С именем и во имя

Утром Лея проснулась оттого, что кто-то осторожно тряс ее за плечо. Она испуганно вскинулась и распахнула глаза. Перед ней на корточках сидел Сугивара. - Мне нужно уехать. - Ты же не собирался, - сонно зевнула Лея. - Да я сам отоспаться надеялся. Но обстоятельства изменились. И поскольку Мори в больнице, а Кацураги мне нужен, для меня будет спокойнее, если ты подождешь меня в Управлении. Давай позавтракаем по-быстрому и поедем. Весь день Лея провела в кабинете с Токурой-саном и еще одним полицейским, которые занимались своими делами. Несколько раз она выходила в туалет, наливала себе кофе из автомата в коридоре и сходила пообедать с Токурой-саном в столовую. К вечеру планшет и телефон, которыми она себя развлекала, сели, зарядки она с собой не взяла, а Сугивара хоть и сказал, что это на два-три часа, все не появлялся. Рабочий день закончился, и в кабинете с Леей остался только Токура-сан, честно выполнявший задание Сугивары охранять ее. Лея сбросила туфли и забралась с ногами на большой кожаный диван, устав за весь день сидеть, как прилежная ученица. За окном начало темнеть, накрапывал дождь. В кабинете было тихо, только потрескивала лампа дневного света на потолке, стучал по стеклу дождь, да Токура-сан время от времени шелестел документами на столе. Лея покосилась на него и тихонько прилегла головой на большой боковой валик дивана, поджав под себя ноги. Токура-сан оглянулся на нее, они улыбнулись друг другу, и тот включил настольную лампу и притушил свет в кабинете. Глаза слипались, и Лея сама не заметила, как задремала. Проснулась она оттого, что в комнате стало на мгновение шумно. Она подскочила, но Сугивара, оказавшийся рядом, прижал палец к своим губам и сказал: - Тс-с! Поспи пока, у меня еще есть кое-какие дела. Я тебя разбужу. Лея снова опустила голову на валик, поджав под себя озябшие босые ноги еще сильнее, свернулась в комочек и прикрыла сами собой закрывающиеся глаза. Она слышала, как Сугивара, стараясь не мешать ей, вполголоса переговаривался с Кацураги и Токурой, и поняла из японской речи что-то о внеплановом совещании у начальства. Уже снова проваливаясь в сон, Лея скорее почувствовала, нежели услышала, как полицейские выходили из кабинета, и вдруг что-то с хрустким шорохом скользнуло по ее ногам и плечу. Лея распахнула глаза и обнаружила рядом с собой Сугивару, укрывавшего ее своей кожаной курткой. Он подмигнул ей и вышел из кабинета. Лея расслабилась и с удовольствием вдохнула запах табака и горьковатой туалетной воды, исходящий от куртки. Прикрыв глаза, окутанная теплом и запахом мужчины, который ей очень нравился, чувствуя себя уютно и в безопасности, она снова задремала. Казалось, Лея только-только закрыла глаза, и времени прошло всего ничего, когда в коридоре раздались приближающиеся раздраженные голоса и ругань. Спросонок еще ничего не понимая, она открыла глаза. Дверь распахнулась. Сугивара с товарищами вошел в кабинет вроде бы осторожно, чтобы не пугать ее со сна, но при первом же взгляде на него Лея почувствовала, что тот весь кипит и бурлит. Она встревожено приподнялась и села на диване. - Проснулась? - раздраженно спросил Сугивара. Лее показалось, что он весь как натянутая струна. - Джунса-бучо, тише, тише, - примирительно попытался его успокоить Токура-сан. - Хорошо, что ты уже проснулась. Прости, можно я все-таки это сделаю? - спросил Сугивара, глядя на нее каким-то звериным взглядом. Лея испугалась. Ей показалось, что если она сейчас скажет: «Да», то он ее ударит. Тем не менее, она медленно кивнула. - Спасибо! - рявкнул Сугивара, резко развернулся и со всего размаху засадил ногой в боковую панель своего письменного стола. Раздался треск, панель подломилась и провалилась внутрь, столешница одним концом с грохотом упала на пол, и по комнате разлетелись бумаги, с гулкими шлепками попадали папки, посыпались соскользнувшие ручки, скрепки, степлер. Монитор хлопнулся плашмя, и его спасла от гибели только длина провода, уходящего через отверстие в столешнице к системному блоку под столом. Настольная лампа свалилась и тоже повисла на проводе. Как лыжник с трамплина, с лязгом горделиво вылетел на середину комнаты дырокол. Трубка радиотелефона, ударившись об пол, разлетелась на несколько составных частей, аккумулятор улетел под диван, и завершила эту композицию круглая база телефонного аппарата, с жалобным писком, как неваляшка, раскачивающаяся на тонком шнуре питания на девственно чистой теперь столешнице, расположившейся под углом в сорок пять градусов. Кацураги несколько раз хлопнул в ладоши, аплодируя. - Полегчало? - спросил он по-японски, но в голосе не было слышно привычной насмешки. - Нет, - буркнул Сугивара, тоже машинально перейдя на японский и со злорадным удовольствием разглядывая учиненный им разгром. - Ну, иди мой стол лягни. А лучше - несгораемый шкаф. Он большой и железный, - посоветовал Кацураги. Сугивара только прошипел что-то по-японски себе под нос. Лея округлившимися глазами следила за происходящим, подтянув колени к подбородку. Сугивара резко развернулся к ней, увидел ее испуганные глаза, запустил пятерню в растрепанные волосы и бросил уже по-английски: - Поехали домой. - А убирать теперь кто все будет? - задал, судя по всему, чисто риторический вопрос Кацураги, все так же говоря по-японски, видимо, надеясь, что Лея не поймет, чтобы не втягивать ее в неприятные разборки. - А вот пока я отстранен, пусть уберут и стол починят, - злобно оскалился Сугивара и сдернул с Леи свою куртку. От резкого рывка крупная собачка молнии попала Лее прямо по верхнему веку, да еще и зацепила и рванула тоненькую прядку волос, выпавшую из полуразвалившегося пучка. Лея охнула, схватившись за глаз, и тут Кацураги не выдержал. Он сильно толкнул Сугивару в плечо, заорал: - Да успокойся уже! Ты что творишь-то? - и склонился над Леей, пытаясь рассмотреть, что с ее глазом. Токура-сан лишь молча укоризненно покачал головой. - Убери руку, дай посмотрю, - Кацураги перешел на английский, ласково пытаясь отнять руку Леи от лица. - Ничего-ничего, все в порядке, это случайность, - пробормотала та, вставая с дивана. Глаз ее уже опух, покраснел и заслезился, и на веке, куда пришелся удар