С именем и во имя

Проснувшись и еще не открыв глаза, Лея поняла, что Сугивара еще спит. В квартире стояла мертвая тишина, нарушаемая только приглушенными стеклопакетом звуками с улицы - шумом проезжающих машин, чьими-то голосами, дальним гулом портовых работ - и тихим похрапыванием неподалеку. Лея открыла глаза и проверила время - час пополудни, ого! Она повернулась набок. Сугивара лежал на животе, обняв подушку. Волосы завесили его лицо, рот был слегка приоткрыт, а одеяло сползло до самой поясницы, открывая спину. Рядом с подушкой на полу лежал пистолет. Лея не удержалась от улыбки, разглядывая Сугивару - он так сладко спал и выглядел сейчас таким милым, что она невольно задержала взгляд на его губах. Если бы Лея лежала рядом с Сугиварой, она бы не отказала себе в удовольствии невесомо коснуться их своими губами или - едва-едва - лизнуть кончиком языка… Боже, о чем она вообще думает! Что с ней такое? Ведь ничего подобного раньше с ней не происходило, она никогда в жизни не испытывала таких бесстыдных эмоций… Тем более по отношению к мужчине, с которым она не только не состояла в отношениях, но и которому она была вообще безразлична. Но в этот момент Сугивара, словно почувствовав ее жадный взгляд на своих губах, сомкнул их, пожевал, облизнул, что-то промычав, и, сильнее подмяв под себя подушку, сделал совершенно недвусмысленное движение бедрами, вдавливаясь в матрац. Лея почувствовала, как безбожно краснеет, а внизу живота дернуло сладкой судорогой. Сугиваре снилось что-то явно сексуального характера… Лея, ощущая, как полыхает все ее лицо, быстро встала, подхватила свои джинсы, беззвучно на цыпочках подошла к Сугиваре, осторожно подтянула одеяло, укрывая его голую спину, перешагнула через его ноги и ретировалась на кухню, закрыв за собой дверь. Она вытянула из лежащей на столе сугивариной пачки сигарету, прикурила и выдохнула дым в сторону вытяжки. Что же поделать, Сугивара молодой здоровый мужчина, эротические сны и утренний стояк - дело обычное. Тем более, со всеми этими происшествиями и с тем, что Сугивара уже почти две недели вынужден каждую ночь неотлучно торчать возле нее и караулить, не имея возможности оттянуться с кем-нибудь из своих приятельниц, нет ничего удивительного в том, что он мается неудовлетворенными желаниями. И от этого Лея почувствовала себя виноватой. Щеки и уши ее горели от стыда за то, что она увидела нечто интимное, совершенно для посторонних глаз не предназначавшееся, и от охватившего ее возбуждения. Внезапно, всего лишь на какую-то долю секунды, она представила, что лежит под Сугиварой, и это его движение было бы движением внутрь нее, и внизу живота снова все скрутило, а тело обдало жаром. Лея поерзала на стуле, стараясь больше не представлять себе таких картин, а потом решила сварить себе кофе. В этот момент в комнате за тонкой стеной раздался звонок мобильного Сугивары, а затем его сонный голос. Через несколько минут Сугивара распахнул дверь и показался на кухне. Он был уже в джинсах, растрепанный, не проснувшийся до конца, и на ходу надевал майку. Но пока она не опустилась, Лея успела заметить, что ширинка его джинсов натянута на стоящем члене. Лея тут же стыдливо отвела взгляд, подумав о том, что бедному Сугиваре не только выспаться не дали, но и подрочить в уединении. Представив, как бы Сугивара это исполнял, Лея снова покраснела. «Да что ж это такое! Все мысли об одном!» - пристыдила она себя и, отвернувшись к чайнику на тумбе возле плиты, спросила: - Завтракать будешь? - Ага, - зевнул он и встряхнул головой. - Я сейчас. Сугивара скрылся в ванной, совмещенной с туалетом, и пустил воду. Лея подумала, что он наверняка пошел дрочить. «У меня точно хронический недотрах, раз больше ни о чем думать не могу!» - сказала она себе, умыв горящие щеки холодной водой над кухонной раковиной. К тому моменту, как Сугивара вернулся с порозовевшими скулами и умиротворенной физиономией, Лея поняла, что ее догадка была верна, но к этому моменту она уже сумела с собой справиться, занимаясь готовкой. Сугивара уселся на стул, закурил, и Лея поставила перед ним чашку кофе, тарелку с яичницей и двумя обжаренными кусками хлеба с расплавленным на них сыром. Японский завтрак Лея готовить не умела, поэтому приготовила на свой страх и риск то, чем обычно завтракала сама. Они ели, перебрасываясь ничего не значащими фразами, но когда Сугивара закурил, прихлебывая кофе, он посмурнел и нахмурился. - Рея… - начал он и замолчал. - М-м? - Лея подняла на него глаза. - Послушай, я не знаю, как мне быть, - замялся Сугивара. - Мне очень нужно уехать… - Ну, так поезжай, - улыбнулась Лея. - Понимаешь, поскольку все сейчас на службе, и я, покуда отстранен, не имею права никого привлекать в их рабочее время, мне не с кем тебя оставить, и в Управление я тебя отвезти не могу. Но мне просто позарез нужно уехать. Мне только что сказали, что кёдай в городе, прибыл ночью, у них сегодня вечером назначена встреча в складах - пришло еще одно судно, но у них проблемы с поставщиком, и они встречаются с представителем поставщика, сопровождающим груз. Мои ребята могут провести операцию по задержанию, мотивируя это наводкой осведомителя, а о моем участии начальству можно будет сообщить уже потом, в случае удачного финала - знаешь, победителей не судят. Мне там нужен будет каждый, чтобы выиграть, и мне некого оставить с тобой, но если мы их накроем там, то вся эта история закончится. Мне ужасно не хочется оставлять тебя одну. Тебе нужно посидеть без охраны только полдня, но у меня душа не на месте. У меня