в ее не слишком богатой сексуальной жизни. И сейчас Лея хотела только одного - чтобы это никогда не кончалось. Сугивара, с трудом переводя дыхание, рывком сдернул с себя полотенце, но на секунду замер и снова чертыхнулся по-своему. - Презерватив? - с пониманием улыбнулась Лея. Сугивара кивнул. У него был такой забавный вид - немного растерянный, немного смущенный. - Э-э… Сейчас… Лея с улыбкой следила за тем, как он слез с кровати, как рылся в ящике стола, отсвечивая в полумраке голым задом, потом ушел в ванную, вышел оттуда со своими штанами и горделиво стоящим членом, перетряхивая карманы, но, наконец, его поиски увенчались успехом. Интересно, промелькнуло у Леи в голове ревнивой мыслишкой, он таскал презервативы с собой на всякий случай, в надежде на кого-то из своих подружек, или она могла тешить себя тем, что он все же предполагал, что между ним и Леей это рано или поздно случится? Впрочем, какая разница? У него было прошлое, у нее было прошлое, но сейчас линии их судеб сошлись в одной точке, и в этой точке они принадлежат друг другу. Сугивара вернулся к ней на кровать, ловко облачился в презерватив, склонился к ней, прижимаясь всем телом, впиваясь поцелуем в ее губы, оглаживая ее ладонью, и подхватил другой рукой ногу Леи, скользя губами от щиколотки к колену, целуя и касаясь кончиком языка. Когда он оказался внутри, Лея приняла его, выгибаясь и зажмуривая от удовольствия глаза, ощущая себя наконец-то наполненной. Сугивара начал двигаться, сначала медленно, редкими, глубокими движениями, замирая на мгновение, и Лея тихонько стонала в ответ, нетерпеливо царапая его плечи, путаясь пальцами в волосах, наклоняя его голову к себе и жадно ища губами его рот. Сугивара мгновенно реагировал на ее желание, целуя ее губы, а потом возвращался к груди, и Лея, не в силах сдерживать рвущиеся стоны, только поскуливала от наслаждения. Потом Сугивара постепенно увеличил скорость, но время от времени снова возвращался к медленному ритму. Он знал толк в сексе, но Лея сейчас не хотела думать о том, где и с кем он осваивал это искусство. Все, что было в прошлом, осталось в прошлом. Будущее было туманно и непредсказуемо. Но было здесь и сейчас - его жадные губы, сильные руки, крепкое тело, какой-то сумасшедший взгляд и эта всепоглощающая страсть, выжигающая любые сомнения и сожаления. Сугивара что-то бессвязно шептал ей жарким, срывающимся шепотом по-японски. Лея не понимала, у нее даже не было сил вслушиваться, один лишь его голос, вот так шепчущий ей, заводил ее до сумасшествия. Хватая рваными глотками воздух и вскрикивая, Лея в какой-то момент открыла глаза, затуманенные выступившими слезами наслаждения, и испытала дичайшее чувство дежа-вю. Прямо перед ней было лицо Хиджикаты из ее сна. Рваные, остриженные прядки падали ему на лицо, на глаза, мешались, и он иногда встряхивал головой, чтобы убрать их, или пытался сдуть, но они прилипали к влажному от пота лбу и не хотели убираться. Лея зажмурилась, сморгнула слезы, и нет, конечно же, нет - прямо напротив она видела напряженное лицо Сугивары, сведенные к переносице брови, искусанные, пересохшие губы… Он ласкал ее, целовал, любил ее, и она двигалась в ним в такт, сгорая от желания в сильных горячих руках. И только взгляд его оставался прежним… Взглядом Хиджикаты Тошизо, они-фукучо Шинсенгуми, который она ни во сне, ни наяву не спутала бы ни с чьим другим. И в тот момент, когда Сугивара склонился к ней, ища ее губы, одна из его влажных прядок попала ей в глаз. Лея, машинально увернувшись, чуть отвернула лицо в сторону, и перед ее глазами полыхнул огонь. Ее собственные волосы, огненно-рыжими змеями разметавшиеся по кровати. И, словно вспышка, озарение - в том