собачки, начало багроветь пятнышко. Кацураги с укором взглянул на Сугивару. Тот хмуро смотрел в сторону, отведя взгляд, и, когда Лея подошла к нему, готовая ехать, бросил Кацураги: - Заедь завтра вечером, - развернулся и вышел из кабинета. - До свидания, - попрощалась Лея. - До свидания, - уныло ответили Кацураги и Токура. Перед выходом из Управления Сугивара резко остановился и развернулся к Лее так, что она едва не врезалась в него. Он как-то странно посмотрел на нее, будто хотел что-то сказать, и даже рот открыл, но так и промолчал, лишь накинул на ее голову капюшон толстовки, убрал все волосы и дернул вниз шнурки, затягивая так, чтобы волосы не выпали, а затем опять отвернулся и пошагал к выходу. Лея вздохнула и поспешила за ним, стараясь ничем его не раздражать. В машине Сугивара молчал и курил, играя желваками, и Лея тоже молчала, не задавая никаких вопросов. Было совершенно ясно, что Сугивару отстранили от дела, неважно, по какой причине, скорее всего из-за перестрелки на оперативной квартире и аварии, устроенной Сугиварой, и именно сейчас это было крайне неудачно и для него, и для нее. Однако, несмотря на то, что Сугивара был отстранен, они вернулись в ту же казенную квартирку на втором этаже в домике на Сумиёши Гёко Дори. Сугивара снова закрыл все жалюзи, прежде чем включить свет на кухне, выходящей окном во внутренний дворик. Лея, все так же молча, сунулась в холодильник, чтобы разогреть вчерашнюю свинину. Когда они сели есть, Сугивара все-таки выдавил: - Прости меня, я не хотел. - Я знаю, - кивнула Лея. - Тебе нужно возвращаться домой. Теперь у меня нет таких ресурсов, которые я могу задействовать. Сейчас я должен либо бегать, либо сидеть рядом с тобой и прятать тебя. - Нет. Теперь я точно тебя одного тут не брошу, - спокойно ответила Лея, продолжая есть. - Что?! Я сказал - домой! - рявкнул Сугивара. - Завтра же съездим за твоими документами, и я потребую, чтобы их выдали немедленно. - Нет. Если у тебя больше нет возможности привлечь оперативников, ты можешь выманить бандитов на меня. Я сама пойду с тобой в город как наживка. - Еще этого только не хватало! - Но я могу быть полезной! - Ты не нужна мне! Я без тебя найду их, причем гораздо быстрее. Теперь, когда я отстранен, мне не нужно вести себя по процессуальному кодексу. У меня развязаны руки. Неважно уже, есть свидетель или нет свидетеля, я просто найду их и уничтожу. Ты будешь мне только мешать. - Но… - растерянно подняла на него глаза Лея. - Ты не нужна мне больше. Мне еще раз повторить? - взгляд Сугивары окатил ее ледяным холодом и едва ли не ненавистью. - Хорошо. Я поняла, - тихо ответила Лея, положила палочки на стол, поднялась и вышла с кухни. Сугивара невозмутимо продолжил есть. Лея, едва сдерживая слезы обиды, прошла в ванную, быстро приняла душ, ушла в комнату и скользнула под одеяло на футон. Повернувшись спиной к двери, она едва ли не с головой завернулась в одеяло и, наконец, дала волю слезам. Лее было ужасно обидно. Она впервые в жизни оказалась одна, в совершенно чужой и очень далекой стране, и впервые попала в такую ужасную историю. Рядом не было никого, кому она могла бы поплакаться, не у кого искать помощи. Ей было страшно, очень страшно, и единственный человек, на защиту и помощь которого она могла бы рассчитывать, сейчас пнул ее, словно надоедливую собачонку. Зачем тогда вообще Сугивара просил ее помочь, даже настаивал на ее участии в этом деле, когда мог бы сразу отпустить ее? Лея могла бы если не покинуть страну, то хотя бы уехать в Киото или Токио, где ее бы никто не нашел среди туристов, и дождаться своих временных документов там. Почему Сугивара держал ее при себе тогда, когда Лея сама хотела сбежать, и почему теперь, когда она хотела быть с ним рядом в тот момент, чтобы помочь и поддержать, когда он тоже остался один, он оттолкнул ее, да еще так жестоко и грубо? Но больнее всего было от того, что Лея понимала, что влюбилась, как малолетка, только лишь потому, что могла любоваться исподволь и быть рядом с этим человеком. Что в нем такого, чтобы она, благоразумная и рассудительная девушка, какой себя всегда считала, вдруг так повелась на мужчину, о котором совершенно ничего не знала кроме того, что он ну просто по всем характеристикам совершенно не тот тип, которому можно доверять, и с которым можно решиться связать свою жизнь. Он грубый, наглый, эгоистичный, самовлюбленный, беспринципный, жестокий, да еще и бабник, бессовестно пользующийся своим обаянием - ну как, как вообще в голову могло прийти влюбиться в такого?! Верно, она просто одурела от скуки взаперти и сама себе все выдумала, сравнивая Сугивару с прекрасным Хиджикатой и приписывая ему совершенно несуществующие благородные черты. И все те короткие мгновения, когда Лее казалось, что Сугивара тоже испытывает к ней что-то, она выдумала. Она сама убедила себя, что небезразлична Сугиваре, хотя казалось - с чего бы? И теперь расплачивалась тупой ноющей болью в груди и злыми, жгучими слезами обиды и разочарования. Все, довольно. Завтра они съездят в префектуру, Лея получит документы и уедет в Токио. Обменяет билеты на ближайший рейс, вернется домой и забудет все, как страшный сон - и эту жуткую историю, и Сугивару, и свою глупую влюбленность. Окунется в работу, начнет репетировать новую партию к следующему сезону, приступит к записи нового альбома со своими друзьями, и все будет хорошо, как раньше. Но вдруг ее пронзила мысль - а как же обещание, данное Хиджикате Тошизо? Получается, Лея была уже так близко к цели своего путешествия, и теперь, если она бросит все и уедет, как же тогда быть? Вряд ли после всего случившегося Лея решится еще хоть раз вернуться сюда, даже если и захотела бы. А она захотела бы. Япония покорила Лею своей атмосферой и неспешной изысканной красотой. И здесь слишком многое было связано с Хиджикатой, с теми, кто был ему дорог, и с тем, во что он верил. Это был его мир, который он любил и хотел, чтобы этот мир его запомнил, чтобы узнал то важное, что понял Хиджиката в этой жизни. Все то, ради чего он сражался и за что он погиб. Мир, в котором Хиджикате хотелось, чтобы что-то осталось после него. И эта память о нем, выжженная в веках, пропитала насквозь