просто нет выхода, я не знаю, что делать. - Поезжай спокойно. Я буду сидеть тут тихо, как мышка, не стану открывать жалюзи, включать свет и вообще подавать признаки жизни. Они, видимо, еще так и не нашли эту квартиру, к тому же, раз у них сегодня важная встреча, им будет не до меня, так что все будет хорошо, не волнуйся. Не думай обо мне, просто делай то, что должен. Там голова у тебя должна быть чистой. - Тебе не будет страшно одной? - спросил Сугивара, внимательно глядя ей в глаза. Лея помотала головой. Возможно, ей и будет страшно, но Сугиваре об этом знать не нужно, иначе он, и так нервничающий, будет психовать еще больше. В конце концов, посидеть в одиночестве полдня не так уж и сложно. Зато если у них все получится, то уже вечером она сможет вздохнуть спокойно, а завтра безо всякой опаски пойти с Сугиварой в Горёкаку. - Забей в мобильный мой номер, и если вдруг что-то будет не так, что-то тебя обеспокоит, сразу же звони. Уж если не я сам приеду, то кого-нибудь к тебе все-таки отправлю, - сказал Сугивара. Лея принесла из комнаты свой смартфон и внесла продиктованный номер. Сугивара пробыл в квартире еще около сорока минут, дождался звонка от Кацураги и собрался уходить. В коридоре он натянул ботинки, пощупал куртку, достал из нее что-то, переложил в карман джинсов и, видимо, решил ее не надевать - на улице было уже достаточно тепло, поэтому он остался в черной толстовке с капюшоном, и в ней вкупе с тяжелыми ботинками и потертыми джинсами выглядел, как подросток-переросток. Пистолет Сугивара сунул за пояс джинсов на пояснице. - Я тебя поставлю на сигнализацию, - предупредил он. - Чтобы не угнали? - улыбнулась Лея. Сугивара серьезно кивнул. Лея держала улыбку на лице, как приклеенную - ей не хотелось сейчас лишний раз тревожить Сугивару, и она старалась выглядеть беспечной. Но он не ответил на ее улыбку и почему-то продолжал молча стоять и смотреть на нее, нахмурившись. От этого непонятного, заглядывающего в самую душу взгляда улыбка сползла с лица Леи. Ей вдруг столько захотелось сказать, словно у нее больше никогда не будет возможности это сделать, и внезапно ей показалось, что ситуация слишком похожа на ее самые первые сны, когда она пыталась остановить уходящего в офицерской шинели Хиджикату, предчувствуя нечто ужасное. Вспомнив этот сон, который, судя по всему, тогда показывал ей момент окончательного расставания Хиджикаты и его возлюбленной, Лее вдруг стало страшно - а вдруг и она тоже больше никогда не увидит Сугивару? Вдруг там с ним случится что-то непоправимое? Но, как и во снах, она не могла вымолвить ни слова, только смотрела напряженным, каким-то растерянным взглядом, словно одними глазами пытаясь сказать: «Не уходи, иначе случится что-то очень плохое!» - Я вернусь, - словно прочитав ее мысли, произнес Сугивара. - Обещаешь? - выдавила из себя Лея, и голос ее дрогнул. - Обещаю, - кивнул Сугивара. - Пожалуйста, будь осторожен. Вернись живым, прошу тебя… - Лея почти прошептала, чувствуя, как защипало глаза. Совершенно инстинктивно она качнулась к нему и коснулась ладонью его груди. Сугивара посмотрел на Лею каким-то тоскливым взглядом и прошептал: - Все… Я сдаюсь… Лея непонимающе вскинула на него глаза, и в этот момент руки Сугивары обхватили ее, резко и тесно прижимая к груди, и губы ее накрыл горячий рот Сугивары. Поцелуй был отчаянным, язык - настойчивым и жестким, ни капли ласки, лишь какая-то безысходность. Лея обвила руками талию Сугивары, прижимаясь, сжимая в кулаках ткань толстовки, и ответила - так же, будто бросаясь со скалы в омут. Они целовались так, что дыхания не хватало, будто тонули в этой безысходности. Лея чувствовала, словно внутри ее груди все сжало жестокой мохнатой лапой, а Сугивара притискивал ее к себе с такой силой, что у нее даже не было возможности вдохнуть толком, но она только прижималась, комкая в пальцах толстовку так, что даже руки сводило от напряжения. Это длилось бесконечно долго. У Леи шумело в ушах, а в глазах под веками плавали кроваво-алые пятна. Наконец, Сугивара оторвался от нее, тяжело дыша, глядя каким-то расфокусированным взглядом, потом медленно разжал руки, ослабив объятия, и от хлынувшего в легкие воздуха у Леи закружилась голова. Сугивара провел ладонями по ее рукам от плеч до кистей, задержал на мгновение ее пальцы, позволил им выскользнуть, бросил на Лею последний взгляд и молча вышел, не оглядываясь. Лея так и осталась стоять в коридоре перед закрывшейся дверью, слыша, как проворачивается замок, как звенят ключи, как пикнула сигнализация, активируясь, и лишь потом, когда по внешней железной лестнице прогремели быстрые шаги, прикоснулась пальцами к своим губам, все еще хранившим ощущение поцелуя. Сердце ее колотилось так, что, казалось, Сугивара мог бы услышать его из-за двери, если бы на мгновение задержался и постоял в безмолвии. - Я люблю тебя… - прошептала Лея вслед затихающим внизу шагам. Она постояла еще немного в одинокой тишине пустой и будто тоже замершей в ожидании квартиры, потом вернулась в кухню, присела у стола и взяла сигарету из почти полной, оставленной ей Сугиварой пачки. Пальцы тряслись так, что высечь огонь дешевой кремниевой зажигалкой ей удалось раза с четвертого. Это было слишком похоже на ее сны. От этого стало страшно. Вдруг финал будет таким же? Но в то же время ей пришла в голову мысль о том, что если сопоставить все ее сны и желание Хиджикаты привести ее сюда, что если она - реинкарнация его любимой женщины, а Сугивара, возможно - и скорее всего - реинкарнация самого Хиджикаты, то логичнее и