сне, где все было точно так же, она занималась любовью не с Хиджикатой, а с Сугиварой! Хиджиката уже тогда показал ей ее судьбу, но она не вняла ему, не понимала, что он хотел ей сказать… Лея обвила шею Сугивары, отчаянно прижимаясь к нему, и горячо зашептала срывающимся голосом: - Ты… Это же ты… Любимый мой… Я люблю тебя… Люблю тебя… Сугивара безумно сексуально облизнул губы, и его лицо озарила улыбка, бесшабашная и открытая, беспечная и счастливая. В тот миг, когда Лея, напряженно выгнувшись навстречу Сугиваре и потеряв возможность дышать, открыла рот в беззвучном крике, дрожа в оргазме настолько мощном, что едва не потеряла сознание, Сугивара, судя по его мучительному выражению лица державшийся из последних сил, чтобы не кончить вперед нее, двигаясь рваными, быстрыми толчками, сорванно дыша, прошептал: - Аищтеру… Аищтеру (Люблю тебя)! - вжался в тело Леи, содрогаясь и тяжело дыша, и уткнулся лбом в ее ключицу. Через несколько секунд Сугивара обессилено, но осторожно опустился на Лею всем телом. - Не тяжело? - спросил он, приподняв голову и глядя ей в глаза. - Своя ноша не тянет, - ответила она с улыбкой, и Сугивара, фыркнув, просунул руки под ее шею и спину, прижимая к себе, и несколько раз коснулся губами ее губ так нежно, что у Леи снова выступили слезы. - Почему ты плачешь? - спросил Сугивара, нахмурившись. - Потому что мне хорошо с тобой, - ответила она. - Жаль, что я не умею плакать, - мягко улыбнулся Сугивара, слизывая ее слезы. - Почему? - Потому что мне тоже очень хорошо с тобой, - почти беззвучно ответил Сугивара, будто стесняясь своего признания. Лея в полном изнеможении с трудом подняла трясущуюся руку, будто она была чугунной, и ласково опустила ее на голову Сугивары, прижимая его лицо к себе. Медленно и нежно перебирая его волосы, Лея лежала с закрытыми глазами, слушая, как колотится его сердце, как постепенно выравнивается его дыхание. Сугивара, подняв голову, нежно коснулся губами уголка губ Леи, улыбнулся, осторожно скатился на бок, стянул презерватив, связал его узелочком и отбросил на пол. Потом подгреб Лею к себе, устраивая ее голову на своей груди, и прикрыл глаза. - Устала? - спросил он. Лея честно кивнула, устраиваясь поудобнее и прижимаясь к его сильному теплому телу. Слишком много сегодня всего произошло, слишком много эмоций и переживаний, от дикого, животного страха, паники и тревоги за любимого до опустошающего облегчения и запредельного счастья. Сугивара неторопливо гладил ее по волосам и плечу, прижавшись щекой к ее лбу, его движения становились все медленнее, и Лея, уже сама почти засыпая, подумала, что Сугивара уже уснул. Он тоже устал, и тоже перенервничал из-за нее. Может быть, тот, кто находится в изматывающей неизвестности и сходит с ума от тревоги за любимого человека, испытывает больший страх, нежели тот, кто попал в передрягу и понимает, что с ним происходит, как бы страшно это ни было. Грудь Сугивары мерно поднималась и опускалась в такт его ровному дыханию, и Лея погладила ее кончиками пальцев. Сейчас, постепенно уплывая в сон, она чувствовала себя легкой, как птичье перышко - все неприятности позади, все самое страшное наконец-то закончилось, и она рядом с мужчиной, которого любила, и который любил ее настолько, что готов был отдать за нее жизнь. Мягкое, светлое, полное нежности чувство умиротворения растекалось в ее душе, и Лея с благодарностью подумала о Хиджикате: «Спасибо тебе, Тошизо! Спасибо за все, что ты сделал для меня! Спасибо, что привел меня сюда и дал мне возможность встретить этого невероятного человека…» - О чем ты думаешь сейчас? - внезапно спросил Сугивара тихо, будто услышав ее мысли. - Не знаю… Все, что со мной произошло - цепочка