те места, где он хулиганил мальчишкой, тренировался до изнеможения юношей, где он наслаждался женщинами и любил, где гордился дружбой со своими товарищами, почти братьями, где рисковал собой ради мирной жизни простых людей, которых он не знал, и которые, возможно, даже не слышали о нем, где проливал кровь за свои убеждения и сложил голову во имя мечты тех, кого он ценил. Хиджиката отдал жизнь за чужие мечты, ничего и никогда не желая для себя, и лишь один только раз он попытался быть счастливым, но потерял все, даже не успев насытиться своим счастьем. И теперь, когда он единственный раз попросил помощи для себя, Лея не могла предать его и нарушить обещание. Нет. Прежде, чем она уедет из Хакодате, она любыми способами доберется до крепости Горёкаку и найдет место, где Хиджиката был в спешке похоронен своими боевыми товарищами. И тогда, когда или все разрешится, или ничего не случится, она сможет с чистой совестью вернуться домой к своей размеренной спокойной жизни, чтобы лишь иногда вспоминать по ночам, что у нее было такое приключение. Она доберется до Горёкаку, чего бы ей это ни стоило. Ну, в самом деле, не станет же Сугивара под конвоем сажать ее на поезд. Ему вообще теперь, похоже, нет до нее никакого дела. Он использовал ее, когда она была нужна, и грубо прогнал за ненадобностью. У Леи будет хотя бы один день, чтобы попасть в форт. Не успеют же бандиты за одну ее вылазку в город обнаружить и убить ее на глазах людей средь бела дня. Решено. Делай, что должен, и будь, что будет. Пока Сугивара шумел водой в душе, Лея вволю наплакалась, не скрываясь, но когда все стихло, и Сугивара беззвучно вошел в комнату и улегся на свой футон, Лея еще глубже закопалась в одеяло и, давя в себе последние слезы, старалась не шмыгать, чтобы этот гад ни за что не догадался, что она плакала. - Что ты там сопишь? - раздался недовольный голос, заставивший Лею вздрогнуть. Она промолчала, сделав вид, что не слышит. Ей не о чем было больше разговаривать с этим человеком. - Плачешь, что ли? - снова сердито спросил Сугивара. Лея злобно натянула одеяло еще выше, отчего даже оголились ступни. И только она попыталась подтянуть ноги, чтобы свернуться в клубок и спрятаться под одеяло полностью, что-то щекотно скользнуло по ее босой подошве. «Ах, тебе опять захотелось поиграться?! Как задолбали твои смены настроения!!!» -Лея, в бешенстве отшвырнув от себя одеяло, резко села, одновременно поворачиваясь, и с размаху впечаталась лбом в лоб незаметно подобравшегося, присевшего около ее футона и склонившегося над ней Сугивары, не успевшего отстраниться. У Леи аж искры из глаз посыпались и слезы брызнули, она взвыла и схватилась обеими руками за лоб, а Сугивара издал сдавленный сип и упал на задницу, тоже схватившись за лоб. - Хрена себе реакция… - простонал он, проморгавшись. - Черт! Я знаю, кто меня все-таки убьет! - едва смогла выдавить из себя Лея, и слезы от боли и обиды ручьем потекли из ее глаз. Сугивара кое-как пересел к ней поближе и взял за запястья, пытаясь отвести ее ладони. - Дай посмотрю. - Не трогай меня! - Лея отшвырнула его руки. - Тихо, тихо! Какая ты, оказывается, дебоширка! - снова попытался потянуться к ней Сугивара. - Не прикасайся! - Так. Придется применить меры при оказании сопротивления во время задержания. - Хватит! С меня довольно твоих казенных солдафонских шуточек! Упражняйся на своих шлюхах. Оставь меня в покое, пока ты меня сам не угробил! Завтра я уеду и избавлю тебя от необходимости нянькаться со мной, потерпи. - Ого, сколько незаслуженных упреков! М-м? - Сугивара все-таки поймал ее запястья и ловко закрутил ей руки за спину, не настолько сильно, чтобы Лея испытала боль, но достаточно крепко, чтобы она не освободилась, и оказался к ней почти вплотную, грудью к груди. - Отпусти! Отпусти немедленно! - дрожащим голосом выкрикнула Лея. Сугивара был так близко, что его дыхание касалось ее лица. Лея с досадой почувствовала, что краснеет не только от злости, а слезы текут не только от обиды. Сугивара крепко держал ее руки за спиной, и, как она ни пыталась вывернуться, у нее ничего не получалось, кроме того, что она обнаружила, что, возясь, елозит грудью, скрытой одной только тонкой маечкой, по его обнаженной груди. О, нет… Лея оцепенела, и ее лицо просто ошпарило накатившим жаром стыда. Сугивара, почувствовав, как напряженно замерло ее тело в его руках, осторожно ослабил хватку, будто опасаясь, что Лея в любой миг снова вскинется, как развернувшаяся пружина, и его ладони медленно скользнули по ее рукам вверх к плечам. - Не смей… - растерянно прошептала Лея. - Угу… - так же тихо согласился с ней Сугивара, обнимая ее и привлекая к себе. - Зачем?.. - только и выдохнула Лея, утыкаясь лицом ему в грудь, но Сугивара лишь вздохнул и обхватил ее всю, прижимая. В его объятиях было так тепло, так успокаивающе и надежно, что хотелось остаться так вечно. Но Лея знала, что это невозможно. Этот мужчина не предназначен для нее, и что скоро, очень скоро все закончится. Даже не завтра, а через минуту, когда он разомкнет свои руки. Лея, сжав пальцы на его плечах, почувствовала, как слезы снова полились по ее лицу. - Ну а сейчас ты почему плачешь? - тихо спросил Сугивара, прижавшись щекой к ее макушке. - Ты жестокий человек. Ты обижаешь людей и даже не замечаешь этого, - пробормотала Лея ему в грудь. - Я знаю, я мудак, - тяжело вздохнул Сугивара. – Вообще, мне не стоило бы этого говорить, и тебе не стоило бы знать, но ты даже представить себе не можешь, как я ненавижу себя за то, что тебе сказал. Ты чудесная, очень смелая девочка, и ты мне действительно очень сильно помогла. Но теперь я в таком положении, что рядом со мной тебе находиться больше нельзя. Я и так тебя здорово подставил, а сейчас подставляю еще сильнее. Я не могу себе этого позволить. - Ты мог это нормально сказать? - Прости. Я пытался, но ты отказалась. - А ты сразу начал орать и хамить… - Прости. Я был в бешенстве из-за отстранения и не сдержался, хотя ты была совсем ни при чем. - Ты не понимаешь. Я совсем одна в этой стране, мне одиноко и очень страшно. Я и так старалась не мешаться тебе и не раздражать капризами и жалобами. Это ты - мужчина, и ты ничего не боишься, поэтому