вероятнее всего, что история должна повториться, но у нее обязательно будет другой, счастливый финал. Иначе смысла во всем этот не было ни на грамм. Остается только ждать. Сугивара должен вернуться, он просто не имеет права не сдержать обещания. Впереди было несколько часов томительного ада, с которым Лее предстояло справиться в одиночку. Она сидела в квартире тихо, читая книгу на планшете. Даже за закрытыми жалюзи было видно, как на город опускаются сумерки - в квартире становилось все темнее, и теперь светящийся экран ее планшета выделялся слишком ярко. Наверняка Сугивара и его товарищи уже закончили все приготовления и сейчас сидят в засаде в порту. «Тошизо, помоги им! Ты же можешь, ты же ками!» - мысленно попросила Лея. Все это время мысли Леи были заняты Сугиварой. Сначала она долго сидела на кухне, по кругу воспроизводя в памяти то, что произошло перед расставанием. Поначалу ее била крупная дрожь, но постепенно ей удалось успокоиться. Потом, когда она взялась за чтение, мысли ее все равно постоянно возвращались к Сугиваре. И чем ближе приближался час икс, тем сильнее ее охватывала тревога. В какой-то момент Лея даже схватилась за телефон, чтобы набрать номер Сугивары и просто услышать его голос, чтобы узнать, что с ним все в порядке, но она отругала себя за это глупое и эгоистичное желание - его сейчас нельзя отвлекать и заставлять лишний раз волноваться. Обнаружив, что читает один и тот же абзац уже бессчетное количество раз и ни слова не понимает из прочитанного, Лея отложила планшет и снова пошла на кухню курить. Последнее время она слишком часто курила, видимо, после возвращения домой опять придется прилагать усилия, чтобы избавиться от этой привычки. За окном совсем стемнело. Лея сидела на кухне в полной темноте, видя только разгорающийся от каждой затяжки и гаснущий уголек на кончике своей сигареты. Очень хотелось зажечь свет, но нет, нельзя. Она обещала Сугиваре, что не будет делать глупостей. Лея осторожно раздвинула планки жалюзи, сделав маленькую щелочку, и посмотрела во внутренний дворик. Странно, обычно там горел садовый фонарик, каменный тачи-гата на ножке, невысокий, но освещавший небольшую площадку у кустов и клумбу. Сейчас внутренний дворик был погружен в такую же пугающую темноту. И даже из окон первого этажа свет во двор не падал. Внутри у Леи заскреблась какая-то еще не оформившаяся мысль, что-то явно было не так. Сейчас все, что выбивалось из рамок обычного, казалось тревожным признаком надвигающейся опасности. В этот миг ей показалось, что внизу, в темноте, мелькнуло что-то еще более черное. Лея тут же выдернула палец из жалюзи и отпрянула от окна, а сердце забилось где-то в горле. - Глупая трусиха! - прошептала она себе. - Шарахаюсь от каждой тени. Сердце постепенно успокаивалось, но что-то мутное, тревожное продолжало ворочаться в животе. Лея машинально бросила взгляд в сторону двери и отвела его в сторону, но тут ей показалось, что и там что-то было не так. Она снова из кухни уставилась на дверь, ползая по ней взглядом. Точно! Маленькая красная точка над дверью, светодиод активированной сигнализации, не горела. Со стороны двери послышался скрежет замка. В тишине он раздался особенно отчетливо. Лея вскочила со стула, и первой радостной мыслью было, что это вернулся Сугивара. Не успела она испытать облегчение, как поняла, что звук был совсем не таким, как обычно. Сугивара уверенно прокручивал собачку замка и тут же открывал дверь. Сейчас в замке ковырялись осторожно, не слишком таясь, но как-то вкрадчиво, будто пытались нащупать правильную точку, чтобы механизм замка провернулся. Лею обдало холодом, сердце ухнуло куда-то вниз, на лбу выступила ледяная испарина, к горлу подкатила горечь. Стоя и в ужасе пялясь на дверь, Лея пыталась нащупать непослушными пальцами позади на столе телефон, но тот, как назло, никак не попадался под руку. Заставить себя оторвать взгляд от двери и повернуться, чтобы посмотреть, где он, у Леи не было никаких сил, ужас сковал ее и превратил в хрупкую неподвижную ледяную статую. Наконец, ее пальцы наткнулись на телефон, она схватила его и обнаружила, что он выключен. Видимо, сел аккумулятор, и смартфон отрубился сам собой. Лея, дрожа всем телом, нажала кнопку включения, понося свою тупую забывчивость и провидение, всегда гадящее прицельно и вовремя. Она отчаянно надеялась, что телефон все-таки включится, и у нее получится хотя бы послать два-три гудка Сугиваре, прежде чем мобильный сдохнет снова. Лея была уверена, что Сугивара перезвонит и, обнаружив, что абонент недоступен, поймет все правильно и кого-нибудь пошлет ей на помощь. Возня в замке стала более настойчивой, все происходило быстро, но Лее казалось, что она стоит вот так, окаменев от ужаса, уже давно. Страх заставлял совершать ненужные беспорядочные движения - Лея судорожно тыкала пальцем в экран, словно от этого телефон быстрее загрузился бы. Он, как назло, запускался долго, сначала выдал заставку и оптимистичное приветствие, затем принялся искать доступные сети… Лея трясла его от нетерпения в руке, в это же время другой рукой подняв жалюзи и открывая окно во внутренний дворик, соображая, сумеет ли она выпрыгнуть в окно и не переломать себе кости? Оставаться здесь было равносильно тому, чтобы добровольно отдать себя в руки якудза. Прыгнуть вниз и сломать себе в лучшем случае ногу означало то же самое. Лея дернула фрамугу, распахивая, но та оказалась на металлическом ограничителе, отчего в открывшееся пространство не пролез бы даже ребенок. Как предосторожность от вторжения