случайностей, которая меня привела к тебе. И мне кажется, что все эти случайности не случайны, - Лея говорила медленно, почти засыпая, чувствуя, что за сегодняшний день она вымотана полностью, и физически, и морально. Она будто покачивалась на волнах сладкого утомления и странно-приятного опустошения. Так хорошо и спокойно ей не было никогда. - Может быть, случайны, а может быть, и нет. Я знаю только то, что если это и случайность, то это самая лучшая случайность в моей жизни, - пробормотал Сугивара, не открывая глаз. Лея тихо и счастливо рассмеялась и услышала, как Сугивара, тут же вырубившись, уже тихонько посапывает у нее над ухом. Она улыбнулась, и это было последнее, на что у нее хватило сил. Спокойный сон безо всяких сновидений окутал ее измученный рассудок. *** Лея проснулась от того, что ежилась от прохладного воздуха. Она завернулась в одеяло почти с головой, скукожившись в комочек, и, еще не открывая глаз, поняла, что уже хорошо за полдень. Она тихонечко протянула руку туда, где рядом с ней несколько часов назад засыпал самый лучший мужчина на свете, и обнаружила остывшую простынь. Но Лея все равно чувствовала присутствие Сугивары, он не оставил ее одну, никуда не ушел и был где-то рядом. Лея лениво приоткрыла один глаз. Сугивара, беззвучно ступая босыми ступнями по татами, в свободных домашних штанах на шнурке и с обнаженным торсом, собрав волосы своей любимой заколкой, медленно и плавно двигался в четком рисунке ката посреди комнаты, сжимая в руках катану. Входная дверь была распахнута настежь, впуская потоки свежего воздуха. Лея забыла, как дышать. Она с восхищением следила за каждым отточенным, нарочно замедленным движением, лаская взглядом каждую напрягающуюся мышцу этого великолепного, поджарого, подтянутого тела по-настоящему опасного хищника. Лея впервые в жизни видела, как тренируются с катаной, но даже она почувствовала сейчас то, что называется единением духа самурая и духа клинка. Сугивара и его меч выглядели единым целым, для них никого не существовало в это мгновение, они танцевали друг с другом до совершенства отточенный танец. Танец, который может быть смертоносным и настолько быстрым, что не уследить глазу, или вот таким, наполненным чувством собственного достоинства, гордостью и животной сексуальностью, медленным, обманчиво-расслабленным. Лея никогда еще за всю свою жизнь не испытывала такого почти экстатического восторга от наблюдения за мужчиной. Сейчас, зачарованно глядя на Сугивару тайком, закусив губу, не смея пошевелиться и даже дышать слишком громко, чтобы не спугнуть этот невероятный по красоте момент, Лея ощущала щемящее, отчаянное желание быть с ним всегда, отдать ему без остатка всю свою любовь, нежность и страсть, заботиться о его душевном равновесии, охранять его покой, делать все, чтобы он хотел жить и больше никогда, никогда не стремился достичь цели ценой своей жизни. Сугивара, как и любой хищник, почувствовал на себе ее взгляд, медленно опустил меч, поднял ножны и четким, но полным уважения движением спрятал клинок. В тишине комнаты ножны соприкоснулись с цубой, раздался негромкий металлический щелчок фиксатора. Лея, чувствуя, как безбожно горят ее щеки, закрыла глаза и сделала вид, что еще спит. Она слышала, как катана в ножнах с негромким стуком вошла в пазы на деревянной подставке, и потом Сугивара оказался рядом с ней. - Я знаю, что ты не спишь… - прошептал Сугивара над ухом, и в его интонациях снова играли насмешливые нотки. - Ты меня не обманешь, притворяшка! Лея рассмеялась и, откинув одеяло, за которым прятала лицо, открыла глаза. Сугивара нависал над ней, упираясь в кровать руками и одним коленом, выпавшие из заколки прядки, упавшие