Поговорим?

Меня вызывали много раз. И Аид, и Нико. Каждый раз заклинание ложилось болезненно цепями на грудь, змеей обвивало тело, добиралось до самой шеи, последний виток оставляя на ней. Но еще никогда эти цепи не были так отчаянно, горячо ледяными, так до дрожи неприятны. Я боялась открыть глаза. Потому что тот, кто произнес эти слова, тот, кто вырвал меня из мира смертных столь бесцеремонно, управлял тенями совершенно. Сила этого существа, власть безграничны. Туманный страх, чумное очарование и неожиданное восхищение пронзали похуже холода. Я мирилась с ними исподволь, судорожно сжимая в руке обсидиановое кольцо и моля Аида. Я шептала, просила помочь и брала глупые обещания насчет того, что мне предстоит. Вот только молитвы мои – мертвому припарка, бессмысленные, неслышные. Таков закон подземного царства: я обязана подчиниться любому приказу из уст человека, принадлежащему миру теней. Я дала клятву. И в те мимолетные секунды-вечности перед гнетущей неизвестностью в чудовищных обликах страхов и волнений, изъезженных иллюзиями вдоль и поперек, я пожалела об этом. Стыд пришел почти мгновенно. Волнами он накатывал, вымывая из меня эгоистичные мысли. Я захлебывалась, и чертов привкус соленой воды из далеких полузабытых дней ощущался во рту. Если бы мертвые умели плакать, я бы ревела позорно. Так и не научилась держать себя в руках… Тени прекратили свой бег внезапно. Остановились, и все замерло. Замерло. Замертво. Тишина и отдаленный шелест, словно бы за толстенными стенами, на небольшом расстоянии копошились люди. Пахло пылью, жженой бумагой и еще чем-то специфическим, как пахнет в давно заброшенных домах и квартирах стариков. Я открыла глаза медленно, боясь, что свет резанет по ним мгновенно, лучший мастер меча. Поучиться бы у него… Я просчиталась: симпатичный полумрак кругом. Я пробежалась глазами по голому каменному полу, неровному, видимо, изначально. Кое-где валялись огарки свечей, спички, факелы. Я перевела взгляд на стены. Молчаливые, они устремлялись вверх монотонно, словно бы росли и трещину только давали, маленькие прямоугольные окошечки для света, через них сюда и заходили прямые лучи от желтого солнца и крестами накладывались в высоте, под самым потолком. Потолок – обычная бездушная плита, прямее некуда. Коридор, мигая перекрестками света, заворачивал чуть вбок. Я узнала это место. Медленно, но верно. Осознание приходило неизбежное, жуткое. Дом Аида в Эпире. Я никогда не была там, но видела это место… во сне? Гея показывала мне храм однажды. Я знала, что за тем поворотом коридора находятся Врата Смерти и тени вьются у их щелей. Когда-то там стоял барьер для меня, как клетка. И мутные туманы, земляные клубы стелились по полу, силы матери-Земли. А двери в ад были открыты, оттуда щупальца свои высовывали монстры, стоял бесконечный гул. Но это когда-то… А теперь непривычная тишина. И пыль, и заброшенность, ненужность. Кажущиеся. Сколько я ни стояла на месте, никто из легиона, никто из мертвых больше не появился. Получается, хозяин вызывал только одного воина? Или целенаправленно меня? Я вгляделась в зыбкую картинку пучков света. Бойцов не вызывают в мирные места, относительно мирные. Мертвых бросают в дело сразу, не церемонясь. Вывод напрашивался сам собой, любопытный, чарующий. Кто-то призвал меня сюда не случайно. Кто-то, кто знал меня как человека, мое имя. Но зачем? Почему именно сюда? Кто?.. Я недоумевала. Хозяин молчал, а время шло. Он, наверняка, услышал меня, почувствовал тени. Дело не к спеху? Кажущееся. Точно как заброшенность. Пожав плечами, ухмыльнувшись, слабо понимая, что происходит, я опустилась на пол и скрестила ноги по-турецки. Если это игра, то я приняла ее правила. Не произнесу и слова. Не подам вида. Из принципа или нахальства, это с какой стороны посмотреть. Аид бы мной гордился, хмыкнула я. Я внимательно смотрела вперед и заламывала пальцы на руках до неуловимого почти хруста, гадая, кто меня вызвал, почему и какова будет реакция хозяина на мое поведение. Фантазия моя рисовала одну перспективу фантастичнее другой. Честное слово, я даже тебя, Хейзел, вспомнила. Думала про Алкионея и Гею, про фурий и Гекату, про Миноса