извне это было удобно, но на случай бегства окно становилось бесполезным. Телефон в этот момент наконец-то запустился, и только Лея попыталась нажать на иконку телефонной книги, чтобы найти номер Сугивары, как мобильный, противно взмемекнув и моргнув надписью «Батарея разряжена», бзыкнул на прощание вибрацией и погас. - Сука! - в отчаянии прошипела Лея, едва не запустив телефоном в стену от злости и страха. За ее спиной, совсем рядом, раздался шум. Она резко повернулась от окна на звук, похолодев всем телом и забыв, как дышать. Перед ней что-то мелькнуло, прижалось к животу, застрекотало, обжигая и заставляя мучительно вибрировать каждый нерв, и Лея отключилась, выронив из пальцев мобильный и сползая на пол. *** Лея медленно приходила в себя. Голова кружилась, болели левый бок и бедро. Дышать было трудно и почему-то получалось только носом. Она попробовала открыть рот, но у нее ничего не вышло. В пароксизме ужаса первое, что пришло в голову - ей зашили рот. Лея приложила больше усилий, но ей вдруг стало страшно - а вдруг швы сейчас порвут губы? Открыв глаза, Лея поморгала, но в помещении было темно, только откуда-то сверху попадало немного рассеянного света, похоже, от электрического уличного фонаря. Когда глаза привыкли, она обнаружила себя на полу небольшой пустой комнатки. Лея повозилась, понимая, что лежит на том самом болящем боку, руки были заведены за спину и связаны, ноги у щиколоток - тоже. Она прислушалась. С улицы доносились какие-то звуки, шум моря и рокот какого-то работающего механизма. Звуки были явно промышленного характера. «Я или в порту, или на складах…» - подумала Лея с ужасом, чувствуя, как по спине предательски ползет капля пота. Паника нахлынула, заставляя все ее тело трястись крупной дрожью. Пытаясь унять трясучку, Лея попробовала перевернуться на спину, а затем сесть. Она возилась, наступая локтями себе на разметавшиеся по полу волосы, сопя и тихо поскуливая от страха и боли, смаргивая пот вперемешку со слезами, и со второй попытки ей удалось подняться. Лея даже представить не могла, как порой бывает сложно сделать элементарное движение, когда у тебя связаны руки и ноги, из-за чего ты будто дезориентирован. В голове было пусто и гулко, какой-то животный ужас выбил оттуда все мысли. «Думать, думать хоть о чем-нибудь, хоть считалочки бубнить, если я не хочу сойти с ума, - приказала себе Лея. - Если они не убили меня сразу, значит, я им нужна не только как свидетель, которого необходимо убрать. Означает ли это, что у меня есть шанс выбраться отсюда живой? Вряд ли. Отпускать меня после всего нет никакого смысла. Тогда что? Я им для чего-то нужна. Для чего? Пытать меня? Опять же нет смысла, у меня нет никакой важной информации, я просто свидетель убийства, меня нужно просто убить. Почему не убивают? Чего ждут? Или кого ждут? Да, возвращения кёдая со встречи в порту. Но если Сугивара его там арестует или убьет, тогда они никого не дождутся. Что будет со мной в случае, если их главный не вернется? Все равно убьют. Но пока они его ждут, у меня есть какое-то время. Только его не на что использовать - бежать отсюда некуда, да и распутаться не получится. Если кёдая взяли или убили, то Сугивара, обнаружив мое отсутствие, начнет меня искать. Успеет ли он до того, как они поймут, что ждать больше нечего, и убьют меня? Вряд ли. Наверняка Сугивара с остальными после операции поедут в Управление проводить необходимые процессуальные действия, привезут задержанных, если таковые будут, рапортуют начальству... Это может длиться очень долго. Мои похитители поймут, что что-то не так. Одна есть надежда на то, что Сугивара ей позвонит, обнаружит, что абонент недоступен, и забеспокоится. Пока приедет в квартиру или пошлет кого-то, пока поймет, пока найдет это место… Нет, ни при каких раскладах не успеет» Слезы опять потекли по ее лицу, дышать носом стало трудно, приходилось все время шмыгать и хлюпать. Неподалеку, за дверью в соседнем помещении раздались мужские голоса. Несколько, человек пяти-шести. Но Сугивара говорил, что в городе остались только сын кёдая и два его товарища. Кёдай мог привезти с собой людей, но, опять же, Сугивара говорил, что оябун, или как там его, не одобряет продолжения мести и людей может не дать. Или кёдай волен распоряжаться своими людьми как угодно? Черт… А если кёдай привез с собой много людей, и сейчас в порту идет бойня? Лея застыла, сжав зубы до боли, чувствуя, как ее опять начинает колотить. Сугивара… Как он там? Кацураги, Токура, остальные… А вдруг?.. В памяти почему-то возникла картина, которую она увидела на месте бывших ворот Иппонги - как в замедленной съемке, Хиджиката, схватившись за живот, падает с лошади. Его взгляд, преследующий ее во сне и наяву, полный невысказанного страдания и обреченности… Лея отчаянно мотнула головой, отгоняя видение, изо всех сил заставляя себя не завыть в голос. Волосы налипли на мокрое от пота и слез лицо. В этот момент раздался скрежет замка в двери, и в образовавшийся проем хлынул поток холодного голубоватого света люминесцентных ламп. На его фоне отчетливо вырисовался черный силуэт коренастого мужчины. В первое мгновение Лея зажмурилась, но потом проморгалась и, прищурившись, смотрела, как мужчина неспешно приближается к ней. Следом за ним тут же вошел второй, неся стул. Он поставил стул прямо напротив Леи и отошел к стене. В дверном проеме показался третий - молодой, высокий, довольно худой, с длинноватыми волосами. Несмотря на то, что Лея была уверена, что не сумеет вспомнить лица тех, кто был в тот злополучный