Охота на паука

Солнце постепенно снижалось, и с каждой минутой различать едва заметный след, теряющийся в песке, становилось сложнее. За те часы, что Шона провела в пути, почти неотрывно глядя на эти отпечатки шин, она страшно устала - хотелось просто сдаться, заглушить мотор и задремать. Куда она, собственно говоря, едет? Если на землю опустится ночь, то даже с включёнными фарами что-то разглядеть на дороге будет нелегко. Подождать до завтра? Нет, так она может позволить Джерарду увеличить отрыв, тогда вся погоня была бесполезным предприятием. Нужно продолжать. Рано или поздно, ночь вступила в свои права окончательно: небо окрасилось в синевато-серый цвет, закат остался в прошлом. Казалось, все предметы вокруг разом приобрели чёрно-белую окраску и теперь нестерпимо пестрили перед глазами, мешая сосредоточиться; больше продолжать путь невозможно. Девушка затормозила и заглушила мотор, и теперь вокруг неё царила почти что полная тишина, нарушаемая временами лишь тихим уханьем совы вдалеке. Вымотанная, она откинулась на сиденье; в салоне, всё ещё хранившем тепло дневного солнца, терпко пахло горючим, маслом для бутербродов и долгое время не стиранной обивкой - не самая приятная смесь. Пыльная панель была щедро изукрашена наклейками и липкими листочками, на которых местами поверх надписей и рисунков виднелись масляные пятна и круги от стаканчиков с кофе. "Да Джерарда стоит отыскать хотя бы для того, чтобы дать подзатыльник за то, как он запустил этот автомобиль!" - мысленно усмехнулась девушка. Значит, пора сделать это - схватить парня за шиворот и приволочь туда, где его дом. Исполненная решимости, Шона вынула из бардачка фонарик, надеясь, что он окажется в рабочем состоянии; к счастью, мигнув пару раз, словно в нерешительности, прибор включился, залив желтоватым светом руль. Можно было идти, и девушка, захлопнув дверцу, зашагала по остывающему песку, выискивая во мраке то и дело теряющийся след. Небо тем временем стало менять свой оттенок на чернильно-синий, показались первые звёзды и, пусть они не сделали путь светлее, казалось, что некто оттуда, сверху наблюдает за девушкой, незримо направляя её в верную сторону. Пыльные облачка разлетались от подошв, поношенная куртка приятно согревала, а звёздный свет не давал потерять из виду тёмный силуэт машины, что давало ощущение безопасности - возможно, это могло даже показаться приятной прогулкой, тем более, что цель наверняка близко: Уэй должен был где-то заночевать, вряд ли он ушёл далеко отсюда. Но, стоило Шоне пройти ещё полсотни метров, полоса, оставленная шинами мотоцикла, которая вела её уже многие километры, потерялась, словно кто-то перерезал её, стёр самую важную часть. Близко. Настолько близко, что Джерард стал прятать свои следы, и теперь стоило сохранять предельную осторожность, иначе беглец сможет запросто скрыться вновь, а девушка даже не сможет преследовать его. Погасив фонарь, она осмотрелась, надеясь разглядеть в тёмных силуэтах скал и кривых деревьев фигуру мотоцикла и его водителя. Но укрыться здесь было практически негде: разве что за нагромождением странного вида булыжников, которое, впрочем, казалось довольно странным местом, чтобы прятаться. Или же Шона просто ошиблась, сбилась со следа, а он начинается вновь где-то дальше, в другой стороне, тогда как Джерард продолжает своё бессмысленное бегство. Так или иначе, стоило передохнуть, и девушка направилась к каменной груде. Но стоило ей подойти ближе, она заметила то, что так долго искала, угнав даже для этого машину: парень в синей куртке сидел на песке и дремал, прислонившись к тёплому камню. Рядом лежал бластер, вряд ли достаточно хорошо заряжённый для того, чтобы продержаться в пустыне долго, но лидер Киллджоев не смог бы