и Радаманта, про Бьянку… Колоритные полотна умудрялись быть логичными и последовательными в какой-то мере. Я закрепляла мысли мерным покачиванием вперед-назад, а затем и из стороны в сторону. Минуты тянулись противно, я начинала злиться на себя и всю эту ситуацию. Но позвать хозяина к себе или сделать шаг в сторону Врат не позволяли подлая гордость и самолюбивая независимость, барышни серьезные, со звонкими голосами и ехидным смехом. Я сдалась, наконец, не без удовольствия. - Даже если Вы бессмертный, господин, не стоит думать, что время над Вами не властно, - произнесла я с иронией в голосе. Мой голос, озорной, пролетел под потолком весело, сделал вертушку, ударившись о стену, вернулся лихим эхом. Я улыбнулась криво. - Тоже верно. Мужской голос, глубокий, бархатный, пробирал до костей, согласный. Тени сдвинулись к стене за моей спиной. Я тут же повернулась к ним, навстречу хозяину, поднимаясь на ноги и зачем-то отряхиваясь. Мысли танцевали сумбурный хоровод. Что за чудовищные силы их удерживали вместе! В горле застрял глупый вопрос «кто Вы?». Высокие скулы, губы, бледные, в одну линию. Глаза золотистые, необычно-прекрасные, с прищуром. Черные волосы и зачем-то крылья, огромные. Минутного замешательства в никчемном восхищении и благоговейном страхе мне хватило, чтобы сообразить. Я ухмыльнулась: - Глупо было бы, если бы я пришла за Вами. Я кивнула в сторону Врат Смерти. Смерти! Смерть. Конечно, за Смертью не приходят. Ее – его! - даже не зовут, и в этом моя оплошность… Я догадывалась, что Танатос – самое чудесное из чудес, самое загадочное и притягательное, но чтобы настолько? Он лишь покачал головой. Мои слова его позабавили. - Ты разумнее, чем кажешься, Эмили МакГиннес, - ответил бог. Не знаю, обидел он меня или обрадовал. Из вежливости я пробормотала «спасибо», запнулась на последнем слоге, вдруг подумав, что Смерть не благодарят. Прикусив губу, я боялась засмеяться. Меня трясло от беззвучного смеха, от этой безупречной иронии судьбы. - Я прошу тебя навестить мою старую знакомую, - невозмутимо проговорил Танатос. В этой невозмутимости явно что-то пряталось, но разглядеть, как бы я ни старалась, в его мутно-карамельных глазах что-либо не представлялось возможным. Любопытство сплелось со скептической настороженностью узлом. - И забрать у нее ключи для меня. Ключи, знакомая. Хорошо, отлично… - Кампа, - подсказал Смерть. Кампа. Чудовище со змеями вместо головы и ног. Та, что охраняла сторуких гигантов. Та, что была разрублена на части и принесена в жертву. Та, что… Мне было не по себе от одной только мысли о предстоящем. Тошнотворное «не по себе». Страх пробирал изнутри. Я съежилась, выгоняя его, крича про себя, приказывая ему убираться. Что в этом было ужаснее? То, что Танатос сам по какой-то причине отказывается сходить к ней? Или то, что мне ради этого придется спуститься в Тартар? Где еще живут монстры?.. - Все ли понятно? – уточнил мужчина. - Нет, - покачала головой я, превозмогая ужас. – Что это за ключи? - От Тартара, конечно, от тех комнат в нем, куда лучше не заходить. Тебе там точно нечего делать, - спокойно разъяснил Танатос. Только легче не стало. Мне как воздух требовалась чья-нибудь рука. Чье-то присутствие рядом. Персефоны, Аида, хоть бездушных легионеров, скелетов. Нико. - Она до сих пор сторожит… - пролепетала я, судорожно вспоминая мифы. - Нет, у них с Бриареем с недавних пор особые отношения. Сейчас она хранит ключи, - уклончиво ответил Танатос. - Аид назначил ее. Эта мысль успокаивала. Если Кампа сейчас в Тартаре как сторож этих дурацких ключей от дверей с монстрами, наверняка, из тех, что участвовали в восстаниях, иначе почему Смерть так рвется к ним?, то Аид одобряет это, верно? Не так страшен черт. - У Тартара свои Повелители. Эгоистично, я улыбнулась. Но почему же тогда именно я? Я служу Аиду. Почему Танатос сам не мог спуститься к Кампе? Почему не кто-нибудь другой? Я не знала ответа. Убеждала себя в том, что он простой, на поверхности болтается, а я, слепая, не вижу. Смерть не сводил с меня медовых глаз, мне мерещилось в них расплавленное золото. Золото… Я поежилась. У всех в подземном царстве глаза черные, живые, а у него