вечер у складов, когда ее угораздило увидеть убийство, но Лея сразу же узнала его. Это он бил ее больше всех и прикрывался ею, когда садился в машину. Она вспомнила, что именно так Сугивара описывал сына кёдая, когда диктовал приметы под протокол вместо нее. У Леи все похолодело внутри. Если они все здесь и все живы, тогда Сугивара и его друзья… Мужчина, первым вошедший в комнату, спокойно сел на стул и уставился на Лею. Она, сглотнув, так же прямо посмотрела ему в глаза. Надо полагать, это и есть злополучный кёдай. Ему было на вид около пятидесяти лет, и лицом он обладал довольно благородным, а темные красивые глаза светились неглупым и цепким взглядом. Вот так встретишь на улице и ни за что в жизни не догадаешься, что это бандит-якудза - скорее можно было подумать, что он человек какой-нибудь творческой профессии: художник, режиссер или писатель. Мужчина какое-то время помолчал. Потом протянул к ее лицу руку, и Лея отшатнулась, решив, что он хочет погладить ее по щеке. Но тот довольно больно ущипнул ее за щеку и резко дернул. Лея вскрикнула от обжегшей нижнюю половину лица боли и увидела в руке кёдая полоску промышленного скотча. Она облизала саднящие губы, чувствуя металлический привкус крови. Кёдай снова принялся рассматривать ее, а потом произнес по-японски с сочувствием, по которому невозможно было понять, искреннее ли оно или прекрасно сыгранное: - Бедная девочка. Как же тебе не повезло! Лея поняла фразу, но отошедший к стене мужчина перевел на английский с жутким акцентом. - Почему вы меня еще не убили? - хрипло спросила Лея, сдувая налипшие и щекочущие лицо пряди волос. - Хм… И в самом деле, почему? - задумался кёдай. Он выдержал паузу и ответил: - Может быть, потому, что ты мне нужна живой? Пока нужна живой, - он выделил голосом слово «пока». Переводчик старательно переводил. Лея и без его потуг понимала почти все, что говорил кёдай, но принципиально не хотела отвечать ему по-японски. - Зачем? - Любопытство не красит женщину, - едва заметно улыбнулся кёдай. - Я хочу знать. - Какая упрямая! - хмыкнул кёдай. - Ты моя приманка. Тебе ведь нравится быть приманкой? Глаза Леи расширились от понимания. Сугивара! - Догадалась? Ты умная женщина. Мои люди говорят, вы очень трогательно смотрелись вместе. Хм… Кто бы мог подумать, что джунса-бучо Сугивара способен на привязанность? - спокойно продолжал говорить кёдай с блуждающей непонятной улыбкой. Такая улыбка могла принадлежать любящему отцу, узнавшему, что его сын впервые влюбился, или хладнокровному убийце, наблюдающему из укрытия за своей ничего не подозревающей жертвой. А это протяжное и обманчиво-ласковое обращение к ней, «онна», заставляло волосы вставать дыбом. Кацураги наверняка на улице продолжал дурачиться и дразнить Сугивару, изображая женщину. Сугивара наверняка и вел себя с ним, как с женщиной - нарочно, чтобы проучить его или пошутить. Со стороны они, скорее всего, временами выглядели парочкой. Значит, их прогулки были небезуспешны - их видели. И сделали вывод, что она что-то значит для Сугивары. - Убить тебя было бы слишком просто, женщина. Да и джунса-бучо еще больше расстроится. А так он скоро сам сюда придет. - Он знает, что я здесь? - у Леи перехватило дыхание - если все повернулось так, значит, в порту никакой бойни не было, и Сугивара с товарищами жив! Тогда как же они разошлись? Ну конечно! Они наверняка пустили утку через своего осведомителя в полиции, что будут в порту, чтобы Сугивара сам был там и стянул туда всех своих бойцов, в то время как бандиты спокойно взяли ее саму в квартире, не боясь, что там есть охрана, и что может подоспеть подмога, как в тот раз, при штурме первой квартиры. Стало быть, и вторую квартиру тоже давно отследили… Черт! Кёдай оказался не менее продуманным и хитрым, чем Сугивара… - Конечно, он знает, - дружелюбно улыбнулся кёдай. - Только что мы позвонили ему с твоего телефона и пригласили прийти сюда, если он хочет еще раз напоследок увидеться с тобой. Одному и без оружия. Джунса-бучо обещал выполнить условие, а он, насколько я знаю, слово держит. Кстати, нужно следить за зарядкой своего телефона. Ты нам доставила массу неудобств, пока мы нашли, чем его зарядить. Лея едва не застонала от досады и страха. Они вынудили Сугивару прийти сюда в одиночку и безоружным, и он сейчас идет на верную смерть… Неужели Сугивара не понимает, что это ничего не изменит? Конечно, узнав о том, что ее похитили, он бросится ей на помощь, но один и с голыми руками не только не спасет ее, но и сам погибнет! Нет, спокойно! Сугивара не настолько глуп. Он наверняка что-то придумает. Кацураги говорил, что Сугивара отличный стратег и очень неудобный противник. Он обязательно что-нибудь предпримет. Внезапно кёдай протянул руку и коснулся волос Леи, пропуская их сквозь пальцы. У нее внутри ёкнуло от нехорошего предчувствия. - Знаешь, женщина, мне всегда было интересно, правду ли говорят, что вот такие рыжие горячи в сексе? - с искренним любопытством произнес он. - Вот и ребятам моим интересно. Пожалуй, мы не будем тебя убивать сразу вместе с джунса-бучо, и ты скрасишь моим парням досуг на пару дней. Лея сглотнула, внутри все сковало ужасом. О таком развитии событий она даже не подумала. - Лучше сразу убейте, - сипло выдавила Лея. Кёдай мягко рассмеялся: - У европейских женщин тоже есть гордость? Я слышал, они все - шлюхи. «Господи, Сугивара, миленький! Пожалуйста, придумай что-нибудь! Приди сюда скорее и убей их всех!» - птичкой, попавшей в силок, забилось в голове у Леи. Она даже не осознала того, что в этот страшный