расстаться с этой "игрушкой", позволявшей ему забыть о том, что он такой же человек, как и все, что он тоже может бояться. Тихо подойдя к парню, Шона осторожно отложила оружие в сторону, чтобы Джерард на неё спросонья не набросился, но всё же оставался вопрос: как поступить? Разбудить его? Надеясь, что это лучший из возможных вариантов, девушка дотронулась до плеча беглеца, чтобы потревожить его сон; тот вздрогнул и сразу же распахнул глаза, очевидно, готовясь обороняться, но бластера под рукой не было - юноша некоторое время шарил рукой по земле, надеясь нащупать его, но, разумеется, напрасно. На лице отобразилась беспомощность и растерянность - словно Джерард был уверен, что с потерей оружия ему грозит гибель. - Перестань паниковать, - Шона закатила глаза. - Я не собираюсь убивать тебя. - Это ты! - теперь молодой человек злился. - Зачем? Хочешь донимать меня и тут? - Я... Девушка запнулась, внутренний бесёнок, мерзкое, тёмное, грязное внутреннее "я" не давало сказать правду, словно это грозило серьёзной бедой, словно это могло убить его, убить самую отвратительную частицу личности Шоны, навсегда избавить её от пустого гнева и язвительности. Давно пора сделать это, но никогда не хватало сил разжать эти стальные тиски, годами сомкнутые на горле девушки, её защиту от жестокости окружающего мира и её проклятие. - Нечего сказать? Отлично, тогда я просто свалю отсюда, катись к чёрту! - Нет! - Шона не могла отпустить парня, она должна была исправить свою ошибку, даже если это кажется невозможным. - О, пришла добить меня? Пристрелишь? Валяй, ведь всем плевать, верно? - Им не всё равно, - сквозь зубы процедила девушка, чувствуя, как желание ответить язвительным замечанием душит её. - Я пришла сюда, чтобы... - чертёнок сжал ей челюсти так, что зубы скрипнули, дышать стало тяжело, голова гудела; она не может сказать этого. А Джи не хотел послушать её, будучи заранее уверенным, что ничего хорошего эта встреча не сулит. - Да пошла ты! Я не собираюсь выслушивать тебя полчаса. Юноша начал было подниматься с земли, не желая тратить время. - Я пришла, чтобы исправить свою ошибку! - выпалила девушка, чувствуя, что если не сумеет поймать этот момент, не сможет побороть себя уже никогда. Дышать мгновенно стало легче, а пульс, до этого участившийся до безумия, постепенно вернулся в норму. Джерард опешил: похоже, он никак не ожидал такого ответа, да ещё и столь исполненного отчаяния. Не зная, как на это реагировать, парень даже опустился обратно на место, почти упав. - Ты... Что? В этом звучало такое недоумение, что Шона невольно улыбнулась, понимая, что на душе становится невероятно легко. Джи выглядел даже забавно: пыльный, растрёпанный, он сидел и так пялился на собеседницу, словно та показала ему волшебного радужного единорога. - Нет, ты в самом деле это сказала? Они тебя напоили или хорошо заплатили? - ну, вот, в голосе вновь преобладают презрительно-ироничные нотки. - Я серьёзно, - опустила взгляд девушка. - Я вела себя, как последняя скотина. Похоже, ей и в самом деле удалось преодолеть внутреннего дьяволёнка, раз эта фраза, раньше показавшаяся бы унизительной, далась ей так легко. А вот Уэю осознать это было куда сложнее - ещё несколько секунд он пытался принять эту информацию. - Ладно, хорошо, - пробормотал тот, очевидно, не совсем понимая, что же теперь делать с этим фактом. - ...