Поговорим?

Персефона улыбалась девушке мягко. Дочь Деметры помнила ее, убитую, бессильную, в этом кафе. Эмили еще долго приходила в себя, взгляд фокусировала с трудом, слова связывала в предложения. Эмили так и не рассказала ей всего. И тишина, забористая, густая, повисла серым-серым дымом в воздухе. Эта тишина пронизывала. Нико смотрел на подругу внимательно, мертвая, ухмыльнувшись, перевела взгляд в пол, и Персефона пожалела, что не видит его глаз. До странности интересно было бы узнать, что он чувствует. Хейзел думала о чем-то сосредоточенно, кусая губы самозабвенно и моргая время от времени. Смертная говорила им о жизни после смерти - о жизни, не иначе - и это, быть может, и нужно было услышать девочке. Девушка покачала головой восхищенно, снимая невидимую шляпу перед Эм. - Танатос говорил мне, что вернул ключи, - проговорил Аид медленно. – Но забыл сказать с чьей помощью. Думал, обхитрил меня. Спасибо, Эмили, ты мне очень помогла. Хитрая улыбка плясала на его губах, он вот-вот должен был рассмеяться. Огни загорались в глазах Аида один за другим, яркие, а улыбка с каждой секундой делалась ехиднее. Персефона готова была поставить на кон все, что душе угодно, хозяин подземного царства составил целый план, расписал его чуть ли не по пунктам. Душу он продал за бесценок, но своих близких не продаст ни за что. Танатос всегда, сколько она его знала, спорил с мужем, исподтишка, незаметно. В свое время тот, как Минос, Радамант и остальные, мечтал убить дочь Деметры, а если не убить, так настроить против Аида ее, ее мать и всех богов заодно. Сейчас же посмеяться над мертвой девочкой, которую все почему-то считают новой Персефоной, было для него делом чести. Девушка уважительно кивнула мужу. Эмили заметила ее жест, нахмурившись, завертелась на стуле и хотела что-то сказать, возмутиться, с нее станется, но Нико, положив ладонь ей на плечо, зашептал мертвой что-то в полголоса. Смертная ответила полубогу на тех же тонах, доверчиво заглянув ему в глаза, но пальцы парня лишь сильнее сжали ее плечо за зря. Хейзел не замечала этого странного противостояния, погруженная в свои мысли. Весь мир проходил мимо нее. И стремительно светлеющее небо над подземным царством, фиолетово-сумеречное, осталось без внимания. То ли от того, что атмосфера за столом воцарилась спокойная, то ли из-за солнца, что падало за горизонт. - Что-нибудь еще хочешь, Хейзел? – поинтересовалась дочь Деметры. Девочка, моргнув несколько раз кряду, растерявшись спросонья, улыбнулась запоздало: - Нет, ничего не нужно… Разве что чай, если можно? Спасибо. - Конечно, можно! – рассмеялась Персефона. - Я схожу, - вызвалась Эмили. Легонько пододвинув стул, она привстала, но тот все же недовольно заскрежетал. Сын Аида поднялся вместе с ней, чуть придержав подругу за локоть. - У нас есть отличное печенье с миндалем, - предложила смертная. – Сама испекла. Хейзел, окончательно засмущавшись, кивнула. Румянец проступил, красный, на карамельных ее щеках. Нико и Эмили двинулись в сторону кухни. - Имей в виду, охранник из него никудышный! – крикнул мужчина вслед. Парень дернулся, но не обернулся. Терпит, подумалось Персефне. - Не правда… - Хейзел робко вступилась за брата. Дочь Деметры улыбнулась ей уголками губ, стараясь особо не афишировать свою точку зрения по этому вопросу, глядя, как друзья скрываются за поворотом в кухню. - Лучше бы она синий торт сделала, - сварливо пробормотал Аид. Персефона укоризненно посмотрела на хозяина подземного царства, гадая, как долго он будет припоминать мертвой первую неудачную партию печений. Удивительно, но роль заботливого папочки