на лицо, почти скрывали его хитрые глаза. - У тебя щеки горят, - сообщил он с таким довольным выражением, что Лея покраснела еще сильнее. - И вовсе не обязательно об этом говорить, - буркнула она смущенно. - Ты так очаровательна, когда краснеешь, - ухмыльнулся Сугивара, глядя на нее странным, каким-то голодным взглядом. - Перестань… - улыбнулась в ответ Лея, чувствуя, как по всему телу под его взглядом растекается жар, и она совершенно не способна сопротивляться его обаянию. - Ни за что, - на выдохе ответил Сугивара и лизнул ее губы. Внутри у Леи от этой нехитрой ласки все полыхнуло. Она приоткрыла рот, впуская настойчивый язык Сугивары, обвивая шею руками. Сугивара, целуя ее, начал выпутывать ее из одеяла. - Дверь… Дверь открыта! - прошептала Лея, когда губы и язык Сугивары переместились на ее грудь. - Плевать. - Но кто-то может услышать! - Тогда тебе придется быть потише, - хрипло ответил Сугивара и вернулся к ее соскам. - А если кто-то войдет? - никак не могла перестать нервничать Лея, едва сдерживая рвущиеся стоны. - Убью, - ответил Сугивара, и его пальцы скользнули по ее животу вниз. Лея, закусив губу, выгнулась от прикосновения, давя в себе вскрик наслаждения. Сугивара, видя ее мучения, плотоядно ухмыльнулся, но оставил ее, слез с кровати, подошел к двери, захлопнул ее и повернул замок. Тут же вернувшись к Лее, он склонился к ней и посмотрел насмешливо в глаза: - Так тебе спокойнее? - Ты невыносим! - с улыбкой попыталась несильно ударить его по плечу Лея, но он поймал ее руку, поднес к своему лицу и поцеловал ладонь. - Я исправлюсь, - пообещал Сугивара, но что-то в его взгляде говорило о том, что это так и останется обещанием. И пусть… Ведь именно таким Лея и полюбила его. А потом ей было уже не до смущения, беспокойства и стыдливой осторожности. Лея не знала, да и не хотела знать, почему рядом с этим мужчиной она забывала обо всем, полностью отдаваясь ощущениям, раскрываясь навстречу и бесстыдно требуя большего. А Сугивара, казалось, только еще сильнее заводился оттого, какой ненасытной страстью она горела в его руках. Потом они валялись в постели, остывая, ласкаясь, едва касаясь губами друг друга, и Лея не хотела думать ни о чем, кроме того, что сейчас ей было безмятежно хорошо. - Я смотаюсь за твоими вещами, - сказал Сугивара, потянулся и сладко зевнул. - А потом надо бы наведаться в Управление. Можешь пока подремать. Он ласково убрал с лица Леи волосы и поцеловал ее. Потом еще, и еще, и еще… Его рука скользнула к ее груди, мягко сжала, нетерпеливо поползла по животу вниз. Лея хихикнула. - М-м-м… - простонал Сугивара. - Чикущё (Проклятье)! Он убрал руки и решительно поднялся с кровати. Лея расхохоталась. - И не стыдно тебе надо мной смеяться в такой ситуации? Я тебе это припомню! - пообещал Сугивара, и в глазах его плясали бесенята. Лея со счастливой улыбкой от уха до уха наблюдала за тем, как Сугивара одевается. Когда тот собрался, он склонился к Лее, поцеловал ее долгим нежным поцелуем и, сказав: - Я скоро! - вышел. Через пару минут на улице зарокотал двигатель мотоцикла и постепенно затих вдалеке. Лея потянулась, огладив ладонью простынь там, где еще недавно лежал Сугивара, прижалась лицом к его подушке, вдыхая уже ставший родным запах, и отправилась в душ. Надевать вещи, в которых она вчера была на складе, ей не хотелось. Несмотря на то, что брызги крови на нее не попали, Лее все равно казалось, что она слышит ее запах. Она, немного смущаясь своей наглости, открыла раздвижную дверцу шкафа-купе, стянула с вешалки темно-серую рубашку Сугивары и накинула ее на себя. Рубашка оказалась ей велика, Лее пришлось закатать рукава, а нижняя ее часть была ей почти до колен. Лея застегнулась