момент она звала на помощь не Хиджикату, как она привыкла, а Сугивару. Для нее больше не было разницы между ними двумя - это был один мужчина, которого она любила и которого молила о помощи. Нужно тянуть время, Сугивара скоро будет здесь. Он обязательно найдет способ привести друзей и спасти ее. - Шлюхи только трахаются, даже с теми, кого ненавидят, - выплюнула она. - А ты умеешь что-то еще, женщина? - красиво изогнул бровь кёдай. - Я умею петь. Может быть, это все, что я умею, но я умею это делать хорошо, - ответила Лея. - Хм… И у тебя хватит смелости спеть мне? Даже если ты меня ненавидишь? - Хватит. И смелости, и ненависти, - ответила Лея, выдерживая его пронзительный прямой взгляд. - Хм-м… - задумчиво протянул кёдай, глядя на нее оценивающим взглядом. – Смелая, гордая… Жаль, что европейка. Начинай. У тебя мало времени. Но если ты успеешь сделать так, чтобы я был впечатлен, я убью тебя сразу, вместе с Сугиварой, без позора и мучений. Лея постаралась поудобнее сесть, подвернув под себя ноги, смотанные таким же скотчем, что был наклеен на ее рот, подышала, выравнивая дыхание, закрыла глаза, заставляя себя успокоиться, и начала петь. Это была одна из ее самых любимых вещей - «Hijo De La Luna», трагическая, полная боли песнь с дивной, завораживающей мелодией. «Глупец тот, кто не поймет  Легенду, которая гласит -  Как одна цыганка  Заклинала луну до рассвета   И, плача, просила, чтобы настал день,  Когда она обвенчается с цыганом.  «Получишь своего смуглого жениха»  С неба говорила полная луна,  «Но за это я хочу  Первого сына, которого ты родишь ему».  Та, что приносит в жертву сына,  Чтобы не быть одинокой,  Не будет его сильно любить.  Луна, ты хочешь быть матерью,  Но не находишь любви,  Которая сделает тебя женщиной,  Скажи мне, серебряная луна,  Что ты собираешься делать  С человеческим ребенком,  Сыном луны?  И от смуглого отца родился ребенок  Белый, как спинка горностая,  С серыми глазами вместо цвета маслин,  Сын луны — альбинос.  Проклятая внешность!  Этот ребенок от блондина,  И я не собираюсь об этом умалчивать.  Цыган, считая себя опозоренным,  Пришел к жене с кинжалом в руке.  «От кого ребенок?  Ты точно обманула меня!»  И нанес ей смертельную рану.  Затем поднялся на гору  С ребенком на руках  И там его оставил.  И ночами, когда на небе полная луна,  Это значит, что ребенок доволен,  А если ребенок плачет,  То луна убывает,  Чтобы сделать ему колыбель» Лея пела, как в последний раз, даже не думая о том, что никто из присутствующих ни слова не понимает по-испански, но это было не важно. Она не открывала глаз, чтобы не видеть наверняка насмешливо ухмыляющееся лицо кёдая, думая только о Сугиваре, о том, что он скоро придет, победит всех и спасет ее. Когда она закончила и перевела дыхание, в помещении стояла полнейшая тишина. Она медленно открыла глаза и увидела перед собой кёдая, с суровой складкой у рта слушавшего ее. Лея выжидающе посмотрела не него, и тот, отчего-то тяжело вздохнув, приказал: - Еще. Лея начала одну из старинных валлийских баллад, уже не закрывая глаз и глядя на кёдая. У нее было чувство, что она, как Шахерезада, оттягивавшая свою смерть сказками, сейчас так же завораживает и гипнотизирует своим голосом кёдая, как кобру игрой на дудочке, и стоит ей только перестать, как случится что-то страшное. Как только она закончила эту балладу, она сразу же начала другую, затем третью. Кёдай внимательно слушал, прикрыв глаза, пока в соседней комнате не раздался какой-то шум. Стоящий в дверном проеме сын кёдая стремительно обернулся, кёдай вскинулся, словно очнувшись от оцепенения, переводчик резко отлип от стены. Раздался выстрел, и сын кёдая упал лицом вниз в комнату, где все находились. Лея оборвала пение на полуслове, вздрогнув всем телом и чувствуя, как сердце замолотило в груди в надежде на то, что пришло спасение. Кёдай сорвался со стула с криком: - Тоджиро!!! - но в дверях появился Сугивара с двумя пистолетами в вытянутых руках, наставив один на кёдая, второй на переводчика. - Тц-тц-тц… - поцокал он языком, отрицательно покачав головой. - Сидеть! Кёдай медленно опустился на стул, стиснув зубы и глядя на Сугивару с бешеной ненавистью. Сугивара, не отводя такого же взгляда от потемневших глаз кёдая, не глядя, выстрелил в переводчика, и тот рухнул кулем, как подкошенный. Лея, дернувшись от выстрела, оглушительно прозвучавшего в закрытом помещении, зажмурилась и вся сжалась в комок, но потом медленно открыла глаза. Это был уже третий убитый на ее глазах человек, но сейчас убивал Сугивара, убивал своих и ее врагов, которые, если не остановить их, до самой смерти, как бешеные псы, будут убивать других. Однако видеть, с каким отрешенно-суровым лицом Сугивара это проделывал, без малейшего колебания, будто выполнял механическую работу, было страшно. По сути, Сугивара такой же мститель-убийца, только оказавшийся на стороне «хороших парней». Вероятно, убивать для него уже мало что значило, и так же, как он не ценил чужие жизни, он не слишком волновался за свою. Лея любила этого хладнокровного убийцу… Нет, воина - А la guerre comme а la guerre25, но, тем не менее, в этот момент испугалась, что Сугивара может оказаться совсем не таким, каким она себе его нарисовала. Но если задуматься - скольких убил Хиджиката? И это совершенно не отталкивало Лею. Она могла бы оправдать его тем, что «такое было время». Но ведь и для Сугивары сейчас «такое время» - не убьешь ты, убьют тебя. Все это пронеслось у Леи в голове молниеносно, но невероятное облегчение оттого, что Сугивара