застывшие. Чудеса! - Будет сделано, хозяин, - кивнула я. Шагнула в тени. Один шаг назад, и все. Не было смысла оттягивать момент. Я ничего не теряла. Смешно звучит, да? Я сама в это плохо верила. Страх обнимал меня за плечи ласково, обездвиживал и легко оттаскивал от пропасти на безопасное расстояние. Ноги подкашивались. Там, в Тартаре, монстры и смерть. Там едва выжили Перси и Аннабет. Там пропал Нико. Там спала Гея. Кусая губы, сжимая в кулаки хвосты теней, я убеждала себя, что это предрассудки… Я уже мертва и ничего не изменится. Но ужасное притяжение Тартара, вой, крики, доносившееся из него вечно, кричали об обратном. Хватит, Эмили! Соберись. Ты не должна ничего чувствовать. Лучше забыть про это на сейчас. Ты сильная, ты сможешь. Давай же! - Кампа, мой хозяин сказал идти к Кампе! – громко сказала я срывающимся голосом в пустоту теней. Те зашевелились, повинуясь медленно. Видимо, для того, чтобы попасть в Тартар не нужно было координат и образов. Что ж, тем лучше. Тени заторопились, набирая скорость. Я уставилась в темноту коридора. Нервно вытянула руки, подставляя себя незаметному ветру и прохладе. Я любила это ощущение, сказочное до мозга костей. Тени пролетали сквозь меня, словно бы меня и не было, не останавливаясь. Нежно касались кожи и удирали, скрывались за поворотом. Скользили по шее, щекотили, путались в волосах и лапшой повисали на ушах. Лучшее лекарство. Я расслабилась, любуясь ими, смеясь тихо. Наслаждаясь. Коридор бежал далеко, долго, а я обезумела от счастья, оттаяла совсем от усталости и напряжения. Казалось, я могла летать. А я и могла! Оттолкнуться от дорожки, подпрыгнуть, лечь на спину и перекувыркнуться просто так, ради забавы. Тени поддерживали меня заботливо под локти, не позволяли упасть. Обмякшую, с глупой улыбкой на губах и абсолютно обезоруженную, тени оставили меня на каком-то возвышении. Темнота уходила вниз и в стороны, нарушаемая лишь светом от потрескивающих ламп накаливания. В те незапамятные времена, когда тетя Элизабет, взбираясь на табуретки, вворачивала их, презрительно фыркая на пыль на плафонах люстр, я частенько обжигалась, забывшись, зачем-то дотронувшись до раскаленного стекла тонкими пальцами. Несколько заброшенных лачуг, два дома с зажженными лампами расположились по правую руку, пустырь - по левую, сзади и спереди. Свет привлекал внимание явно, тянул к себе, желтый, как луна на детских рисунках карандашами. В этом сравнении я нашла нечто магическое. Луна на темном-темном небе космоса. Без кислорода. Без притяжения. Без никого. Будь я чуть живее, дыхание бы перехватило мгновенно, а пальцы бы сошли с ума от холода, их бы ломило нещадно. И мурашки бегали бы по спине, спускаясь на руки. Я прислушалась к себе. Глухо, отовсюду доносился вой, рычание, животные крики. Два дома неорганично вписывались в картину мучений, в мое представление о Тартаре так или иначе. Может, мираж?.. Похоже на то. Я вглядывалась в них пристально, настолько, что в глазах зарябил свет и, казалось, подмигнул. На задворках жуткие звуки неизвестных мне существ сплетались в протяжную песнь. Неуютно. Я ежилась. Кампы не было видно. Вообще никого не было видно. Ничего не было видно. Хотя, вряд ли станет лучше, если здесь будет светлее. Я подняла глаза вверх, сбегая от отъявленной черноты и слепящего света старых ламп, стараясь не думать об электричестве и проводах. Голова закружилась. Наверху ничего не разглядеть. Если из дворца Аида можно увидеть небо, при удачном раскладе еще и облака, то здесь – пустота. Я бы не удивилась, если бы мне кто-то сказал, что надо мной земля, такая же, на какой стояла я, твердая, бесчувственная. Тартар как стакан с двойным дном. И я – глубже. Гораздо глубже. У страха холодные руки, холоднее, чем у мертвеца. Его пальцы, шагая по затылку, спустились до поясницы по линии позвоночника, парализуя. Так ощутимо. Так… реалистично. Я насторожилась, щурясь, вглядываясь бесполезно в темноту. Безумие, Эмили!.. Всему виной твои воспоминания о ее наваждениях, о твоем соседстве с Геей. Эта мысль в голове звучала громко, гулко, разносимые эхом, словно бы больше ни о чем и подумать нельзя, словно бы и нет ничего больше. Край… Я