на три пуговки посередине и отправилась на кухню инспектировать холодильник. В холодильнике валялся огрызок уныло подвявшего баклажана, два просроченных йогурта и одинокое яйцо, но и только. - Негусто, - ухмыльнулась Лея. Она открыла дверцу верхнего шкафчика и увидела рядами уставленные друг на друга картонные миски с запарной лапшой. - Ужас! - хихикнула Лея. Типичная кухня холостяка, который почти не бывает дома, хотя Лея слышала, что японские мужчины умеют и любят готовить. Впрочем, последние две недели у Сугивары вряд ли было больше времени на что-либо, кроме как быстро заскочить домой переодеться. Еще вчера, принимая ванну, Лея заметила, что корзина для грязного белья была переполнена так, что даже крышка не закрывалась. Лея засунула большую часть одежды одним комом в стиральную машинку, запустила ее и пошла на кухню кипятить чайник, чтобы заварить к возвращению Сугивары лапшу. Понятное дело, что он как вчера ушел из дома днем, так у него больше во рту маковой росинки не было. Лея хоть, убивая время в ожидании его возвращения, несколько раз пила кофе с крекерами и булочкой с вишневым джемом, пока на нее не напали. На большее она не решилась, чтобы Сугивара не подумал, что их бурная ночь дает ей право тут хозяйничать. Хотя, она, наверное, и так себе позволила лишнего. Когда чайник щелкнул кнопкой, Лея услышала приближающийся рев мотоцикла. В принципе, последняя оперативная квартира находилась не так далеко, и пешком можно было минут за десять-пятнадцать дойти. Сугивара ввалился в дом в обнимку с ее чемоданом. - Ваш багаж, Рея-сан, - шутливо отсалютовал он ей и грохнул чемоданом об пол. - Спасибо, - улыбнулась Лея. Сугивара был так не похож на того прежнего Сугивару, которого она знала - он улыбался, легко, светло, по-мальчишески беспечно, и даже немного дурачился. - Ты прости, я тут похозяйничала немного… Я сунула часть твоих вещей в машинку, сколько уместилось, и как раз намеревалась запарить твою любимую лапшу… - К ёкаям лапшу, - отмахнулся Сугивара. - Сейчас поедем куда-нибудь, поедим по-человечески. - И я без спросу экспроприировала твою рубашку. Прости, мне было нечего надеть, но я сейчас переоденусь. - Мне нравится моя рубашка на тебе, ты в ней ужасно сексуальная, - почти по-кошачьи промурлыкал Сугивара, поймал Лею за запястье, подтащил к себе и, сжав ладонями ее бедра, провел по ним вверх, забираясь под рубашку. - Эм-м-м… - растерянно подняла на него глаза Лея, а от его прикосновений внутри все затрепетало. - Ты зря это сделала. У меня всегда была мечта заняться любовью с женщиной, на которой только моя рубашка. - Извращенец, - хихикнула Лея. - И что же тебе мешало воплотить ее в жизнь? - Ну… Я же не позволю абы кому надевать мою рубашку… Может быть, я ее берег для тебя? - хитро посмотрел на нее Сугивара, огладил ее ягодицы, подхватил под бедра и поднял к себе так, что Лее пришлось обхватить его ногами за талию. Она обвила его шею руками и так же хитро спросила: - Рубашку? - Мечту, глупая! - ответил Сугивара, перестав улыбаться. В его глазах снова горело желание. - Ненасытный они27! - только и успела простонать Лея, когда оказалась на кровати, на спине, прижатая горячим телом Сугивары. - Ты хотел съездить в Управление! - пискнула она, не в силах противиться его ласкам. - Успеем… - пробормотал Сугивара, стаскивая через голову толстовку. На этот раз они даже не подумали о презервативах, и когда Сугивара дождался, пока Лея забьется в его руках, выгибаясь с громким стоном, он сделал еще несколько быстрых движений, резко вышел и, хрипло застонав, забрызгал свою рубашку спермой. - Твоя мечта сбылась? - едва дыша, улыбнулась Лея. - Даже лучше, чем я предполагал, - выдохнул Сугивара.