не понимаешь, каково это… Вот так… Оказаться во всем этом… Когда единственный человек, кому ты можешь доверять, и от кого ждешь защиты, ненавидит тебя непонятно за что! - Вот оно что… Я не думал, что это выглядело так для тебя, - сокрушенно проговорил Сугивара, отстраняя ее от себя, подняв ее лицо и убрав волосы, глядя в заплаканные покрасневшие глаза. - Я правда мудак. Я не думал, что тебе настолько плохо. Ты так спокойно держалась все это время… Я был уверен, что ты не боишься - хотя бы потому, что просто до конца не понимаешь всей ситуации. Ты даже сильнее, чем я думал… Как я могу ненавидеть тебя? За что? Ты… Сугивара замолчал, нахмурившись, а потом приблизил лицо так, что, казалось, еще пара сантиметров - и их губы соприкоснутся. Лея расширившимися глазами смотрела на него и, как в тумане, видела лишь напряженный, полный какой-то невысказанной боли взгляд… Тот самый взгляд… Сугивара сделал едва заметное движение навстречу, и Лея отчетливо поняла - сейчас. Он, наконец, поцелует ее сейчас… Но ее губы лишь опалил выдох, и теплый, мягкий поцелуй был осторожно запечатлен на побагровевшей припухшей отметине между бровью и глазом, куда попало застежкой от молнии на куртке Сугивары, а потом очень нежно на лбу. Сугивара не отрывал губ несколько секунд, потом снова привлек голову Леи к своей груди и прижался щекой к ее темени. - Рея… Я вижу, как ты ко мне относишься, - очень тихо и очень серьезно начал говорить Сугивара, медленно, осторожно, будто подбирая слова. - Я понимал, что, как бы я ни уговаривал тебя уехать, ты не захочешь со мной соглашаться. Ты решишь остаться со мной до конца, пока это все, так или иначе, не закончится, потому что ты… Ну… Я не совсем слепой. Я же вижу… Мне было больно говорить те слова тебе, но только так я мог быть уверен, что ты разозлишься, обидишься на меня и охотно уедешь, а потом будешь вспоминать меня с ненавистью и не станешь жалеть о том, что оставила меня. Я никогда бы не хотел, чтобы ты ненавидела меня, но так было бы лучше для тебя. А если так нужно, я готов с этим смириться и жить, зная, что где-то на другом конце света есть один прекрасный человек, который ненавидит меня и считает конченым мудаком, но жив и невредим. Слова Сугивары поразительно напомнили Лее слова Хиджикаты, готового прослыть жестоким демоном ради чистой репутации Кондо. Сердце ее сжалось. - Значит, ты все понял… - прошептала она. Сугивара молча кивнул. Лея помолчала и потом нерешительно спросила: - А… Ты? Сугивара тяжело вздохнул и тоже помолчал мгновение, а потом, нежно поглаживая ее по спине, ответил: - Для меня это не совсем то, что ты думаешь. Все несколько не так… - Ясно, - выдохнула потерянно Лея, не в силах поднять на него глаза. - Ты прекрасная, ты такая… Я слов-то таких не знаю, чтобы выразить то, что я хочу сказать… Твой голос, он меня просто до эстетического оргазма доводит, я могу слушать тебя бесконечно, каждую твою песню… Но я просто полицейский, за жизнь которого сейчас не дали бы и иены. Я не имею права позволить себе привязаться к кому-то. У меня есть цель, и, скорее всего - буду с тобой откровенен - дело закончится для меня смертью. Даже если я убью кёдая, вполне может статься, что кто-нибудь из его отморозков рано или поздно достанет меня. А не они, так другие. Если я привяжусь к кому-то, я могу начать бояться умереть. Не с моей работой и не с тем, как я эту работу вижу и как считаю правильным ее выполнять. Я никого не люблю и не смогу полюбить. Я не могу позволить себе такую роскошь, да и не хочу никого делать несчастным. Я не хочу в случае мой смерти оставлять после себя слезы и горе. В конце концов, рядом со мной бывает просто опасно, а я не хочу потом всю жизнь ненавидеть себя и винить за то, что не смог уберечь того, кто мне дорог. Это самое страшное, что вообще может быть. Наши привязанности – наше слабое звено, наша болевая точка, именно по ней всегда и бьют, чтобы вынудить тебя сдаться, пойти на чужие условия и играть по чужим правилам. А когда ты не связан страхом за своих близких и все, чем ты рискуешь – только твоя собственная жизнь, в этом случае ты свободен, и у тебя развязаны руки. Да и вообще, я не способен ничего дать взамен, потому что все, что у меня есть – это моя работа и мои друзья. Наверное, что-то во мне не так, женщины это подсознательно чувствуют и, так же как и я сам, не горят желанием длительных отношений. Скорее всего, в их понимании я ненадежен в качестве партнера для семейной жизни, и это правда. Какой стабильности от меня можно ждать, если я сам не знаю, что со мной будет завтра? И я с ними полностью солидарен. Поэтому у меня никогда не было ничего серьезного. - Зачем ты все это говоришь мне? - прошептала Лея с ужасом. Его слова, слова Хиджикаты, та же боль и безысходность от понимания своего одиночества… Дежа-вю, пугающее, невозможное… - Я не достоин тебя, Рея. Такой светлый человечек, как ты, обязательно должен быть счастлив. Я никого не сумею сделать счастливым. Я и себя-то не могу… А ведь говорят, если хочешь кого-то сделать счастливым, начни с себя. - Я все поняла. Не говори ничего больше, - тихо сказала Лея, погладив его по обнаженному плечу, нестерпимо желая прекратить это мучение для них обоих - ее, отвергаемой, и его, отвергающего. - Вот если бы ты сразу такими же простыми словами объяснил мне все вечером, сейчас бы не было этого ужасного разговора, который поставил нас обоих в дурацкое положение. - Рея… - выдохнул Сугивара, но Лея перебила его: - Молчи. Не нужно усугублять. Все будет хорошо. Мы с этим справимся - каждый со своим. Я обещаю, я уеду. Но просто позволь мне довести это дело с тобой до конца. Сейчас, когда у тебя никого больше нет, просто позволь мне быть рядом и помочь хоть чем-то. - Рея, не нужно. Я не могу рисковать тобой. И у меня есть Кацураги, Токура, есть еще пара ребят, есть Мори, который рано или поздно поправится и вернется в строй. Не важно, отстранен я или нет, они помогут. Это не просто работа, это братство, из которого выходят только посмертно, - Сугивара невесело усмехнулся. - Мне будет спокойнее, если я буду знать, что я рискую только своей жизнью, не твоей, понимаешь? Сугивара снова отстранился и заглянул Лее в