впрочем, ты был немногим лучше меня. - Шона нахмурилась: сила привычки. - Да ладно, у меня были на это основания. Что бы ты делала, если бы я пытался убить тебя в пустыне, пока ты спасала меня, а потом как ни в чём не бывало решил стать дружелюбным, но попутно выдумывая оскорбления похуже? - Назвала бы тебя идиотом, - девушке стало поневоле смешно; хотя, может, это был смех облегчения. - Ну, в таком случае, я так и сделаю, - ухмыльнулся Джерард. - Ты - полнейшая идиотка! - Значит, этого достаточно? Это и есть моя суровая кара? - Ну, - напряжение, парившее в самом воздухе, почти исчезло, и юноша скорее лукаво, чем недоверчиво поглядел на собеседницу. - Пока что этого более чем достаточно, учитывая, что произошло. - И теперь ты можешь вернуться назад? Меня просто задавят своим гневом, если ты этого не сделаешь. Они скучают по тебе, в особенности Девочка, - Шона присела на землю рядом с Уэем. Джи задумчиво посмотрел куда-то вверх, и это, на самом деле, стоило того, чтобы быть увиденным: по чернильно-синему полотну небес были раскиданы тысячи и тысячи сверкающих серебристых звёзд, словно кто-то намеренно рассылал их там - сделать эту непроглядную ночь, когда Киллджои и их друзья чувствовали себя потерянными, разбросанные по разным уголкам пустыни, словно никогда больше не смогут воссоединиться, светлее. Новая звезда, мигая алым, поднялась на небосвод и заняла место среди своих сестёр. - Красиво, - отметила Шона. - Но страшно, - уверенно сказал Джи. - Это Ведьма Феникс забрала чью-то душу, чью-то стоящую душу. Так что, можно считать, нас стало на одного меньше. Ещё несколько таких же комет, сверкая длинными хвостами звёздной пыли, вознеслось ввысь, целым скопом, и от этого зрелища по спине у девушки пробежал неприятный холодок, точно сама Смерть коснулась её. Ей приходилось терять близких, но она редко думала о том, что другие люди также умирают, в один миг они здесь, со своими судьбами и мыслями, а затем раз - и нет их. Только комета взмывает в небо. - Почему вы называете смерть Ведьмой Феникс? - У неё много имён, - начал было парень, но был тут же прерван. - Это смерть! Это конец, какой смысл давать этому имена или придумывать красивые легенды? Когда ты умираешь, тебе всё равно плевать. - Это позволяет нам перестать испытывать страх, иначе мы бы жили так, как и все эти люди в городе, опасаясь, как бы не сократить жизнь. И ты, должно быть, глупа, раз этого не понимаешь. - Или же я в полном отчаянии, - отвернулась от него Шона. Она помнила ту ночь, когда потеряла сестру. Они вдвоём бежали из города, сумели даже некоторое время продержаться в пустыне без чьей-либо посторонней помощи. А затем патруль настиг их - всех настигал, разве что беглецы сами не погибали. И в этот раз. В память девушки навечно впечатался белый пластиковый чехол, куда было помещено тело, чтобы попросту разложиться там на жаре; безжизненное лицо, распухшие пальцы, всё ещё сжимающие самодельный нож - казалось, ничто не может быть хуже. Это и был конец. - Кого они убили? - спросил Джерард так, словно прочитал добрую половину мыслей собеседницы. Хотя в этом не было ничего необычного, ведь те, кто осмелился выбраться за пределы города, непременно теряли кого-то дорогого сердцу. Одна из звёзд тревожно подмигнула, как будто требовала сказать правду. Но, как ни крути, Уэй - далеко не первый человек, которому девушка стала бы выдавать самые сокровенные мысли, даже если сейчас между нею и лидером Киллджоев установился мир. Легче поступить, как раньше, стараться сделать вид, что не испытывает ничего. - Мёртвых всё равно не вернуть, - отрезала Шона, понимая, что ещё одно слово - и слёзы, скопившиеся в уголках глаз, хлынут по щекам против её воли. Нет, она не будет вспоминать об этом, не станет вынуждать собственную душу биться, как рыба, вышвырнутая на берег, лишь для того, чтобы удовлетворить чьё-то любопытство. Одинокая звезда на небе вновь сверкнула, и девушка вдруг поняла, насколько устала. Разговор не будет иметь смысла, а потому, стоило ей прикрыть глаза на чуть больший промежуток времени, она уже дремала, убаюканная едва заметным мерцанием в вышине и теплом камня.