ему даже к лицу… Хейзел разглядывала свои руки. - Эмили слышит Гею, как Королева Мари? Вопрос повис в воздухе, нежданный. Муж и жена переглянулись, не зная, что ответить. - До сих пор? – спросила девочка. - Ты сама все слышала, - сухо проговорил Аид. - Неужели с этим нельзя ничего поделать? - Даже смерть этого не изменила. Эта фраза ударила по тишине, разбив ее на части. Небо стало, казалось, прощальным, темно-сиреневым, задребезжало. Девочка перевела глаза с собственных пальцев на длинный, во всю длину залы, подставленный всем ветрам балкон. Прохладный воздух, как обычно по вечерам, просачивался в помещение постепенно. Где-то впереди тек Стикс, меняя резко направление русла чуть западнее; стояла жуткая, ноющая толпа душ, рядом с которой с мячом резвился огромный мохнатый тенями Цербер. Беспечно качаясь на волнах, лодочник Харон, сгорбившись, вновь отправлялся в путь. Стражи-скелеты неподвижными скалами громоздились в железе у входа во дворец. Дорожка раскаленных огней бежала вдаль по полям асфоделей, собирая крики и стоны. Хейзел тяжело вздохнула, вбирая воздух полные легкие и тут же порывисто спуская их. - Королева Мари, мама, - пробормотала девочка, – она тоже все еще ее слышит? Дочка Плутона смотрела на отца испытующе, с надеждой. Аид озадаченно глядел сквозь нее. - Нет! - опередила Персефона его «все может быть». Полукровка обернулась к мачехе, в первый раз за весь вечер посмотрела на нее прямо. - Королева Мари не имеет власть над чем-либо в мире мертвых, Гее незачем ее держать в плену, - объяснила дочь Деметры. Она врала, зачем-то желая поддержать девочку. Аид не одобрил, насупился лишь. Хейзел выслушала ее с приятной, печальной полуулыбкой, верила. Как наивно… Послышались приглушенные голоса и шаги. Из кухни нарисовались Нико и Эмили, вид у обоих был такой, будто они только что узнали какую-то несусветную тайну, загадочно-счастливый. Персефона в который раз за ужин пожалела, что не умеет читать мысли. А Аид, казалось, только тем и занимался… Девушка твердо решила расспросить его потом. Первый нес блюдце с несколькими аккуратно круглыми печеньями, вторая держала в руках симпатичную фарфоровую чашечку. Друзья поставили чай и печенья перед Хейзел. - Приятного аппетита, - проговорил парень. - Спасибо! Сестра мгновенно расцвела, у Персефоны даже дух захватило. Щеки зарумянились, глаза заблестели, она посмотрела на брата с какой-то особой благодарностью. Нико и Эмили вернулись на свои места. Хейзел, проводив их взглядом, пододвинула к себе удобнее чашку, взялась обеими руками за самые ее края – богиня решила, что она ее обязательно уронит – и отхлебнула чуть-чуть. - Не обожгись, - хмыкнул Аид. Дочка Плутона кивнула, потянулась за печеньем. - И помни, сейчас твой черед, - хитро улыбнулся бог. Хейзел стушевалась и едва не выронила печенье в чай. Аид рассмеялся над ней немилосердно, Эмили ухмыльнулась по-доброму, ласково, Нико снисходительно покачал головой и сказал себе под нос что-то похожее на «растяпа». Персефона прикрыла предательскую улыбку ладонью. Она понимала девочку как никто иной: в новых людях всегда тяжело что-либо говорить, а уж рассказывать так вообще труд великий. Дочь Деметры в первые дни здесь тоже больше молчала. Но когда-то же надо начинать? Когда-то привыкать? - Расскажи нам что-нибудь хорошее, - посоветовала она. – Без разницы, что, лишь мы этого еще не слышали… Хейзел машинально проверила карманы, на месте ли лучина Фрэнка?, и отправила кудрявую прядку за ухо. Девочка волновалась сильно, губы кусала изнутри. Руки ее подрагивали, и голос несколько съехал. - Ладно… Она прокашлялась.