глаза. - Хорошо, - вздохнула Лея. - Дай мне только один день. - Зачем? – нахмурился Сугивара. - У меня здесь очень важное дело, - уклончиво ответила она. - Какое? - Это трудно объяснить. В самом деле, ну как она объяснит взрослому мужчине, полицейскому, боевому офицеру, свою такую важную для нее и смешную, глупую, дикую для обычных людей причину. - А ты попробуй. - Ты будешь считать меня конченой дурой. - Не буду, - улыбнулся уголком рта Сугивара и погладил ее по волосам. - Ну, что у тебя стряслось? Лея помялась, раздумывая, признаться или нет, а затем все-таки решилась быть честной. Пусть он посмеется или сочтет ее ненормальной, ей уже было не важно. Она вздохнула и, расслабленно привалившись к его груди плечом, начала говорить. Вкратце, по существу, не вдаваясь в подробности, она рассказала Сугиваре все, что с ней произошло, про сны, знаки, видения, про ее поиски, и о том, что ее привело сюда. Сугивара, все так же обнимая ее, слушал молча, не перебивая, не улыбаясь, внимательно, будто Лея делилась очень важной информацией, и, когда она закончила, он задумчиво покусал губу, а потом, будто самому себе, пробормотал: - Со да на… Масака со то ва омованакатта… (Вот оно как… Этого я никак не предполагал) - О чем ты? - удивленно спросила Лея, поняв его слова. - То, что ты рассказала, - Сугивара нахмурился, думая о чем-то. - Ты теперь считаешь, что я шизофреник, да? - Нет. Я так не считаю, - медленно, будто находился в себе, но совершенно серьезно проговорил Сугивара, но потом, словно встрепенувшись и сбросив с себя странную задумчивость, добавил: - В любом случае, ты дала обет духу умершего человека, и такие клятвы нарушать нельзя. Мы что-нибудь придумаем. В конце концов, уж выбраться в Горёкаку мы сумеем, обещаю. - Я не понимаю только одного. Если Хиджикате так нужно, чтобы я попала в Горёкаку, то почему все это случилось со мной? Все это ужасно, и то, что происходит, не приближает меня, а наоборот - препятствует тому, что хочет от меня Хиджиката. У меня больше нет сил. Я так устала, я не знаю, что мне делать. Я в полной растерянности, - тихо сказала Лея, глядя в сторону. - Ну, не все так уж совсем плохо, как ты думаешь, Рея. Любая задачка, которую нам подсовывает судьба, непременно имеет решение, и это решение будет обязательно нам по силам. Иначе бы нам такую задачку не задали, - улыбнулся Сугивара и сжал ее плечо в знак поддержки. *** В префектуру на следующий день они не поехали - со всеми этими событиями они потерялись в днях, и оказалось, что уже очередной выходной. Сугивара, сообщивший Лее об этом, когда она напомнила за завтраком, что нужно съездить за документами, отчего-то выглядел при этом довольным. После вчерашнего разговора Лея, хоть и приняла отказ Сугивары как то, с чем просто нужно смириться и пережить, чувствовала себя неважно. Нет, это не была обида - они взрослые люди, и что уж тут поделать, насильно мил не будешь. Просто было очень грустно, немножко больно и ужасно неловко. Сейчас она старалась «держать лицо», как любила говорить ее преподавательница по вокалу, и вести себя естественно, словно ничего не произошло, но, тем не менее, заставить себя поднять взгляд на Сугивару Лее было безумно трудно, и она старалась смотреть на него только при крайней необходимости. Теперь ей даже хотелось поскорее уехать, чтобы больше не оставаться рядом с Сугиварой и избавиться от этого чувства неловкости и стыда. - Тебе сколько сахара? - вывел ее из размышления голос Сугивары. Лея вздрогнула и непроизвольно подняла на него глаза. Тот стоял с банкой растворимого кофе и ложечкой в руках над двумя чашками и вопросительно смотрел на Лею. Почему-то в его взгляде больше не было того отстраненно-прохладного выражения. Казалось, после вчерашнего разговора что-то сломалось в нем. «Он меня просто жалеет. Ему, должно быть, так же неловко, как и мне, а может, еще неприятнее. Отказывать, как и получать отказ, так же тяжело», - подумала Лея. От этого стало только больнее. - Два, - ответила она. Сугивара насыпал в чашки кофе, положил сахар и залил кипятком из чайника, после чего принес на стол. - Спасибо, - кивнула Лея, и Сугивара улыбнулся мягкой улыбкой. В этот момент зазвонил его мобильный. Сугивара скользнул пальцем по сенсорному экрану и резко ответил: - Сугивара! В трубке мужской голос что-то проговорил, Сугивара кивнул, коротко бросив: «Вакатта (Понял)», и нажал отбой, после чего встал и пошел открывать дверь. Через минуту в квартирку ввалились Кацураги, Токура-сан и еще двое парней. Стало довольно шумно и тесно, причем, если Токура-сан степенно и молча прошел на кухню, лишь поприветствовав Лею, а двое незнакомых ребят скромно остались стоять у входа в кухню, то шум и возня исходили исключительно от странно воодушевленного Кацураги. Они разговаривали по-японски, и Лея смогла понять, что у Кацураги все готово и можно начинать. Она с интересом смотрела на них, пока Сугивара не объяснил: - Сегодня будем охотиться на живца. Будто в подтверждение его слов, Кацураги извлек из пластикового пакета с ручками лохматый длинноволосый рыжий парик и победоносно потряс им в воздухе. - И кто же будет мной? - поинтересовалась Лея, обводя глазами честную компанию, отпивая кофе. - Я, - угрюмо буркнул Сугивара. Лея прыснула кофе обратно в кружку и закашлялась. - Ничего смешного, - зловеще заметил Сугивара. Кацураги тут же нахлобучил парик Сугиваре и дернул за пряди вниз, насаживая глубже. - Красавица моя! - полюбовался он содеянным. Из-под парика сверкнули злющие глаза. Лея непристойно захохотала в голос и тут же зажала рот ладонью. Сугивара хмуро посмотрел на нее и, сдернув парик, метнул его в Кацураги. - Рея, тащи свою косметику, сейчас мы будем делать из него знаменитую уэльскую оперную диву Рею Масарн, - с энтузиазмом провозгласил Кацураги. Токура-сан хмыкнул. - Вы что, серьезно? - с недоверием посмотрела Лея на Сугивару. Тот вздохнул и кивнул. Лея, качая головой, сходила в комнату и вернулась с косметичкой. Нерешительно остановившись с большим плюшевым кошельком, набитым принадлежностями для макияжа, она посмотрела на Сугивару. Тот сел на стул, достал из кармана джинсов свою заколку, забрал челку вверх и защепил ее на темечке, открывая