пришел, что он жив, он победил, спас ее, выветрило из головы все моральные угрызения, а пережитый ужас заставлял бессовестно забыть о гуманизме, толерантности и греховности убийства, которыми ее кормили всю сознательную жизнь. Любой из правозащитников, кричащий о гуманизме, первым бы спустил курок, если бы вот так угрожали его жизни или жизни его близких. Сугивара мельком бросил взгляд на Лею и тут же опять перевел его на своего врага. Кёдай закусил нижнюю губу, угол его рта пополз в сторону в какой-то дьявольской ухмылке. - Я тебя недооценил, - произнес он медленно. - Ну, что уж теперь поделать, - скривил губы в усмешке Сугивара. - Твоя женщина обладает голосом ками. Я потерял бдительность. Как ты смог обойти всех моих людей? Кажется, я предусмотрел все. Я прекрасно знал, что ты попытаешься прийти не один, и позаботился об этом. Тебя должны были отсечь от твоих людей еще у второго ангара и привести сюда уже связанным. - Голос моей ками вел меня, - ровным тоном ответил Сугивара. - Оперные обертона очень хорошо слышны издалека, ты просто незнаком с таким стилем пения, иначе ты бы так не сглупил. Мы сняли половину твоих людей еще до того, как они нас заметили. И пока мои друзья занимались остальными, я просто аккуратно пришел сюда на голос. Двоим здесь, в ангаре, я тихо свернул шеи. Нет, они, конечно, пытались со мной подраться, но я сегодня не в настроении. Пока ты наслаждался пением, я дошел сюда практически беспрепятственно. - Такое дивное пение того стоит, не правда ли? Что ж… Ты выиграл, - почти спокойно произнес кёдай и стиснул зубы так, что вздулись желваки. - Шиката га наи, - пожал плечами Сугивара. - Пока я охраняю покой этого города, таким, как ты, здесь не будет места. Извини, но я не считаю тебя достойным противником, поэтому самоубиться не предлагаю. Придется мне самому доделать эту грязную работу. Не тратя больше ни секунды на затянувшуюся болтовню, которую вообще от немногословного Сугивары слышать было удивительно, он нажал на спусковой крючок, и посреди лба кёдая расцвел кровавый цветок. Лея даже не успела зажмуриться, настолько внезапным был выстрел, и она увидела, как из затылка кёдая во все стороны разлетелась кровь и светлые ошметки, а его тело дернулось и вместе со стулом грузно упало. - Нгх… - вырвалось у Леи из горла. У нее даже не было сил закрыть глаза, чтобы не видеть, как из-под развороченной головы на полу быстро растекалась темная, глянцево поблескивающая лужа. В то же мгновение Сугивара был уже рядом с ней. Стремительно обхватив Лею руками и порывисто прижав к себе, он тут же отстранил ее и оглядел с головы до ног, убеждаясь, что с ней все в порядке. Сейчас его лицо совершенно не было похоже на ту отстраненно-холодную маску, с которой он убивал и говорил с кёдаем - глаза его горели сумасшедшим огнем, рот кривился от невысказанных слов и обуревавших его эмоций, но, в конце концов, Сугивара спрятал лицо в волосах Леи, снова прижав ее к себе изо всех сил. Чувствуя его сильные руки, тепло его тела, слыша, как набатом колотится сердце в его груди, как он тяжело дышит, Лея испытала облегчение, схожее с сумасшествием. Сугивара сумел, она знала, что он спасет ее, она верила в него… Из-за этого отупляющего облегчения Лея разревелась в голос. Единственным желанием сейчас было, чтобы ее руки были свободны, и она смогла бы обхватить ими Сугивару - всего, везде, насколько смогла бы, чтобы прижаться, будто врасти плотью в плоть, чтобы не разорвать… - Ну все, все… Все закончилось. Все хорошо, - шептал Сугивара как мантру, обжигая дыханием. - Иди ко мне на ручки, пойдем скорее домой. Он осторожно поднял Лею на руки. Неподалеку послышался приближающийся гул голосов и быстрых шагов, и в тот момент, когда Сугивара с Леей на руках перешагнул труп сына кёдая в дверях и оказался в соседней комнате, она наполнилась людьми Сугивары. Лея увидела Кацураги, Токуру, Наканиши, Осагири, еще одного полицейского, которого уже видела в Управлении, но не знала, как его зовут, и еще двоих незнакомых мужчин. Увидев труп на полу и Лею на руках у Сугивары, они все поняли, расслабились, с их суровых, настороженных лиц постепенно спадало напряженное выражение. - Живые есть? - спросил Сугивара у Кацураги. Тот отрицательно покачал головой: - Не-а. Мы решили никого не оставлять. Они все с оружием, оказание вооруженного сопротивления, все дела… Сам же говорил, что так проще. Сугивара одобрительно кивнул. - Девочку не покалечили? - тревожно спросил Токура, сдвинув вверх рукав джемпера, и вынул нож из холдера, закрепленного на предплечье. - Нет, - отрицательно покачал головой Сугивара, мягко прижимая Лею к себе. - Если бы что сделали, я бы их на сашими нарезал. Медленно и со вкусом. Токура, приблизившись к Сугиваре и Лее, осторожно распорол ножом скотч на ее руках и ногах. - Спасибо, Токура-сан, - Лея с признательностью посмотрела на него и сразу же обвила шею Сугивары руками, прижавшись к нему и вцепившись как клещ. Токура ласково потрепал ее сзади по волосам. - Мне нужно увезти Рею отсюда, и я не могу ее одну сейчас оставить, - посмотрел на Кацураги Сугивара. Тот понимающе кивнул и ободряюще улыбнулся Лее, ласково похлопав ее по плечу. - Мы тут сами закончим. С начальством я разберусь. Я прямо ерзаю от нетерпения вытащить Главного из постели, - Кацураги ехидно ухмыльнулся. - А если потребует тебя, все объясню. Потерпит до завтра. И не вздумайте нестись в Управление прямо с утра. Отоспитесь как следует. Они кивнули друг другу, и Сугивара пошел с Леей на руках по небольшому коридорчику в огромное помещение