сосредоточилась на собственных ощущениях. Тишина, долгая, томительная, потом эти прикосновения мимолетные. Ты сошла с ума, Эмили. Я не понимала, что происходит, не понимала. Шорох? Шелест рядом? Паранойя. Нет здесь никого. Ни души. Спокойно. И снова пальцы, сотни электрических зарядов по телу. Я дрожала. Дыши! Мертвые не дышат. Мертвых не едят. Мир остановился, одна я, загнанная в угол, вздрагивала все беспрестанно, почти со всхлипами. Озиралась, но глаза натыкались на кристальный мрак. Я в панике, изводя себя, щупала воздух вокруг, пространство. Никого, ничего… Я одна. Совершенно. Это конец, Эмили. Теперь точно конец. Руки, несуществующие руки… Шаги, шипение. Они далеко, все монстры далеко. Ты забыла, глупая? Ты глубже. Ты… Боль пронзила тело. Я закричала, сама не своя от страха, от неожиданности. Что-то скрутило меня, швырнуло во тьму. Щупальца лезли ко мне со всех сторон, скользкие, противные. Омерзение подскочило к горлу, в глазах ламповый свет помутился, почернел. Существа вились вокруг, кусали руки, ноги, выворачивали их. Боль, тупая, не прекращалась. Я зависла над пропастью. Шаг в сторону – полет. Умирать второй раз не страшно, но дико неприятно. Пробовала. Я вытащила из теней, из невидимого кармана, клинок дрожащими руками. Стигийская сталь придала мне уверенность, я мысленно поблагодарила богов за это оружие. Оно поможет выиграть время. Думай, Эмили, думай! Если тени принесли тебя сюда, то Кампа где-то здесь. Возможно, она одна из тех, кто откусывает от тебя кусок. Или она в одном из призрачных домов… Так или иначе, стены и свет – единственная твоя надежда остаться целой. Добежать до туда – безумие в чистом виде. Мне не вырваться даже. Монстры сдавили горло, будь я живой, задохнулась бы давно. Их дыхание, рваное, резало уши. Неприятные мурашки подкрепляли ненависть к себе за сумасшедшую нерасторопность и ужас от происходящего. Тело рвали, то ли когтями, то ли зубами. Душа распадалась, разъедалась от ядовитой слюны и моих же стонов. Я металась в надежде вырваться. Сколько их? Десять? Больше? Я орудовала клинком, не глядя. Характерный шелест нарастал постепенно, за общим ревом почти не слышный: какая-то тварь приближалась. Отлично. Я облизнула губы. Подпустив монстра, я наотмашь ударила. Полагаясь на интуицию, какие-то отсветы, шорохи, я изворачивалась, нападала. Рука болела, ныла, я цеплялась лишь сильнее за рукоять и сильнее сжимала зубы. Вслепую. Наносить удары вслепую орде чудовищ бессмысленно. Бесполезно. Одного противника ты ранишь, второй зайдет с спины и убьет. Тени. Вызови тени, Эмили. Ставить защиту слишком долго, убивать монстров тоже. Да и возможно ли это? Сомнение грызли изнутри. Азарт грел, грудь вздымалась. Я улыбалась странной безысходности. Взять себя в руки на момент, стерпеть боль и позвать тени… Несложно. Паника, чертова боязнь проиграть мучили. Я теряла из виду тени и не могла закрыть глаза, фантазия тут же подсовывала живые образы чудовищ. Она кидала меня в тот день, в то кафе, где я умерла. В ту суету, на грязный пол и битые стекла. Унижала. Я плакала от бессилия, поймана в ловушку собственными страхами. Невыносимо. Пожалуйста, Аид! Помоги! Пожалуйста… Я отмахивалась от картинок, хватала тени левой рукой, силой тянула их к себе, не давая сбежать, а они вырывались, непослушные; правой – наносила удары один за другим, не жалея. Неприятное хлюпанье и рев были мне ответом. Дом. Стены, крыша. Да, покатая крыша… Лампа вкрученная. Стекло горячее, раскаленное. Свет из окон. Я дышала этим, бормотала безостановочно. Вдруг поможет? Долгожданное онемение напало. Усталая улыбка появилась на моих губах, я засмеялась тихо в темноту открывшегося коридора теней. Последние когти полоснули по плечу. Я машинально прижала ладонь к несуществующей ране. Безопасность. Спасена. Радость, пульсирующая боль во всем теле смешались, то еще чувство. Бардак в голове процветал и множился. Не умерла, не провалилась. Тени за секунду перенесли меня в дом, я не успела опомниться. Оперлась о стену холодную спиной, откинула голову, невидящими глазами глядя на лампочку-мираж. Все позади, Эмили. Все закончилось… - У меня гости? – приятный женский голос.