лицо. Затем поднял лицо к Лее и обреченно закрыл глаза. Лея начала с основы под макияж и положила толстый слой на подбородок и над верхней губой, чтобы скрыть хоть и гладко выбритую, но, тем не менее, определенно мужскую кожу. Затем, не жалея, нанесла тональный крем и густо запудрила светлой пудрой. Сугивара сосредоточенно сопел, и лишь только ресницы его дрожали - длинные, пушистые, совершенно неприличные для мужчины. Немного неярких румян на скулы, и Лея приступила к глазам. Она аккуратно вывела черной жидкой подводкой стрелки, и когда подрисовывала снизу, Сугиваре пришлось открыть глаза. Он смотрел прямо на Лею, не отводя взгляда и напряженно моргая от непривычных прикосновений. Вся остальная компания с интересом наблюдала за преображением своего начальника. Затем Лея наложила тени, не слишком ярко, чтобы не превратить Сугивару в вульгарную уличную девку, и принялась за ресницы. Красить такие ресницы было сплошным удовольствием - они стали еще длиннее и гуще, отчего глаза, всегда насмешливые, прищуренные и холодные, внезапно оказались дивной красоты с томной чувственной поволокой. Последним штрихом было нанести контур на губы и накрасить их помадой. Лея старательно наносила макияж, прикасаясь к лицу Сугивары, и сердце ее неслось вскачь с такой скоростью, что ей казалось - Сугивара слышит, как оно колотится. Когда же ей пришлось дотронуться до его губ, Сугивара непроизвольно напряг их, сжимая, и Лея, обрисовав аккуратный контур, нежно коснулась их подушечкой большого пальца. - Приоткрой рот, - попросила она севшим голосом. Сугивара послушно выполнил ее приказ, и Лея, едва касаясь его щеки ладонью, аккуратно начала наносить на губы помаду. Краем глаза она заметила, что костяшки пальцев Сугивары, вцепившихся в колени, побелели от напряжения. Он снова закрыл глаза, и пока Лея красила губы, ресницы его дрожали так сильно, будто он хотел зажмуриться, но изо всех сих сопротивлялся своему желанию. Лея подумала, что это все ему наверняка ужасно неприятно, но он терпит ради дела. Проведя еще раз помадой по губам, Лея отпустила Сугивару, отстранилась, окидывая взглядом лицо, чтобы убедиться, что все получилось ровно и аккуратно, и сказала: - Все. Сделай губами вот так, - она сжала губы и поелозила ими друг об дружку, будто размазывая помаду. Сугивара попытался сделать так же, и с губ его сорвался страдальческий выдох. - Готово, - довольно сообщила Лея. Удивительное дело - Сугивара как мужчина был очень интересным, даже красивым, и, несмотря на то, что ему было уже тридцать, его лицо, как и у многих японцев, выглядело моложе. Лея вообще заметила, что у некоторых японских мужчин лица были с тонкими аристократическими чертами и обладали некой притягательной, свойственной только молодым японцам андрогинной красотой. Сугивара был красив, и если с возрастом его лицо приобрело резковатые, более мужественные, но не менее привлекательные черты, то Лея была готова поклясться, что подростком он был дивной красоты - таким, как описывали юных принца Гэнджи или Минамото Ёшицуне, когда можно было только по одежде определить, мальчик это или девочка, да и то не всегда. И теперь, с аккуратным макияжем, Сугивара был удивительно красив какой-то экзотической, совершенной красотой, не знающей различия между полами. Лея даже забыла, как дышать, глядя на дело своих рук, и не смогла заставить себя отвести взгляд даже тогда, когда встретилась глазами с Сугиварой. Они оба, затаив дыхание, смотрели друг на друга несколько секунд, но очарование момента нарушил Кацураги: - Джунса-бучо, вот бы не подумал, что ты такой красивый! Я прямо готов влюбиться. - Я тебе уже говорил, что не люблю женатых мужиков, - попытался свести все к шутке Сугивара, но чувствовал он себя явно неловко под удивленными и, что уж там, восхищенными взглядами всей компании. Он даже как-то трогательно поежился и опустил глаза, а потом несколько поспешно схватил сигареты со стола и сунул одну в рот, неловко обхватив ее накрашенными губами, вытягивая их в трубочку, будто хотел кого-то поцеловать. - Чувствую себя какой-то шлюхой! - буркнул он и нервно затянулся. Выдыхая дым, он снова надул губы, невольно привлекая к ним внимание. - Семпай, не делай так, а то у меня встанет! - ехидно хихикнул Кацураги. - Чего?! - возмутился Сугивара. - Дрочить на вышестоящего по званию должностными инструкциями не положено! Все грохнули смехом. - Ладно, давайте поскорее закончим с этим фарсом, - скомандовал Сугивара и потянулся к парику в руках у Кацураги. - Подожди, - остановила его Лея. Она достала из отдельного кармашка косметички невидимки, аккуратно подобрала длинноватые волосы Сугивары, закрепляя их так, чтобы они не вываливались из-под парика, аккуратно натянула парик и пальцами взбила локоны. - Ну вот. Теперь осталось только одеться. - Да, и это самое ужасное, - вздохнул Сугивара. Кацураги всучил ему еще один пакет, и Сугивара отправился в комнату переодеваться. Оттуда слышалась возня, фырканье и приглушенная ругань, и через несколько минут Сугивара явился на кухню в женских, расшитых стразами обтягивающих джинсах и свободном блузоне, на котором складочками и выточками была подчеркнута грудь. Верхняя часть блузона в виде чашечек уныло повисла всеми этими складочками на абсолютно плоской груди, а узкие джинсы обтянули яйца, угловатые бедра и длинные худые ноги - как говорила бабушка Леи, «с интересной кривинкой», - не оставляя никакого сомнения, что это тело принадлежит мужчине. В довершение ко всему из джинсов выглядывали босые ступни совершенно мужского размера, и оперная уэльская дива Лея Масарн оказалась не только со слегка кривыми мужскими ногами, плоской задницей и полным отсутствием груди, но и с атлетическим разворотом плеч и выше всех здесь присутствующих. - Это что за нахрен?! - спросил сердито Сугивара и сзади попытался оттянуть врезавшиеся в задницу джинсы, придавившие яйца. Мужчины пытались изо всех сил сохранить серьезное выражение на лицах, но Лея снова не выдержала и издала короткий, но громкий истерический смешок, тут же с трудом его подавив. - Нет, ну в принципе ничего… - склонив голову набок, оценила она весь ужас создавшегося положения, но тут не выдержала и, спрятав