ангара, к распахнутым воротам. Лея была в состоянии идти сама, но она не смогла бы сейчас никакими силами заставить себя разжать руки и оторваться от теплого, сильного, такого надежного тела Сугивары. Да и тот, похоже, не горел желанием выпускать ее из рук. К тому же, ее вытащили из дома босой, и Сугивара наверняка никак не мог себе позволить заставить женщину идти без обуви. Размашисто шагая, Сугивара вышел из ангара в довольно теплую майскую ночь и так же, не сбавляя шага, пошел по территории складов, минуя промышленные здания и другие ангары. Лее хотелось так много сказать ему, но она не знала, что именно из всей той сумятицы, царившей сейчас в ее голове, самое важное и правильное. Единственное, в чем она не сомневалась, было желанием повторить Сугиваре бессчетное число раз: «Я тебя люблю!» Но она молчала, прижавшись к его груди, уткнувшись лбом ему в шею. Сугивара тоже шел молча, крепко прижимая к себе свою ношу, и только лишь касался подбородком макушки Леи и время от времени терся об нее щекой, словно это был единственный способ приласкать и успокоить, когда заняты руки. Эти прикосновения возбуждали в Лее совершенно неконтролируемые приступы нежности, отчего ей хотелось прижаться еще теснее, огладить лицо, запустить пальцы в растрепавшиеся волосы, касаться губами… Когда они, наконец, покинули территорию складов и вышли к дороге вдоль моря, где в ту злополучную ночь она гуляла, Сугивара свернул налево и, пройдя немного вдоль глухой кирпичной стены какого-то мрачного здания, остановился. Неподалеку были припаркованы три машины, однако Сугивара посадил Лею на седло большого спортивного мотоцикла обтекаемой формы. На руле висел защитный шлем. - Это твой? - с удивлением спросила она, оглядев мотоцикл. Сугивара кивнул и достал из заднего кармана джинсов сигареты. - Покурим, потом поедем? - предложил он, протягивая ей пачку. Лея кивнула и вытянула дрожащими пальцами одну: - Да, надо покурить. Меня до сих пор трясет. - Меня самого трясет, - признался Сугивара, поднеся к ее сигарете зажигалку, лязгнув металлической крышкой, затем прикурил сам. Он подошел в Лее вплотную, мягко обнял ее одной рукой за плечи и притянул к себе: - Иди ко мне. Лея с удовольствием прижалась к его груди и сделала затяжку. Выдохнув дым, она сказала: - Я думала, ты не боишься убивать. - Бака. Убивать-то я не боюсь. Я за тебя боюсь, - усмехнулся Сугивара, отвернув лицо будто бы затем, чтобы не выдохнуть дым в сторону Леи. Лея подняла голову и пристально посмотрела на его профиль. Губы его были сжаты в упрямую линию, брови нахмурены. Сугивара затянулся снова, выпустил дым и повернулся к ней. - Ты не представляешь, как меня подорвало, когда зазвонил телефон, и я увидел твой номер. А когда вместо твоего голоса я услышал этого ублюдка, меня чуть удар не хватил. Сугивара помолчал и снова помрачнел. - Они ведь натянули нас: никакой встречи в порту не было. Нас дезинформировали, чтобы убрать от тебя подальше. Они все спланировали и рассчитали, а я, придурок, даже не подумал об этом… - Только не начинай снова себя казнить! - торопливо произнесла Лея, обхватывая его рукой вокруг талии и прижимаясь. - Это не твоя вина и даже не ошибка. Не бесись ни на себя, ни на меня. Пожалуйста… - Не буду. Я уже получил один урок, - горько усмехнулся Сугивара кривой ухмылкой. - Как я могу на тебя злиться? Просто я опять обещал тебя защитить, а вместо этого в который раз подставил… Я знаю, что я ничтожество… - Не смей так говорить! - воскликнула возмущенно Лея, и вдруг Сугивара, резко отбросив сигарету, склонился к Лее, обхватил ее обеими руками и, глядя ей в глаза отчаянным взглядом, смущенно пробормотал: - Люби меня, когда я этого меньше всего заслуживаю… Именно тогда мне это нужно больше всего… Лея распахнула глаза и только успела вдохнуть, как губы Сугивары прижались к ее губам. Лея в смятении выронила свою сигарету и порывисто обняла Сугивару за шею, приоткрывая рот навстречу его языку. Этот поцелуй оказался еще безумнее первого, горьким от табака и соленым от хлынувших из глаз Леи слез, шальным от вспыхнувшей после такого мощного стресса страсти, желанием загасить пережитый страх. Их руки жадно оглаживали друг друга, стискивали, путались в волосах, комкали одежду… Их глаза были закрыты, они полностью растворились в происходящем, забыв, что находятся посреди пустынной улицы, слабо освещенной редкими тусклыми фонарями, и только в ушах в унисон с шумом волн раздавался шум бешено бегущей по венам крови. Лее казалось, что это длится вечность, и ей сейчас больше всего хотелось, чтобы это так и продолжалось, но в какой-то момент Сугивара оторвался от ее губ, тяжело дыша. Лея медленно открыла глаза и встретилась с совершенно сумасшедшим взглядом Сугивары. - Едем домой, - почти выдохнул он, не в силах выпустить ее из рук. В его потемневших глазах плескалось желание, и от этого взгляда у Леи сладко скрутилось и заныло внизу живота. Она кивнула, с ощущением заполошного счастья понимая, что произойдет дома. Вдалеке раздался приближающийся вой полицейских сирен. Сугивара оседлал мотоцикл, подождал, расставив длинные ноги, пока Лея устроится сзади и наденет шлем, и когда Лея обняла его, прижимаясь к его надежной спине, мотор мерно заурчал. Сугивара мягко оттолкнулся ногами, подавая корпус мотоцикла вперед, щелкнула, убираясь, подножка. Сугивара обернулся к Лее через плечо и крикнул: - Держись! - и мотоцикл, взревев двигателем, рванул с места, оставляя позади приближающиеся полицейские машины, склады, трупы поверженных врагов и ужас пережитого.