лицо в ладонях, беззвучно затряслась от смеха. - Ты ничего другого найти не мог? - зарычал Сугивара на Кацураги. - Да на тебя что ни найди, ты же будешь в этом выглядеть, как агрессивный пидорас, а не как тоненькая нежная оперная певица! Особенно с таким выражением лица! - И какое же, по-твоему, у меня должно быть лицо? - проворчал Сугивара. - Ну, я не знаю, пококетничай, глазками похлопай, улыбнись, позу какую-нибудь там прими. Сугивара мучительно нахмурился, что-то соображая, затем, выставив бедро в сторону, томно изогнулся, изящно взмахнул рукой, будто хотел кокетливо прикрыть рот, соблазнительно улыбнулся и быстро захлопал ресницами. - Ками-сама, где ты нахватался таких блядских манер! - загоготал Кацураги. Лея уже стонала от смеха, уткнувшись лбом в плечо Токуры-сана. - Нет, джунса-бучо, это никуда не годится. Ну, ты правда никаким боком на женщину не тянешь, - покачал головой Токура, негромко посмеиваясь. - Я на такую точно не соблазнился бы. - Да ну вас в жопу! - искренне обиделся Сугивара и ожесточенно почесал вспотевшую под париком голову, отчего парик съехал набок. - Давай уж лучше я попробую, - предложил Кацураги, отсмеявшись наконец. Сугивара с наслаждением сорвал с себя парик и бросил его в Кацураги, а потом, оценивающе оглядев его и Лею, сказал: - М-да. Ты с ней одинакового роста, да и комплекцией похож. Рея, ты можешь одолжить свой бюстгальтер и что-нибудь из вещей? - Запросто, - улыбнулась Лея. - Тогда вы тут переодевайтесь, а я пошел умываться! - радостно провозгласил Сугивара и, на ходу расстегивая ширинку джинсов, намявших ему яйца, едва не вприскочку удалился в ванную. - Ну, приступай! Вот увидишь, ты из меня гораздо лучше получишься, - улыбнулся Кацураги, усаживаясь на стул и подставляя Лее лицо. В этот момент из ванной раздалось сдавленное причитание: «И-тай-тай-тай…» и болезненное шипение сквозь сжатые зубы. Лея бросилась в ванную. - Что случилось? - тревожно спросила она над склонившимся над раковиной Сугиварой. - Щиплет! - едва не поскуливая, пожаловался Сугивара, поворачивая к ней лицо и часто-часто моргая. По лицу, смешанные с мыльной пеной, текли черные разводы, а вокруг глаз размазалась тушь и подводка. - О, Господи! - облегченно рассмеялась Лея. - Ну что ты творишь! Надо же теплой водой, а лучше молочком! - Каким еще молочком?! - несчастно взвыл Сугивара. - Подожди, сейчас, - Лея быстро принесла флакон с молочком для снятия макияжа. - Сядь, - надавила она на плечи Сугиваре, заставляя сесть на бортик ванной. - Щиплет, - снова жалобно сообщил Сугивара, подчинившись. С закрытыми глазами, ничего не видя, беспрекословно выполняя ее приказ, он выглядел сейчас таким очаровательно-беспомощным, что Лее безумно захотелось его поцеловать. От невыполнимости этого желания в груди заныло, и на глаза навернулись слезы. Справившись с собой, Лея выдавила из флакона немного молочка на ватные диски. - Сейчас, сейчас!.. - Лея вовремя оборвала себя, едва не произнеся что-то нежное вроде «малыш» или «котенок», как ребенку. - Сейчас все пройдет, потерпи. Она аккуратно очистила веки и кожу вокруг глаз, а затем чистым диском теплой водой осторожно промыла глаза. - Ну, лучше? - спросила она ласково, склонившись к Сугиваре. Тот проморгался, как-то трогательно по-детски потер глаза кулаками и кивнул. - Да, спасибо… Рея… Он так посмотрел на нее, что Лея поняла - бежать, бежать из ванной немедленно, пока она не разревелась или не поддалась желанию коснуться губами его губ и все испортить. - Ну и хорошо, - Лея быстро отстранилась и покинула ванную, вернувшись к Кацураги. Из Кацураги действительно вышла почти настоящая девушка. Невысокий и щуплый, в леином бюстгальтере, набитом ватой, в яркой длинной кофточке, прикрывавшей задницу и обтянутые яйца, и расклешенных дамских джинсах, с макияжем и в парике он действительно выглядел, как девушка спортивного телосложения. У него даже пластика и мимика изменилась. Заподозрить в нем мужчину было довольно сложно. - Ну вот, совсем другое дело, - покивал Токура, глядя на Кацураги. - Ну да, - задумчиво согласился с ним Сугивара, придирчиво оглядывая Кацураги. - Сугивара-сама, а что вы делаете сегодня вечером? - спросил Кацураги, прильнув к Сугиваре, да так здорово подражая женским интонациям и жестам, что Лея восхищенно показала ему большой палец. - Тебя выгуливаю, дурочка! - шутливо обнял его за талию Сугивара и наигранно плотоядно ухмыльнулся. - Теперь вас можно смело выпускать на улицу, - сказал Токура. - Ну что ж, тогда пошли, - Сугивара выпустил Кацураги и подтолкнул его в сторону выхода. Двое парней, которых Сугивара представил как Хаято Наканиши и Юске Осагири, последовали следом. Сугивара шагнул на кухню. - Я рассчитываю на тебя, Токура-сан, - посмотрел он на Токуру. Тот кивнул и сказал: - Поосторожнее там. Присматривай за Кацураги, джунса-бучо, а то ему все бы дурачиться. Сугивара кивнул и повернулся к Лее. Токура искоса посмотрел на них и тактично вышел. - Ну… Мы пошли, - сказал Сугивара. - Пожалуйста, будьте там осторожнее! - тихо проговорила Лея. - Все будет в порядке, - улыбнулся уголками рта Сугивара. - Я… Я буду волноваться, пока вы не вернетесь, - еще тише выдавила из себя Лея, чувствуя, что безбожно краснеет. - Пожелай нам удачи, - попросил Сугивара. - Удачи. Возвращайтесь скорее, - подняла на него глаза Лея. Он смотрел на нее, и у Леи на мгновение возникло ощущение, что если она сейчас сделает всего лишь один шаг к нему навстречу, он поступит так же одновременно с ней, и они обнимут друг друга. Но они стояли, каждый едва заметно подавшись вперед, будто и вправду готовые в любой миг броситься друг другу в объятия. Первым не выдержал Сугивара. Он одной рукой обхватил ее за плечи и притянул к себе. - Все будет хорошо, вот увидишь. Не бойся, пожалуйста… Лея положила ладони на его бока. Сугивара ласково похлопал ее по спине и отстранился, выпуская из рук. Кажется, он хотел что-то сказать, но замялся, повторил: - Не волнуйся, - и вышел. Лея осталась в квартире с Токурой-саном. Сугивара вернулся поздно вечером один. Он объяснил, что расстался с Кацураги, Наканиши и Осагири после того, как Кацураги переоделся и смыл макияж в туалете торгового центра, где они и разошлись в разные стороны отдельно друг от друга, чтобы не привести к квартире хвост. Прогулка оказалась бесполезной - к ним никто так и не приблизился, но это было бы слишком большой удачей, если бы их обнаружили в первый же день. Завтра решено было повторить операцию. Сугивара отпустил Токуру, уселся на стул на кухне и устало вытянул ноги. - Ужинать будешь? - спросила Лея. - Нет, спасибо, мы поели в ресторанчике. Ну и нагулялся я, ноги гудят, - потянулся Сугивара всем телом. Стул под ним жалобно скрипнул. Лея, не зная, куда девать взгляд и руки, постояла посреди кухни, потом присела на другой стул. Сугивара молча закурил, глядя куда-то вниз и о чем-то размышляя. Лея повернулась к окну и раздвинула полоски жалюзи пальцем, прижалась лбом к прохладным металлизированным пластинкам и принялась разглядывать кусты во внутреннем дворике, освещенные каменным садовым фонарем тачи-гата. Нужно смириться с тем, что у нее ничего не получается с Сугиварой. Оно и не могло получиться - о чем она вообще думает, если скоро вернется домой и никогда больше не увидит его? Даже если бы Сугивара увлекся ею так же, как она им, это не было бы ничем большим, нежели короткая яркая вспышка страсти, у которой нет никакого будущего. Закончилась бы эта криминальная история, и они бы расстались навсегда, каждый вернувшись к собственной привычной жизни. Так о чем же сожалеть? Так даже лучше. Ведь если бы у них что-то случилось, скорее всего, Лее потом, по возвращении домой было бы еще очень долго грустно и тоскливо из-за разлуки, пока бы чувства не улеглись. Нужно просто взять себя в руки и эти пару оставшихся дней смотреть на Сугивару отстраненным взглядом, как на друга, не более. Конечно, легче сказать, чем сделать, но если все время себе напоминать, что скоро они исчезнут из жизни друг друга, наверное, справиться получится. - Скучно тебе тут целыми днями взаперти сидеть? - вывел ее из задумчивости голос Сугивары. Лея выдернула палец из жалюзи, повернулась к нему и беспечно улыбнулась: - Ну, в общем-то, я свой отпуск, конечно, совсем не так представляла. Но тут ведь ничего не поделать, надо - значит надо. - Я не забыл о своем обещании отвести тебя в Горёкаку, - сообщил Сугивара, выдыхая дым через ноздри. - Просто потерпи немножко. - Ты же хотел, чтобы я первым же рейсом улетела отсюда? - Да, и до сих пор хочу - так будет лучше для тебя, а мне спокойнее. Но должен же я тебе хоть как-то компенсировать то, что все это время тебе пришлось испытывать столько неудобств. В понедельник мы съездим в префектуру за документами, а потом я отвезу тебя в Горёкаку. Во вторник ты сможешь уехать. - Хорошо. Спасибо, - Лея постаралась сказать это как можно равнодушнее. В воскресенье вчерашняя компания появилась на их кухне уже с утра. Кацураги тут же бесцеремонно сделал себе кофе, шумя, занимая все жизненное пространство и распространяя флюиды задора и позитива. Затем Лея снова нанесла ему макияж, он переоделся, и вскоре шум стих за дверью, погрузив квартирку в выжидательную тишину. Токура, хоть и не был молчаливым, как Мори, но, скорее всего, просто не знал, о чем ему с Леей разговаривать, поэтому скромно и спокойно сидел на полу с книгой, а Лея развлекалась с планшетом, лазала в интернет, читала на нем книгу, потом смотрела телевизор, стараясь не думать о том, что в любой момент Кацураги может вместо нее получить пулю, а Сугивара - пострадать потому, что он был тот самый Сугивара, джунса-бучо убойного отдела, кровный враг тех людей. Лея гнала от себя эти мысли, стараясь занять голову хоть чем-то, чтобы не сходить с ума от тревоги и не накликать беды. Но вечером Сугивара опять вернулся один и с пакетом леиных вещей, усталый, и, судя по всему, день снова прошел впустую. Завтра такой возможности уже не будет - начиналась рабочая неделя, требовавшая присутствия Кацураги, Токуры, Наканиши и Осагири на рабочих местах. К тому же, завтра Сугивара планировал получить ее документы, и Лея думала о том, с каким же все-таки чувством она покинет через день этот город. Когда Лея уже свернулась клубочком на своем футоне, Сугивара, как обычно, включив на ночь сигнализацию на двери и окнах, срабатывающую на движение и прикосновение, чтобы не проспать вторжение, попросил Лею не будить его завтра рано без особых причин, потому что дико устал от этих бесцельных прогулок, да и вообще от всего происходящего, и хотел бы хоть немного выспаться, раз уж выпала такая возможность. Лея не стала бы его трогать, даже если бы он и не попросил ее об этом. Она только кивнула и закрыла глаза. Сугивара ушел в ванную, и Лея под шум воды думала свои невеселые думы. Сейчас она поняла особенно отчетливо, что у нее осталось здесь чуть более суток, и сердце сжалось в щемящей тоске. Чтобы задавить в себе любые сожаления, Лея стала думать о том, как пройдет ее поход в Горёкаку. Что она там обнаружит? Найдет ли? Что почувствует? Произойдет ли что-нибудь вообще, и поймет ли Лея, что ее миссия окончена, и все встало на свои места так, как того хотел Тошизо? И будет ли Хиджиката после того, как все окончится, приходить к ней во снах, или это тоже закончится, и у Леи не останется больше совсем ничего? Скорее всего, не будет. Наверняка он все это продумал и затеял, чтобы, наконец, обрести покой. И тогда, когда Лея выполнит его задумку, ведомая его волей, она станет больше не нужна, так же как однажды перестала быть нужна Сугиваре, и она снова останется одна в этом мире, у нее не будет даже этих снов, в которых Лея не была одинока. Видимо, она все же задремала. Лея не слышала, как Сугивара курил на кухне, а потом бесшумно пробрался в комнату. Лишь уже совсем проваливаясь в сон, она подумала: «Тоши, хоть ты не оставляй меня, пожалуйста… Тоши!» В этот момент что-то прикоснулось к ее плечу, и Лея вздрогнула, поднявшись на локте. - Что ты говоришь? Я не расслышал, - Сугивара склонился к ней. - Я говорила во сне? - пробормотала Лея. Неужели она произнесла это вслух? Как глупо… - Наверное, но я ничего не расслышал. - Ничего, ерунда. Я даже не помню. Приснилось, наверное, что-то, - ответила Лея, укладываясь. - Спокойной ночи. - Спокойной ночи, - мгновение помолчав, ответил Сугивара и тенью скользнул к своему футону.